След смерти

ПРОЛОГ

Он взглянул на часы.

14:59.

Школьный звонок должен был прозвенеть меньше чем через минуту.

Эшли жила всего в двенадцати кварталах от старшей школы, в каких-то двух километрах, и почти всегда ходила одна. Его волновало только то, что сегодня мог быть тот редкий случай, когда у нее найдутся попутчики.

Через пять минут после звонка с уроков он заметил ее, и его сердце ушло в пятки: она шла по Центральной улице вместе с двумя другими девчонками. Подруги остановились на перекрестке и болтали. Так не пойдет. Они должны уйти. Они обязаны.

Он чувствовал, как в животе нарастает тревога. Все должно было произойти именно сегодня.

Сидя на переднем сидении своего фургона, он пытался усмирить то, что называл своей настоящей сущностью. Эта настоящая сущность брала над ним контроль, когда он проводил особые эксперименты над своими подопытными у себя дома. Эта настоящая сущность позволяла ему не обращать внимания на крики и стоны подопытных и сосредоточиться на важных делах.

Ему нужно было тщательно скрывать свою настоящую сущность. Он напоминал себе называть их "девушками", а не "подопытными". Он старался заставить себя называть их по именам, например "Эшли". Он убеждал себя, что для других людей он выглядит абсолютно нормальным, и что если он сможет вести себя, как обычный человек, никто никогда не догадается, что за темные желания захватили его сердце.

Он жил так годами – вел себя, как все. Некоторые даже называли его обходительным. Ему это нравилось. Это означало, что он великий актер. К тому же, притворяясь нормальным почти все время, он сумел выстроить жизнь, которой кто-то мог бы даже позавидовать. Он прятался у всех на виду.

Однако, сейчас он ощущал явственное жжение в груди – потребность, рвущуюся наружу. Его желание взяло над ним верх, и он должен был его удовлетворить.

Он закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, мысленно вспоминая порядок действий. На последнем вдохе он задержал дыхание на пять секунд, а потом медленно выпустил воздух через рот.

"Омммм…"

Он открыл глаза и ощутил прилив облегчения: ее подружки свернули на запад, на Клабхаус Авеню, к пляжу. Эшли продолжила путь на юг по Центральной улице в одиночестве и как раз проходила мимо собачьей площадки.

Иногда она задерживалась там, чтобы посмотреть, как собаки носятся по настилу из опилок за теннисными мячиками. Но не сегодня. Сегодня она шла быстро и уверенно, будто у нее были какие-то планы.

Если бы она знала, что ее ждало, она бы так не торопилась.

Эта мысль заставила его ухмыльнуться.

Он всегда находил ее привлекательной, и сейчас, медленно ведя фургон в нескольких метрах за ней, огибая стайки старшеклассников, он снова любовался ее стройным сильным телом серфингистки. На ней была розовая юбка чуть выше колен и плотно прилегающий ярко-синий топ.

Он начал действовать.

Теплая волна спокойствия окутала его, когда он достал из бардачка свою необычного вида электронную сигарету и мягко опустил ногу на педаль газа.

Он остановил фургон прямо рядом с ней и высунулся из открытого пассажирского окна.

"Привет".

Она отшатнулась. Прищурившись, она смотрела в окно фургона и не явно не могла понять, кто с ней говорит.

Она отошла на шаг, чтобы рассмотреть получше, и через миг по ее лицу промелькнула тень узнавания.

"Ой, привет. Извини".

"Ничего страшного", – сказал он и глубоко затянулся.

Она с любопытством разглядывала устройство в его руке.

"Никогда таких раньше не видела".

"Хочешь попробовать?" – предложил он как можно небрежней.

Она кивнула, подошла ближе и нагнулась к нему. Он тоже нагнулся вперед, будто собирался вытащить сигарету изо рта и отдать ей. Но когда она подошла ближе, чем на метр, он нажал кнопку, на устройстве откинулся колпачок, и оттуда в лицо девушке брызнула какая-то жидкость, тут же превратившись в облачко дыма. В этот момент он закрыл себе нос, чтобы самому не вдохнуть химикат.

Все произошло так тихо и быстро, что Эшли даже не заметила. Прежде чем она успела среагировать, ее глаза стали закрываться, а тело – обмякать.

Она пошатнулась, теряя сознание, и ему оставалось только протянуть руку и втянуть ее на пассажирское сидение. Со стороны это вполне могло выглядеть так, будто она вошла по своей воле.

Сердце его забилось быстрее, но заставил себя сохранить спокойствие. У него почти получилось.

Он перегнулся через тело подопытной, плотно закрыл пассажирскую дверь и пристегнул сначала ее, а потом себя. Закончив с этим, он позволили себе еще один глубокий вдох и выдох.

Убедившись, что дорога свободна, он выехал на полосу.

Вскоре фургон влился в плотный вечерний поток машин, будто еще один типичный житель Западной Калифорнии возвращался домой, прокладывая себе путь в людском море.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Понедельник

Ранний вечер

Детектив Кэри Локк мысленно упрашивала себя не делать этого снова. Как от самого младшего детектива в отделе пропавших без вести в Западном Лос-Анджелесе от нее ожидали, что она будет работать больше всех. А как тридцатипятилетняя женщина, поступившая на службу всего четыре года назад, она чувствовала себя обязанной быть самым трудолюбивым копом на весь ЛАПД. Она не могла позволить, чтобы кто-то решил, будто у нее перерыв.

Вокруг нее весь отдел гудел от работы. Пожилая латиноамериканка за соседним столом давала показания о краже сумочки. В конце коридора оформляли угонщика. По всем признакам это был типичный день ее новой жизни. Тем не менее, что-то ей не давало покоя, и она не могла усидеть на месте.

Она поддалась порыву, встала, подошла к окну и выглянула на бульвар Кальвер. В оконном стекле едва просматривалось ее собственное отражение, и в танцующих бликах предзакатного солнца она выглядела получеловеком-полупризраком.

Ощущала она себя так же. Объективно говоря, она была привлекательной женщиной и знала об этом. Рост – 170 сантиметров, вес – 59 килограммов (ладно, 61, если совсем честно), светло-русые волосы и фигура, почти не изменившаяся после родов – мужчины до сих пор оборачивались ей вслед. Однако, если присмотреться, то становилось заметно, что ее карие глаза были красными и припухшими, лоб испещрила паутина преждевременных морщин, а кожа была настолько бледной, что сравнение с привидением напрашивалось само собой.

На ней, как и почти каждый день, была простая рубашка, заправленная в черные брюки, и черные туфли на плоской подошве – деловые, но удобные для рабочей беготни. Волосы были собраны в тугой пучок на затылке. Она сама выбрала для себя эту неофициальную униформу и меняла в ней разве что цвет рубашек. Все это усиливало впечатление, будто она не жила по-настоящему, а кое-как отбывала свой срок.

Боковым зрением Кэри заметила движение на улице и очнулась от своих мыслей. Вот и они.

На бульваре Кальвер в тот день было мало прохожих. Обычно тротуары, беговая и велосипедная дорожки кишели людьми, но сегодня стояла невыносимая жара – больше тридцати градусов и без намека на ветерок даже здесь, всего в семи километрах от побережья – так что родители, забиравшие детей из школы, предпочли воспользоваться своими машинами с климат-контролем. Все, кроме одного.

Ровно в 16:12, как по часам, показалась девочка на велосипеде – лет семи-восьми на вид, в парадном белом платьице. Ее моложавая мамаша в джинсах и футболке, с рюкзаком, небрежно заброшенным на плечо, крутила педали чуть позади.

Пытаясь справиться с тревогой, скрутившей живот, Кэри оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что за ней никто не наблюдает, и позволила себе сделать то, от чего пыталась сдержаться весь день – жадно уставилась на велосипедисток.

Кэри любовалась ими и ужасно им завидовала. До сих пор, после многодневных дежурств у окна, она не могла поверить, что какая-то девочка может быть так похожа на Эви – и светлыми кудряшками, и зеленью глаз, и даже слегка кривоватой улыбкой.

Кэри в трансе стояла и окна и не могла оторваться от этого зрелища, пока мама с дочкой не скрылись из виду. Когда она наконец-то пришла в себя и повернулась лицом к офису, пожилая латиноамериканка уже собиралась уходить. Угонщика увели в камеру. Какой-то новый подозреваемый, ссутуленный и угрюмый, занял его место у окошка оформления, а офицер в униформе придерживал его под левый локоть и не спускал с него сурового взгляда.

Она посмотрела на электронные часы над кофе-машиной. Они показывали 16:22.

Неужели я и правда простояла у окна десять минут к ряду? Никаких улучшений. Наоборот, ем дальше, тем хуже.

Низко опустив голову и избегая взглядов сослуживцев, Кэри вернулась на свое место. Она села за стол и пробежала глазами по документам. С делом Мартина почти покончено: осталось только дождаться подписи прокурора, и можно отправлять в ящик "Закрыто до суда". Дело Сандерса приостановили, пока судмедэксперты не пришлют предварительный отчет. Подразделение Рампарта обратилось с просьбой проверить проститутку по кличке Рокси, которая в последнее время исчезла с их радаров – ее коллега сообщила, что девушка начала работать в Вестсайде, и полиция надеялась подтвердить эту информацию, чтобы не заводить дело о пропаже.

Проблема с делами о пропавших – по крайней мере, о взрослых – заключалась в том, что пропасть – это само по себе не преступление. С несовершеннолетними, в зависимости от возраста, конечно, было полегче. Но в целом, ничто не мешало самостоятельным людям бросать свои старые жизни. Это случалось чаще, чем можно подумать. Без улик, указывающих на какое-либо нарушение закона, в расследовании таких дел у полиции были связаны руки. Поэтому случаи вроде дела Рокси часто терялись в щелях системы.

"Надо так надо", – покорно вздохнула Кэри. Если не произойдет ничего непредвиденного, она сегодня вполне могла бы уйти в пять.

Она закрыла глаза и представила, как через час вернется на яхту "Си Капс", служившую ей домом, нальет себе на три – хотя, лучше на четыре – пальца Гленливета, и устроит себе вечер с остатками китайской еды и просмотром "Скандала". Если эта домашняя терапия не поможет, то, возможно, ей придется снова оказаться на кушетке у доктора Бланка – совсем непривлекательный вариант.

Она начала приводить в порядок дневные документы, когда пришел Рэй и плюхнулся в кресло с противоположной стороны стола, который они делили. Полное звание Рэя звучало как детектив Рэймонд "Здоровяк" Сэндз, и он был на парником Кэри уже почти год, а другом – все семь.

Он полностью соответствовал своему прозвищу. Рэй (Кэри никогда не называла его "Здоровяком", считая, что он не нуждался в лести) был почти двухметровым, стокилограммовым чернокожим мужчиной с гладко выбритой головой, щербатым передним зубом, тщательно подстриженной козлиной бородкой и особой страстью к рубашкам на размер меньше, которые выгодно подчеркивали рельеф его мускулов.

В свои сорок лет Рэй по-прежнему напоминал того бронзового призера Олимпийских Игр по боксу, каким был двадцать лет назад. Затем, в двадцать восемь он стал профессиональным тяжелоатлетом и поставил рекорд в своем весе. Его блистательная карьера внезапно завершилась, когда какой-то боец-левша на пятнадцать сантиметров ниже ростом, применил запрещенный удар и выбил Рэю правый глаз. Два года он проносил черную повязку, а потом наконец-то заказал себе стеклянный протез и начал новую жизнь.

Как и Кэри, Рэй поступил в полицию позже, чем остальные – когда искал себе новое призвание, в тридцать с небольшим. Он быстро поднялся по служебной лестнице и теперь занимал пост старшего детектива отдела пропавших без вести подразделения Пасифик.

"Ты выглядишь как женщина, мечтающая о волнах и виски", – сказал Рэй.

"Так заметно?" – спросила Кэри.

"Я хороший детектив, в наблюдательности мне нет равных. К тому же, ты сегодня дважды упоминала о своих увлекательных планах на вечер".

"Что тут скажешь? Я верна своим целям, Рэймонд".

Он улыбнулся, и его единственный глаз засветился теплом, которое сложно было заподозрить в человеке такой наружности. Кэри была единственной, кому позволялось называть его полным именем. Она любила перемежать его с другими, менее лестными прозвищами, и он часто отвечал ей тем же.

"Послушай, маленькая мисс Саншайн, может, тебе лучше посвятить последние рабочие минуты звонку в СЦЮ по поводу дела Сандерса, вместо того, чтобы грезить о том, как напьешься средь бела дня".

"Средь бела дня?" – притворно возмутилась она. "После пяти официально можно, Громозека".

Он собрался было ответить, как зазвонил служебный телефон. Кэри сняла трубку раньше, чем Рэй успел придумать очередную подколку, и шутя показала ему язык.

"Пасифик подразделение пропавших, детектив Локк слушает".

Рэй тоже снял трубку на своей половине стола, но не стал вмешиваться в разговор.

На другом конце послышался голос молодой женщины лет тридцати Она еще не объяснила причину звонка, а Кэри уже заметила, что она очень взволнована.

"Меня зовут Миа Пенн. Я живу на Делл Авеню в Венис Каналс. Я беспокоюсь о своей дочери, Эшли. Она должна была вернуться из школы в половине четвертого. Я записала ее к стоматологу на без четверти пять, и она об этом знала. Она прислала мне сообщение, когда вышла из школы в три, но до сих пор не пришла и не отвечает ни на звонки, ни на смс. На нее это не похоже – она очень ответственная".

"Мисс Пенн, Эшли ездит в школу на машине или ходит пешком?" – спросила Кэри.

"Пешком. Она в десятом классе, ей всего пятнадцать. Она еще даже не начинала ходить на курсы вождения".

Кэри переглянулась с Рэем. Она знала, что он собирался сказать, и возразить ей было нечего. Но что-то в тоне Мии Пенн ее задело. Ясно было, что женщина с трудом держит себя в руках и вот-вот всерьез запаникует. Кэри хотелось попросить Рэя опустить протокольные формальности, но не могла придумать ни одной достаточной для этого причины.

"Мисс Пенн, говорит детектив Рэй Сэндз. Я слушал вас по конференц-связи. Пожалуйста, сделайте глубокий вдох и скажите мне, опаздывала ли ваша дочь домой до этого?"

Забыв про вдох, Миа Пенн ответила моментально.

"Конечно", – признала она, сдерживая раздражение. "Ей же пятнадцать. Но она всегда звонила или писала, если задерживалась больше, чем на час. И никогда не нарушала наших планов".

Рэй ответил, не встречаясь глазами с Кэри, потому что отлично представлял ее неодобрительный взгляд.

"Мисс Пенн, официально ваша дочь несовершеннолетняя, и к ней применимы другие законы, чем ко взрослым. Это значит, что у нас больше возможностей для расследования. Но, честно говоря, девочка-подросток, не отвечающая на звонки матери и опоздавшая домой из школы на два часа, не вызовет у нас мгновенной реакции, на которую вы рассчитываете. В вашем случае, максимум, что вы можете сделать, – это приехать в участок и написать заявление. Это ваше право, и им стоит воспользоваться. Вреда это не принесет, зато, в случае необходимости, мы сможем мобилизовать ресурсы".

В трубке повисла долгая пауза. Когда Миа Пенн заговорила, голос ее звучал резче, чем раньше.

"И сколько мне ждать, пока вы будете "мобилизовывать ресурсы", детектив?" – спросила она. "Еще два часа хватит? Или дождемся темноты? Или утра? Готова поспорить, что если бы это была…"

Что бы Миа ни собиралась сказать, она остановила себя, будто осознав, что ее гневные тирады делу не помогут. Рэй хотел ответить, но Кэри подняла руку и адресовала ему свой фирменный взгляд, говоривший: "Я сама разберусь".

"Послушайте, Мисс Пенн, это снова детектив Локк. Вы сказали, что живете на Каналах, так? Как раз по пути ко мне домой. Дайте мне свой адрес электронной почты, и я пришлю вам форму для заявления о пропаже. Вы можете начать заполнять ее, а я заеду к вам и помогу закончить, а потом прослежу, чтобы она попала в систему. Как вам такой выход?"

"Мне это подходит, детектив Локк. Спасибо".

"Не за что. И, кстати, если Эшли явится домой к моему приезду, я совершенно бесплатно прочту ей строгую лекцию о том, как важно сообщать матери о своих планах".

Кэри взяла ключи и кошелек, собираясь отправиться прямиком к Пеннам.

Рэй не проронил ни слова с тех пор, как они положили трубки. Она знала, что он недоволен, и поэтому избегала его взгляда. Если они встретятся глазами, то строгая лекция достанется ей самой, а у нее было не подходящее настроение.

Но Рэю, как оказалось, не нужен был зрительный контакт, чтобы высказаться.

"Каналы тебе не по пути".

"Они совсем немного в стороне", – стояла она на своем, не поднимая глаз. "Я всего лишь отложу свою встречу с бухтой и сериалом до половины седьмого. Ерунда".

"Это не ерунда, Кэри. Ты уже почти год служишь детективом. Мне нравится, что ты моя напарница. И ты раскрыла кучу сложных дел еще до того, как получила значок. Дело Гонзалеса, например. Не думаю, что смог бы сам с ним справиться, а у меня ведь на десять лет больше опыта. У тебя есть чутье. Вот почему мы раньше брали тебе в подмогу. И вот почему ты могла бы стать одним из лучших детективов".

"Спасибо", – ответила Кэри, хоть и знала, что он не закончил.

"Но у тебя есть одна большая слабость, которая тебя погубит, если ты не начнешь себя контролировать. Ты должна позволить системе работать. Тут не зря все так устроено. Три четверти наших проблем решается в первые двадцать четыре часа без нашего вмешательства. Нам нужно дать им время, а самим сосредоточиться на оставшейся четверти. Если мы не будем этого делать, мы быстро себя загоняем. А когда мы измотанные, от нас нет никакого толку. Хуже того, от нас бывает вред. И получается, что мы предаем людей, которым действительно нужна наша помощь. Выбирать, когда бороться, а когда отпустить – это часть нашей работы".

"Рэй, я же не объявляю план перехват. Я просто помогаю обеспокоенной матери заполнить бумаги. И, честно, это займет у меня пятнадцать минут".

"И…" – сказал он выжидательно.

"И меня насторожил ее тон. Она что-то скрывает. Я всего лишь хочу поговорить с ней лицом к лиц. Возможно, мои опасения напрасны. Вот и все. Я сразу уйду".

Рэй покачал головой и предпринял еще одну попытку.

"Сколько часов ты убила на того бездомного мальчишку из Палмс, потому что убедила себя, будто он пропал, но это оказалось не так? Пятнадцать?"

Кэри передернула плечами.

"В нашем деле лучше перестараться", – еле слышно пробормотала она.

"Лучше остаться в должности, а не быть уволенной за нецелевую растрату ресурсов отдела", – возразил ее напарник.

"Уже пять", – отрезала Кэри.

"И что?"

"И то, что мой рабочий день закончился. И та мать меня ждет".

"Мне кажется, у тебя рабочий день никогда не заканчивается. Перезвони ей, Кэри. Скажи, чтобы прислала формы на почту, когда закончит. Скажи, чтобы по всем вопросам звонила сюда. А сама езжай домой".

Кэри терпеливо выслушала его, но продолжать спор не стала.

"Увидимся завтра, Мистер Чистюля", – сказала она, пожимая ему руку.

По пути к своей машине, десятилетней Тойота Приус, она пыталась вспомнить кратчайший путь к Венецианским Каналам. Ее одолевало предчувствие, природу которого она пока не могла понять.

Но оно ей не нравилось.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Понедельник

Ранний вечер

Кэри лавировала на своем Приусе по вечерним пробкам, неожиданно для самой себя очень торопясь в западный конец Венис. Ее гнало предчувствие, и оно ей не нравилось.

Каналы располагались всего в паре кварталов от популярных туристических достопримечательностей, таких как Бродуолк и Маскл-Бич, поэтому Кэри пришлось десять минут кататься вдоль Пасифик Авеню, пока она наконец-то нашла место для парковки. Она выпрыгнула из машины и дальше пошла пешком, ориентируясь по карте в телефоне.

"Венис" – это было не просто название района. В начале двадцатого века там действительно были проложены рукотворные каналы, точно копирующие итальянский оригинал. Они занимали примерно десять кварталов к югу от Венис Бульвара. Некоторые из домов на берегах каналов были скромными на вид, но большинство – по-пляжному экстравагантными. Размеры у них в основном были скромными, но находились и такие, чья стоимость измерялась в восьмизначных цифрах.

Дом, к которому пришла Кэри, оказался среди самых впечатляющих. Из трех этажей с улицы виден был только верхний из-за высокой каменной стены вокруг. Она обошла дом сзади, со стороны канала, и приблизилась к главному входу. Ей в глаза сразу же бросилось множество камер наблюдения, разбросанных по стене вокруг особняка, и на самом здании. Некоторые из них, казалось, среагировали на ее движения.

Как получилось, что такая молодая мать с дочерью-подростком живут в подобном месте? И зачем столько предосторожностей?

Кэри протянула руку к кованной калитке и с удивлением обнаружила, что она не заперта. Детектив вошла и уже собиралась постучать, как дверь дома открылась ей навстречу.

На пороге появилась босая женщина в рваных джинсах и белой майке с длинными густыми каштановыми волосами. Как Кэри и предполагала после их разговора по телефону, ей было не больше тридцати. Ростом примерно с Кэри, весом – килограммов на семь меньше, загорелая и подтянутая. Она была великолепна, даже не смотря на взволнованность.

Трофейная жена, – мелькнула у Кэри первая догадка.

"Миа Пенн?" – спросила Кэри.

"Да. Проходите, пожалуйста, детектив Локк. Я уже заполнила формы, которые вы выслали".

Внутри особняк начинался с пышного фойе, по обе стороны которого располагались две одинаковые мраморные лестницы, ведущие на второй этаж. Оно было таким огромным, что там легко можно было бы проводить бейсбольные матчи высшей лиги. Интерьер был безукоризненно-утонченным: стены увешаны картинами, а резные деревянные столики, которые и сами могли бы считаться произведениями искусства, уставлены скульптурами.

В целом, дом выглядел так, что его можно было хоть сейчас снимать для журнала "Жилища, которые опустят вашу самооценку". На самом видном месте Кэри узнала картину кисти Делано и осознала, что одно это полотно стоит больше, чем ее жалкая двадцатилетняя яхта, которую она считала своим домом.

Миа Пенн провела ее в одну из проще обставленных гостиных, пригласила сесть и предложила минеральной воды. В углу комнаты, небрежно опираясь на стену, стоял плотный мужчина в спортивном костюме и ни на секунду не сводил с Кэри глаз. На его правом бедре, под пиджаком, она заметила характерный бугорок.

Пистолет. Наверное, охранник.

Как только Кэри уселась, хозяйка перешла к делу.

"Эшли по-прежнему не отвечает на мои звонки и сообщения. В Твиттере она тоже ничего не писала с тех пор, как закончились уроки. В Фейсбуке нет новых постов. В Инстаграме тоже". Она перевела дыхание и добавила: "Спасибо, что пришли. Я вам передать не могу, как много это для меня это значит".

Кэри медленно кивнула, пристально глядя на Мию Пенн и пытаясь понять, что она за человек. Как и по телефону, волнение этой женщины казалось искренним.

Похоже, она и правда очень боится за свою дочь. Но что-то она не договаривает.

"Вы моложе, чем я представляла", – сказала наконец Кэри.

"Мне тридцать. Я родила Эшли в пятнадцать".

"Ничего себе".

"Да, все так говорят. Мне кажется, что благодаря нашей маленькой разнице в возрасте, между нами есть особая связь. Клянусь, иногда я могу читать ее чувства на расстоянии. Я знаю, это звучит неправдоподобно, но эта связь существует. И я понимаю, что это не улика, но я чувствую, что с ней что-то случилось".

"Давайте пока не паниковать", – предложила Кэри.

Ей нужны были факты.

Выяснилось, что в последний раз Миа видела Эшли утром. Все было в порядке. Она позавтракала йогуртом с клубникой и хлопьями и ушла в школу в прекрасном настроении.

Лучшей подругой Эшли была Тельма Грей. Миа позвонила ей, когда Эшли не вернулась из школы. По словам Тельмы, они с Эшли вместе сидели на третьем уроке, геометрии, и все было как обычно. В последний раз она видела Эшли в коридоре около двух часов. Она понятия не имела, что могло помешать Эшли прийти домой.