Олег и Ольгаи Грейгъ
Крымский гамбит. Трагедия и слава Черноморского флота
Апреля 8 дня 1783 г. в престольном граде Святого Петра императрица и Самодержица Всероссийская Екатерина Вторая подписала Манифест о присоединении Крыма, Тамани и Кубанской земли к России. Манифест гласил: «… Решил ися Мы взять под державу Нашу полуостров Крымский, остров Тамань и всю Кубанскую сторону».
Сейчас в Крыму проживают представители 89 наций и народностей, из них более 60 % – русские.
Государственный герб представляет собой щит, увенчанный солнцем; грифона, держащего в правой лапе раскрытую серебряную раковину с голубой жемчужиной; две белые колонны, соединенные сине-бело-красной лентой с девизом: «Процветание в единстве». Грифон, пришедший из античности, является объединяющим символом, выражающим идеи взаимопроникновения культур. Грифон – хранитель Жемчужины – символа Крыма – уникального уголка планеты. Варяжский щит – напоминание о перекрестке торговых путей, колонны – символы прошлых цивилизаций, оставивших здесь свои следы.
В пределах России нет другой страны, которая бы жила такой долгой и такой интенсивной исторической жизнью, причастная эллинской средиземноморской культуре во все века своего существования…
Максимилиан Волошин – о КрымеИсторию делают трудом миллионов, а нередко и кровью. Но пишут ее в тиши академических кабинетов чернилами.
Олег ГрейгъГлава 1
Крым – южный форпост, или Как создавалась слава и гордость Русского флота
Загадочная встреча в Испании. русскому флоту – быть?!
1936 год, Картахен. Николай Герасимович Кузнецов прибыл в Испанию, куда из СССР шли поставки вооружений, боевой техники и живой силы для поддержки «революционно настроенных масс». Еще недавно (с ноября 1933 по август 1936 гг.) он командовал крейсером «Червона Украина», и вот в августе 1936 года отправлен на гражданскую войну в Испанию главным военно-морским советником республиканского правительства (принял псевдоним дон Николас Лепан-то, в честь самой великой морской победы Испании). Здесь он должен был участвовать в подготовке и проведении боевых операций республиканского флота, обеспечивать приём транспортов из СССР. Впоследствии за деятельность в Испании Н. Г. Кузнецова наградили орденами Ленина и Красного Знамени.
Во время пребывания на испанской земле у Николая Герасимовича произошла странная, даже загадочная встреча с незнакомцем, вручившим увесистый пакет, который Кузнецов отчего-то так и не поторопился сдать в органы. Внимательно ознакомившись с содержанием, он уничтожил бесценные бумаги, но они перевернули его сознание, навсегда оставив ощущение безвозвратной утерянности некоего главного стержня, на котором должен держаться дух русского человека, дух истинного флотоводца…
Из бумаг Кузнецов узнал, что к нему обратился М. А Беренс (но так никогда и не узнал, что русский морской офицер только исполнял просьбу графа А. Г. Канкрина; пути этих двух славных сынов Отечества сходились не единожды, и одной из общих болезненных точек их соприкосновения была Бизерта, где у тунисских берегов почили остатки растереблённого Русского флота).
Михаил Андреевич Беренс, родившийся в 1879 г., окончил морской корпус, затем штурманский офицерский класс, служил на эскадре Тихого океана, участвовал в войне с Китаем в 1900–1901 гг. и русско-японской войне 1904–1905 гг.; нес морскую службу на канонерской лодке «Гиляк», других кораблях, был участником сражения в Порт-Артуре. За героизм, проявленный в боях, удостоен орденов Св. Анны 2-й степени с надписью «За храбрость», Св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом, Золотой сабли с надписью «За храбрость». С 1906 г. служил на Балтийском флоте, с 1909-го по 1911-й был помощником старшего офицера и старшим офицером на крейсере «Диана». В 1915 г. – капитан 2 ранга, назначен командиром самого эффективного в мире и головного в серии современных кораблей эсминца «Новик». В должности командира эсминца участвовал в Первой мировой войне; ему были Высочайше пожалованы ордена Св. Анны 3-й ст. с мечами и бантом, Св. Станислава 3-й ст. с мечами и бантом, Кавалерский крест французского ордена Почетного легиона. За боевые отличия также удостоен ордена Св. Георгия 4-й ст.
В 1916 г., получив чин капитана 1-го ранга, назначен командиром линейного корабля «Петропавловск». Однако весной 1917 г. у него возник конфликт с провокаторами в экипаже линкора. Чтобы не обострять отношения на лучшем боевом корабле флота, командование приняло решение перевести М. А. Беренса на должность начальника штаба Минной обороны Балтийского моря. В условиях царившего революционного беспредела и развала флота какое-то время он смог обеспечивать поддержание боевой готовности минных сил.
После Октябрьского переворота и захвата власти в России инородными силами, Беренс покинул службу на флоте и убыл на Дальний Восток, где вскоре поступил на службу к адмиралу А. В. Колчаку. По поручению которого в январе 1920 г. принял командование морскими силами на Тихом океане. После гибели адмирала Колчака (это всего лишь официальная версия…) Беренс, уже контр-адмирал, 31 января возглавил группу вспомогательных судов с гардемаринами Морского училища и беженцами на борту, уходившую из Владивостока в Цуругу. К осени 1920 г. Михаил Андреевич прибыл на Черное море и поступил в подчинение к генерал-лейтенанту и барону Петру Николаевичу Врангелю. С конца сентября возглавлял боевую деятельность сил флота на Азовском море; с 27 октября – начальник второго отряда судов Черноморского флота и старший морской начальник в Керчи. В самый сложный и трагический для Русского флота момент М. А. Беренс принял грамотные и решительные меры по организации эвакуации войск и гражданского населения, вывода кораблей и транспортных средств с Керченского полуострова и перехода в Стамбул; не потеряв при этой вынужденной эвакуации ни единой живой души, ни одной единицы боевой техники и вооружения.
Согласно послужного списка, с 21 ноября 1920-го он – младший флагман 2-го отряда, один из руководителей перехода кораблей в Бизерту. С января 1921 г. – командующий Русской эскадрой в военно-морской базе Бизерта (Тунис). М. А. Беренс обеспечил сохранность и ремонт кораблей, основного кадрового состава моряков и древних флотских традиций среди навсегда покинувших родину. Известно также, что контр-адмирал уделял большое внимание социальной и правовой защите беженцев, воспитанию и обучению кадет и гардемарин Морского корпуса в Бизерте.
С 29 октября 1924 г., после признания Францией Советского Союза, М. А. Беренс сдал командование и в последующем жил как частное лицо на территории Франции и Туниса до своей кончины в 1943 г.
Любопытный факт: старший брат Евгений Андреевич Беренс (1876 г. – 1928 г.), капитан 1-го ранга с 1916 г., принял советскую власть и с 1919 по 1920 гг. был командующим морскими и речными вооруженными силами Республики; с 1920 г. – состоял уполномоченным по особо важным поручениям при Реввоенсовете Республики. Участвовал в международных конференциях в Генуе, в Лозанне, Риме и Женеве. В 1924–1926 гг. он – военно-морской атташе СССР в Лондоне и Париже. Участвовал в переговорах по проблеме о возможном возвращении Францией русских кораблей (эскадры ЧФ в Бизерте, где в роли отверженца новой инородной властью пытался уберечь остатки великих традиций Русского флота родной младший брат…).
Е. А. Беренс выполнял правительственные поручения, связанные с добыванием военных секретов в других европейских государствах. С 1926 г. состоял в должности чиновника для особо важных поручений при наркоме по военным и морским делам и председателе Реввоенсовета СССР. Занимал критическую позицию по поводу военных контактов СССР и Германии.
Итак, факт противостояния судеб двух братьев любопытен, но… были и те, или тот, кто этот факт учитывал; в 1928 году граф А. Г. Канкрин встретился с Михаилом Андреевичем Беренсом и после длительной беседы передал ему кое-какие бумаги. То были материалы Имперской разведки о планах международных финансовых групп по уничтожению Русского флота правительством приведенного ими к власти Ленина-Бланка, а после его смерти – планы дальнейшего разрушения флота, остатков кадрового состава и создание уже Сталиным флота советской страны как третьестепенного атрибута новых вооруженных сил. В разговоре с М. А. Беренсом граф выражал уверенность, что, несмотря на захват власти в России резидентами международного масонства, найдутся русские люди, которые не допустят окончательного разрушения и уничтожения всего того, что накоплено достойными потомками зачинателя славы Русского флота Петра Первого. Ими был оговорен и тот факт, что в советском еврейско-большевистском правительстве по совету заокеанских властелинов наметилась и иная тенденция: приведя флот к патовой ситуации, создать иллюзию, что им руководят настоящие русские люди. Получалось, что самой подходящей кандидатурой для тех, кто просчитывал на десятилетия (а то и на столетия) вперед, стал Николай Герасимович Кузнецов, выходец из поморов, которых сам Петр Первый считал лучшими моряками.
Для информации к размышлению приведем список тех, кто занимал пост главнокомандующего ВМФ (или соответствующую ему должность) с 1917 г. по период, который здесь означен – конец 20-х годов XX века. В. М. Альтфатер (октябрь 1918 – апрель 1919 гг., из немцев); Е. А. Беренс (май 1919 – февраль 1920 гг., из лифляндских немцев); А. В. Немитц (февраль 1920 – декабрь 1921 гг., из древнегерманского аристократического рода, из ветви императора Карла Великого); Э. С. Панцержанский (декабрь 1921 – декабрь 1924 г., из польских евреев); В. И. Зоф (декабрь 1924 – август 1926 г., еврей); Р. А. Муклевич (август 1926 – июль 1931 г., еврей)…
Граф А. Г. Канкрин рекомендовал не допустить такого развития событий, при которых флот у брегов России окончательно погибнет, сделав все возможное для его спасения. Конечно, то был почти безнадежный шаг (вернее, один из шагов) истинного патриота; особенно после многих неудачных попыток эмигрантских кругов как-то изменить ситуацию. Шла ли речь в разговоре графа с М. А. Беренсом о Николае Герасимовиче Кузнецове или Михаил Андреевич по истечении времени сам пришел к выводу, что определенными кругами ставка будет сделана на Кузнецова – история умалчивает. В 1929 году в Бизерте одним из организаторов и руководителей партийной разведки Сталина был убит граф Канкрин; а в 1936 году в Испании Беренс встретился с Кузнецовым…
Расчеты оказались верны: Н. Г. Кузнецов был отправлен в Испанию с целью «проверки на вшивость», затем его в качестве командующего перебрасывают на Тихоокеанский флот. Сначала исключают возможность нахождения Кузнецова в стране, где развернулись массовые репрессии двух большевистских кланов (сталинский уничтожал ленинский), а затем – отправляют подальше от центра, поставив задачу внедрять полученный в Испании опыт войны на самом отдаленном флоте государства. И только после переводят в Москву, где с целью окончательной проверки назначают на должность первого заместителя наркома ВМФ (хотя фактически ему было поручено руководить всем флотом страны).
Просчитал ли когда-нибудь адмирал Кузнецов этот расклад?
В пакете, переданном Михаилом Андреевичем Беренсом, среди других находились некоторые документы Исторической группы Адмиралтейства министерства морского флота Российской Империи.
Как короткое предисловие к документам адмирал Беренс приложил записку, в которой взволнованно писал: «Из компетентных источников, которым я доверяю, я знаю что вы, уважаемый господин Кузнецов, считаетесь большевистским режимом одним из перспективных начальников флота, и что, возможно, на вас ляжет вся ответственность по совершенствованию сил русского флота в новых исторических условиях. После длительных раздумий я пришел к выводу, что в вашем перспективном росте кроется мистическая сила антирусского заговора, где русские станут жертвой определенных мировых сил, а вы, как русский человек и выходец с Белого моря, будете играть символическую роль русского флотского военачальника в окружении инородного племени. Скорее всего, так и случится, но я прошу вас сделать все возможное, чтобы вы смогли сохранить дух, традиции и силы флота, заложенного Петром Великим. Да воздастся всем от Господа нашего Создателя и да поможет вам Господь Спаситель во имя нашего святого дела».
История флота, прочитанная и пропущенная через сердце, стала основой всех дальнейших поступков Николая Герасимовича Кузнецова, – настолько, насколько это позволяли обстоятельства и люди, окружавшие его…
Сознание Николая Герасимовича потрясли сведения, относящиеся к истории отечественного флота; истории, которая оборвалась в 1917 году и о преемственности которой с днем сегодняшним вообще не может идти речь. Наверняка Н. Г. Кузнецову, показав былое величие флота его соотечественников, внушили тем самым мысль о максимальном сохранении силы и нравственности традиций Русского флота в условиях перерождения его во флот советский.
Узнав, что Россия имела, что потеряла, а что приобрела, адмирал Кузнецов мог реально оценивать исторические события, в которых ему приходилось играть далеко не последнюю роль, да и саму эпоху в целом.
Петр I: «Флоту быть!»
Впервые всерьез идея создания своего флота возникла у русичей за 15.000 – 17.000 лет до возрождения Русского флота Петром Великим (который хорошо знал о давних флотских опытах и путешествиях древних русичей к ацтекам в Америку и на Японские острова, о чем в русских архивах имелись свидетельства). Решение о его воссоздании (а не строительстве, как говорится в большинстве источников!) берет начало с исторической триады дат: 1696 г. – «Флоту быть!», 1701 г. – «Военно-морскому образованию – быть!», 1703 г. – «Новой столице России Санкт-Петербургу – быть!». И уже с первой четверти XVIII века Россия заявила о себе как о великой морской державе. Именно Петр I (1672–1725 гг.) пришел к осознанию идеи рационального соотношения континентального и морского мышления; уникальный правитель уразумел, что полностью закрепить победы на суше в ходе Северной войны, можно лишь одержав величайшие победы на море.
Русское государство, завоевав побережье Балтийского моря, естественным образом оказалось перед необходимостью строительства боевого флота. Из первопрестольной столицы государства – из-за ее удаленности от театра военных действий, отсутствия дорог и оперативной связи – невозможно было обеспечить высококачественное управление насущными делами страны. Именно это обстоятельство и подсказало Государю решение перенести столицу на брега Невы.
Русь до этого не имела фундаментальной базы строительства военных кораблей для открытого моря, да и сами люди не были еще психологически готовы к фундаментальным преобразованиям. Петр I прекрасно осознавал, что без образования и науки ему не создать флота и армии для решения внешнеполитических задач по вхождению России в число развитых европейских держав. Необходимо было учиться строить военный флот, готовить кадры военных моряков и заново создавать принципиально новое государственное управление, не имеющего аналогов в Европе.
Но как это сделать? – эта проблема и обозначила указанную триаду дат. Таким образом, становление и развитие системы флота в России Петр I рассматривал в зависимости от государственной политики. Сама же история становления российской государственности и строительства военного флота, как составляющей внешней и внутренней политики в России, при Петре 1 и после него начиналось с определения целей внешней политики и задач морским силам в осуществлении этой политики. Эти цели и задачи подразумевали основу для разработки проектов по военно-морскому строительству, образованию, развитию, комплектованию личным составом, базированию и снабжению военного флота.
Имперская политика в области военно-морского строительства, образования и иных компонентов военного флота формировалась и реализовывалась в основном через Высочайшие указы, а также приказы и распоряжения по морскому Адмиралтейству. Так что Петра I следует назвать основателем систематического военно-морского образования и системного строительства военного флота в России.
В 90-х годах XVII века у великого Государя родилась идея создания первого в России государственного образовательного учреждения для подготовки высококвалифицированных морских офицеров; тогда как в морских странах той эпохи существовала частная практика их профессиональной подготовки на кораблях и судах.
Посетив Голландию и Англию в 1697–1698 гг. Петр I окончательно убедился в верности своих идей на благо будущего величия флота России. Между прочим, Государь, не получивший в детстве и юности морского образования, говаривал: «Я желал бы охотнее не иметь у руки одного пальца, недели того, что в молодости меня не учили».
14 января 1701 г. (по ст. стилю) Петр I подписал Высочайший указ об основании Школы математических и навигацких наук. К этому времени в стране уже действовала Славяно-греко-латинская академия, открытая в 1687 г.; которая готовила образованных специалистов для государевой и церковной деятельности в России. В академии преподавались классические для того времени дисциплины: славянский, греческий и латинские языки; Богословие; «семь свободных искусств», в которые входит два цикла: первый – грамматику, риторику, диалектику (или тривиум – трехпутие) и второй – арифметику, геометрию, астрономию, музыку (квадривиум – четырехпутие). Если пояснить это современным языком, то обучение осуществлялось на 5 факультетах: грамматики, пиитики, риторики, философии и богословия. Это важнейшее учебное заведение сыграло исключительную роль в становлении русского образования в конце XVII – начала XVIII в.в. Академию закончили известные всему миру личности Михайло Васильевич Ломоносов, князь Василий Васильевич Лыков, В. К. Тредиаковский, А. Д. Кантемир, но это она охватывала только гуманитарную сферу наук, прикладные же профессиональные науки в ее стенах не изучались.
Однако к началу XVIII века Россия имела и первый отечественный опыт подготовки армейских офицеров в Инженерной школе, открытой в 1697 г., опыт которой Петр I, как и опыт академии, учитывал при создании Навигацкой школы. Эта школа была учреждена в интересах подготовки национальных кадров с целью комплектования создаваемого военного флота, защиты Отечества от угрозы вторжения с моря, избавления от иностранной зависимости в областях образования и науки во славу процветания страны. Школа готовила и выпускала после изучения грамоты, письма, арифметики, и морского дела моряков, инженеров, артиллеристов, геодезистов, гидрографов, топографов, архитекторов, гражданских чиновников, учителей для других школ, писарей, мастеровых и других специалистов.
Не будет большим преувеличением сказать, что военно-морское образование дало начало организации профессионального – как светского, так и морского – образования в России. Исключительная заслуга Навигацкой школы состоит в том, что она положила начало развитию математической мысли в России. Так, учебник Л. Ф. Магницкого по арифметике служил получению русскими знаний в этой области до XX века! – что свидетельствует об уникальности изложения материала.
Светское и военное образование не мыслимо без научной и технической литературы, оттого Государь Петр I разрешил иностранцам открыть в России книжную торговлю. В стране начали издаваться и распространяться карты различных стран и всех частей света, таблицы логарифмов, склонений солнца, рефракции, параллакцев светил, локсодромий; появилась математическая литература; книги по космографии, географии, магнетизму, компасному делу, исправлению румбов, навигаций и морским течениям. Были созданы библиотеки научной и технической литературы.
В деятельности Навигацкой школы Петр Великий видел плоды преобразования России и создания одной из составляющих государственного управления – строительства военного флота. Он давал понять, что для его России чрезвычайно важное значение имеют нравственные основы будущих руководителей флота и государства. С целью нравственного воспитания и умственного образования Государь пригласил из-за границы труппу актеров, которые разыгрывали сцены, воспевающие благородство, честь, достоинство, верность долгу, Государю и Отечеству, и изобличающие людские пороки. Впрочем, нравственные основы всего русского общества искренне волновали всех последующих самодержцев; к примеру, Жуковский, наставник Наследника Престола Александра II называл историю «сокровищницей царского просвещения», а уча августейшего ученика «правилам деятельности Царской» говорил: «Люби и распространяй просвещение; оно – сильнейшая подпора благонамеренной власти; народ без просвещения есть народ без достоинства; им кажется легко управлять только тому, кто хочет властвовать для одной только власти…».
По приказу Петра I дважды в день по полудни и при закате солнца на главном корпусе Навигацкой школы – Сухаревой башне звучала музыка (так закладывались традиции; отсюда позже – во время подъема и спуска флага на кораблях матрос-горнист играл «зорьку»). Чтобы подчеркнуть важность воспитания и образования будущих морских офицеров, Государь находил время для посещения спектаклей и бесед с учениками. Важным элементом государственной политики Петр Великий считал личное участие в организации образовательного процесса, личный отбор кандидатов в Навигацкую школу и назначение ее выпускников на корабли флота.
Но опыт обучения в этой школе, как и опыт службы офицеров на кораблях показал и существенные пробелы в их профессиональном образовании. Прежде всего ученики не имели единой формы одежды, жили они по домам, т. к. не было казарм, что создавало определенные трудности. Если дети разночинцев принимались в начальный класс, то дети дворян, ввиду домашнего образования, как правило, зачислялись в старшие классы. Все ученики, вне зависимости от их будущего предназначения, обучались по общим программам; при этом ежегодных общих выпусков из школы не производилось, не было и учебной практики на кораблях. Повелось так, что открывавшиеся вакансии на кораблях замещались наиболее подготовленными выпускниками.
С закладкой на Заячьем острове крепости Санкт-Питербурх 16 мая 1703 г. и Адмиралтейской верфи 5 ноября 1704 г. начал формирование облик северной столицы империи, как центра кораблестроения, центра боевого флота и военно-морского образования. Петру Великому потребовалось девять лет на то, чтобы в тяжелейших условиях войны, в сущности на линию фронта перенести столицу Русского государства из первопрестольной Москвы в Санкт-Петербург. Национальные интересы государства настоятельно требовали решать триединую задачу в едином центре: строить флот, готовить кадры морских офицеров и формировать государственную политику России на века.
Уже к 1715 г. военный флот России одержал ряд морских баталий и вырвался на оперативный простор Балтийского моря. Опыт использования флота в боях потребовал необходимости совершенствования военно-морского образования. И тогда 1 октября 1715 г. указом Петра I в северной столице открывается новое военно-морское образовательное учреждение – Морская академия, или Академия морской гвардии. А Навигацкая школа осталась в Москве и решала задачу подготовки воспитанников для поступления в Морскую академию.
В 1715 г. Петр I начал работу по созданию «Русского свода морских военных законов». Этому предшествовали «Указ по галерам» (1696 г.), «Статьи Крюйса» (1698 г.), «Инструкции и артикулы военные Российскому флоту» (1710 г.), явившиеся первыми официальными документами, регламентирующими принципы кораблевождения, ведения морского боя с учетом мирового и отечественного опыта применения флотов.
После пятилетней работы Императора и его сподвижников был введен в действие «Устав морской о всем, что касается доброму управлению в бытности флота на море. Напечатался повелением Царского Величества в С-П-кой типографии лета Господня 1720, апреля в 13 день». В предисловии к Уставу отмечается величайшая заслуга Петра I в том, что он осуществил многовековое стремление русского народа выйти к Балтийскому морю, иметь свой военный и торговый флоты, чтобы обезопасить страну от вражеского вторжения с моря и чтобы вести внешнюю торговлю собственными судами. Устав являлся итоговым документом, в котором нашла отражение политика Императора в области национальных интересов, военно-морского строительства, науки и образования. Устав дает представление о практической подготовке должностных лиц флота от генерал-адмирала до матроса в условиях мирного и военного времени. В нем же зафиксировано, что генерал-адмирал, как и прочие адмиралы и офицеры, должны тщательно и ревностно охранять интересы своего Государя и государства, где бы они ни находились с кораблем в мирное и военное время. Уставом определены качества и характеристики, которыми должны обладать командиры: быть храбрыми, справедливыми, высоконравственными и своей безупречной службой показывать пример для подчиненных. Устав особо строго требовал от высших офицеров (адмиралов) соблюдения нравственных заповедей: «корень всему злу есть сребролюбие… ибо многие интересы государственные бывают потерянные через это зло. Такой командир немного лучше изменника Родины».