Натюрморт для вампира

В доме профессора Бергмана разговор проходил за накрытым столом. Андрей был совершенно сыт после посещения старика Годлянского, но отказаться от ужина не было ни сил, ни возможности. Юлий Оттович и в самом деле был необыкновенен. Огромный человек с лысой головой и большой тёмной бородой, доходящей до середины груди, грохочущим басом меньше всего походил на «мухомора». Увидев его, Андрей мгновенно окрестил профессора «Карабасом-Барабасом», но ещё больше был удивлен, когда Бергман, протянув лопатистую ладонь, представился:

– Юлий Оттович Барабас, – и громко расхохотался: – Что, угадал? Не тушуйтесь, друг мой, меня все так зовут. Порой, верите, сам забываю свою фамилию. Спасибо папеньке с маменькой – наградили! А, впрочем, я не в обиде: такой один, в толпе не затеряюсь, – он широко улыбнулся.

Когда Андрей попытался отказаться от ужина, его просто усадили за стол и обставили разного рода тарелками. Увидев такое количество еды, он понял, откуда столько профессорского тела. Обижать хозяина, который собственноручно накрыл на стол, хотя из кухни доносился женский голос, конечно же, не хотелось. Кроме того, «Барабас» зорко следил за его манипуляциями вилками и ножами. Андрею изначально пришлось прибегнуть к, так называемой, технике самовнушения, доказывая себе, что он голоден. Но постепенно, когда беседа вошла в своё русло и совершенно захватила обоих, он уже просто перестал чувствовать излишнюю насыщенность организма, о чем, конечно же, позже, в гостинице пожалел, но, как человек закаленный и физически, и духовно, смог быстро привести себя в порядок.

– Так вот, мой друг, в своё время мне довелось побывать в Черногории. Должен сказать вам, это какое-то чудо! Более всего меня привлекали там именно замки. Они настолько величественны, что порой кажутся творением самого Господа Бога, а не простых человеческих рук. Но замок Радована Младича!.. О-о! Это нечто! Описанию словами просто не подлежит! Это надо видеть! Чёрный, царственно холодный замок – он сам хозяин, загадочный, неприступный! Дух захватывает лишь от вида его! Но в том и красота этого замка. Я покажу вам снимки, которые сделал, посетив это место. А пока расскажу о его обитателях. Хозяин замка Радован считался черным колдуном, но некоторые историки склонны думать, что этот человек был ммм… скажем так: врачевателем, алхимиком. Увлекался он и спиритизмом, судя по антуражу некоторых помещений замка. И ваш покорный слуга придерживается такого же мнения. Дело в том, что у Младича был сын, правда, никто его никогда не видел, так же как и самого Радована. Своё лицо он скрывал под капюшоном, ездил всегда в закрытой карете. Спросите почему? Не отвечу, не знаю, да и никто не знал этого. Гадать не будем. Так вот, по словам прислуги, сын Радована был болен. Страдания его, как телесные, так и душевные, были ужасны. Говорю это вам не с чьих-то слов, а с написанного самим Младичем. Всё эти свидетельства присутствует в экспозиции музея замка. Там же есть повествование о том, что сын его лечился даже у тибетских монахов. Болезнь считалась неизлечимой, но!.. Младич вылечил его! Помогли ли в этом монахи, неизвестно. Но Радован потом отправил сына учиться в Прагу. Оттуда парень в замок больше не вернулся, да и сам колдун исчез. Сейчас там, как я уже сказал, музей. Мне довелось побывать в нём. Что там за экспонаты, доложу я вам! И одна экспозиция посвящена деятельности Младича. И всё, буквально, всё указывает на то, что он, действительно занимался врачеванием. Но и культовых предметов там тоже предостаточно. Есть даже атрибуты буддийских монахов, что согласуется с его записями о посещении сыном Тибета. Преинтереснейшие вещички! Но описания их весьма скудны, так как никто точно не мог сказать, каким именно образом использовалось это всё. Осталось загадкой! А местные жители приводят разные примеры в доказательство того, что Радован был не просто колдуном, но и вампиром.

– Вампиром? – Андрей удивленно посмотрел на профессора: довольно странно было слышать от ученого такие слова.

– Ну, вампир не вампир, а кровушку-то из животных выкачивал. У него в замке было множество различных сосудов, и принадлежность их к такой операции, как гемотрансфузия, бесспорна. Из этого я сделал вывод, что болезнь его сына могла требовать постоянного вливания чужой крови. Я не очень вычурно выражаюсь? Если что-то непонятно, вы смело можете меня прервать.

Андрей, улыбнувшись одними уголками губ, отрицательно мотнул ладонью.

– Очень приятно иметь дело с умным собеседником. Вас Парфений именно таким и представил, – профессор оценивающе окинул взглядом своего гостя. – Да, так вот. Среди экспонатов были также ветхие манускрипты, причем на самых различных языках. Одна из таких рукописей даже принадлежала самому алхимику-врачу Корнелию Агриппе. За подлинность её не ручаюсь, но если уж согласовываться с подобными артефактами, то можно себе представить, каким пытливым умом обладал хозяин замка, переводя их на свой язык. Так вот, в них речь шла о какой-то неизвестной болезни, поражающей кровеносную систему и саму кровь. Симптоматика во многом схожа с несколькими заболеваниями сразу, с инфекционными и токсическими состояниями, которые сопровождаются угнетением костного мозга, но вот выделить её в отдельное заболевание пока не удалось. Может быть, кто-то и работает над этим, но для полных исследований нет достаточного материала, правильнее сказать, нет таких больных. Опереться пока не на что. Можно допустить, что вообще всё описанное либо переведено неверно, либо приукрашено самими исследователями и историками. Вообще, по моему мнению, здесь больше мистифицирования, чем истины. Но… интереса это не умаляет.

Юлий Оттович прерывал своё повествование для того лишь, чтобы выпить очередной бокал коньяка. Именно бокал! Другие ёмкости для крепких напитков профессор, по его же словам, не признавал. «Ну да, содержимое рюмки, что губная помада, этому «медведю», – усмехнулся про себя такому заявлению Андрей.

Умением одновременно говорить и жевать Бергман обладал в полной мере. И даже некоторое почмокивание не портило его речи, и не вызывало никаких негативных эмоций у собеседников. Всё это делало профессора, напротив, необыкновенно симпатичным и приятным в общении человеком.

– Один из обитателей замка вел летопись. Но многое из этой книги было утеряно. И, всё же, из того, что осталось, можно вычитать интересные факты. О них-то и рассказывают гиды и местные жители. Однажды к колдуну явился некий вельможа, что с ним было не так, никто не знал, да и позже не узнали – колдун умел хранить тайны. После беседы с Младичем на следующий же день он исчез. А потом вдруг появился, через год! И вот тогда начались случаи вампиризма с людьми, вернее, с детьми. Местные жители были в панике. Хотели даже направить петицию самому князю Даниилу, но то ли побоялись колдуна, то ли вовремя всё вдруг прекратилось. Ну, и как я уже говорил, сын Младича выздоровел, а через несколько лет замок опустел. Вот такая история, мой друг! И то, что вы поведали, некоторым образом согласуется с моим рассказом. Думается, что вы имеете дело с больным человеком, которому нужна кровь не абы кого, а двенадцатилетних мальчиков. Странно? Да. Отчего он прячется? Почему убивает? Такая ли болезнь была и у сына Младича, который так же прятался от людей? Похоже, что это какое-то генное заболевание, передающееся по наследству лишь по мужской линии. Возможно, что это заблуждения ненормального человека. Но гадать, не имея в руках материала, бессмысленно и не этично. – Профессор причмокнул. – И всё же, эта загадка о крови будоражит кровь! Прошу прощения за тавтологию. Но ответ должны найти вы! И опираться в своих поисках вам следует на некоторые другие аспекты дела, поскольку как таковой болезни для нас с вами пока нет. Она существует лишь гипотетически.