Добрая земля за Иорданом
Ученые (Алексей Старобинский) поясняют для неискушенных с помощью образов: в кастрюле кипит вода, и в кипятке постоянно возникают пузыри; некоторые из них разрастаются до больших размеров… Наша вселенная – один из таких пузырей, и это далеко не весь мир, а только маленькая его часть. Одна инфляционная вселенная порождает множество постинфляционных вселенных, каждая из которых в результате рассечения единого четырехмерного «пространства-времени» на трехмерное пространство и одномерное время может иметь «бесконечный» объем. Они также обладают общей «материнской» инфляционной стадией в прошлом, но далее не связаны друг с другом.
Возникает естественный вопрос: можно ли выйти за границы нашей вселенной и как-нибудь попасть в «параллельную» ей. Проблема в том, что при таком устройстве мироздания между «пузырями», вроде нашей вселенной, всегда есть инфляционные области, которые расширяются так быстро, что никакой сигнал не сможет преодолеть трансформирующуюся среду. Практически это означает, что в рамках наших представлений из одной вселенной в другую попасть невозможно. Для этого нужно каким-то образом вернуться назад в прошлое, в доинфляционную стадию, а потом снова устремиться в будущее по новому пузырю.
Такая модель устройства мира предполагает возможность вселенных с другими свойствами, не такими, как наша – с бо́льшим числом измерений, например, или другими квантовыми законами. Возможна, в частности, ситуация, при которой сохраняется единая связка измерений «пространство-время», как было некогда и у нас. Другое следствие этой модели – множественность вариантов будущего нашей вселенной. Все зависит от того, насколько устойчива темная энергия. Если свойства ее стабильны, то, скорее всего, галактики улетят «за горизонт событий», т. е. их свет не дойдет до нас никогда. Если же она не стабильна, то во вселенной через миллиарды лет могут возникнуть законы, отличные от теперешних.
Картина вселенной вначале инфляционной стадии ученым более или менее понятна… А вот как она пришла к этому, сказать пока затруднительно. В принципе можно предположить, что вселенная была создана в «лаборатории», которая принадлежала некому сверхразуму с неограниченными возможностями по части энергоресурсов. Ведь ему пришлось бы сжать материю до чудовищных плотностей – на 70 порядков выше плотности атомных ядер. Представители этой гипотетической суперцивилизации смогли бы увидеть плоды своего труда, только если отправили бы своих «наблюдателей» в нашу вселенную, причем в какой-то ранний момент ее «сотворения». Эти «наблюдатели» вряд ли когда-нибудь смогут возвратиться в свой мир, поскольку им пришлось бы вернуться назад во времени. В рамках наших сегодняшних представлений это немыслимо, во всяком случае, пока вселенная не изменит своих свойств. Как свидетельствует опыт человечества, здесь все еще действует единожды заданная причинно-следственная связь…
Вот так в очень обобщенном и упрощенном виде в начале нашего века некоторым ученым видится космология нашего мира. Следует оговориться: это всего лишь гипотеза, впрочем, поддержанная рядом серьезных ученых и именуемая «стандартной моделью».
И ее изложил на этих страницах, как сам понял, человек без какого-либо технического образования с выраженным гуманитарным складом личности. Разумеется, не только серьезный ученый, но и «простой технарь» сделал бы это куда более основательно. И все-таки, чтобы просто понять, что здесь изложено, необходимо иметь пусть самое общее представление о некоторых базовых знаниях, доступных, впрочем, сегодня и школьникам: общей теории относительности, квантовой механики, азов астрономии. Более трех тысяч лет назад о зарождении и некоторых свойствах вселенной попытался рассказать соплеменникам и современникам удивительный человек по имени Моисей. Понятно, что это все он не сам придумал… Но осмыслил-то и изложил он сам. Вот это и есть величайшая загадка, которая, вероятно, никогда не будет разгадана: каким образом ему удалось понять те вещи, которые еще совсем недавно были сокрыты от передовой науки XX века!
2
Первые слова Библии знают наизусть многие люди на земле: «Вначале сотворил Бог небо и землю». В подлиннике, на иврите, они звучат так: «Берешит бара Элохим эт ха-шамаим ве-эт ха-арэц». Однако истинный смысл этой фразы часто ускользает от читателя, даже и весьма подготовленного к восприятию текста.
Элохим – множественное число от Элоах, по мнению комментатора Пятикнижия Бориса Бермана, происходит «от корня “эле” – указательного местоимения “эти”, обозначающего явления в объединенности и единстве: “все эти”. Элоах – проявление Всевышнего, которое объединяет явления Мира»[3]. Он отмечает, что слово «элохим» употребляется для обозначения тех сил в обществе, которые устанавливают законность, подавляющую хаос и анархию.
Слово Элохим – буквально Боги – употреблено во множественном числе мужского рода, тогда как глагол «бара» – «сотворил» – употреблен в единственном числе. Считается, что здесь имеет место грамматическая категория, которая именуется в лингвистике множественное возвеличения (pluralis majestaticus). По мнению некоторых специалистов, речь, возможно, идет об использовании множественного числа для выражения абстрактной идеи, и, следовательно, слово Элохим следует переводить как Божественность.
Корень слова «бара», как указывает Б. Берман, родствен корню в словах «убежал», «ушел», «вырвался наружу». В лексическом смысле «бара» означает – выход изнутри вовне, это всегда творение из ничего, сущего из несущего. Слова «бара Элохим» – это выведение мира из Себя. Они определяют «процессы, идущие от состояния предшествующих творению к радикально отличающемуся от него состоянию творения»[4].
Предлог «бе» («в») на письме сочетается со словом «решит» в значении первенствования. Причем «решит» вовсе не означает начало во времени или отправную точку в пространстве. Здесь вообще не идет речь о порядке творения, – о том, что было в начале, а что потом. По своему семантическому содержанию слово «решит» употребляется в Бытии в значении «возникновения», становления нового, а не отрицания старого. «Решит» – это новый поворот процесса или новое направление пути. В контексте Бытия слово «берешит», по мнению теологов, указывает на абсолютное начало мира, на то, что мир принципиально начален, и что у него есть Творец.
«Шамаим» – небо (может быть, небеса) – множественное число слова «шам», которое переводится на русский язык указательным местоимением «там». «Шамаим» указывает на все то, что существует вне пределов человеческой досягаемости – там, вовне, сверху.
«Арец» – земля – сопряжено со словом «харац» в значении «вырезать». Это специально ограниченная, отделенная обитель индивидуализированного существования. «Арец» близко к корню «руц» – бежать, стало быть, отделенность как-то связана с движением, деятельностью.
Однако в первом стихе Библии сказано не «шамаим вэ-арец» (земля и небо вообще), а «эт ха-шамаим ве-эт ха-арец». Определенный артикль в начале слов указывает на то, что речь идет конкретно об этом, нашем, небе и этой, нашей, земле. Что это значит? Что есть еще какие-то подобные миры?
Одна из ключевых идей творения содержится во втором стихе Бытия: «И земля была пуста и хаотична, и тьма над бездною…»
На иврите в транслитерации это звучит так:
«Вэ ха-арец хайта тоху ва-воху вэ хошех аль-пней тэхом…»
Тут есть один значимый нюанс, недоразумение, которое хотелось бы разъяснить с помощью прямой цитаты из комментария Бориса Бермана: «Понятие Бытие как таковое мы получили из греческого языка (в наследство) от античного мировоззрения, – пишет ученый. – Ивритское же слово «хайта» – не «быть», а «стать», «выразиться». То есть «Земля стала» – не была, как обычно переводят, а стала – совсем другая энергия мысли, другое восприятие событий и течение времени, другой и смысл»[5].
Вот этими-то таинственными, почти непереводимыми словами описано состояние вселенной непосредственно перед началом творения. Словом «тоху» определена полная деструкция материи, в которой предстоит начаться творению, а «боху» («б-в» – фонетические модификации) отражает некий намек на потенцию действия. Иными словами, «тоху вавоху» указывает на саму возможность становления при пока еще полной неосуществленности какого-либо замысла.
«Техом» – не просто бездна, это пучина, заполненная некой субстанцией, рвущейся вовне, готовой к взрыву; «аль-пней» – дословно «по лицу» – часто употребляется в значении противостояния, противодействия; «хошех» – это нечто сдерживающее свет, условно говоря, тьма. Это словосочетание можно понять так: во теме происходит взрыв предельно напряженной пучины. По Б. Берману: «Состояние хаоса и смятения Земли, состояние “тоху”, перешло в состояние предельно рвущейся во все стороны первоматерии, “техом”, на которую наложена действующая сила тьмы “хошех”».
Результат произошедших событий представлен во второй части стиха: «вэ-руах Элохим мэрахэфет аль-пней ха-маим» – «и дух Божий витал над водою». Возможно, ситуацию нужно понимать следующим образом: «техом» под воздействием «хошех» стал «маим», т. е. «водами». Но может быть, эти слова следует воспринимать более «предметно». Слово «руах» можно перевести с иврита не только, как «дух», но еще и как «ветер». Слово «Элохим» употребляется в Библии не только для обозначения Бога, но и для выражения высшей степени качества или свойства того или иного предмета или явления – «могучий, очень сильный». Тогда фраза приобретает более понятный смысл – «сильнейший ветер проносился над водами»[6].
В следующем стихе речь идет о сотворении света, а точнее об отделении света от тьмы. По словам Б. Бермана, свет, «ор» – это то, что вырывается на свободу («херут»), освобождается. Этот акт, кажется, совершенно определенным образом указывает на процесс высвобождения из бесструктурной материи, сжатой до невероятно высокой плотности, частиц электромагнитного излучения – фотонов. Причем из текста Бытия не очень-то понятно, каким образом была создана субстанция, выраженная понятиями «тоху ва-воху» и «техом». Но поскольку с создания света начинается упорядочение материи, выраженной Словом, мы понимаем, что до этого был бессущностный, неупорядоченный хаос, в Божьем Слове не выраженный. Возможно, именно с создания света, а точнее с его «высвобождения», запущена некая «программа» творения. Может быть, она действует и до сегодняшнего дня, поскольку заложена в «основу» вселенского бытия.
Вербальная суть «программы» хорошо сформулирована в следующей фразе: «И назвал Бог свет днем, а тьму назвал ночью». В других книгах Библии ситуация определена еще более конкретно: «Словом Господа сотворены небеса и дуновением уст Его все их воинство» [Пс. 32(ЗЗ);6].
Эту идею поддерживает и Б. Берман: «Слово “Берешит”… указывает на существование изначального Плана, который есть действующая сила Творения. Этим Планом, этой Своей Мыслью, этой “решит” Элохим сотворил Небо и Землю»[7].
О наличии «разделительной черты», «изначального плана», некоей «временной грани» между «до и после» говорят и ученые.
«Хаос случайных высокоэнергетических столкновений делал невозможным хоть сколько-нибудь упорядоченное состояние частиц и энергии, которое содержало бы информацию о том, что было раньше, – пишет американский исследователь Джеральд Шредер. – Отсутствие порядка препятствовало передаче информации через ту временную грань, которая отделяла “до” и “после”. И хотя библейская традиция и космология пришли к своим выводам с разных позиций, эти выводы одинаковы…»[8]
3
Теперь посмотрим, каковы же были представления об устройстве мира у соседних с евреями великих народов к тому времени, когда начали бытовать сведения космогонической истории, рассказанной Моисеем.
Вряд ли стоит сомневаться, что личность и взгляды Моисея формировались в Египте, где он жил в молодости, под влиянием египетских жрецов. Вероятно, именно они формулировали самые передовые воззрения человечества второй половины II тысячелетия до н. э. При этом, как отмечают ученые, религиозно-мифологическая система Египта отличалась такой изощренной доскональностью, какой не знает ни одна из развитых религий древности. Следует также помнить, что жизнь, а значит, и религиозные представления египтян формировались в отдельных областях – номах, подчас не слишком связанных друг с другом административно-хозяйственными узами, а стало быть, идеологические установки, религиозные и научные идеи также складывались в них обособленно.
Вот, например, одно из древнейших сказаний египтян, родившееся в городе Хенсу (Гераклеополь), относящееся к XXII веку до н. э. В ту пору считалось, что именно в Хенсу главный местный бог Хеншеф впервые ступил на сушу из первозданного океана…
«Где он восходит, земля озаряется, его правое око – солнце, левое – луна, его душа – свет, из носа его выходит дуновение, чтобы все оживлять».
«Создал владыка для людей – своего стада, вышедшего из тела его – небо и землю, уничтожив хаос и сотворив воздух для дыхания. Сотворил он растения, животных, птиц и рыб для их пропитания. Сотворил он на благо живущих свет и, восходя на небо, плывет по нему, чтобы люди созерцать его»[9].
А вот гелиопольское сказание, зафиксированное в IV веке до н. э., но восходящее к куда более древним временам: «Говорит владыка вселенной: я тот, который воссуществовал как Хепри (Одно из имен бога солнца Атума). Я воссуществовал, и воссуществовали существования, и многие существа вышли из моих уст. Не было еще ни неба, ни земли. Не было еще не суши, ни змей. Простирался неоглядный Нун, застывший в неподвижности, погруженный в непроницаемую тьму. Выйдя из него, я не отыскал места, куда ступить, и поэтому создал вечный холм Бен-Бен. Став на него, поразмыслил я перед лицом своим и преступил к творению…»
«Нун – во всех египетских космогониях олицетворяет первозданные воды праокеана, окружавшего землю. В Гелиополе из вод Нуна возникло солнце Атум. В Гермополе Нун и его супруга Наунет составляли первую пару богов в образах лягушки и змеи. В Мемфисе Нун был отождествлен с Птахом, а в Фивах – с Амоном», – рассказывает А. Немировский.
Мемфисское сказание относят к концу VIII века до н. э., когда Мемфис, древний религиозный и политический центр страны, вновь становится столицей, что потребовало особого возвеличивания главного местного бога Птаха.
«Было время, когда не существовало еще мира. Первым появился Птах, никем не рожденный, сам по себе. Он-то и создал мир и населивших его богов. Зародилась в сердце Птаха мысль в образе Атума, возникла она на языке в этом образе… Птах в каждом теле, во рту каждого из богов, всех людей, всех зверей, всех червей и всего живущего, ибо он мыслит и повелевает всеми вещами, какими хочет… И умиротворился Птах, создав все вещи, и произнес божественные слова. Он породил богов, создал города, основал номы, водрузил богов в их святилища… И вошли по его воле боги каждый в свое тело из всех древесных пород, камня и глины и приняли в них свой облик».
На основании этой информации можно сформулировать основные «архитипические» детали и подробности египетского мифа о сотворении вселенной: персонификация «творца», создание богов и людей из подручного материала или из самого «творца», естественное перетекание времени из «до» в «после».
Еще более впечатляют своей образной силой космогонические мифы Месопотамии.
«Когда-то небеса и земля были слиты… Были они как одна гора в пространстве, заполненном вечными водами дочери океана Намму, праматери всего сущего. Произвела она из себя Ану и Ки (верх и низ – небо и землю), сына и дочь, и поселила их раздельно… И свела их Намму, соединила как мужа и жену. И родила Ки владыку Энлиля (воздух, ветер), наполнившего все своим могучим дыханием жизни… Разорвали Ану и Энлиль гору. Поднял вершину Ану вверх, а Энлиль опустил плоское подножие вниз. Так появилось небо в виде свода и земля, как плоский диск с неровностями, горами и ущельями, ибо гора была разорвана, а не разрезана ножом. Ану избрал себе небо, а землю оставил сыну, и стал Энлиль носиться на ней…»
Это древнейший шумерский космогонический миф, рассказывающий о сотворении вселенной, по мнению А. Немировского, утверждает, что «первоначально все стихии, образующие мироздание, существовали в неразделенном виде, как огромная гора, плавающая в мировом океане. Развитие происходит в виде отделения и последующего соединения мужских и женских начал, результатом чего становится появление и бесконечное умножение новых богов…»
В знаменитой древней месопотамской космогонической поэме «Энума Элиш», названной так по первым словам «Когда вверху» и относящейся ко второй половине II тысячелетия до н. э., сотворение мира предстает как борьба старшего и младшего поколений богов. Согласно воззрениям аккадцев и вавилонян вселенная создавалась в два этапа.
На первом этапе, «когда вверху небеса еще не имели названия, когда твердь еще прозвища не имела, существовали лишь первородный создатель их Апсу, Мумму, мудрый его советчик, и Тиамат, всего живого праматерь. Обитали они в бездне великой, воедино смешивая свои воды».
Именно в чреве Тиамат зародились боги, олицетворяющие различные стихии, в то числе и мудрый Эа, унаследовавший от чудовищного Апсу владычество над подземными водами.
Вообще-то, как представляется, «Энума Элиш» не столько космогоническая поэма, сколько идеологический текст, призванный обосновать возвеличение бога Мардука, ставшего во главе вавилонского пантеона. Именно он возглавил активное противостояние богов первобытному хаосу в лице чудовищной Тиамат и ее окружения. Итоги состоявшегося сражения легли в основу представлений об упорядочении мироздании.
«Рассек он туловище Тиамат пополам, словно устрицу. Половину, что выше была, поднял он наверх и прикрыл ею верхние воды, словно стеной. В этой стене, которой он имя дал «небеса», пробил он ворота и стражей поставил, чтобы они по его повелению дожди град и снег выпускали. Из нижней половины могучего тела Мардук создал землю и закрыл ею нижние воды… На голову Тиамат навалил он гору, чтобы воды не растекались по поверхности земли, а сохранялись, из глаз извлек великие реки Тигр и Евфрат…»
Великолепный поэтический текст, зафиксированный на семи табличках, позволяет читателю судить сколь далеко все эти страсти-мордасти в космогонических сказках египтян, шумеров, вавилонян отстоят от воззрений, рассказанных Моисеем в Бытии. В то же время нельзя не заметить и взаимосвязи некоторых деталей, и это естественно, поскольку израильтяне и их предки жили на Древнем Востоке не в безвоздушном пространстве.
По мнению Александра Немировского, «картина космоса в Ветхом Завете близка к древневавилонской, но не совпадает с ней». Так, например: «У вавилонян было несколько небес (три, семь), предназначенных для обитания множества богов. Единственному Богу Ветхого Завета соответствует одно небо. Но в различных частях священной книги иудаизма и христианства встречается выражение «небо небес», являющееся пережитком более древних представлений… Да и само древнееврейское слово «небо» имеет форму множественного числа (небеса)» – т. е. «шамаим».
А. Немировский полагает, что ивритское слово «техом» – «бездна» через арабское «тихамат» – «хаос» восходит к аккадскому «Тиамат» – «имени богини первоначального хаоса-океана, существовавшего до сотворения мира как его материал». Ученый указывает также на то, что об отделении дня от ночи с помощью небесных светил задолго до Бытия повествуют легенды о вавилонском боге Мардуке. Он цитирует: «Наннара (Луну) он светить заставил, ночь ему вверил, он поставил его украшением ночи, чтобы дни обозначать». «И у других народов, – продолжает ученый, – изменение фаз Луны и положения солнца использовались для измерения времени».
Игорь Тантлевский на основании анализа первых стихов Бытия, заключает что, возможно, Бог «лишь упорядочил существовавшую до сих пор материю». Он полагает, что «прояснить проблему позволяет допущение, согласно которому еврейское «небо и земля» в стихе I является калькой с шумеро-аккадского понятия «ан-ки», букв. «небо-земля», служившего для обозначения всей Вселенной»[10]. «В древнемесопотамском эпосе творения “Энума элиш”, например, – пишет он – бог Мардук нарекается другими богами именем lugal-dimmer-an-ki-a – «царь богов неба-и-земли», т. е. “царь Вселенной”».
Исследователь указывает, что понятие «небо-и-земля» в значении «вселенная» встречается не только в Бытии, но и в других книгах Библии. Ученый считает, что в этом нет ничего невероятного, – космогонические параллели с мифологией Месопотамии он считает вполне корректными. Ведь там родились и жили предки Авраама, да и он сам тоже, тесные связи с Междуречьем поддерживали Ицхак и Иаков. В сиро-палестинском регионе шумерский, а затем и аккадский языки были широко распространены, не только как языки официальной документации, но также художественной и научной литературы.
Однако И. Тантлевский признает, что в Бытии, в отличие от современных ему космогонических систем, «Господь сначала сотворил Вселенную, элементы которой находились в хаотическом состоянии, а затем занялся ее упорядочением, структурированием и оформлением».
В самом деле, самые передовые и разработанные космогонические теории Древнего Востока в значительной мере отличались от библейского креационизма, т. е. идеи сотворения мира из ничего. В древних мифологиях боги всегда возникают из вечного первозданного хаоса и затем наводят в нем порядок. И только в Бытии Бог создает хаос из ничего, а затем упорядочивает его. Такая последовательность вполне соответствует современным теориям происхождения вселенной.
Стоит отметить, что подобные воззрения можно встретить не только в Пятикнижии, но и в других книгах Библии, например в Книге Иова или Книге пророка Исайи. А в канонической у христиан Второй Книге Маккавеев (7;28) прямо говорится: «Посмотри на небо и землю и, видя все, что на них, познай, что все сотворил Бог из ничего…»
Интересно, что идея творения мироздания из ничего была абсолютно неприемлема в популярных доктринах античных философов, утверждавших, что «сущее не возникло и не подвержено гибели, что оно закончено в себе, однородно, неподвижно и не имеет конца»[11]. Похоже, не правда ли, на то, чему нас учили в школе две тысячи лет спустя после Платона и Аполлодора. Но сегодня концепция Библии о том, что у вселенной все-таки было «начало» находит подтверждение в исследованиях современных ученых.
4
Итак, согласно взглядам современной науки вселенная является результатом Большого Взрыва и последующего расширения из первоначальной точки.
Условия, существовавшие до появления материи и энергии, нам не известны, даже не представимы. Но можно попытаться описать то, что произошло сразу после начала…
Вся вселенная была сосредоточена в одной микроскопической частице, внутри которой температура достигала чудовищной величины 1032 градусов Кельвина. Для сравнения температура в центре Солнца равна всего 15 миллионам градусов, а на его поверхности только 5800 градусов Кельвина. Сам «момент ноль» в границах известных нам законов природы неописуем, хотя, несомненно, он был, и кто-то все-таки ввел материю и энергию (точнее эту непредставимую субстанцию) в «предстартовое» состояние.
Разумеется, материя в первый момент была совсем не такой, какой мы знаем ее сегодня. Давление и температура были столь высоки, что, скорее всего, она существовала в виде «чистой энергии». Считается, что внутри этого «первоначального ядра» произошел взрыв, «резкое вспучивание», причины которого не ясны. Ученые говорят о некоем «взаимоотталкивании», о чем-то вроде «антигравитации». Слово «вспучивание», мало похожее на научный термин, подчеркивает, что силы, которые воздействовали на «объект», пришли изнутри. Никакого «снаружи», во всяком случае, понятного для нас, не было. Вселенная, вернее, то пространство, которое она занимает, – в нашем представлении и есть все физическое существование во всей своей полноте.
Одновременно с расширением понижались давление и температура. Вселенная представляла собой смесь фотонов и свободных электронов, т. е. частиц света и материи, находящихся в состоянии непрерывных столкновений. Эти столкновения были столь частыми, что фотоны оказались буквально погребенными внутри массы вселенной. Ситуация изменилась после того, как этот «первозданный хаос» очистился от свободных электронов, которые оказались «связанными» в стабильных орбитах вокруг сформировавшихся атомных ядер. Вот тогда фотоны получили возможность двигаться свободно. Получается, что свет во вселенной буквально отделился от тьмы материи.
Энергия фотонов существует в очень широком диапазоне – от слабых микроволн в микроволновых печах до мощных гамма-лучей, исходящих от Солнца. Но видимый свет – это именно те фотоны, которые взаимодействуют с орбитальными электронами. «Свет», о котором речь идет в Бытии, существовал и до того, как Бог отделил свет от тьмы. Излучение этого «света» было выше человеческих возможностей восприятия. Его энергия выделялась в диапазоне гамма-лучей далеко за пределами видимого волнового спектра. Когда вселенная остыла до 3000 градусов К, и электроны обрели стабильные орбиты в атомах, энергия фотонов понизилась настолько, что они не только высвободились из материи («отделились», по словам Бытия), но и стали видимыми. С этого момента «свет» и «тьма» стали отдельными «субстанциями». Библия в этом вопросе нисколько не противоречит данным современной науки: создание света Библия трактует как идею отделения света от тьмы… Непонятно, как эта неординарная мысль могла быть воспринята людьми, жившими во II тысячелетии до н. э.