Советская военная разведка. Как работала самая могущественная и самая закрытая разведывательная организация XX века

ГРУ уделяло огромное внимание обучению офицеров обрабатывающих управлений. Кроме офицеров разведки, здесь работали лучшие специалисты в различных областях науки и техники. ГРУ имело право привлечь к своей работе любого советского специалиста по космическим исследованиям или ядерной физике, микробиологии или вычислительной технике, стратегическому планированию или международным отношениям. Такое право было предоставлено ГРУ Центральным Комитетом, который считал, что Советский Союз должен в первую очередь знать о самых передовых достижениях науки и техники в США, Японии, Великобритании, Франции и ФРГ, и только затем работать над собственными.

Обрабатывающие управления ГРУ имели в своем распоряжении самую современную электронно-вычислительную технику американского производства. Руководство советской военной разведки считало, что обрабатывающие органы ГРУ по техническому оснащению значительно превосходили аналогичные подразделения ЦРУ. Тем не менее, некоторые западные специалисты считали, что службы обработки информации ГРУ работали недостаточно эффективно. Этот вывод был основан на двух фактах. Во-первых, в 1941 году Разведывательное управление Генерального штаба Красной Армии имело всю информацию о готовящемся вторжении Германии, но не смогло правильно ее оценить и предсказать нападение; во-вторых, большое количество разведывательных материалов докладывалось высшему руководству в сыром, необработанном виде. Эти факты нельзя отрицать, но следует заметить, что с тех пор в советской военной разведке произошли значительные изменения. Кроме того, если обработка информации в ГРУ велась недостаточно эффективно, причина этого крылась в самой системе управления советским государством. Начальник Разведывательного управления Красной Армии Филипп Иванович Голиков располагал подробными планами готовящегося немецкого вторжения, но Сталин по разным причинам не хотел верить в эту возможность[9].

Вполне вероятно, что некоторые руководители советской военной разведки потакали желаниям Сталина и подавали ему информацию, отвечавшую точке зрения вождя, и придерживали информацию, которая ей противоречила. Это вполне объяснимо, если принять во внимание тот факт, что за 17 лет, в период с 1935 по 1952 год в СССР руководители военной разведки сменялись 13 раз, а во время так называемой Великой чистки Сталин дважды уничтожал практически весь руководящий состав Разведывательного управления Красной Армии от начальника ГРУ и до самых низов.

Уже после смерти Сталина, в 1956–1957 годах, очередной новый начальник Главного разведывательного управления генерал-полковник Сергей Матвеевич Штеменко нашел выход из подобных ситуаций. Он распорядился включать в каждую разведывательную сводку важные сырые сообщения, не проверенные ГРУ и не подтвержденные другими источниками. Тем самым ГРУ давало вождям страны понять: эта агентурная информация еще не изучалась обрабатывающими органами и была лишь мнением определенного агента или добывающего офицера. Заключение самого ГРУ по этому поводу публиковалось спустя двадцать четыре часа в следующем выпуске сводки. (Это гениальное решение немедленно стал использовать КГБ, который таким же образом начал публиковать в своих сводках сырую информацию и давать свое заключение на нее только на следующий день.)

В тоталитарном государстве человек, стоявший на любом уровне государственного аппарата, полностью зависел от того, кто стоял над ним на следующем уровне пирамиды власти, и не было органа, который защищал бы подчиненных (а с ними и все государство) от прихотей начальников. Это была одна из характерных черт советской модели управления; именно поэтому руководство советской разведки было вынуждено прибегнуть к такой хитрости. Эта уловка многие десятилетия служила громоотводом: начальник ГРУ скрывал свое мнение и всегда вставал на ту позицию, которую в данный момент занимали вожди партии и государства, и в то же время имел возможность представить вождям наиболее объективную информацию по всем актуальным вопросам, перекладывая ответственность за нее на своих подчиненных. Зарубежные добывающие органы ГРУ, удаленные от Москвы на тысячи километров, не могли знать, какой точки зрения придерживалось руководство страны в каждый конкретный момент, и поэтому им оставалось лишь давать объективный материал, который можно будет сразу доложить высшему командованию. Только таким способом руководство советской военной разведки могло оказать некоторое влияние на упрямых вождей страны, не желавших прислушиваться к любому мнению, которое противоречило их собственному.

Но тоталитарная система правления неумолимо разрушала все институты общества, включая военную разведку. Никто не имел права возразить или противоречить верховной власти. Так было при Ленине и Сталине, Хрущеве и Брежневе. Если Верховный главнокомандующий имел ошибочную точку зрения, никакая разведка не переубедит его – она просто не посмеет это сделать. Ей не поможет ни первоклассная американская электроника, ни самые лучшие специалисты. Это не вина разведки, это беда системы. Когда Верховный главнокомандующий заблуждался и упорствовал в своих заблуждениях, и разведка не имела никакой возможности повлиять на него, она становилась бесполезным инструментом.

Однако так бывало не всегда. Если точки зрения вождя и его разведки совпадали, эффективность работы последней резко возрастала. В таких случаях тоталитарная система становилась не тормозом, а ускорителем. Диктатор не заботился о соблюдении нравственных норм и сохранении моральных устоев. Он никоим образом не отвечал перед обществом за свои действия. Он не боялся ни возражений соратников, ни их сопротивления, потому что легко подавлял и то, и другое. Он мог обеспечить разведку любыми финансовыми ресурсами, даже если все население страны голодало. Именно в такое время, когда взгляды вождя и разведки совпадали, ГРУ проводило свои самые блестящие операции, а ее обрабатывающие органы в этих случаях всегда оказывались на высоте.

Приведу один пример. Во время Второй мировой войны офицеры Десятого управления ГРУ (военная экономика и торговля стратегическими природными ресурсами), изучая американский рынок драгоценных металлов, были очень удивлены тем, что казначейство США выделило на научные исследования около 40 тонн серебра. Никогда прежде ни в Соединенных Штатах, ни в одной другой стране мира на научные исследования не уходило такое огромное количество этого драгметалла. Шла война, и аналитики ГРУ обоснованно предположили, что эти исследования должны выполняться в интересах обороны. Обрабатывающие управления ГРУ проанализировали все известные им направления перспективных военных разработок и исследований, но ни одно из них не требовало такого количества серебра. Тогда ГРУ предположило, что серебро потребовалось для научных исследований в какой-то новой области, связанной с разработкой оружия совершенно нового типа. На изучение этого странного явления были брошены силы всех обрабатывающих управлений. Дальнейший анализ показал, что в США прекратилась публикация любых научных работ, имеющих отношение к ядерной физике, и в то же самое время все физики-ядерщики, бежавшие в эту страну из оккупированной Европы, без следа исчезли из поля зрения широкой публики и средств массовой информации. Через неделю ГРУ представило Сталину подробный доклад о разработке в США ядерного оружия[10]. Это доклад целиком и полностью основывался на одном необычном и непроверенном факте, но его содержание не оставляло никаких сомнений в правильности сделанных выводов. Сталин был восхищен работой аналитиков военной разведки; остальное хорошо известно.

Все подразделения ГРУ, не связанные непосредственно с добыванием или обработкой информации, относились к вспомогательным. Многие из них тоже имели статус управлений, но, в отличие от добывающих и обрабатывающих управлений, не имели порядкового номера, а носили название по роду своей деятельности. Перечислю самые важные из них.

Политический отдел. Задачей этого отдела был надзор за идеологической подготовкой офицеров ГРУ и их моральным обликом: регулярно ли читают заветы товарища Ленина, верят ли в неизбежную победу коммунизма в мировом масштабе, не злоупотребляют ли алкогольными напитками и прочими вредными субстанциями, не ходят ли по бабам, не ходят ли их жены на сторону. Начальник отдела имел ранг заместителя начальника ГРУ. В отличие от других политических отделов в частях Советской Армии он состоял не из партийных работников, а из профессиональных офицеров ГРУ. Кроме того, все политические отделы и управления Советской Армии подчинялись начальнику Главного политического управления Советской Армии, а политический отдел ГРУ был подчинен непосредственно отделу административных органов Центрального Комитета КПСС. Политический отдел ГРУ имел огромное влияние в пределах Советского Союза, особенно на принятие кадровых решений, но не имел права вмешиваться в разведывательную работу в резидентурах ГРУ – партийных собраний в резидентурах не было, а за идеологическую подготовку офицеров резидентур отвечали сами резиденты.

Управление кадров. Непосредственно подчинялось начальнику ГРУ, глава управления имел ранг заместителя начальника ГРУ по кадрам.

Оперативно-техническое управление занималось разработкой и производством различного разведывательного оборудования, аппаратуры и вспомогательных материалов (оборудование для тайнописи и микрофотографии, контейнеры-тайники, специальная аппаратура для радиосвязи, устройства для скрытого наблюдения, специальное вооружение, яды и тому подобное) и имело в своем подчинение несколько научно-исследовательских институтов и специальных лабораторий.

Финансовое управление.

Первый отдел ГРУ (паспортный) изучал порядок получения и оформления паспортов во всех странах мира и обладал огромной коллекцией паспортов, удостоверений личности, водительских прав, военных документов, пропусков, удостоверений, железнодорожных, воздушных и морских билетов. Здесь хранились данные о многих тысячах пограничных, таможенных и полицейских постов. Отдел знал, какие именно документы нужно было предъявить в любом контрольном пункте мира, какие вопросы там могли задать, какие печати и штампы должны стоять в паспорте или другом документе. Здесь хранились чистые бланки паспортов, удостоверений личности, водительских прав, дипломов и других документов со всего мира; в течение нескольких часов сотрудники отдела могли изготовить поддельный паспорт или любой другой документ для любой страны в соответствии с последними изменениями в местном законодательстве. Каждый год офицеры ГРУ скупали во всех странах мира чернила, бумагу, бланки, конверты, скрепки и прочие канцелярские товары и принадлежности и отправляли в этот отдел. Если нужно было подделать, например, завещание 1955 года, сотрудники отдела брали бумагу или гербовый бланк 1955 года и вписывали в него текст перьевой ручкой 1955 года, заправленной чернилами 1955 года. Важно было точно воспроизвести мельчайшие детали документа – например, материал скрепок. Известно, что во время войны с Германией советские контрразведчики моментально вычисляли немецких шпионов и диверсантов по скрепкам на поддельных военных или партийных билетах: скрепки советских документов быстро ржавели, а на немецких подделках они были сделаны из качественной стали и выглядели как новенькие. ГРУ не могло позволить себе таких ошибок.

Архивный отдел. В его подвалах хранились личные дела офицеров и агентов ГРУ, в том числе нелегалов, отчеты об операциях, а также досье на иностранных граждан, попадавших в поле зрения ГРУ (государственные деятели и служащие государственных организаций, военачальники, конструкторы военной техники, представители преступного мира и так далее). Некоторые из этих досье читались как увлекательные романы.

6

Неотъемлемой частью ГРУ была Военно-дипломатическая академия Советской Армии (на жаргоне военных разведчиков – «Консерватория»). Начальник академии занимал должность заместителя начальника ГРУ.

На Первом и Втором факультетах академии готовили специалистов для центрального аппарата ГРУ. Считалось, что Первый факультет готовил офицеров стратегической агентурной разведки для работы под гражданским прикрытием, а Второй – для работы под военно-дипломатическим прикрытием (о прикрытиях речь пойдет в следующих главах). Однако и те, и другие были офицерами ГРУ и выполняли одинаковые задачи, используя одни и те же методы, поэтому и программы обучения слушателей обоих факультетов были практически идентичными. После завершения обучения слушателей каждого факультета могли направить на работу под любым прикрытием, которое окажется наиболее подходящим в тот момент. Разделение на Первый и Второй факультеты в значительной степени было искусственным и имело целью запутать западные разведывательные службы, создать видимость того, что советские военные атташе отличаются от других офицеров ГРУ и не замешаны в шпионаже, разделить слушателей из соображений безопасности (перебежчик не будет знать всех своих товарищей по академии, а только небольшую часть из них)[11], упростить контроль над отдельными слушателями. И, наконец, поскольку академия называлась Военно-дипломатической, следовало приличия ради иметь в ее составе хотя бы один факультет, профиль подготовки на котором, пусть даже только декларативно, соответствовал бы названию академии и не ассоциировался со шпионажем.

Третий факультет академии готовил офицеров оперативной агентурной разведки. Большинство слушателей первых двух факультетов чувствовали свое превосходство над теми, кто учился на третьем: офицеры, окончившие Первый и Второй факультет, выезжали за рубеж за пределы Восточного блока, а те, кто учился на Третьем факультете, оставались вербовать агентов на территории СССР или, в лучшем случае, в одной из стран Варшавского договора. Но судьба бывала непредсказуемой и жестокой: нескольких худших слушателей первых двух факультетов (обычно это были наиболее самоуверенные и высокомерные офицеры) после окончания академии направляли в оперативную агентурную разведку, а на их места в стратегическую разведку брали лучших слушателей Третьего факультета.

Четвертый факультет, как и Первый, не располагался в зданиях самой академии. На этом факультете обучали иностранцев, готовя их к работе в военных разведках дружественных стран.

Для каждого из слушателей академии разрабатывалась специальная легенда прикрытия. Многие из них на протяжении первого года могли учиться в какой-нибудь обычной военной академии – например, в Военной академии бронетанковых войск или Военной артиллерийской академии, – и уже затем три – четыре года проходили подготовку в Военно-дипломатической академии. После завершения обучения эти слушатели получали диплом не Военно-дипломатической, а, соответственно, бронетанковой или артиллерийской академии.