Зона власти

– Сию секунду, – выдохнул официант и вскоре ресторанный зал опустел.

– Ну, вот! – довольно вздохнул Партиони. – Теперь можно и пообедать!

– Я гляжу, ты уже летал на этой яхте? – усмехнулся Кирк.

– Вы не поверите, командир, но я тут в первый раз! – доверительно признался Партиони. – Знаете, как это всё действует мне на нервы? Ужас! Да и еда эта, будь она неладна…

Партиони хмуро посмотрел на возвышающуюся перед ним на тарелке голубоватую ажурную башенку с оранжевыми прожилками.

– Черт его знает, что это такое, и как его нужно есть! – проворчал он, осторожно тыкая ложкой в башенку.

– А что такое «запечённые в мартишанках патунисики»? – поинтересовалась Тас-Кса-Сит.

– Понятия не имею, – пожал плечами Партиони. – И вино «Мантигориса» я никогда в жизни не пробовал, только слышал о нем… Дрянь, наверное. Мне говорили, что оно стоит около тысячи кредов за бутылку…

– Так чего же ты гонял официанта за этим вином?! – удивился Рогов.

– Пускай побегают, им это полезно, – отмахнулся Партиони, подцепляя ложкой кусок диковинной башни. – М-м-м!.. Вкусно!

– Ты хорошо вошёл в роль богатого хлыща, – усмехнулся Кирк. – Или просто не вышел ещё из роли богатого делового человека, которому требуется сопровождение на Первой Шерона?

– Надеюсь, командир, вы на меня не в обиде? – без тени смущения спросил Партиони, продолжая уплетать это экзотическое блюдо. – Понимаете, если бы не я, за вами отправился бы кто-нибудь другой. А там уж, кто знает, как оно всё обернулось бы? А так мы чудесно провели время. Я – разыгрывая из себя богатого хлыща; вы – чувствуя свою необходимость и предвкушая хороший заработок. Разве я не прав?!

Кирк невольно улыбнулся. Нет, положительно, этот Партиони ему чем-то симпатичен. Несмотря на свинью, которую он подложил Кирку.

А впрочем, почему – подложил свинью?!

Кирк вдруг понял, чем ему симпатичен Партиони – и повадками своими, и манерой разговора он напоминал Кирку старого и верного товарища, лейтенанта Франсуа Парка. Да и внешне Партиони чем-то был на него похож. Только Франсуа всегда брил голову налысо. Как он сам шутил, чтобы отражать лучи боевых лазеров.

Да, подумал Кирк. Франсуа в этом походе мне здорово бы пригодился. Жаль, что он погиб в семьсот третьем. Ему хорошо была знакома роль солдата. И играл он эту свою роль всю жизнь, и с немалым удовольствием…

Словно бы подслушав его мысли Партиони опять заговорил.

– Ничего, командир, – успокаивающе произнёс он, уминая голубоватую башенку. – Роль солдата мне тоже знакома. Придёт время, и вы в этом убедитесь.

Кирк невольно замер, не донеся ложку до рта. Чёрт побери, подумал он. Надо же, какие бывают совпадения…

– Всем людям свойственно переоценивать свои возможности, – холодно произнес Тенчен-Син. – Низшие существа, как правило, лишены чувства реальности и верного восприятия действительности.

Партиони сделал резкое движение рукой. Кирк успел заметить, как ложка, которой Мигель только что уплетал причудливую закуску, метнулась к кассилианину. Но Тенчен-Син оказался не менее проворен – он успел поймать её буквально в сантиметре от своего горла.

– Умеешь кое-что, – одобрительно кивнул Партиони. – Молодец, ящерица!

– Как мерзко воняет! – Тенчен-Син брезгливо отшвырнул ложку в сторону и тщательно вытер пальцы о комбинезон.

– Чем воняет? – полюбопытствовала Тас-Кса-Сит. – Запечёнными патунисиками?

– Нет. Мигелем Партиони!

– Как же ты не любишь людей! – расхохотался Партиони.

– Терпеть не могу, – подтвердил Тенчен-Син.

– Расист! – с осуждением произнес Партиони.

– Если называть расизмом отсутствие горячего желания общаться с грязными животными, – процедил Тенчен-Син, – то я, безусловно, расист!

Кирк внимательно наблюдал за происходящим. Было понятно, что к высокомерному презрению кассилианина все давно привыкли. Так что поступок Партиони должен был, скорее всего, произвести впечатление именно на ван Детчера. И, надо сказать, произвел. Будь в руке у Партиони не ложка, а хороший нож… И окажись на месте кассилианина кто-нибудь другой… Ведь удар был нацелен очень точно, после такого броска жертва не успела бы издать ни единого звука.

Партиони выбрал в качестве своей «жертвы» кассилианина, потому что знал – лучшей реакцией, чем у него, могла похвастаться только Тас-Кса-Сит. Но бросать в ксионийку что бы то ни было – смертельно. Даже в шутку. Так что расчёт Партиони был верен.

Кирк посмотрел на довольное розовощекое лицо Партиони, на его длинные волосы, косичкой спускавшиеся по спине до самых лопаток, и подумал, что во многих мирах длинные волосы считаются принадлежностью к элите.

Впечатление хотел произвести, подумал Кирк. Ладно, будем считать, что тебе это хорошо удалось. Теперь постарайся закрепить полученный результат…

– Мигель, тебе очень дорога твоя причёска? – поинтересовался Кирк.

– Я оцениваю её в двадцать кредитов, – небрежно бросил Партиони.

– Хорошо, – кивнул Кирк. – Значит, ты не очень пострадаешь, если я попрошу тебя подстричься покороче.

Кирк успел заметить волнение, мелькнувшее в глазах Патрика Мелони. И вообще, за столом повисла напряженная тишина, которую нарушил сам Партиони.

– После обеда, командир. Хорошо?

Ни малейшей тени недовольства на лице Мигеля Кирк не заметил. Партиони даже не поинтересовался причиной просьбы (или приказа) Кирка. Что ж, посмотрим, подумал ван Детчер. Посмотрим, насколько тебе удастся соответствовать образу без твоей шикарной прически. Меня, например, больше волнует, чтобы ты соответствовал образу солдата, а не салонного хлыща или богатого и капризного бездельника…

После обеда Кирк попросил Патрика Мелони зайти к нему в каюту. Каюта эта, надо сказать, выгодно отличалась от всего остального на яхте своей простотой. Здесь не было того кричащего золота и блеска, которые утомляли Кирка. Возможно, что где-нибудь на «Звезде Победы» и имелись апартаменты для пассажиров, привыкших к более роскошной обстановке – какие-нибудь кровати с балдахинами и тому подобное, – но для ван Детчера и его команды были выделены обычные каюты. И это порадовало Кирка – здесь он чувствовал себя свободнее и мог спокойно поговорить.

– Патрик, что у вас за оружие? – сразу же спросил Кирк, едва Мелони вошёл в каюту и сел в кресло.

– Это? – Мелони вытянул из кобуры свой бластер. – Это моя собственная разработка, – с заметной ноткой гордости в голосе произнес он.

– Технологии Лабиринта? – уточнил Кирк.

– Нет, – Мелони уже прямо-таки светился от радости. – Всё – моё собственное! От начала и до конца!

– В самом деле?! – удивился Кирк.

– Да, – подтвердил Мелони. – Я бывал в Лабиринте, и мне стало интересно, можно ли создать оружие, которое будет там работать.

– И? – Кирку тоже стало интересно.

– Вот! – Мелони протянул Кирку бластер. – Можете посмотреть.

Формой корпуса бластер отдаленно напоминал «Кобру» – двадцатисантиметровый сужающийся ствол, рёбра охладителя… регулятор мощности, правда, отсутствует… Но под этим стволом имелся еще один, более широкий. И вообще, корпус выглядел немного массивнее, чем у «Кобры» – за счет небольшого плоского блока непонятного назначения.

– Вы думаете, что эта штука будет работать в Лабиринте?! – Кирку не удалось скрыть сарказм вопроса.

– Уверен, – совершенно спокойно ответил Мелони. – Я не использовал электронику, только механические детали.

– Механические?! У бластера?

– Нет, в бластере, естественно, все, как обычно. А вот мои усовершенствования…

Кирк вдруг понял, что сейчас Мелони, как всякий изобретатель, которого просто распирает от гордости за свое детище, начнет сыпать терминами и длинно и пространно объяснять принципы работы устройства, изо всех сил стараясь показать собственную гениальность и, в то же время, не выдать собеседнику важных секретов. И Кирк мгновенно отреагировал на это.

– Значит, вы уже бывали в Лабиринте? – спросил он, переводя разговор в нужное ему русло. – Вместе с Арнольдом Дитрихом?

– Нет, – покачал головой Мелони, – единственный, из тех кто ушёл с Арнольдом и вернулся обратно – Грон Келли. Ну, может быть он и не отправлялся одновременно с Арнольдом – может быть, он присоединился к ним позднее, – но разговоры о нём были, и Дитрих даже посылал за Келли на Анкор корабль. Совсем недавно – пару дней назад – корабль вернулся и я увидел этого смельчака. Возможно, что он и правда смельчак, но больше он уже вряд ли туда отправится.

– Почему?

– Он лишился обеих рук, – Мелони передёрнул плечами – то ли от неприятных мыслей, то ли показывая, что рук Грон Келли лишился по самые плечи.

– А зачем ходили в Лабиринт вы? Задание Аллана Дитриха?

– Нет, я тогда на него ещё не работал, – усмехнулся Мелони. – Я тогда был сам по себе, вольная птица. Полез в Лабиринт и заблудился. Представляете? Заблудился! В первой зоне! В самой безопасной! На меня даже никто и не нападал, я просто проблуждал в этом чёртовом городе трое суток, а потом понял, что без карты там – кранты.

– И вы занялись топографией, – кивнул Кирк.

– Не-а, – самодовольно ответил Мелони. – Мозги человека уже запомнили все места, где он бывал. Нужно только суметь прочитать, что там записано.

Кирк удивленно посмотрел на Мелони. Чёрт побери! Мне такое и в голову не приходило, подумал он. Действительно, до чего же всё просто. Не нужно посылать экспедиций, не нужно составлять карты, считать, измерять, зарисовывать…

Достаточно всего лишь послать в Лабиринт человека, который сумеет пройти как можно дальше, и вернуться обратно.

Всего лишь одного человека.

Или группу.

Из которой сумеет вернуться хотя бы один…

– Да, да! – подтвердил Мелони, расценив взгляд Кирка, как сомнение в его словах. – Дитрих покупает не карты, а людей, побывавших в Лабиринте! А я обрабатываю информацию, имеющуюся у них в мозгах, и составляю карту. Большую карту, ту, которую передал вам Аллан Дитрих.

– Значит, на этой карте есть частичка и вашей памяти? – улыбнулся Кирк.

– К счастью нет, – расхохотался Мелони. – После столь глубокого сканирования люди обычно не выживают. Или выживают, но превращаются в полнейших придурков.

– Только люди? – уточнил Кирк.

– Ага, – согласился Мелони. – Наша кошечка или кассилианин имеют совершенно иную черепушку. Всё поломать там можно, а прочитать – фиг.

– А Тенчен-Син бывал в Лабиринте?

– Понятия не имею, – пожал плечами Мелони. – Да и не моё это дело, командир.

– Вы хорошо знаете Тенчен-Сина?

– Так себе, – Мелони снова пожал плечами. – Син у нас совсем недавно. И он ни с кем не водит близкой дружбы. Разве что с нашей киской. Они оба просто помешаны на этой дурацкой ксионийской борьбе.

– Син? – переспросил Кирк. – Вы его так называете?

– Попробовал бы я только! – покачал головой Мелони. – Он любому башку оторвет за подобное обращение! Это мы его так за глаза называем, так проще.

Кирк кивнул и спросил:

– А что, Син всерьез увлекается ксиболдингом?

– Не знаю, командир, – Мелони криво усмехнулся. – Вам лучше спросить об этом у него самого или у нашей кошечки. Наверняка они сейчас в спортивном зале рвут друг на дружке кожу…

Кирк ещё раз кивнул и отпустил Мелони. Он уже понял, что расспросы об остальных членах группы вызывают у Мелони неприятные чувства. Может быть, подумал Кирк, он решил, что я вербую себе стукача? Вот уж кого-кого, а стукачей-то я никогда не вербовал… Да и не нужны они мне, что я – политик, что ли?..

Да уж, подумал Кирк, покидая свою каюту. Насчет карты-то я и не подумал… А ведь это любопытная идейка. Интересно, знают ли об этом остальные члены группы? И ещё мне очень интересно, сколько уже таких групп посылал в Лабиринт Аллан Дитрих. И под какими благовидными предлогами?..

Кирк прошёл по длинному и широкому коридору (непозволительная роскошь для космических кораблей… не принадлежащих Аллану Дитриху, с усмешкой добавил Кирк), устланному ковровой дорожкой. Светящиеся стрелки с надписями указывали направления: «бар», «танцевальный зал», «казино», «спортивный зал»…

Интересные указатели, подумал Кирк. Такое впечатление, что сгусток мягкого голубоватого света висит в воздухе. Ни излучателей, ни какого-либо иного приспособления поблизости от них заметно не было. И надписи на них возникали лишь в тот момент, когда взгляд Кирка задерживался на той или иной стрелке.

Нигде и никогда раньше я подобного не видел, подумал Кирк. И тут же сам себе возразил: это же корабль Дитриха. Технологии Лабиринта, не иначе…

С Тенчен-Сином Кирк столкнулся как раз в тот момент, когда тот выходил из спортивного зала. При виде ван Детчера кассилианин поморщился и попытался отвернуться. Его темно-зеленая кожа тускло блестела и отливала голубизной в искусственном свете. Сейчас больше, чем когда-либо, кассилианин напоминал ящерицу – гибкое невысокое тело, точные движения готовой к броску змеи, холодное равнодушие и в глазах, и в словах, и во всей позе…

– Тенчен-Син, – сказал ван Детчер. – У меня к тебе разговор.

– Я слушаю, командир ван Детчер, – кассилианин очень демонстративно вздохнул и опять поморщился.

– Ты бывал в Лабиринте?

– Да.

– Когда?

– Три года назад. В семьсот пятом.

– Зачем?

– Это только моё дело, командир. Оно было моим до тебя и останется моим после того, как ты уйдёшь.

По эмоциональности прозвучавшей фразы Кирк понял, что кассилианин начинает нервничать. Обычно они отвечали коротко и без эмоций, а подобные тирады были для представителей этой расы большой редкостью.

– Далеко ты заходил? – спросил Кирк.

– До пятой зоны, – ответил Тенчен-Син.

– В то время ты уже работал на Аллана Дитриха?

– Я никогда ни на кого не работаю! – глаза Тенчен-Сина вспыхнули алым цветом. – Я оказываю снисхождение!

– Прости, я не хотел тебя обидеть, – спокойно ответил Кирк. – Но ты понимаешь, что в человеческом языке нет более точного определения. И ты понял, чтó именно я хотел сказать. Если можешь, ответь мне.

– Нет, – проговорил Тенчен-Син после секундной паузы, приняв извинения своего командира, как должное. – Я тогда ещё не знал Аллана Дитриха. Я просто помогал выйти из Лабиринта одному человеку, – при слове «человеку» Тенчен-Син вновь брезгливо сморщился.

– Помогал выйти?! – переспросил Кирк. Ему показалось, что он ослышался. Кассилианин, помогающий человеку?! Это что-то новое, такого в галактике ещё не бывало…

– Да, – подтвердил Тенчен-Син. – Он был ранен. Он лишился левой кисти. Он бы не вышел оттуда.

– Зачем же ты ему помогал? Он же человек!

– Это тоже только моё дело, командир.

– А где сейчас находится тот человек? – спросил Кирк и вдруг неожиданно догадался: – Он работает у Дитриха?

– Может быть, он и собирался работать у Дитриха, но ему не было это суждено. Через несколько дней он умер от заражения крови, – ответил Тенчен-Син и опять вздохнул. – Командир, я устал. Если у тебя нет больше никчемных и ненужных вопросов ко мне, я хотел бы пойти отдохнуть.

Тенчен-Син развернулся и пошел по направлению к лифту.

– Как звали того человека? – крикнул вслед ему Кирк.

– Грон Келли, – бросил на ходу через плечо Тенчен-Син.

«Или я чего-то не понял», – подумал Кирк, глядя на закрывающуюся дверь лифта, – «или… или я не понял ничего…»

Кирк хотел было вернуться в каюту, но тут подумал, что в спортивном зале могла сейчас быть Тас-Кса-Сит. Стоит ли с ней говорить? Кирк несколько секунд раздумывал, потом пожал плечами и вошёл в спортивный зал. Почему бы и нет?..

В первую секунду Кирку показалось, что в здесь никого нет. Но через миг он краем глаза заметил мелькнувшую сбоку золотистую тень. Реакция у Тас-Кса-Сит была потрясающая – Кирк едва успевал следить за ней. Закончив упражнение, она остановилась и, тяжело дыша, не спеша направилась к Кирку.

Фигурой Тас-Кса-Сит ничем не отличалась от человеческих женщин. Только лёгкий золотисто-жёлтый пушок покрывал всю её кожу. Сейчас она была одета лишь в короткие шорты, что делало её весьма привлекательной, если, конечно, не вспоминать о том, что с человеческими существами эта женщина не имеет ничего общего.

– Захотелось размяться, командир? – Тас-Кса-Сит хитро посмотрела на Кирка своими большими миндалевидными глазами.

– Вы неплохо владеете ксиболдингом, – похвалил ксионийку Кирк, безо всякого стеснения изучая взглядом её фигуру.

– Да-а-а? – Тас-Кса-Сит закинула руки за голову и томно изогнулась всем телом. – Вы знакомы с нашим спортом?!

– Мне приходилось участвовать в состязаниях, – уклончиво ответил Кирк.

– Даже та-а-ак? – в глазах Тас-Кса-Сит промелькнуло удивление. – Хотите, попробуем? – неожиданно предложила она.

– У меня нет с собой перчаток, – возразил Кирк.

– Холодный контакт, – пояснила Тас-Кса-Сит. На лице её уже явственно проступал интерес. – Без перчаток, просто пальцами. Ну?

– А что? Давайте! – рассмеялся Кирк и принялся стаскивать с себя башмаки.

Когда он расстегнул на груди куртку, Тас-Кса-Сит удивленно хмыкнула – человек не врал. Шрамы, оставшиеся от ксиболдинга, ни с чем невозможно было спутать. Наверняка и на её теле они имелись, просто женщина внимательнее следит за собой – косметические операции на Ксионе очень дороги, но и врачи там превосходные – шрамы могут стать почти незаметными.

– Начали! – Кирк встал в боевую стойку, слегка согнув ноги в коленях, подняв левую руку на уровень груди и опустив правую вдоль тела безжизненной плетью.

– Вы учились в горных селениях, – понимающе кивнула Тас-Кса-Сит. – Наверное, у Киритийский бойцов, да?

– У Санаранийцев, – поправил ее Кирк.

– Ну, тогда вам конец, – рассмеялась Тас-Кса-Сит.

Кирк собирался что-то ответить, но неожиданно ему стало не до этого. Ксионийка бросилась вперед и влево, правая рука её взметнулась вверх и Кирк едва успел отбить удар. Он развернулся и полоснул согнутыми пальцами левой руки по спине женщине… То есть, хотел полоснуть – пальцы встретили пустоту. А ксионийка, извернувшись, нанесла ему удар в левый бок.

– Один-ноль, – усмехнулась женщина.

Будь у неё на руке боевая перчатка – пять острых стальных лезвий, – Кирк уже истекал бы кровью. Чертыхнувшись про себя, Кирк отскочил назад, но Тас-Кса-Сит каким-то образом вновь возникла рядом. Кирк едва успел отклониться – её пальцы промелькнули перед самым лицом. И тогда Кирк бросился вперед, одновременно падая на колени, и нанес удар сразу двумя руками. Левая рука его полоснула по бедру ксионийки, а правая – по животу. Женщина испугано охнула – она тоже живо представила себе, что могло бы случиться, будь на Кирке боевые перчатки.

– Два-один, – констатировал Кирк, переводя дыхание и поднимаясь на ноги.

– Два-два! – высоким голосом крикнула ксионийка, нанося ему удар по горлу, на который Кирк даже не успел отреагировать.

– Три-два! – она опять ударила по лицу, на этот раз уже успешнее.

– Четыре-два! – быстрый скользящий удар по низу живота.

– Пять-два!! – подсечка, после которой Кирк оказался на полу.

– Шесть-два!!! – летящая к лицу ладонь, хищно изогнутые пальцы.

Кирк зажмурился и почувствовал, как на него падает разгоряченное схваткой тело, как пальцы Тас-Кса-Сит прикасаются к его векам и замирают.

– Шесть-два! – довольным тоном повторила ксионийка.

– Шесть-три, – возразил Кирк, упирая пальцы ей в левый бок.

– Ты хорошо дерешься, – похвалила его Тас-Кса-Сит, поднимаясь на ноги. – Вот только твой последний удар уже не был бы засчитан.

– Почему? – Кирк тоже встал, с трудом переводя дыхание.

– Какой же боец из слепого?! – расхохоталась ксионийка.

– Между прочим, – заметил Кирк, – удары по глазам запрещены.

– Это был бой без правил, – улыбнулась женщина.

– Могла бы и предупредить, – покачал головой Кирк.

– Вот ещё! – фыркнула ксионийка. – Тогда бы ты первый по глазам ударил! Что я, Санаранийской школы не знаю, что ли?!

– А у тебя что за школа? – поинтересовался Кирк.

– Долины Сас.

– Никогда не слышал, – покачал головой Кирк.

– И хорошо! – усмехнулась женщина, присаживаясь на пол. – Это школа рабов. Там из ученика делают раба, и только потом его начинают учить. Если он сумеет выжить, конечно… Ты хотел бы быть рабом?

– Хм… – с сомнением покрутил головой Кирк. – Я, в принципе, и был им – на Санаранийском плато.

– Да, прости, я забыла, – заметно смутилась Тас-Кса-Сит. – Почему-то вылетело из головы, что ты человек. Конечно, в каком качестве могут ещё быть люди на Санаранийском плато?!

– Ничего, – успокоил её Кирк. – Мне там было даже интересно.

– В рабстве?! – изумилась Тас-Кса-Сит.

– Я родился на Третьей Тагара, – усмехнулся Кирк. – Если ты там никогда не бывала, то не поймешь, что это значит – родиться на Тагара-III.

– А что, там как-то по-особенному рождаются?! – хихикнула Тас-Кса-Сит. – Я думала, что наши расы в этом отличаются не очень сильно.

– Родиться на Тагара-III, – спокойно пояснил Кирк, не обращая внимания на насмешки ксионийки, – это значит, родиться рабом. Твои родители могут быть очень влиятельными и состоятельными людьми – неважно. Ты всё равно раб. Раб своих родителей. Ты будешь делать только то, что они тебе разрешат или прикажут. Твои собственные желания не имеют абсолютно никакого значения. Даже создав свою семью и заведя своих детей ты всё равно раб. До тех пор, пока твои родители живы.

– А потом? – спросила Тас-Кса-Сит. В больших глазах её появился неподдельный интерес.

– Когда родители умирают, ты перестаёшь быть рабом, – пожал плечами Кирк. – К счастью, детьми на Тагара-III обзаводятся поздно – годам к сорока. Так что обычно приходится терпеть лет пятьдесят-шестьдесят, не больше. К тому времени у тебя самого уже есть дети, твои рабы, которые ждут – не дождутся твоей смерти, чтобы стать свободными. Впрочем, многие люди всю жизнь проживают в рабстве, и даже не подозревают о том, не говоря уже о возмущении или чём-то подобном.

– Ты говоришь, как ксиониец, – усмехнулась Тас-Кса-Сит. – Санаранийские уроки не прошли для тебя даром. Я имею в виду не только ксиболдинг. Интересно было бы посмотреть на тебя в Долине Сас.

– Думаю, – ответил Кирк, – что ничего интересного для тебя не было бы. Что один раб может найти интересного в другом?!

Тас-Кса-Сит рассмеялась.

– Но теперь мы свободны, – сказала она. – Моё обучение в Долине Сас можно поставить рядом с твоей службой в армии, если учесть ещё и Санаранийское плато.

– Не забывай и о Третьей Тагара, – возразил Кирк. – Это было самое тяжёлое моё рабство. Потому что я тогда ещё не знал, что можно быть свободным. И не знал, что один из показателей свободного человека, это отсутствие желания иметь своих рабов. Например, своей семьи.

– А если не создавать семью? – Тас-Кса-Сит действительно очень заинтересовали эти вопросы. Она согнула ноги в коленях, обхватила их руками, и с любопытством смотрела на Кирка снизу вверх.

– Я и не создавал, – усмехнулся Кирк. – Мои родители были очень молоды, когда я родился. Они вполне могли бы прожить еще лет тридцать – до того самого момента, когда мне уже не нужна будет никакая свобода.

– Ты их… – Тас-Кса-Сит запнулась и пауза тяжёлым камнем повисла в воздухе.

– Нет, – покачал головой Кирк. – Они сами умерли. От болезни.

– Ты врёшь! – убежденно заявила Тас-Кса-Сит. – Наверняка ты помог своим обожаемым предкам отправиться в свободный полет!

– Нет, это правда, – ответил Кирк. – Ну, во всяком случае, что касается отца. Он меня действительно любил. И я его тоже. А мать… Для матери я всегда был рабом. Даже умирая, она не забывала отдавать мне распоряжения. Ей повезло, – Кирк неожиданно рассмеялся. – Если бы она не умерла сама, я бы её точно убил!

– Хорош сыночек! – фыркнула Тас-Кса-Сит. – Вот, рожай таких! А они потом…

– А не надо было рожать, – криво улыбнулся Кирк. – Я об этом не просил. Когда рожаешь для себя игрушку, неплохо бы подумать и о том, каково этой игрушке будет жить на свете. К чему рожать ребенка и воспитывать его так, чтобы он с самого детства с нетерпением ожидал смерти родителей?!

– Поэтому ты и не создал своей семьи, – понимающе произнесла Тас-Кса-Сит. – Не хотел плодить рабов?

– Да.

– А не могли твои родители заставить тебя жениться?

– Нет, – ответил Кирк. – То есть, иногда такое бывает. Раньше это случалось почти всегда, но теперь у тагарцев гораздо больше свободы, – Кирк горько усмехнулся. – Теперь ты не обязан жениться на том, на кого тебе указывают. Ты даже вообще можешь не жениться. Если готов жить в аду. Я был к этому готов.

– Да-а-а… – задумчиво протянула Тас-Кса-Сит, и взгляд ее сделался отрешенным. – У нас все иначе. У нас никто не заставляет тебя создавать семью и заводить детей. Но мы всегда стараемся побыстрее сбросить с себя этот груз. Чем быстрее ребенок сделается самостоятельным, тем скорее он оставит в покое родителей… То есть – мать. От отцов толку, как ветру от дохлой рыбы! – Тас-Кса-Сит презрительно фыркнула.