Бездна. Девушка. Мост из паутины. Книга первая

Не ожидая ответа, Вера прошла в номер и, на секунду задержавшись в салоне, вышла на террасу. Внизу, сплетаясь в причудливые узоры, сверкали огни города.

– Как красиво, – тихо сказала она, – я представляла, что у тебя тут, должно быть, прекрасный вид, но не догадывалась насколько.

– Рад, что тебе нравится. Честно говоря, думал тебя пригласить, но боялся, что ты…

«Он явно не в своей тарелке», – с удовлетворением отметила Вера.

– И вот я здесь, – она на секунду задумалась. – Надеюсь, сюрприз удался?

Дан не ответил. Стоящая напротив в простой белой майке с распущенными влажными волосами и странным блеском огромных глаз Вера моментально внесла атмосферу легкого, пьянящего безумия в жаркую летнюю ночь. Она негромко засмеялась и протянула руку, не сводя манящего взгляда, словно обещающего увлекательное приключение.

– Посмотри, какие звезды нереальные, совершенно вангоговские. Ты дышишь? – со смехом спросила она. – Вот уж не ожидала от тебя подобной реакции!

– Я сам не ожидал. Ты мастер сюрпризов! – он сжал протянутую ему руку, которая неожиданно выпорхнула из его руки.

– Вернувшись к себе, подумала: если ты взялся меня разбудить, а я ненавижу звук телефонного звонка, почему бы тебе не сделать это лично? – Вера стремительно покинула террасу и направилась к комнатам. – И вдруг вспомнила… – многозначительно выдержав паузу она важным голосом объявила, – что у тебя две спальни! Две! Решила попросить приютить меня ночью. – Она подошла к свободной спальне и, не оборачиваясь, уточнила: – Надеюсь, ты не против?

– Чувствуй себя, как дома, – услышала она спокойный голос, удивительно тихий на этот раз.

«Бинго!» – Вера ликовала. С трудом сдерживая победоносные нотки в голосе, вежливо произнесла:

– Спасибо. Спокойной ночи! – не удержавшись, она обернулась и с радостью поспешила захлопнуть дверь. До него донесся ее смеющийся голос: – Как мило, дверь запирается на замок. Тут все предусмотрели! Не обижайся, у меня фобия! – замок резко щелкнул.

«Ненормальная!» – он усмехнулся, почувствовав себя идиотом. Своеобразная машина времени – возвращение в подростковый возраст. И все же, думал Дан, она невероятно красивая девушка. И безумно непосредственная, и, признаться, к подобному повороту событий он был не готов.

Вера, сидя на кровати, прислушивалась, как бешено бьется сердце. Кажется, ей удалось преподать ему своеобразный урок. Теперь они квиты! Пусть почувствует себя так же нелепо, как чувствовала она. Этот план оказался удачнее прежнего!

Она крепко спала, когда ее разбудил стук в дверь. Вера открыла глаза и поняла, что пора просыпаться. Вылезать из мягкой постели не хотелось. Можно не отвечая проспать до утра, а утром, искренне возмущаясь, обидеться за пропущенный рассвет. И пусть это уровень развития 10-летней девочки, ей забавно будет наблюдать за его реакцией. Улыбнувшись, Вера закрыла глаза. Стук прекратился. «Очень мило с твоей стороны», – подумала она и, через пару минут услышав тихий звук открывающейся двери, с удивлением приподнялась.

– Вставай, – донесся насмешливый голос, – терраса ждет тебя.

Умыв лицо и бросив изучающий взгляд на свое зеркальное отражение, Вера вышла на террасу. Она опустилась на диван рядом с Даном и, поблагодарив, приняла чашку кофе, не преминув уточнить, что кофе она не любит и обычно не пьет. В полумраке загорались первые светлые пятна. Небо прояснялось.

– Хорошо спала? – подчеркнуто вежливо поинтересовался Дан.

– Да, спасибо. А ты? – таким же дежурным тоном отозвалась Вера.

– Самым крепким сном в своей жизни я обязан тебе, – непринужденно ответил он. – Ты волшебница!

– Кстати, как ты вошел? Я же заперла дверь! – не удержалась она.

– Не верь гостиничным замкам, – он усмехнулся, – они созданы, чтобы их вскрывали.

– Ого! – Вера искренне удивилась. – Откуда такие знания?

– Подключи фантазию, – он пристально смотрел на нее, – надеюсь, она у тебя неплохо развита.

Вера не ответила. Она смотрела на горящий полукруг, выплывающий из мглы на горизонте. Есть что-то бесконечно жизнеутверждающее и символическое в этом ежедневном ритуале, когда свет и жизнь – яркая, солнечная, отвоевывают свое право на царствование у темноты и существования в сумерках.

– Я же говорила, – задумчиво произнесла она, – что и со случайными знакомыми бывают рассветы.

– Ты не случайная знакомая и прекрасно это знаешь.

Она усиленно делала вид, что не замечает его взгляд.

– Вера, прекратишь играть в детские игры или еще поразвлекаешься немного?

– Никакие это не игры, – она отмахнулась, – меня бесит твоя самоуверенность!

– Я заметил. Надеюсь, ты доказала себе то, что хотела доказать сегодня вечером. – Заметив, как возмущенно взлетели ее брови, он, улыбаясь, добавил: – Мне ты точно доказала. Довольна?

Вере неожиданно стало смешно. Она ощутила себя инфантильной и представила, как забавно наблюдать за ней со стороны. Не хватает бантиков и гольфиков.

– Тебе удается вывести меня из равновесия, – нехотя призналась она. – Так и быть, подкормлю твою самооценку: ты первый, кому это удается. Поэтому я и веду себя несколько… подбери слово.

– Забавно… – он изучающе смотрел на нее. – Ни за что не поверил бы, не убедившись лично. Ты замкнута, но непосредственна, умеешь манипулировать, но, расслабившись, ведешь себя, как ребенок. Ты противоречива… мне будет нелегко забыть тебя. Откровенно говоря, не хочется даже пробовать.

– Поездки, девушки, террасы, рассветы… Часто говоришь красивые слова или нет необходимости?

– Никогда не испытывал потребности переживать интимные минуты с посторонними людьми. – Он помолчал и продолжил: – Я никогда не бросаюсь словами, Вера. Нет, я не святой и даже не особо честный, но у меня, слава богу, нет и никогда не было в этом необходимости.

– Верю, – тихо произнесла Вера. – Это я могу понять. Ты мне вообще представляешься этаким баловнем судьбы, получившим полный набор: умный, богатая семья, прекрасное будущее, и как будто этого мало – внешность. С таким набором можно обойтись без лишних слов.

– Глупо отрицать выигрышные стартовые условия… Я и правда не знаю, что такое борьба за выживание, но я ведь не под колпаком жил, Вера. Потом армия здорово уравнивает и заставляет повзрослеть…

Узнав, где он служил, и сопоставив даты, Вера догадалась, о чем он. Не удержавшись, отважилась на вопрос:

– В годы твоей службы случилась та операция?

– Да. Одна из многих, только получившая огласку.

Он моментально изменился в лице, и Вера, пораженная открытием, сидела чуть дыша, не зная, что принято говорить в подобной ситуации. Она помнила шум в прессе после неудавшейся спецоперации одного из самых элитных израильских подразделений, в котором, несмотря на опасные задания, был низкий уровень потерь. Они – элита, используемая в особо секретных операциях за пределами страны. И вдруг как гром среди ясного неба – несколько убитых за одну ночь, не доведенное до конца задание. Фотографии с похорон, шок…

– Ты…? – Вера говорила еле слышно, с трудом подбирая слова. – Кто-то из твоих друзей…?

– Мой близкий друг. В двух метрах от меня, – ответил он словно не принадлежащим ему голосом. – Его не успели доставить в больницу. Да и остальные были не чужими.

– Прости, – Вера опустила голову. – Я такая дура. Никого не теряла, ничего ужасного не пережила, а читаю тебе морали.

– Тебе, наверное, нелегко пришлось в новой стране. И твоей семье тоже. Сколько тебе было лет?

– Тринадцать. Нелегко, – Вера согласилась, – но несравнимо с этим ужасом… У меня брат через год школу заканчивает и тоже рвется в боевые войска. Ему кажется – чем опаснее, тем интереснее. Максималист. Совсем еще ребенок. Я иногда думаю: зря мы эмигрировали.

– Поверь, все не так страшно. Ты привыкнешь, эти годы быстро пройдут.

– Надеюсь, – Вера вздохнула. – Ему было бы интересно познакомиться с тобой, для него твоя служба это ужасно круто, он о такой мечтает. Если бы ты мог хоть немного спустить его на землю, я была бы тебе очень благодарна.

– Конечно, – он кивнул, – но ты должна понимать, что это вряд ли что-либо изменит. Чужой опыт, особенно такой специфический, действует не сильнее картинок из боевиков. Наоборот, чем больше спецэффектов, тем круче себя чувствуешь. И потом, – он говорил с такой уверенностью, что Вера опешила, – для многих это предпочтительнее, чем сидеть в офисе и перебирать бумажки. Более того, подходящие по всем параметрам выберут именно эту службу.

– Он подходит, – с грустью признала Вера, – и психологически, и физически. Мне было бы спокойнее, перебирай он бумажки. Но ему хочется утвердиться.

– Значит, это его выбор, тебе следует его уважать, – он улыбнулся. – В животном мире у каждого своя функция. Не пытайся замаскировать хищника под ягненка. И не драматизируй.

– Ты прав. Я сама в старших классах симпатизировала распределенным в элитные войска. Летчики, коммандос – это же девичьи школьные герои. А если у кого-то парень туда попадал, гордости было… А сейчас раскудахталась, как наседка. Но он этого не знает, я удачно маскируюсь.

– Маскируйся. Ему легче будет. – И, помолчав, с любопытством спросил: – А ты кем гордилась в старших классах?

– Да никем. В меня всегда влюблялись пачками – закон стада. Спортивный интерес. С некоторыми мы удачно воевали, – она усмехнулась. – Я тренировала им нервы. Думаю, мне должны быть благодарны.

– Благодарны? – он пристально смотрел на нее. – Да ты почти профессионал… Откуда это странная потребность играть на чужих нервах, оставаясь недосягаемым существом?

– Ты преувеличиваешь! Не моя вина в том, что редкий мужчина вызывает интерес, – насмешливо произнесла она. – Живи я в рыцарскую эпоху, определилась бы куда быстрее, сейчас все чересчур предсказуемо…

– Слава богу, ты живешь в 21 веке, – поспешил возразить Дан. – В эпоху рыцарей, – он усмехнулся, – ты бы развлечения ради провоцировала дуэли, развила кровожадность, войдя во вкус, принялась коллекционировать жертвы… тебя бы быстро сожгли как ведьму и дело с концом.

– Я не настолько жестока! – констатировала Вера. – Хорошего же ты обо мне мнения! Я вообще-то очень мягкий любящий человек.

– Рад слышать, – он снова смотрел в ее глаза. – Надеюсь поскорее убедиться.

– Опять ты начинаешь! – ее губы тронула едва заметная улыбка. – Что прикажешь с тобой делать?

– Вера, – он на секунду дотронулся до ее щеки, – ты уже сделала. Мне кажется, я в тебя почти влюблен.

– Ничего себе! – изумленно воскликнула она. – «Почти влюблен»! И это вместо того, чтобы сказать: «Я с первой секунды понял, что ты, Вера, – моя будущая жена, мать моих детей».

Она рассмеялась.

– Представляю эффект этих слов, – он улыбнулся. – Ты бы так смеялась, что перебудила бы весь отель!

– Но это получше, чем «почти влюблен»! Мне такого ужаса еще никто не говорил. – Она саркастически повторила еле слышно: – «Почти»!

– Если убрать «почти», ты обвинишь меня в бросании слов на ветер, – напомнил он.

– Не оправдывайся! – Вера явно развеселилась. – Между прочим, мне пора возвращаться к себе. А то узнают, что я провела ночь с тобой и конец моей репутации. Ты как порядочный мужчина обязан будешь жениться!

Она снова звонко рассмеялась.

– Я как полупорядочный мужчина готов предложить тебе после возвращения домой переехать ко мне. Я не шучу.

– Час от часу не легче! – Веру моментально отрезвили его серьезный взгляд и голос. Выдержав короткую паузу, она твердо произнесла: – Я, Дан, противница гражданских браков. Я старомодна, мне не нужны свадьба и белое облако, зато нужны кольцо, печать и в твоем случае, наверное, не обойтись без брачного контракта.

Она улыбнулась.

– Обещаю обдумать твое предложение, – задумчиво ответил он и полушутя добавил: – Еще один такой ночной приход, и я сдамся гораздо быстрее, чем ты думаешь.

– Сдашься, – в тихом голосе звучала непоколебимая уверенность. – Быстрее, чем тебе кажется.

Вера возвращалась в номер в необычном настроении. Ей не хотелось спать, она ловила себя на мысли, что ей почему-то стало очень хорошо. Определенно ей начинало нравиться ее состояние.

***

Утром полил сильный ливень. Струйки дождя рисовали причудливые узоры на оконном стекле. Эхом разносились раскаты грома. Окружив город, стена дождя неспешно поглощала все вокруг. Прислонив голову к стеклу, Вера всматривалась в открывающийся пейзаж, сначала яркий, а теперь все более размытый, ускользающий, и казалось ей: пробегут несколько минут, и контуры начнут исчезать из вида, словно перед ней не город вовсе, а призрак давно исчезнувшего корабля. В эти минуты господствовал он – дождь, и было что-то пугающее в его власти: он размывал еще минуту назад казавшуюся незыблемой окружающую ее реальность, придавая чужой вид знакомой улице. Тревожно осознавать, что это может быть метафорой к человеческой жизни, размышляла Вера: реальность многолика, но люди продолжают отчаянно цепляться за привычное ее отражение и, не желая признавать хрупкость жизни, погружаются в утверждающую их в роли хозяев собственной судьбы иллюзию. В этой уютной роли счастливчикам удается просуществовать всю жизнь, но есть и те, кому суждено испытать, как непонятное нечто, вторгаясь в уютное настоящее, взрывает привычный уклад. Вспышка, в последний раз осветив привычную реальность, мгновенно уносит ее, и, словно просыпаясь, начинаешь жить в новом мире. Ей стало не по себе от этих мыслей, неудержимо захотелось остановить этот водный поток, вернувшись в привычную картинку.

Словно уступив ее желаниям, дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Ярко засияло солнце… Вера, затаив дыхание, наблюдала, как, поглощая мир полуразмытых теней и освещая улицу, дома, деревья, оно возвращает ей знакомый пейзаж. Она хотела запомнить его таким. Покинув гостиницу, она вдохнула кристальную, разлитую в воздухе свежесть и улыбнулась. Солнце, словно соревнуясь с потесненным дождем, светило необыкновенно ярко, ослепляя прохожих, отражаясь в исчезающих лужах. Вера не спеша прогуливалась под кронами развесистых деревьев, наблюдая, как подрагивают ветки от прикосновения легкого ветерка, и, словно торопясь избавиться от капель, резко сбрасывают их на землю, а те в медленном полете встречают гуляющую под деревьями девушку. Ощутив, как стекают по коже теплые капли этого неожиданного дождика, Вера тихо засмеялась: она всегда любила прогулки под дождем, и, пусть прошедший ливень не стал идеальным спутником, ее все же догнало его скромное послание.

Вера не планировала этот день, полностью доверившись Дану. Утро началось с сюрприза – первое место, которое они посетили тем ранним утром, еще почти безлюдное, не могло оставить равнодушной Веру, чья любовь к книгам легко читалась в выбранном ею факультете: улица Книг – Чанг Тиен. В большом книжном магазине они задержались почти на час, в результате чего ее книжная коллекция пополнилась очередной биографией любимого художника – Ван Гога, биографией Барышникова и несколькими прекрасными фотоальбомами.

– Готов поспорить, тебе понравится эта книга.

Дан протянул ей «Большие надежды» в необычном переплете.

– Это мой любимый роман Диккенса! – улыбнулась Вера. Увидев год издания с удивлением произнесла: – Ничего себе! 1929 год, Лондон! Представляешь, какая у нее история!

– Почти 80 лет жизни! – кивнул он. – Она тебя ждала.

– Смейся, смейся! Вещи, как и люди, находят свою судьбу, несмотря на время и расстояния.

– Ого! – он улыбнулся. – И эта девушка высмеивала свадьбу и голубей!

– Это совсем разные вещи! – серьезно произнесла она. – Не сравнивай китч и провидение.

– Ты веришь в судьбу? – задумавшись, спросил Дан.

– Верю. Во многом человек бессилен. Вспомни древнегреческие трагедии.

– Нет, – уверенно возразил он, – человек далеко не так бессилен.

– Может быть, – Вере не хотелось спорить, ей импонировала его точка зрения. – Хочется верить.

Магазин наполнился голосами громко переговаривающихся туристов, и они поспешили к выходу.

Когда перед ней открылся вид на Западное озеро, Вера в восхищении замерла. Она была убеждена, что после озера Возвращенного меча невозможно поразить ее воображение, и даже планировала вернуться к нему сегодня, но Дану удалось переубедить ее и привезти сюда. В этом красивейшем месте они провели оставшиеся часы.

– Осенью здесь еще красивее, – сказал Дан. – Ты обязательно должна побывать здесь осенью и весной.

– Вряд ли мне выпадет еще один полет в Ханой в этом году, – печально покачала головой Вера.

– Я обещаю тебе путешествие по Вьетнаму этой осенью. Тебе понравится.

– Ты не торопишься? – Вера вздохнула.

– Нет, – уверенно ответил он. – Вьетнам, Лаос и Камбоджа, так и запиши в своем еженедельнике.

– Я запомню, – засмеялась Вера.

Во время прогулки на катере, вслушиваясь в рассказ гида об истории этого удивительного места, дворцах и пагодах, красующихся на берегах озера, Вера с удивлением отмечала, что с трудом воспринимает сказанное, настолько далеко унеслись ее мысли. Она вынесла лишь самую базовую информацию о том, что озеро является самым большим озером города и когда-то было частью русла Красной реки. Впрочем, недовольно отметила она, не хватало отличиться, не запомнив и это.

Они сидели в кафе на берегу; не в силах отвести взгляд от воды, Вера ощущала, как медленно, капля за каплей, ее, словно сосуд, заполняет острая, щемящая грусть. Ей было на удивление хорошо, и мысль о том, что совсем скоро придется уходить, была неприятна. Даже больше – ей безумно не хотелось уезжать из Ханоя. В сознание упорно вторгалось иррациональное детское желание сбежать, спрятаться, а когда самолет уже будет в воздухе, вернуться в отель.

– Вера, – негромко окликнул ее Дан, – не грусти.

– Не знаю, что со мной, – приглушенно проговорила она. – Странное чувство… Не хочу возвращаться. Что будет, если я исчезну и меня не смогут найти до отлета?

– Не стоит, – он едва заметно покачал головой. – Я тебе обещаю, что скоро ты сюда вернешься. Хочешь, я сейчас же закажу тебе билет на любое число? Только не грусти.

Вера улыбнулась. Незаметно для себя самой она перестала спорить с ним, стараясь победить в каких-то нелепых поединках, отстаивать никому не нужную территорию. Ее удивляли сменившие вчерашнюю сумятицу уверенность и странное спокойствие: все страхи и сомнения испарились, и она поверила в их историю. Ничего не изменится с возвращением домой, отчетливо понимала Вера, и, глядя на него, она точно знала, что он понимает это не хуже ее. В тот день, гуляя по берегу озера, они болтали обо всем и ни о чем, и Вера, сбросив маску, чувствовала себя удивительно легко и свободно, рассказывая о своей жизни, семье, детстве. Впускать в свой мир этого еще вчера чужого человека было настолько естественным, что моментами ей начинало казаться, будто после долгой разлуки она делится личными подробностями с кем-то давно знакомым и близким. Ей очень нравилось это ощущение, как и волнение и смутная радость, с которыми она была не знакома прежде, а теперь испытывала беспрерывно. А стоило ему оказаться рядом, сердце начинало биться чуточку сильнее…

– Знаешь, – тихо сказал он вдруг, – я с первого момента знал, что мы будем вместе.

– Мы будем вместе? – отозвалась Вера и опустила голову, понимая, что ответ чересчур очевиден.

Несколько часов пронеслись, как минута. Пришло время возвращаться. Они быстро добрались до гостиницы, а два часа спустя Вера вновь превратилась в изящную стюардессу, замурованную в униформу. Двери лифта распахнулись. Бросив последний взгляд на свое отражение: идеально собранные в узел волосы, легкий макияж, на шее – платок, Вера вышла в холл, катя за собой привычный тролли. Почти все уже спустились.

– У тебя глаза сверкают! – шепнул Ноам. – Рассказывай!

– Не спеши! – Вера улыбнулась. – Определенно, в этой поездке меня окружают нетерпеливые мужчины!

– Спасибо за комплимент! – хихикнул он. – Ты хотя бы кивни: ты поняла, что я был прав?

Вера кивнула. Подошедший Дан поспешил увести Веру в сторону.

– Какая ты красивая… – он с восхищением смотрел на нее. – Только не надо про банальности. Я не знаю, как заменить эти слова.

– Банально, – шутя вздохнула Вера, – но что поделать! У всех свои недостатки.

– Завтра вечером я ужинаю у родителей, – серьезно сказал Дан и констатировал, – ты идешь со мной.

– Зачем? – Вера с удивлением смотрела на него, гадая, не шутит ли он.

– Чтобы познакомиться, зачем же еще? – И насмешливо добавил: – Не бойся, они не едят стюардесс.

– У них уже развился иммунитет, – ужаснулась Вера. – Как ты собрался меня представить?

– Как мою девушку, – опять этот нетерпящий возражений тон.

– С которой ты знаком три дня! – язвительно напомнила она. – Узнав об этом, они заподозрят меня в привороте.

– Увидев тебя, они все поймут.

– Пожалей их, они переполошатся, решив, что это жуть как серьезно!

– Это жуть как серьезно, – подтвердил Дан, глядя ей в глаза. – Прекращай спорить, ты все равно согласишься. И потом, – добавил он, – я вчера купил тебе подарок, но до завтрашнего вечера его не распаковать.

– Что-то ты слишком активничаешь с подарками, книги, путешествия, что дальше? Рискуешь взять высокую планку, – иронично отметила она, – а я люблю подарки, особенно, когда они идут по нарастающей.

– Это хорошо, – улыбнулся Дан, – нужно уметь принимать то, что тебе полагается.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – Вера засмеялась.

– Значит, завтра у тебя ужин, – уточнил он.

– Да, – кивнула Вера. – Мне даже не терпится посмотреть, кто тебя воспитал таким упрямым.

Веру окликнули. Обернувшись, она увидела, что все направляются к выходу и вопросительно смотрят на нее. Вообще-то за ними давно наблюдали, только Вера этого не заметила. В эти минуты меньше всего на свете ее заботило любопытство случайных знакомых. Дан ехал отдельно, и, попрощавшись, Вера поспешила присоединиться к остальным.

– Увидимся в самолете, – сказал он, удержав ее руку.

– В самолете, – улыбнулась Вера и, высвободив руку, не оборачиваясь, направилась к выходу.

Провожая взглядом точеную, грациозную фигурку, Дан испытал непонятное беспокойство, наблюдая, как она удаляется и через несколько секунд исчезает из вида.

По дороге в аэропорт на Веру многозначительно поглядывали жаждущие подробностей коллеги. Погрузившись в мысли, она смотрела в окно, игнорируя любопытные взгляды. «Неужели я влюбляюсь? – спрашивала она себя и с удивлением отмечала: – Вот это поворот!»

– Вера, – голос Таля звучал, как царапающий стекло гвоздь, – ты теперь несвободная девушка?

Вера посмотрела на него и с недоумением отвернулась.

Они шли по служебному коридору, когда их окликнул сотрудник таможни, попросив задержаться на более тщательный осмотр, что не могло не вызвать удивления, так как экипажи никогда не осматриваются детально. «Должно быть, это связано с тем, что рейс новый и с сотрудниками компании в аэропорту не знакомы», – предположил командир экипажа и первым раскрыл багаж.

Затянувшийся осмотр скорее походил на проверку подозрительных особ в израильском аэропорту, но никак не на проверку членов экипажа известной авиакомпании. Проверяли все без исключения содержимое чемоданов-тролли, тщательно изучая вызывающие интерес вещи. Веру осматривали предпоследней. Она недовольно поморщилась, когда дотошный сотрудник, открывая коробочки с кремами, бесцеремонно влез туда пальцами и, достав капельку содержимого, поднес к носу. «Что вы делаете?» – не удержавшись, воскликнула она, и тут же принялась рассуждать о том, что, не доезжая до дома, придется заехать в магазин за новыми косметическими помощниками.

Когда очередь дошла до статуэтки, Веру засыпали вопросами: что это? Где куплено? Зачем? Вызвавшую недюжинный интерес вещицу ощупывали, переворачивали, пытаясь раскрутить и даже ударить легонько о стол. Лаковая коробка, в которой она хранилась, также подверглась детальному изучению. Вера испытывала дискомфорт от самой формы осмотра, агрессивной, безапелляционной, и в надежде понять, что происходит, бросала удивленные взгляды на Орена и командира экипажа. Наконец, все закончилось. Бронзовая красавица вернулась в коробку, и, с облегчением вздохнув, Вера, подойдя к тролли, принялась наводить порядок в учиненном разгроме. Неожиданно ее окликнул вошедший в комнату мужчина в форме и попросил отойти. Глубоко вздохнув, она вынужденно сделала шаг назад. Вынув статуэтку, мужчина завертел ее в руках. «Может, она краденая, – промелькнула мысль, – и ее конфискуют?» Вера заметно напряглась. Поднося статуэтку к яркому свету, он изучал каждый сантиметр, ощупывая и поворачивая ее в разные стороны, как вдруг раздался щелчок. Затаив дыхание, Вера наблюдала, как с нервным скрипом откручивается пьедестал… мерзкий-мерзкий скрип, словно предвестник несчастья, будет возвращаться к ней в кошмарах долгие годы. Наконец, бронзовая танцовщица отделилась от основания, и, резко притормозив, мужчина на минуту замер. Было что-то ужасно театральное в этой сцене, напряжение которой начинало давить на застывшую в ожидании продолжения Веру. Раздался громкий нервный голос, и люди в форме пришли в оживление. Не спеша вернувшись к столу, он аккуратно опустил статуэтку и, не сводя с Веры глаз, медленно вытянул из пьедестала небольшой прозрачный пакет, наполненный каким-то белым порошком. Пьедестал с грохотом опустился на стол. Пакет с порошком остался в его руке. Мужчина, не мигая, смотрел на Веру.