Дорогами илархов

Снова в пути

Исмен и Фидар пошли попрощаться с вождем сколотов. Заратата и Спитамен отходили от встречи с Фагимасадом, сидя все на том же бугорке и попивая свежее кобылье молоко.

– Уважаемый Заратата-ксай, что же сказал тебе могущественный Фагимасад? – вопрошал Спитамен.

– Ты разве не слышал? – удивился вождь. – Он так громко говорил, я чуть не оглох.

– К каждому свой Фагимасад приходил, – напомнил энарей, присаживаясь рядом. – Каждому сказал сакральное слово, предназначенное только для его ушей.

– Так каково же твое решение? – не отставал Спитамен.

– Мальчик мой! – заметил вождь Исмена. – Дай взглянуть на тебя. Да ты – настоящий красавец. А! – толкнул он энарея, – как ему идет одежда сколота. Настоящий хозяин степи. Вот что я подумал: пожалуй, я назову его сыном перед Великой Матерью Табити. Что скажешь, жрец? – Опять повернулся к Исмену: – Хочешь стать настоящим ксаем? Я дам тебе кибитку, табун лошадей и одну из своих дочерей.

Исмен растерялся. Не знал даже, как относиться к словам вождя. Судьба дарила ему счастье стать приближенным к вождю сколотов, но в душе он совсем этого не хотел.

– Не вижу его среди нашего народа, – произнес жрец, как приговор. – Он из племен сираков и никогда не станет сколотом.

– Станет, – упрямился вождь. – Посмотри на него – вырастет красавцем! Вспомни, как он бесстрашно вел себя в поединке. Даже у меня сердце замерло, когда стрела летела прямо ему в голову. Любой вождь посчитает за счастье имеет такого смелого сына.

Энарей неодобрительно взглянул прямо в глаза вождю и глухо сказал:

– Не забывай, что у тебя уже есть восемь сыновей, а новая супруга принесет еще приплод.

– И что с того?

– Ты думаешь прожить вечно? Не получится. Когда Папай призовет тебя в свою свиту, твои сыновья разорвут мальчишку из другого племени, как волки рвут чужака.

– Так и хочется иногда отрезать тебе язык! – рассердился вождь.

– Отрежь. Только что от этого изменится? – усмехнулся жрец.

– Что изменится? – пыхтел вождь. – Больше не буду слушать твоих дурацких наставлений.

– И наделаешь много глупостей, – зло сверкнул глазами энарей.

– Прости меня, жрец, – моментально остыл вождь. – Он прав, – обратился Заратата к Исмену. – У нашего племени волчьи законы. Но тебе так идет одежда сколота… А это что? – увидел он в руке Исмена шлем в виде львиной головы.

– Он не подходит мне, – вздохнул мальчик. – Голова у языгов не такая, как у всех.

– Да. Точно. Они младенцам затылки перетягивают. Черепа у них, что утиные яйца. А хочешь, поменяемся? Я тебе другой дам, – предложил вождь. – А этот мне отдай. Мой оружейник переплавит его в наконечники для стрел.

Вождь крикнул слуге:

– Принеси шлем. Тот, красивый, что я у иллирийцев выменял за два горита со стрелами.

Исмену поднесли чудо умелого оружейника. Бронзовый купол покрывала тонкая чеканка. Маска правдоподобно напоминала черты человеческого лица, только вместо глаз овальные прорези. Дополнительный щиток в виде двух чешуйчатых рыб защищал лоб. Но самая красивая деталь находилась на макушке: лежащий лев с головой женщины и с широким змеиным хвостом. Хвост спускался на затылок. Из спины мифического зверя торчал высокий гребень черных жестких конских волос.

– О, благородный вождь, я не могу взять его. Это не равный мен, – испугался мальчик.

– Бери! Конь у тебя славный, меч – самого Скопаса. А горит какой красивый. Лук из рогов косули. Не каждый воин такой имеет. Тебе и шлем нужен соответствующий. Бери. Он мне не дорого достался. Да и мы, сколоты такие не носим. У нас, вон, колпаки из бараньей шкуры. Просто тогда шлем мне очень понравился, как игрушка ребенку. А теперь валяется в кибитке без дела. Бери.

– Благодарю тебя, вождь. Буду молить Папайя о твоем благополучии.

– Прощай, – грустно сказал вождь и обратился к Фидару: – Береги мальчишку. Он должен вырасти в благородного ксая. Если беда приключиться, ищи мое становище в степи по эту сторону Дона. Я всегда вас приму и помогу.

– Благородный Заратата, – напомнил о себе Спитамен. – Так, как же о моем деле?

– Не дам я тебе воинов, – отрезал вождь.

– Ты мне не веришь?

– Тебе – верю, Дараявушу – нет. Думай, что хочешь. Но мои воины не пойдут с тобой. Прощай! – И он резко поднялся. – Коня мне. Снимаемся с места.

Всадники двинулись гурьбой в степь, следом заскрипели колесами кибитки. За ними пастухи погнали стада коров, быков и коз. Пронесся многочисленный табун, поднимая тучи пыли. Племя сколотов ушло на север, к Дону. Становище опустело. Только чернели пятнами остатки кострищ, да вокруг вытоптанная трава. Стало непривычно пусто и тихо.

Фидар, Исмен и Колобуд направились в противоположную сторону. Будина посадили на коня языга, которого поверг Фидар. На четвертую лошадь навьючили копья, щиты и кожаные мешки со скарбом. Остановились возле шатра Спитамена. Слуги сворачивали полог, укладывали в большие деревянные сундуки дорогую посуду.

– Куда теперь? – спросил Фидар у массагета.

– Пройду к верховью Дона, потом обратно. Сколько смогу, столько найму всадников. Ты не хочешь ко мне присоединиться. Дараявуш платит хорошо, – предложил Спитамен.

– В другое время я так бы и сделал. Но сейчас хочу попасть в родную землю. Там шесть лет обо мне ничего не слышали. Надо отцу с матерью поклониться. Да еще невеста меня ждет. Самая красивая девушка в горах.

– Понимаю, – кивнул Спитамен и грустно улыбнулся.

– Если обратно будешь идти через Аланские ворота, заходи ко мне в долину. Буду рад.

– Обязательно заеду. Прощай!

Они ехали по высокой траве, доходившей коням до брюха. Репейник, довольный и важный, бегал впереди зигзагами, что-то вынюхивая. Небо постепенно затягивало серой пеленой.

– Фидар, – спросил Исмен. – Что теперь будет с языгами, которых мы победили?

– По-хорошему, надо было бы их убить. Они оклемаются и будут нас искать, чтобы смыть позор кровью.

– Долго искать?

– Всю жизнь. Иначе им житья не дадут соплеменники. Готовься. Рано или поздно, с ними еще раз придется сразиться.

– А ты будешь учить меня воинскому искусству?

– Конечно. Ты же теперь в моем отряде.

– У нас отряд?

– Трое воинов – сила. Если соберем двадцать одного воина, то можем придумать свой боевой клич.

– Покажи хоть какой-нибудь прием, – попросил Исмен.

– Чему бы тебя такому хитрому научить, – задумался Фидар. – Силенок еще маловато. Если сойдешься с опытным воином… Вот, смотри: на тебя нападает всадник. Он видит, что ты слабее, и решит просто ударить тебя копьем сверху в голову или в шею.

Фидар заехал чуть вперед, развернулся и поднял над головой копье, взяв его обратным хватом.

– А мне что делать?

– Воин будет нападать на тебя правым боком, чтобы особо не мучиться. Ты не позволяй, уходи влево. Так. Правильно, – похвалил Фидар. – Держи копье прямым хватом. Так! Древко обопри о холку коня. А острие подними вверх, как будто целишь ему в лицо снизу. Так. Понял?

– Понял. А дальше?

– Давай попробуем, только тупыми концами копий.

Они разъехались и начали сближаться.

– Я бью. Не отклоняйся назад, наоборот – подныривай под копье и снизу бей щитом по наконечнику. Сильнее! Вот так!

Несколько раз Фидар ткнул копьем. Пару раз попал в лоб Исмену. Наконец получилось: Исмен уходил от удара и отбивал копье.

– Своим копьем целься противнику в лицо. Так! Он вынужден поднять щит выше, и откроет живот. Запомни два правила. Первое: всегда смотри противнику в глаза. Если даже коротко взглянешь туда, куда хочешь ударить, опытный воин сразу поймет, что ты задумал. Второе правило: когда противник нападает, он больше всего уязвим. И еще одно: ты с первого же взгляда должен оценить врага: насколько он силен, как хорошо владеет оружием, а главное – боится он тебя или не видит в тебе достойного противника. Представь, что враг сильнее, тогда ты должен быть быстрее и ловчей. Он попытается надавить всей мощью. Ты должен уйти от прямого натиска, схитрить.

– Мне надо бить в живот, – сообразил Исмен. – Сделать вид, что целюсь в лицо, а самому ударить под щит.

– Правильно. Отбивай копье, и тут же опускай свое, бей в живот. Попробуем.

Исмен сделал все, как учил Фидар. Тот даже крякнул, получив тычок под ребра.

– Способный ученик, – похвалил его аорс. – Попробуем еще.

Они повторили упражнение несколько раз. Исмен старался выполнять все в точности.

– Отлично! – похвалил его Фидар.

– А дай-ка я, – попросил Колобуд и без предупреждения напал на Исмена.

Исмен не оплошал: отбил копье и ткнул в каменный живот будину.

– Получается! – обрадовался юный ксай. – Еще приему научи.

– Сначала этот отработай до совершенства, – покачал головой Фидар и спросил у Колобуда: – Сидя на коне, умеешь с копьем обращаться?

– Научусь, – заверил его будин. – Только это, – он взвесил на руке копье, – легкое оно для меня. Потяжелее надо и длиннее на пару локтей. А еще пару дротиков. Я далеко метаю.

– В ближайшем селении найдем кузнеца и поменяем, – пообещал Фидар.

– И мечом таким я не привык действовать, – пожаловался он, клацнув коротким эллинским ксифосом в ножнах.

– А что же тебе надо?

– Кувалду. У меня раньше булыжник был круглый с дырой посредине, я его на палку насаживал. Медведя валил с одного удара. Когда собаки лохматого разозлят, он становится на задние лапы и идет вперед. Я его в грудь – Бах!

– И много так медведей завалил?

– Двоих. Правда, те молодые были. Вот, третий попался! Ух, матерый. Уклонился, я в плечо ему врезал. Так он другой лапой мне так въехал! Весь бок разодрал. До ребер достал. Хорошо, мужики подоспели, рогатинами его закололи.

– Так тебе надо молот кузнечный, – решил Фидар.

– Пойдет, – согласился будин. – С молотом еще лучше. И на клин его заточить, с одной стороны. Я таким любой щит пробью.

Вскоре начал накрапывать мелкий дождь, холодный и противный. Степь становилась неровной. Плоские возвышенности сменялись глубокими оврагами. Сквозь пелену облаков впереди показалась едва заметная синяя полоса.

– Я вижу горы, – радостно воскликнул Фидар.

Дождь лил не переставая. Земля раскисла, и копыта лошадей скользили. Прочная кожаная одежда сколотов, и та промокла на плечах.

К вечеру набрели на небольшое поселение землепашцев и ремесленников. Невысокий насыпной вал венчали стены в человеческий рост, сложенные из булыжника на глине. Внутри теснились низенькие домики из глинобитного кирпича с соломенными двускатными крышами. Широкие ворота оказались закрыты наглухо. По обеим сторонам ворот торчали высокие шесты с коровьими черепами наверху. Двое стражников, еще подростки, вооруженные копьями, встретили путников:

– Кто такие? Каким богам молитесь?

Фидар уловил выговор и обернулся к Исмену:

– Это сираки. Сможешь с ними переговорить, чтобы впустили?

Исмен выехал вперед.

– Мы вольные воины, – сказал он. – Гостили в становье благородного вождя сколотов Зарататы. Едем в земли аорсов. Хотели переночевать в вашем селении, а с рассветом двинемся дальше.

Усыхав родной выговор, молодые стражники успокоились, а когда прозвучало имя вождя сколотов, недоверие к путникам вовсе пропало. Но один из стражников сказал:

– Мы могли бы вас пустить в город, только нам не позволено.

– Почему? – не понял Исмен.

– Торговый караван из Персии прибыл на закате. Караван охраняют саки72. Старший приказал запереть ворота и никого не пускать.

– Так позови старшего, – потребовал Фидар. – Не будем же мы всю ночь мокнуть в степи.

– Но он отдыхает.

– Не позовешь – так войдем, – пригрозил Фидар.

Охранник скрылся. Вскоре опять появился в сопровождении низкого коренастого воина в кожаной длинной куртке. Недобрым взглядом он окинул всадников.

– В поселении караван разместился, – сказал воин. – В домах места нет. Езжайте дальше.

– Не очень-то ты гостеприимный, – в голосе Фидара послышалась угроза. – Смеешь дерзить воинам Спитамена.

– Не пугай меня Спитаменом, – зло ответил сак, но в голосе его проскользнули нотки страх. – Я сам служу Бессу, сатрапу Бактирии.

– Не смеши меня, – негодующе воскликнул Фидар. – Никогда не поверю, чтобы слуги Бесса опустились до охранников каравана.

– Много ты понимаешь, – сквозь зубы процедил сак и буркнул подросткам. – Пропустите их. – Повернулся, зашагал в город.

Поселение оказалось небольшое, около сорока дворов. Дворы располагались по кругу, примыкая к защитной стене. В центре – площадь. Сейчас на площади разместился караван: телеги, волы, загон с лошадьми.

Фидар кулаком забарабанил в ближайшую дверь. Высунулся сонный хозяин.

– Народу полно, – не пустил он.

Проехали еще несколько домов – везде отказали, везде места свободного нет. Уже совсем стемнело. Дождь усилился. Хлестал холодными струями. Фидар указал Колобуду на калитку в заборе:

– Надоело проситься. Воины мы или нищие бродяги?

Будин слез с коня и плечом высадил калитку. Лохматая собака кинулась на него, злобно ощерясь. Репейник тут же подмял ее под себя. Выскочил хозяин с дубиной в руках. Ему под ноги покатился мохнатый рычащий клубок. Он отпрыгнул в сторону. Репейник загнал дворовую собаку в щель между домом и овчарней. Успокоился, с достоинством обошел двор, обнюхивая каждый угол.

– У меня в доме торговец важный, – пытался вытурить их хозяин.

– Под навесом поспим, – отпихнул его Фидар. – Принеси нам поесть чего-нибудь и корма для лошадей. Да не бойся ты, заплатим.

В дальнем конце двора нашли небольшой, но сухой сарай под соломенной крышей. Потеснили корову с теленком. Выгнали стадо коз. На их место поставили коней. Сами улеглись тут же в охапки соломы. Пришел хозяин с кувшином молока и едовней мяса. Окликнул путников. В ответ услышал храп. Пожал плечами, и отправился обратно в дом.

Исмен проснулся от журчания. Он открыл глаза, повернулся и увидел, как худенькая девчонка в серой льняной рубахе доит корову. Молоко тонкой струйкой падало в глубокий глиняный чан. Теленок тянулся к чану и жалобно мычал, но девчонка безжалостно отгоняла его. На узких плечах лежала шаль из вязаной козьей шерсти. Ноги босые. Светлые косы падали ниже пояса.

Исмен с удивлением обнаружил, что Фидар с будином уже куда-то ушли. Даже Репейник убежал по делам. Исмен поднялся, размял мышцы. Девчонка вздрогнула, обернулась. Тут же быстрым движением накинула на голову шаль, укрывая косы. Зачерпнула кривой глиняной кружкой из чана молока и протянула Исмену. Он с наслаждением выпил теплого пахучего молока. Пока пил, девочка не отрывала от юного воина восхищенного взгляда. Даже не заметила, как теленок тихо подобрался к чану и принялся лакать. Исмен поблагодарил маленькую хозяйку, сорвал с пояса бронзовую бляху в виде скачущего коня и подарил ей. Затем пошел к лошадям, им осмотрел ноги. Нашел во дворе колодец, по кругу обложенный булыжником. Наполнил кожаное ведро водой и плеснул в деревянное корыто. Когда животные напились, он закрепил чепраки, навьючил коней и вывел их на улицу, перед тем расплатившись с хозяином за ночлег тремя стрелами.

Занималась заря. Умытое после ночного дождя небо сияло чистой синевой. На площади в центре городка караванщики запрягали повозки, готовясь продолжить длинный путь. Волы протяжно мычали, погонщики покрикивали на них. Из калиток домов выводили коров. Пастух гнал стадо в поле. В небольшом загоне стояли кони высокие, с тонкими сильными ногами. Головы большие, шеи толстые, груди широкие. Чепраки на них войлочные, с красочной кожаной аппликацией.

Исмен привязал своих коней к коновязи у одного из домов. Постучался в калитку. У хозяина сменял мешок ячменя и круг сыра за девять стрел. Когда вышел обратно, то увидел, что возле Цырда крутится коренастый сак в длинной персидской рубахе, расшитой птицами. Он гладил коня по шее, трепал гриву. Конь недовольно фыркал, сердито косился на чужака.

– Что тебе надо? – спросил его Исмен.

Сак окинул его презрительным взглядом и сквозь зубы спросил:

– Твой конь?

– Мой.

– Эй, Емын, – окликнул его товарищ со стороны загона для лошадей. – Чего ты там высматриваешь?

– Коня хочу поменять, – не оборачиваясь, ответил тот. – Мой совсем старый и хромает. – Обратился снова к Исмену, тоном, не терпящим возражений: – Отдай его мне. Взамен возьми, вон, рыжего с красным чепраком, – он указал на понурого старого мерина со струпьями на боках.

– Спасибо за предложение, но я не хочу меняться.

– Что значит: не хочешь? Я сказал: бери, значит – бери, – нагло крикнул сак и принялся отвязывать Цырда.

– А я не буду менять, – оттолкнул его Исмен.

– Да ты знаешь, кто я такой, мальчишка! – набросился на него сак, сгреб Исмена в охапку и попытался отбросить в сторону. Но Исмен вывернулся, выхватил нож, с бедра и ударил сака. Тот еле успел отклонится. Лезвие все же вспороло роскошную персидскую рубаху на груди.

– На кого ты руку поднял! – Лицо сака потемнело от гнева. Раскосые глаза превратились в щелки. Нижняя челюсть, поросшая жалкой бородкой, выдвинулась вперед. Он выхватил акинак и кинулся на Исмена. Фидар, подоспевший вовремя, перехватил занесенную руку и вывернул меч.

Здоровяк, что стоял у загона, громко заорал:

– Все сюда!

С площади, где впрягали волов, подбежало человек двадцать вооруженных саков.

– Что за крики? – недовольно спросил старший, тот, что ночью не хотел пускать путников в город.

– Мальчишка кинулся на меня с ножом, – показал обидчик распоротую одежду.

– Башку ему надо свернуть! – выкрикнул один из охранников и потянулся огромной лапой к Исмену, но натолкнулся на мощную грудь будина.

– Сам тебе башку сейчас проломлю, – грозно прорычал Колобуд, играючи вертя в руке увесистый кузнечный молот.

Заскрежетали акинаки, вылетающие из ножен.

– Стойте! Стойте! – растолкал всех старший. – О чем спор? За что он на тебя с ножом кинулся?

– Я коня хотел его взять. Нам разрешено отбирать коней. Мой совсем хромает.

– Разрешено коней отбирать там, в Персии, на крайний случай в Армении, – втолковал ему старший. – А мы на землях сколотов. Потом, если путники не врут, то они из отряда Спитамена.

– Плевать мы хотели на Спитамена! Пусть отдает коня! – заорали саки.

Старший поднял руку, все смолкли. Он взглянул на Исмена:

– Придется тебе отдать коня, или отстоять свое право в поединке.

– Правильно! Это по закону! – согласились саки.

– Конь мой, – сказал Фидар. – Со мной и дерись.

– Нет! – крикнул сак в распоротой рубахе. – Мальчишка сказал, что конь принадлежит ему. Вот, пусть сам его и отстаивает.

– Что за честь воину с мальчишкой сражаться? Со мной сразись! – требовал Фидар.

– Если он с акинаком, значит – воин. Или нечего цеплять меч на пояс.

– Правильно! – подтвердили саки.

– Но ты же сильнее его.

– Не бывает воинов равных по силе. Всегда один слабее, другой сильнее, – встрял старший охранник. – Если нацепил акинак – значит воин.

– Правильно! – подхватили саки. – Пусть бьется!

Фидар толкнул Исмена к себе за спину, сам выставил вперед меч. Тут же рядом встал Будин и приготовился размозжить голову первому, кто сунется.

– Мы все равно вас порубим в куски, – предупредил старший.

– Я знаю, – согласился Фидар, холодно взглянув ему в глаза. – Но некоторых из вас придется хоронить сегодня. Подходи, будешь первым.

– Сам напросился! – Старший охранник пригнулся и сделал короткий шаг вперед.

Саки встали полукругом, готовые кинуться в атаку. Силы не равные. Куда им втроем против двадцати человек. Ну, положат они пятерых…

– Я буду биться. – Исмен растолкал Фидара и Колобуда, решительно вышел вперед.

– Не смей! – попытался остановить его аорс.

– Я буду биться! – настойчиво повторил Исмен. – Я виноват, мне и отвечать.

– Вот, так бы и давно, – удовлетворенно сказал старший охранник, опуская меч.

– Птенец напыжил хохолок, – рассмеялись саки.

– Выбирай оружие, – снисходительно разрешил ему обидчик.

– Копье и щит, – выдвинул условие Исмен.

– Как угодно, – согласился сак.

– Сражаться будем верхом.

– Верхом, так верхом, – пожал он плечами. – Мне все равно: в землю тебя вбить или с коня скинуть.

– Разбирайся тут с мальчишкой побыстрее, – сказал старший охранник. – Повозки уже запряжены. Я начинаю выводить караван.

Он отправился в сторону площади, где протяжно мычали волы и скрипели колеса.

– Он же тебя с одного удара…, – посетовал Колобуд. – Что же ты…

– Лучше меня одного, чем всех бы нас сейчас здесь положили, – ответил Исмен, залезая на коня.

– Помнишь, чему я тебя учил? – тихо спросил Фидар, подавая Исмену копье.

– Помню.

– Да сохранит тебя Савр. Главное: не бойся его. У него копье, и у тебя тоже. Он чувствует над тобой превосходство, в этом его слабая сторона.

Саки образовали широкий круг в ожидании поединка. Исмен смело двинул коня вперед. Как учил Фидар: смотрел только в глаза противника.

– Гляди-ка, шлем у мальчишки какой красивый, – кричал один из охранников. – Шлем мне отдашь, когда с птенцом разделаешься.

– А мне меч подаришь, – требовал другой. – Мне его акинак понравился.

– Я горит у тебя сменяю на пять золотых монет, – предложил третий.

– Горит я уже облюбовал, – встрял четвертый. – Давай так: тебе горит и стрелы, а мне лук.