Запутанная планета

Возле входа сидели мраморные львы, у каждого – по восемь лап, и разевали пасти.

Мимо кавалеров и дам протолкался, наступая на шлейфы, высокий мужчина в золотом плаще и шлеме со стразиками. Он поклонился, представился лордом-кастеляном и пригласил в Матовый Дворец.

Ага, где-то тут ей обещали маникюр. Клара зашагала по красной ковровой дорожке, за ней пристроились кормительницы.

– Слишком короткое имя для галлифрейца, Клараосвальд, – громко шептала Фаяно-ма. – Скорее всего, это не всё имя, и на самом деле она какая-нибудь Клараосвальдмерисьюбисрозитта.

– Мама, прекратите, услышит же!

– Думаю, Дом Блайледж, там все невысокие…

– Мама, потише!

– Милочка, она телепат, ей что мысли, что слова – всё едино. Скажи теперь, какой прок в твоём «потише»? Ой, доча! – Фаяно-ма вдруг отстала. – Чего это я? Дом Блайледж не носит коричневое. Подскажите, из какой вы фракции? – Она обогнала Клару и сунула свой длинный нос в лицо.

Маленькие глазки так и ели «Повелительницу Времени», с подозрением шаря по растрёпанным каштановым прядям, полыхающим щёчкам, недостающей реснице… Вот ещё не хватало нарваться на знатока галлифрейской культуры! Кому вообще интересно, какие у них фракции и цвета? А маникюр уже так близко.

Клара сделала вид, будто очень спешит, и взлетела по мраморным ступеням вслед за лордом-кастеляном.

Изнутри Дворец напоминал музей. Нет, здесь на вас не кидались мумии и динозавры, как обычно в фильмах. Или вредный смотритель, который заметил ваше касание к статуе Аполлона – как в рядовом музее. Но расписанные фарфоровые вазы, нефритовые красотки без рук, витые канделябры и прочие бесполезные вещи на самых видных местах… Их количество поражало.

Арчатые стены были покрыты резьбой и драпировками. Казалось, иллиноец просто не может спокойно смотреть на ровную поверхность: найдя свободное пространство, он обязательно начнёт вырезать узор или привесит занавесочку с воланчиками и кистями. Пол, потолок, двери затянул сложный растительный орнамент.

Кормительница догоняла Клару, она явно собиралась задать ещё пару каверзных вопросов; но, заметив кого-то на лестнице слева, быстро сбежала.

Клара повернула голову: это оказался лысый приземистый старец с бородкой, тот самый, из «кристалла». Он спускался, спеша и подволакивая ногу. По правому коридору широко шагал Тиралик, на его выдающемся носу красовался пластырь.

– Рад приветствовать вас во Дворце! – крикнули они одновременно.

Клара чуть не подалась вслед за кормительницей: оказаться между «коварной бестией» и слишком дотошным «римлянином» – не очень-то здорово. Однако не сожрут же они гостью на виду у всех? Заставив себя улыбнуться тому и другому, спросила:

– Надеюсь, вы не очень ушиблись?

– Нет!

– Нет!

– Ну и где ваши мастера ногтевого сервиса? – уточнила она у Тиралика.

Но бородатый подскочил первым и бархатным голосом запел:

– Косметика – это по части веятелей, Повелительница.

Он поклонился, взял Клару под руку, повлёк в лифт.

– Я – глава касты веятелей, Навудон-шу, и лорд-президент – да, сегодня ещё я, уважаемый Тиралик-да, так что идите и разберитесь лучше с транспортной ситуацией в своём Секторе – хотел бы представить вам лучшего мастера-лицедела Палат, прошу сюда – и нечего за нами таскаться, займитесь делами ваятелей, Радарог знает что такое, не проедешь – но перед нанесением покрытия не желали бы вы посетить наши Умягчающие Термы с каскадом саун и спа-гротами – нет, ну как член Совета вы же обязаны мне подчиняться, умерьте свою наглость-то!

Двери лифта захлопнулись перед римским носом. Клара с Навудоном-шу спустились на пять этажей, в зал со множеством створчатых дверок. Здесь обволакивали тепло и влага, пахло цитрусовыми, можжевельником, а барельефы на стенах пытались передать все позы, которые не могут принять люди с обычной растяжкой.

За одной из дверей Клару окружили девушки в фиолетовых платьях. Все имена кончались на «шу»: девушки были веятельницами. Однако главу веятелей вежливо выпроводили.

Потрескивание раскалённого дерева, сухой жар проникает в кожу, она приятно покалывает. Ещё минутку потерпеть, пока тепло доберётся до самых косточек, пока весь жир на бёдрах не нагреется и не уйдёт, ещё чуть-чуть… От груди разливался холод: две капсулы с «маслом глазков шиа» спасали эту часть от похудения. Наверное, «шиа» – это всё-таки растение, а не животное; во всяком случае, Клара очень на это надеялась.

Слева, в дальней стене, загудел телефон. Пусть хоть обзвонится.

Она была трусихой, даже малышкой визжала громче всех во дворе, увидев паука. Но старалась стать сильнее, стать, как Доктор – не тот, не теперешний смешной старик, – как настоящий Доктор. Который рушил империи, повергал в бегство вражеские союзы, сражался веками на Трензалоре. Сражался без неё. И Клара ненавидела его за жизни, прожитые раздельно, за никчёмную, чудовищную заботу, и всячески мстила – этому, сегодняшнему. А бабочка и квадратный подбородок оставались вечной любовью.

Звонок оборвался.

Плечи жгло, икры горели; она поняла, что больше не выдержит, и разжала кулак, погладила пальцем гранёную бусину.

«Пш-шш» – включились форсунки между досками, со всех сторон ударила ледяная вода, изгнала жар. Клара вскрикнула от наслаждения – и вскочила, нырнула через восходящий поток тёплого воздуха в сухую зону, на изогнутую лавочку. Здесь, за пневмозамком, окружала прохлада, пахло хвоей. Из стены выехала ячейка с телефоном, двигаться было лениво, но пришлось взять его, уронить на колени. Лавочка подстроилась под затылок, обтекла его твёрдой поверхностью, внутри размеренно шумело, как будто море, медленно, неторопливо, у-шшуур, у-шшуурр… По телу волнами катилась нега, тянуло в сон. Как же хорошо…

Что больше всего ценят иллинойцы? Оказывается, темноту. Город строился из светящихся плит, если хочешь отдохнуть от сияния – зови веятеля, который покроет плиты слоем краски. В Матовом Дворце ни одна поверхность не светилась, кроме люстр и бра. Сауну Умягчающих Терм обили натуральным деревом, здесь обволакивала тьма – величайшая роскошь.

Слишком приятно сидеть и не думать о странном способе иллинойцев создавать вещи из воздуха, о каком-то заговоре, о том, что Доктор беспокоится и надо бы возвращаться…

За дверью раздалось шлёпанье множества ног, сдавленные смешки, звяканье вёдер: видимо, там вытирали пол возле бассейна. Девчачьи голоса переговаривались шёпотом, отдававшемся в большом зале:

– Вот бы её запечатлеть и в наросеть, представляешь, аккаунт взлетит?

– Если ты такое учудишь, Навудон-шу сам лично распылитель отберёт, до ста лет будешь тряпкой орудовать.

– Все только и пишут о галлифрейском корабле! Сабриана-ма выложила свой образ с ушами и розовой пудрой на щеках, а Лапатиана даже руки в белый покрасила.

– Ого, я тоже ушки хочу! Магноли-шу сделает, как ты думаешь?

– Наши вряд ли смогут, к ваятелям надо идти…

– Чего сложного, я сама такие слеплю.

– Да, ты слепишь – оладьи подгорелые, можешь потом в ТОП-треш образ отправлять, прямиком в финал.

– Ой, девчонки, девчонки, у Ржавича-шу вчера была дуэль в квартале Кормителей!

– С кем ещё, третий раз за четыре дня? Давай втыкай распылитель, вон проектор – глянем, пока никого нет.

Клара поднялась, завернулась в простыню и тихонько приоткрыла дверь.

Возле бассейна сгрудились четверо юных иллиноек в серых балахонах. У них под ногами действительно стояли металлические вёдра, на полу светящимися лужицами валялись тряпки.

Над водой мерцала голограмма: оплетённое пышными водорослями здание, перед ним двое мужчин расходятся в противоположные стороны, чеканно ставят ноги, считают шаги. Один, низенький, сам меньше собственного плюмажа на шлеме, был Кларе знаком: тот стражник с маслеными глазами, который пытался задержать их «креветку». За кадром вещал встревоженный блогер:

– Смотрите, смотрите, противники заняли позиции, та-ак, оружие у каждого из них тяжёлое, даже не знаю, кому ванговать. Слыш, Наклир-ма! Встань в профиль, и катану подними над головой – о, зачёт, отличный лук! Ржавич-шу, может, зубы хоть оскалишь? Эй, ты чуть ноги мне не снёс своим мечом, нет, вы видели?!

Стражник выплюнул несколько слов, явно не для леди, скакнул вбок.

Блогер завопил. Изображение дёрнулось, перевернулось, показались уходящие ввысь разветвлённые башенки – и всё пространство над бассейном заняли растопыренные корявые пальцы, большой и указательный, с чёрными обгрызенными ногтями.

– Фуу! – разом завопили девчонки и отвернулись. Самая тоненькая заметила Клару, толкнула по очереди подруг. Скользя, чуть не падая, подскочила к овальной тумбе, выдрала распылитель – картинка пропала. Остальные уже бухнулись на колени, остервенело заорудовали тряпками, боясь поднять глаза.

На полу не было плитки, он блестел единой поверхностью; чтобы не поскользнуться босиком, приходилось ступать по шершавым выпуклым изображениям ихтиозавров, кистепёрых рыб и кальмаров с закрученными раковинами.

Клара подошла к тонкой девчонке, тронула её за плечо и спросила:

– Как тебя зовут? Зачем ты хотела меня запечатлеть?

Та отшатнулась, закрылась светящейся тряпкой, выглянула из-за неё – и пролепетала:

– Амика, донна… Подмастерье… Вы слышали? Через бассейн и закрытую дверь?..

Сзади раздался надтреснутый голос:

– А ты как думала, разиня? Галлифрейский слух в десяток раз острее нашего, у донны Леди Клары для того приспособы имеются, по бокам от головы.

К ним подошла пожилая, но очень ухоженная женщина в фиолетовом, со строгим лицом и пучком на затылке; тыльные стороны её ладоней и левую ногу покрывали коричневые пятна. Она представилась как «младшая ученица Оврека» и запричитала:

– Закутайте волосы-то, простынут! Позвольте, донна-леди, проводить вас к Жемчужному Водопаду Юности? Потом очень советую подтягивающие процедуры с живыми наутилусами, вулканический массаж стоп и фруктовые ванны с аромамаслами…

– Хорошо, – согласилась Клара и подмигнула девчонкам: – Пошли вместе!

Оврека поначалу чуть не захлебнулась негодованием: «Подмастерья? Им не положено, никогда, мне тоже не положено!..» Но уже через десять минут уговоров сдалась, и теперь тихо, словно самозванец, прижалась в углу перламутровой раковины-джакузи.

Скинув балахоны, послушницы остались в костюмах, состоящих из разноцветного тонкого напыления, которое слегка прикрыло только некоторые участки тела. Девчонки болтали голубоватыми ножками среди бурлящих струй и обсуждали Бал Мастеров, который готовился в Зале Мотыльков.

– Сегодня вечером соберёмся на кухне, будем смотреть трансляцию, – сообщила Амика, и, смущаясь, спросила: – Донна, а вы можете нам привет передать?

– С чего ты решила, будто я пойду? – фыркнула Клара.

– Так бал в вашу честь устраивают, до Весеннего Танца ещё три недели.

– Ну, не знаю… Подумаю. Лучше скажи, почему вы сами пол моете, разве нельзя сделать каких-нибудь роботов?

Все прыснули. Оврека же возмутилась:

– Донна-леди, зачем же вы нехорошие слова при детях говорите. Если поручить всю работу синтетическим слугам – что тогда будут делать подмастерья? Как они научатся усидчивости и труду?

Она разразилась нравоучениями о недопустимости искусственных людей, которые могут захватить власть и «понатворить безобразий». Девчонки быстро заскучали, начали тихонько рассказывать «чистую правду» про капитана Дворцовой Стражи, всё время синея щёчками и хихикая:

– Как-то в рекламе снимали героев, которых звали «Буллинг», «Харассмент» и «Пикап». Решили не платить гримёрам, и на все три роли пригласили Ржавича-шу. Ролик вышел отличный. Правда, потом рекламщики разорились из-за исков трёх актрис, пожилого оператора и автора скульптуры «Свобода слова».

– Автор-то чего в суд подал? – не поняла Клара.

– Да вы бы видели, что Ржавич-шу со скульптурой вытворял…

– Негодницы! – Оврека погрозила коричневым кулачком. – Не слушайте их, донна-леди, вот возьмите лучше скраб с виноградными жамками, выводит из кожи всю-всю квантовую пыль.

– Какая-какая пыль? – осторожно спросила Клара.

Впалые щёки младшей ученицы сложились в умоляющую гримасу, щипаные брови взлетели дугами.

– Квантовая, донна-леди! Ну, вы же знаете: здания, повозки, да все вещи из связанной материи разрушаются потихоньку, их осколочки – во-от такусенькие – впиваются нам в кожу, а потом, под старость – некрасивые коричневые пятна всюду. Видите, у меня на лице ни одного? Всё глазки шиа и наутилусы – ага, такие, как на полу выступают, с раковиной. Сажаешь красавца на нос, тянешь – и он присосочками каждую-каждую пылинку…

– Погоди, – Клара вскинула руки, невольно обдав водой собеседницу, и кивнула в сторону сложенных на лавке «насадок для лейки», – связанная материя – это те облачка, что вы брызгаете из своих распылителей? И нити, которые из воздуха доставал Тиралик-да?

– Не из воздуха. – Оврека отвернулась, пряча сконфуженную улыбку. – В Небесных Палатах, везде под куполом – квантовый газ, он слипается и получаются капли, нити, у строителей – блоки. Да вы не хватайтесь за горло – тот газ для дыхания безвреден, с обычными вещами не слипается, к воздуху не пристаёт.

Она подняла кисть Клары и принялась методично натирать скрабом каждый пальчик, приговаривая:

– Газ квантовый не цепляется за обычные молекулы, проходит сквозь всё, как привидение. И через нас с вами проходит, а вреда никакого. Зато из него можно любую вещь сотворить, махни там челноком или формователем – и частицы газа проявятся, сложатся во что пожелаешь. Подробнее-то я не знаю, пусть кто поумней вам расскажет. Если бы сама понимала и половчей была – давно б уже мастером стала, а не обреталась в младших ученицах-то…

– Никакого вреда? – Клара вырвала руку и подозрительно наклонила голову. – А почему ты сказала – «пятна на коже?»

– Так пятна и есть, от пыли появляются, которая с проявленных уже предметов летит. Стол, стул – они из такого же, как мы, материала, настоящие. И пыль с них – настоящая. А газ – тот как бы не существует, только собирается чем-то стать.

Клара опять ничего не поняла. Но если «галлифрейка» будет приставать с глупыми вопросами к уборщице – что местные подумают?

Доктора ужасно не хватало. Пусть он и зануда, и вредина, и грубый тип, зато умеет растолковать на пальцах любую сложность, и сразу всё ясно.

Главное: иллинойцы из квантового газа, который тут повсюду, создают себе разные вещи, хоть тапочки, хоть золотую корону. Но ведь для такого нужна куча энергии? Откуда они её берут?

Кстати, надо расспросить про заговор…

Амика вдруг оборвала очередной анекдот и спряталась в воде по самую шею, прошептала:

– Ой, мастера идут!

Все девчонки, даже Оврека, повыскакивали как пробки из воды, схватили одежду с распылителями, и, пригибаясь, кинулись вдоль бассейна, к двери с надписью «Прачечная». Клара сама за ними чуть не побежала – да вспомнила, что голая.

Подошедшие три женщины и пожилой иллиноец поклонились с достоинством, принялись перечислять новые процедуры, «совершенно необходимые для упругости и здоровья». Клара устало отнекивалась: пора бы уже сделать маникюр да возвращаться. Может, это и есть заговорщики, коварный план которых – до смерти затереть гостью «уникальными мазями»? Доктор, должно быть, волнуется.

Хотя так хочется поглядеть на бал…

За размышлениями Клара сама не заметила, как прошла последний «массаж микрокамешками» и поднялась в просторный флигель со стрельчатыми окнами. Здесь её короткие волосы умудрились уложить в затейливую высокую причёску с жемчугом и витой диадемой, не обошлось без накладных локонов и шиньона.

Сразу трое парней взялись за макияж: ресницы получились даже слишком длинными. В соседнем кабинете, с фонтаном посреди комнаты, всплёскивала пухлыми ручками и ворковала синещёкая, кругленькая Мастерица Магноли-шу. Она указала на розовую полупрозрачную лежанку в виде морской волны и призвала «устраиваться».

После трёх часов, проведённых в Умягчающих Термах, тело переполняла приятная усталость. Завёрнутая в махровое полотенце, Клара вытянулась на тёплом ложе. Оно идеально повторяло изгиб спины, морская волна была на ощупь, как слоновая кость, но удобно облегала. Под шею подложили странную подушку – в форме бабочки с двумя пышными треугольными крыльями, которые норовили помять локоны; пришлось её выкинуть.

Вдоль позвоночника разлились приятные покалывания, мурлыканье арфы усыпляло.

Клара потрогала ногой телефон – ок, на месте – и глянула на свою левую руку. От мысли, что скоро бал, ногти выросли втрое, на них кружился силуэт влюблённой пары и падали лепестки. Зачесался лоб; ногти тут же укоротились.

– Госпожа, пожалуйста, не дёргайте, я ещё не закончила, – сказала Магноли-шу, колдовавшая над второй рукой.

Она прилепила на телефон золотую бусину «для управления ногтями», которая считывала эмоции и передавала приказ куда-то там на космическую станцию. Клара решила обязательно разобраться, как тут всё работает, но потом. Сейчас её беспокоил другой вопрос – просто не давал расслабиться, заставляя копчик нервно сжиматься.

– Так за что там веятели собираются отомстить Повелителям Времени? – лениво спросила она.

Конус выпал из дрогнувшей руки Магноли-шу, девушка сползла с кресла на колени.

– Госпожа… – Её явно трясло. – Кто… Кто нас оклеветал? Эти проклятые ваятели? Они сами затевают заговор, клянусь!

– Ладно, я пошутила, – смутилась Клара и подняла мастерицу. – Вы последний ноготь-то закончите?

– Конечно, сейчас!

Она снова взялась за свою «насадку для лейки». На правой руке пара кружилась в другую сторону.

– Магноли, как считаете…

Мастерица опять бухнулась на колени:

– Чем я прогневила вас, госпожа? Вам не нравится моя работа?

– Ой, встаньте! – вскрикнула Клара и схватилась поднимать её, рискуя испортить лак. – С чего падать-то?

– Вы назвали меня отбросом общества, недостойной своего распылителя, – прошептала та. – Позвольте, я всё переделаю, дайте последний шанс?

Клара, наконец, поняла причину отчаяния веятельницы – и улыбнулась:

– Не надо, Магноли… Магноли-шу. Дорисуете мизинчик?

Иллинойцы крайне гордились своим рангом в касте, а он обозначался суффиксом.

– Спасибо за честь! – Мастерица просияла.

Но не успела Клара снова улечься, как послышались нервные голоса: кабинет был отделён от прихожей занавесью из крупного жемчуга, и за ней кто-то с кем-то ругался. В комнату с фонтаном ворвался Тиралик, быстро поклонился и затараторил:

– Госпожа, бал уже скоро, вы не хотели бы выбрать наряд? К вашим услугам профессор Гапониус-да, он ждёт!

– М-м, неохота встава-ать… – протянула Клара. С чего все решили, что она вообще пойдёт? Да и с главным ваятелем не хотелось связываться – опять начнутся всякие вопросы…

– О, и не нужно вставать!

– Сеньор, – Магноли-шу сжала кулачки и подступила к пришедшему, угрожающе глядя на него снизу, – вы не имеете права врываться на территорию веятелей, я вызываю Дворцовую Стражу!

Но Тиралик не слушал, а водил своим полумесяцем вдоль ложа Клары.

Занавеска сорвалась и рассыпалась, через дверную арку протиснулись сразу пятеро солдат в расписных латах; впереди шагал мелкий Ржавич-шу с плюмажем.

– Прошу прощения, донна, вы не одеты? – уточнил он, пожирая глазами полотенце.

Лежанка вдруг дрогнула и пошла вверх, Клара едва успела вцепиться в её закрученные края. Тиралик бросил полыхающую белым нить к окну, та обмоталась о решётку. Дёрнул – рама вместе с витражом грохнулась на пол, во все стороны брызнуло цветное стекло.

Качаясь и норовя скинуть, ложе пронеслось над головами, нырнуло в проём; позади всё громче шумел скандал.

Глава 7.

Разум Доктора

Третий ярус Десятой пирамиды поражал пылью и запустением. В этом воплощении Доктор был самым дерзким и романтичным, скакал на белом коне к Маркизе де Помпадур, устраивал приятные сюрпризы любимой блондинке Розе, обожал головокружительные полёты. И что осталось? Память о нём…