Рано потеряв родителей, египтолог Изабель МакНил полностью посвятила свою жизнь работе и поискам пропавших артефактов. Всё изменилось после встречи девушки с известным писателем. Теперь по её следу, ведущему в Северную Африку, идут нацисты из тайного ордена и Британская разведка. В золотых песках Сахары, она найдет нечто более ценное, чем древние сокровища – свою любовь.
В оформлении обложки использована фотография с https://tepler.ru/egypt/giza/piramida-heopsa.html
Кораблева Диана Секрет для двоих: путешествие короны Императора.
Я не по звездам о судьбе гадаю,
И астрономия не скажет мне,
Какие звезды в небе к урожаю,
К чуме, пожару, голоду, войне.
Не знаю я, ненастье иль погоду
Сулит зимой и летом календарь,
И не могу судить по небосводу,
Какой счастливей будет государь.
Но вижу я в твоих глазах предвестье,
По неизменным звездам узнаю,
Что правда с красотой пребудут вместе,
Когда продлишь в потомках жизнь свою.
А если нет – под гробовой плитою
Исчезнет правда вместе с красотою.
Уильям Шекспир.
Начиная работу над этой книгой, я долго думала, что можно выдумать, а что необходимо соотнести с реальными историческими фактами. И в конечном итоге пришла к такому выводу, что правду может знать лишь избранный круг людей, обладающих, особой осведомленностью. Искажая одну правду, неизменно сталкиваешься с другой…
Рубин в Большой императорской короне Российской империи является частью ансамбля российских императорских регалий. Камень красного цвета, дополнялся, синим сапфиром, венчающим державу. А трио завершал белый алмаз из скипетра. Все вместе они образовывали основные бело-сине-красные цвета государственного флага России. А что если эти камни гораздо старше всей истории империи, и монархи получили их в наследство не случайно? Давайте разбираться.
Часть 1. Предпосылки войны.
Пролог.
Глазго. Шотландия 1920 год.
Небольшое семейное поместье лорда МакНила находилось на окраине города с прекрасным видом на реку Клайд. Хозяин дома закрылся в своем кабинете вместе с двенадцатилетней белокурой дочуркой, занятые изучением бухгалтерских книг. Два года назад Питер МакНил заметил исключительные способности Изабель: она могла не только держать в уме цифры, к коим её отец, будучи гуманитарием, относился весьма скептически, но и видела их цвета, форму, чувствовала запах, и даже слышала их. В её воображении разворачивалась целая карта математических вычислений. Изабель понятия не имела, что другие люди воспринимают информацию по-иному. Для неё с детства это было нормой. Поначалу семья была обеспокоена подобным восприятием девочкой окружающего мира, посчитав это неким проявлением психического расстройства. Но вскоре, они совершили поездку в Лондон, к одному известному профессору, который убедил родителей Изабель, что их дочь является синестетом, человеком с феноменальной памятью и многомерным виденьем реальности. По своему желанию она могла, как включать, так и отключать данную способность. Необходимость использования синестезии нужна была каждый месяц двадцать девятого числа, когда отец доставал свои бухгалтерские отчеты по управлению поместьем.
– Итак, – подвел итог лорд МакНил, записывая данные. – В этом месяце мы сэкономили сто футов стерлингов на услугах садовника.
– И превысили норму трат на услугах кухарки. А все потому, папочка, что ты пристрастился к её вкуснейшим сконам! – деловито заметила девочка, непосредственно откусывая кусок от булочки и запивая её сладким чаем.
Питер МакНил оторвал взгляд от книг и улыбнулся, взглянув на дочь. Она сидела прямо на деревянном полу, подогнув ноги под себя. Рядом стоял разнос с чаем и сконами. Она успевала забрасывать их одну за другой в рот, и при этом странно разводить руками, проводя числовые расчеты.
– Видимо, не я один,– сказал отец, продолжая улыбаться. Предательские морщинки залегли в уголках его губ.
Изабель на минутку остановилась и перестала размахивать руками и жевать. Взгляд её был направлен куда-то в пространство.
– Ой, забыли посчитать, сколько нам с тобой необходимо на поездку в Египет! – воскликнула она.
– Дорогая, мы с тобой это уже не раз обсуждали. Я еду один,– ответил отец, и слегка пригнулся ближе к столу с бумагами, ожидая бурной реакции дочери.
Девочка резко вскочила с пола, и подбежала к отцу, оставляя за собой след из хлебных крошек, сыпавшихся с её шерстяной плиссированной юбки. Она направила указательный палец в сторону обветренного лица Питера и вкрадчиво заметила, прожигая его взглядом:
– Ты же мне обещал.
– И передумал. Беру свои слова назад. Ты ещё не готова к такой длительной поездке и трудностям, которые могут ожидать нас в Гизе,– на одном дыхании выпалил лорд МакНил.
– Но, папа! – воскликнула Изабель, и принялась колотить маленькими кулачками по крышке стола, за которым сидел отец. Бумаги стали подпрыгивать в такт её движениям. Даже очки на переносице у Питера МакНила завибрировали. Вовремя спохватившись, и осознав, что она все-таки леди, девочка перестала барабанить по столу и отошла, опустив взгляд вниз, собирая с юбки оставшиеся крошки.
– Я достаточно взрослая, чтобы вести бухгалтерию, но видимо не достаточно взрослая, чтобы путешествовать с тобой и читать символы с древних табличек,– грустным голосом продолжала говорить она. – Ты только представь, как бы я тебе пригодилась со своим воображением. Мы с тобой в один миг смогли бы раскрыть загадку пирамиды Хеопса!
– Копаться в пыли, без элементарных средств личной гигиены, под изнуряющим палящим солнцем пустыни – занятие не для женщины, и уж тем более не для двенадцатилетней девочки,– обеспокоенно заметил отец, видя, что на глазах у дочери уже проступают слёзы. – Я обещаю тебе, что, когда ты подрастешь, я возьму тебя с собой, но пока ты еще не готова, к испытаниям подобного рода.
Питер МакНил подошел к Изабель и ласково обнял её за плечи.
– К тому же, ты нужна мне здесь, чтобы разгадать загадку рубина, о котором идет речь в древних писаниях. Сходишь в библиотеку, произведешь свои подсчеты,– ласково уговаривал он дочь.
– Я уже все подсчитала,– выпалила девочка на одном дыхании, на ходу поправляя очки, съехавшие с переносицы отца. – Его размер должен быть 398,72 карата. Что составляет 2,75 дюйма по высоте, 1, 97 дюйма у основания и по 1,18 дюйма с двух противоположных сторон граней.
Лицо Питера вытянулось от удивления, и очки продолжили свой беспомощный спуск вниз.
– А само по себе появление такого рода шпинели невозможно, поскольку найденная тобой таблица, датируется, как ты сам утверждаешь 2480 годом до нашей эры…
– Что заводит нас в тупик, – продолжил отец вместо Изабель. – Ведь возраст первого найденного рубина в мире не более двух тысяч лет.
– А помнишь, как посмеялись над тобой твои друзья историки из Оксфорда, после публикации твоей статьи о древнеегипетском рубине в Нэшнл Джеографик1? ( 1-National Geographic – научно-популярный журнал мира с 1888 года). Что, мол, древние египтяне знали лишь о золоте, а из драгоценных камней дороже бисера и выловленного в Ниле барочного жемчуга, ничего в руках не держали! – почти, как настоящий взрослый историк рассуждала девочка, которая еще пять минут назад, ела булочки и пила чай прямо с пола, а затем хотела расплакаться.
– Эти снобы то же самое говорили о фотографии Тибета в этом же журнале. Мол – это дешевая подделка. В Гималаях не может быть затерян такой огромный Дворец,– добавил отец, и развернулся лицом к окну, с видом на реку. – О, как бы мне хотелось увидеть их озадаченные физиономии, после возвращения первой британской экспедиции из Лхасы. Когда всем стали доступны сведения о Тибете и Дворце Потала!
– Точно-точно! – широко заулыбалась Изабель, напрочь позабыв о том, что минуту назад она собиралась плакать. – Так и вижу, как они брызжут слюной, мотая из стороны в сторону головами в накрахмаленных париках!
Питер МакНил повернулся к дочери.
– Все время забываю, что ты еще совсем ребенок, а позволяешь себе подобные высказывания,– укоризненно покачал он головой. – Видимо я тебя слишком избаловал.
– Папочка – не переживай! – воскликнула девочка. – История – это все, что нас с тобой объединяет. А воспитанием пусть мама занимается!
– Кстати о твоей матери. Я заметил, что она с самого утра не в духе. Достала все платья из гардероба и по очереди их перемеряла. А затем заявила, что ей совершенно нечего надеть и куда-то испарилась!
– Наверно отправилась к портному,– ответила Изабель, возвращаясь к своему месту на полу и уже остывшему чаю. – На площади Джорджа расположился цирк-шапито из Будапешта. Мама где-то достала три билета на завтра, хотя они уже были распроданы на две недели вперед. А ты разве не знаешь об этом? Я думала мы идем все вместе! – удивленно захлопала длинными ресницами девочка.
– Впервые слышу об этом! – так же удивленно ответил Питер МакНил. – Я всегда узнаю обо всём последним.
– Нет, папочка,– улыбнулась Изабель, а на щеках, усыпанных веснушками, появились милые ямочки, точно такие же, как у её отца.
– Просто ты иногда так сильно задумываешься, что не замечаешь ничего вокруг! Мама несколько раз повторяла тебе о цирке вчера за ужином.
– Да?– искренне удивился лорд МакНил, усаживаясь за стол.
– Там будут выступать воздушные акробаты, клоуны, наездники! А еще покажут всевозможных животных: и обезьян, и слонов и верблюдов! Я мечтаю, о том дне, когда ты покатаешь меня по пустыне на верблюде!
– И я всегда выполняю свои обещания,– заверил дочь Питер. – Настанет день, и мы отправимся на раскопки вместе! А сейчас давай посчитаем, сколько же денег из бюджета я могу позволить себе потратить на предстоящую экспедицию.
Отец с дочерью едва успели погрузиться в свои бухгалтерские книги, как в кабинет настойчиво постучали.
Изабель открыла дверь, и её оттолкнули в сторону, вместе с дворецким, который едва успел открыть рот, чтобы сообщить, что к лорду посетители. В комнату вошли трое мужчин в строгих черных костюмах. Один из них держал в руках деревянную коробку. Девочка, вместе с навалившимся на неё весьма тучным дворецким, зацепила каблучком туфли разнос. На нем зазвенел чайник, и, опрокинувшись, разбил фарфоровую чашку с недопитым чаем. Громкий звук разбивающейся посуды сопровождался вопросом Питера МакНила:
– Кто вы такие, господа и что вам нужно?!
– Мы бы хотели поговорить с вами наедине,– ответил один из мужчин с явным ирландским акцентом.
– Но что происходит?! – привстав из-за стола, продолжил лорд.
– Пусть ребенок и дворецкий удаляться, тогда мы вам все объясним, – продолжали настаивать посетители.
– Изабель, мистер Риксби, – обратился он к дочери и слуге, которые стояли в углу, боясь пошевелиться. – Покиньте, пожалуйста, мой кабинет, джентльменам необходимо обсудить со мной что-то весьма важное.
– Но, папа! – попыталась было возразить Изабель, но отец пресек её поднятой вверх рукой, а дворецкий подталкивал к выходу, пытаясь удержать разнос с битой посудой.
– Только скажите, мне стоит звонить в Скотланд Ярд2( 2-Scotland Yard – полиция Великобритании), сэр?! – добавил он на ходу.
– Это лишнее,– ответил вместо МакНила один из ирландцев. – С вашим хозяином все будет в порядке. Мы ненадолго. А теперь закройте за собой дверь.
Мистер Риксби послушно прикрыл дверь, а один из визитеров защелкнув замок, прислонился к двери спиной, чтобы не было возможности подслушивать разговор с другой стороны.
– Меня зовут…. – последнее, что услышала Изабель, покидая кабинет отца.
Девочка не раздумывая ни секунды, сняла свои туфельки на каблуках и в одних серых колготах, направилась в сторону, где был чердак их особняка.
– Что вы делаете, мисс?! – крикнул ей вслед дворецкий.
– Отправляюсь к «уху». Я обязана знать, что этим людям нужно от моего отца!
Мистер Риксби лишь покачал головой, прекрасно зная, что Изабель МакНил – еще тот сорванец! Вздохнув, он отправился на кухню.
Вверх к чердаку, а затем налево, снова вверх, а потом вниз. Так Изабель оказалась в тайной комнате за отцовским кабинетом. Только истинный шотландец мог знать, где в доме находится помещение для прослушки, именуемое «ухом лэрда» (или «ухом лорда). « Ухо» в своем доме, девочка обнаружила ещё в возрасте семи лет, когда в подсчете ею комнат, что-то не складывалось в общем плане особняка. С тех пор она каждый год знала, где родители прячут подарки на Рождество.
Через камин потайной комнаты можно было не только всё слышать, но и видеть. Девочка устроилась поудобней, и до неё стали доносится фразы с ирландским акцентом.
– Поэтому мы хотим, чтобы вы провели анализ этого предмета искусства. Если его возраст старше, а история уходит своими корнями намного веков назад, его цена на аукционе многократно возрастет. И помните, что этот разговор между нами, строго конфиденциален.
– Но я историк, египтолог, а не ювелир,– послышался голос отца, который, пытался, было запротестовать, а затем неожиданно ахнул.
Изабель вытянула шею настолько сильно, насколько могла, пытаясь разглядеть, что же показывают отцу незваные гости. И даже пожалела на мгновение, что отвергла предложение матери заняться балетом. У прим такие длинные шеи! Сейчас ей бы это очень пригодилось. В руках у её отца оказалась корона, мерцающая бриллиантами на солнце, которое посылало свои лучи сквозь окна кабинета. В центре короны сверкал огромный рубин, завершенный крестом. Рубин размером 398,72 карата, быстро подсчитала в голове девочка.
– Вы правы, господа,– продолжил МакНил, разглядывая предмет искусства, – не нужно быть ювелиром, чтобы знать, что это. Это Большая Императорская Корона Его Императорского Величества Николая II! Последнего императора России!
В голосе отца Изабель расслышала нотки трепета, благоговения и страха. Девочка сидела затаив дыхание, завороженная зрелищем.
– Но как она оказалась у вас? – наивно поинтересовался Питер.
– Профессор – вам об этом знать необязательно. Могу сказать лишь одно, что новое правительство России, распродаёт практически за бесценок предметы искусства, принадлежащие русским аристократам. К вам мы пришли с конкретной целью, заинтересовавшись вашей статьей в Нэшнл Джеографик. Вы могли бы провести анализ драгоценных камней в Короне, чтобы выяснить их истинное происхождение и возраст?
– Потрясающе, просто потрясающе … – бормотал МакНил, все еще вертя в руках довольно увесистую царскую регалию.
– Так что скажете, профессор? – настаивал ирландец.
– Я скажу, что Корона – просто прекрасна! Но есть лишь одна проблема, хоть повторяюсь, что я и не ювелир, но рубин по центру – подделка!
– Что значит подделка?! – возмутился ирландец.
У Изабель ужасно затекла шея, да и долго сидеть неподвижно она не любила, поэтому ей пришлось нехотя покинуть «ухо лэрда». Позже она обо всем расспросит отца.
Ужин семейства МакНил поначалу проходил в полной тишине. Питер был погружен в собственные мысли о драгоценном предмете, который лежал у него в сейфе. Его жена Сильвия, мама Изабель, обдумывала, как сообщить мужу о том, что она потратила кругленькую сумму на новое платье. Итальянка по-происхождению, она все делала экспрессивно и с размахом. А её темперамент мог вытерпеть только Питер, просто потому что по своей натуре он редко вникал в смысл всего сказанного ею. К тому же его частое отсутствие из-за археологических экспедиций, делало этот брак еще крепче. Но с тех пор, как Изабель стала помогать отцу вести бухгалтерию, Сильвия снизила расходы на личные нужды. Тяжело было противостоять подобному союзу. Питер МакНил даже не замечал, что его дочь не притронулась к любимому мясному пирогу. Девочка думала, как сообщить отцу то, что она знает о Короне и выведать у него прочие подробности. В конце концов, Сильвия не выдержала:
– Я была в магазине готового платья, и потратила на новый гардероб пятьсот фунтов стерлингов! За подгонку по фигуре пришлось выложить еще семьдесят пять фунтов, и завтра к утру все доставят на дом.
– Прекрасно, – автоматически ответил лорд МакНил.
– Отлично, мам,– ковыряя вилкой пирог, добавила Изабель.
– Целых пятьсот семьдесят пять фунтов! – настаивала леди МакНил.
– Замечательно,– бесстрастно ответил муж. Мыслями он был где-то очень далеко.
– Рада за тебя, мам,– будто с другой планеты ответила дочь.
– Так, что здесь происходит?! – откладывая вилку в сторону, резко спросила Сильвия. – Вы вроде бы рядом со мной, а сами «витаете в облаках»!
– К папе приходили какие-то странные люди! – выпалила, не подумав Изабель.
Леди МакНил удивленно вскинула одну бровь и посмотрела на мужа. Лорд МакНил, пришел в себя, поправил очки и странно взглянул на дочь, которая поежилась от его взгляда, а затем, смягчившись, ответил жене:
– Ничего особенного, просто принесли один предмет искусства на оценку.
– Но ты ведь не ювелир?! – удивилась Сильвия.
– Да, но я ведь пользуюсь радиоуглеродным методом3 (3-Радиоуглеродный анализ, который отталкивается от содержания в органических предметах радиоактивного углерода С-14) для определения возраста находки. А что может быть более связано с углеродом, как не драгоценный камень, к примеру, алмаз – ведь это одна из форм углерода! – воодушевился Питер, и даже привстал из-за стола, размахивая вилкой в руке.
– Но ты забываешь, папочка,– ехидно заметила Изабель, – что в этом методе есть один большой недостаток,– девочка сделала ударение на этом слове и, оглядевшись по сторонам, заговорчески продолжила: – Он датирует только органическое вещество, а не время создания из него исторического артефакта. Вот взять, к примеру, корону – можно вычислить возраст материала, из которого она изготовлена, но дату создания этой вещи можно подделать, подобрав старинный материал.
– Так-так,– покачал головой отец. – Ты что опять подслушивала из «уха»?
– Совсем немного,– стушевалась девочка. – Ты ведь расскажешь мне об этом? – несмело выдавила она из себя, опуская взгляд в тарелку.
– Не могу. Мне нельзя никому об этом рассказывать,– спокойно ответил отец.
– Но я ведь, не «кто-нибудь»? А мама может выйти ненадолго из столовой,– заметила Изабель, с надеждой глядя на отца и даже, не обратила на мать никакого внимания.
Сильвия, сидела, расправив плечи, держа осанку, которой позавидовала бы сама королева, совершенно не понимала сути происходящего вокруг. Муж и дочь говорили о вещах, которые её никогда не интересовали. Но последняя фраза Изабель рассердила мать.
– Во-первых: что ты себе позволяешь, юная леди,– сказала она, повысив голос. – Сейчас ты доешь свой пирог, и первая покинешь столовую, потому что отправишься к себе в комнату. А во-вторых: завтра мы все идем в цирк, и ты пойдешь и подберешь себе подходящее платье. И в третьих: я хотела разрядить обстановку за столом, а не накалять её. А вы портите настроение себе и мне.
После слов матери, Изабель, молча, принялась за еду.
– Дорогая,– робко заметил лорд МакНил, – к сожаленью я не смогу завтра пойти с вами на представление. Мне действительно поручили одну очень важную работу, которую нужно выполнить в кратчайшие сроки.
– Но у меня три билета! – воскликнула Сильвия. – Вы не представляете, как тяжело было их достать!
– Возьмите с собой дочь нашей кухарки. Они с Изабель подружки. Девочкам будет гораздо интересней в цирке, чем мне.
– Что ж, – сдалась леди МакНил. – Видимо так и поступим. – Скажи миссис Дорсет, чтобы принесла чай,– добавила она, глядя, как дочь, доев пирог, покидает столовую.
– Хорошо, мамочка,– вздыхая, ответила девочка, и на ходу добавила: – А твои растраты в пятьсот семьдесят фунтов, мы вычтем из бюджета, в следующем месяце!
– Будешь ругаться? – спросила Сильвия у мужа, и, не дожидаясь его ответа, с улыбкой добавила: – Хотя бы сможем нормально поговорить за чаем.
***
Леди МакНил блистала этим вечером, в свете софитов, мерцающих под куполом цирка. Её южный золотистый оттенок кожи подчеркивали шляпка, обрамленная перьями, длинные бриллиантовые серьги и платье, цвета марсала модного прямого покроя. Сбоку от неё сидели две девочки и наслаждались представлением. Уже выступили и силач, и канатоходцы, и воздушные эквилибристы. Дошла очередь и до клоунов. Было очень весело наблюдать, за тем, как они обливают водой из специальных приспособлений, закрепленных на их головах под шляпами, людей из высшего аристократического общества.
– Вы посмотрите, что себе позволяют эти венгерские цыгане! – воскликнула Сильвия, обращаясь к Изабель и дочери кухарки, которую они позвали с собой. – Я просто счастлива, что нам достались билеты не в первом ряду. Как бы я сушила свою шляпку?!
Девочки утвердительно закивали в ответ на фразу леди МакНил. Дочь кухарки Мэг, не переставала смеяться ни на мгновенье. Особенно, когда клоуны стали обсыпать светское общество мукой. Изабель же это быстро наскучило. Она ждала номеров с животными.
– Пойду, прогуляюсь, – сказала она матери, вставая. – Надоели клоуны.
– Хочешь поскорее увидеть обещанных верблюдов?! – заметила проницательная Сильвия.
– И слонов, и арабских скакунов, и даже дрессированных догов! – воскликнула Изабель. – Кстати, кто-то обещал, что подарит мне собаку-собаку!4 ( 4 – Dog – с английского переводится, как собака. А собака породы Дог – Breed dog. Имеет место игра слов – дог-дог).
– А кто будет за ней ухаживать, если ты собираешься ездить на раскопки вместе с отцом?!
– Пока он соизволит взять меня с собой, мой пёс успеет вырасти, состарится и умереть! – ответила девочка и направилась к выходу из огромной цирковой палатки.
Она бродила вдоль загонов для животных, пытаясь, хоть краем глаза кого-то разглядеть. Из шапито доносился пронзительный смех публики, значит, клоуны все еще выступали. Рядом слышался цыганский говор, но на улице уже было темно, светила лишь луна, и девочку никто не замечал. Наконец, Изабель оказалась у наспех построенного из кольев забора, за которым на черном жеребце гарцевал наездник. У девочки перехватило дыхание от прекрасного зрелища, освещаемого лишь лунным светом. Наездник заметил темную фигуру у забора и спешился рядом с Изабель.
– Что ты здесь делаешь? Ты не заблудилась, случайно? – спросил он по-английски, со странным акцентом. Это был высокий молодой мужчина со светлыми волосами, и насколько смогла разобрать девочка – ясными бирюзовыми глазами. Одет он был в яркий камзол для выступлений.
– Нет, – ответила она, протягивая руку через забор, чтобы погладить лошадь. – Просто хотела увидеть животных.
Конь взбрыкнул, но, всё-таки дал себя погладить.
– Осторожно, он с характером,– заметил парень, наблюдая за движениями девочки.
– Ты не похож на остальных цыган,– простодушно заметила она, оторвав взгляд от лошади и посмотрев наезднику прямо в глаза.
– Почему же? – улыбнулся он.
– Ты другой, слишком светлый!
Парень рассмеялся.
– Но всё-же, я – цыган,– ответил он.
– Да? И как же тебя зовут? – поинтересовалась девочка, конь уже облизывал её руку.
– Меня зовут Лекса.
– Ха-ха-ха! – настала очередь девочке смеяться. – Что за вздор?! Это ведь женское имя!
– Ничего подобного,– сделал вид, что обиделся наездник. – Для нас цыган – это имя мужское. Оно переводится, как «защитник».
– Понятно,– вздохнула девочка.
– Ну, а тебя как зовут? – спросил Лекса.
– Изабель.
– Что ж, Изабель, мне выступать через пятнадцать минут. Если любишь животных, могу провести тебя к цирковой палатке, мимо некоторых из них.
– Это было бы просто замечательно! Хочу погладить верблюда и посмотреть на ваших замечательных догов!
– Легко! – воскликнул парень, выходя из загона и взяв коня под уздцы.
– Кстати, одна из собак недавно ощенилась. Можешь посмотреть на маленьких догов.
Глаза Изабель загорелись от предвкушения того, что она собиралась сделать.
Когда она вернулась назад, она, молча, прошла мимо матери и села на своё место, рядом с Мэг. Клоуны удалились и шпрехшталмейстер5 (5-Шпрехшталмейстер(нем.) – ведущий циркового шоу), объявил следующий номер. Выступал новый знакомый Изабель – Лекса со своей женой Лилой. Номер так и назывался: «Лекса и Лила – танцующие на лошадях».
– Где ты была так долго? – поинтересовалась Сильвия у дочери, не в силах оторвать взгляд от удивительной пары на двух черных арабских скакунах.
– Знакомилась с животными,– ответила девочка, так же завороженная зрелищем, происходящим на арене цирка.