Тень чужака

Глава 4

На стойке перед Шутовым стоял бокал с начатым бурбоном, это был уже третий за сегодняшний вечер. По опыту он знал: и не последний. С тех пор как три дня назад он был отлучен начальством от всякой деятельности, он взял за обыкновение просиживать здесь, в баре «Тики Коув» на крыше «Поларис-отеля», с открытия до закрытия. Сейчас, в июне, в Фэрбенксе почти всю ночь было светло как днем. Вид, открывавшийся отсюда, с крыши отеля, на реку и город, был действительно волшебным. Но он довольствовался лишь частью этого вида, отражавшегося в зеркале за спиной бармена, индейца в национальной куртке с бахромой по краям. Красоты ландшафта ему заменяли огоньки, вспыхивающие под потолком. Причина его пребывания здесь была проста: бар был единственным местом, где он мог хоть как-то успокоиться.

Особенно важно для него было прийти в себя сейчас, после разговора с Макнэлли. Главное, рядом не было Дика. Дик бы все понял. Понял без лишних слов. Понял бы горечь, которую он сейчас испытывает. Эта горечь, безнадежная и глухая, напомнила ему о Сибири, работе на золотых приисках. Начальником тамошней милиции был капитан Кандыба, редкостный мерзавец. Однажды, во время очередного конфликта, Кандыба сказал ему: «Шутов, завязывай с идейностью. Идейные у меня не будут работать никогда, понял?» На языке Кандыбы работать «за идею» означало не брать взяток и не покрывать преступления. Когда Шутов понял, что в отделении Кандыбы из идейных он остался один, он тут же смотал в Штаты, единственный раз в жизни дав взятку капитану сухогруза, на котором уплыл.

Огоньки под потолком, вспыхивая в такт музыке, складывались в узор, претендующий на изображение северного сияния. Бар был забит до отказа. Шумевших за своими столиками приезжих можно было легко отличить от местных завсегдатаев, в основном сидевших молча. Здесь было немало путан. За три дня Шутов наметанным взглядом определил: для городишки вроде Фэрбенкса многие из них очень даже ничего. Однако сейчас ему было не до путан.

Вообще, бары и злачные места он не любил. Там, где он провел молодость, на золотых приисках Чукотки и Колымы, никаких баров не было. Молодым ребятам вроде него, в случае если им нужна была девушка, бар заменяла обыкновенная бутылка. И комната, свободная хотя бы на несколько часов. Он же, Шутов, был в этом отношении в привилегированном положении: кроме собственной однокомнатной квартиры, у него была еще и гитара. Играл он, по собственному убеждению, средне, но виртуоз-музыкант тамошним девушкам, как он вскоре понял, был и не нужен. А поскольку хорошеньких девчонок в тех местах хватало, выбор у него был широчайший. К барам же, и вообще к американским порядкам, его приучил Дик. Особенно в последний год.

Вспомнив о Дике, Шутов выпил бокал одним махом. Что да, то да: всевозможные притоны и бордели были для Дика родной стихией. Он читал их, как некоторые люди читают книгу. Войдя в любой бар, Дик мог по одним только позам проституток и выражению лица бармена рассказать, что здесь только что произошло. Однажды они ухитрились провести ночь в баре в Гарлеме, и никто в эту ночь их там пальцем не тронул. Потом в полицейском участке им объяснили: за всю историю этого бара там не рискнул показаться ни один белый.

– То же самое? – Остановившийся перед Шутовым бармен поднял одну бровь.

Поскольку за эти три вечера они научились отлично понимать друг друга, Шутов вместо ответа коротко моргнул. В следующую секунду бокал был уже наполнен бурбоном точно на том же уровне: не доходя сантиметра до ободка. Взялся было за ножку, чтобы пригубить только что налитое, но его остановил женский голос. Голос был низким, но довольно приятным.

– Я бы тоже очень хотела «то же самое».

Скосив глаза, Шутов встретился взглядом с только что севшей на соседнюю табуретку девушкой лет двадцати. Она была довольно милой. Может быть, даже больше чем милой. Светлая шатенка с темно-голубыми глазами и отличной фигурой. Судя по манерам, а также по откровенно вызывающему мини-платью – типичная «девушка для танцев», хотя раньше здесь Шутов ее не видел.

– Привет. – Девушка улыбнулась. – Я – Хайди. А вы?

Прокол, подумал Шутов. Выговор не местный. Наверняка приехала сюда из Нью-Йорка или, в крайнем случае, из Нью-Джерси. Впрочем, это не важно. Ведь не исключено, что путаны могут приезжать на заработки и оттуда. Девушки такого типа и особенно с таким напором не совсем в его вкусе. Но собственно, а почему бы нет? Работа, настоящая работа, для него практически закончилась. Так почему бы не расслабиться? Девчонка довольно мила.

– Я вам не нравлюсь? – спросила Хайди.

– Вы? Почему же? У вас все в полном порядке.

– Спасибо. Именно поэтому вы не хотите называть свое имя?

– Майк.

– О'кей. В бокале у вас бурбон, я правильно поняла?

– Правильно. – Шутов посмотрел на бармена: – Бурбон для леди, о'кей?

Направив на бармена сжатый кулак, Хайди сказала:

– Только плачу я, запомните.

– Плачу я, – сказал Шутов. – И хватит разговоров на эту тему, ладно?

Несколько секунд они смотрели друг на друга в упор. Казалось, Хайди пытается понять, насколько сильным может быть его взгляд. Наконец, взяв бокал, сказала:

– Ну вы и персонаж. Никогда таких не видела.

– Какой есть.

– Да уж. Из Нью-Йорка?

– Нет. – Сообщать, откуда он, в данном случае не было никакой необходимости.

– О господи… – Хайди осторожно дотронулась до его руки своей ладонью. Прикосновение было очень приятным, не сухим и не влажным, а как раз таким, как нужно. Кроме того, при этом движении до Шутова донесся еле слышный запах хороших духов. – Представляю, какое я на вас произвожу впечатление. Но я такая, я ничего не могу с собой поделать. Не обижайтесь на меня, ладно?

– Ладно.

– И вот что, Майк… Вот что… давайте поговорим, пока мы еще можем говорить…

– Пока мы еще можем говорить?

– Да… Вы остановились в этом отеле?

– В этом.

– Понятно. – Хайди сделала глубокий глоток. Обняла бокал ладонями так, будто хотела его согреть. – Майк, только честно: вы хотели бы меня еще увидеть?

– Еще? Вы уходите?

– Нет, но… Ответьте: хотели бы или нет?

– Ну… хотел бы. – Шутов еле сдержал усмешку. Хайди сидела, не глядя на него, и, судя по напряженному профилю, была очень серьезна. – Не понимаю только, что происходит.

– А я не понимаю, хотели бы вы меня увидеть или нет.

– Хайди, я же сказал: хотел бы.

– Когда действительно хотят увидеть, так не говорят.

– Господи… Хорошо, Хайди. Я очень бы хотел вас еще увидеть. Очень. Теперь верите?

– Ладно. Верю. – Хайди поставила бокал на стойку. – Все. Они. В каком номере вы остановились?

– В двести восьмом. Кто «они»?

– Не важно. Майк, умоляю: не связывайтесь с ними. Особенно с Грэгом. Он играет в футбольной команде. В настоящей. Они вас просто расплющат.

– Они – кто?

– Не важно. Просто я с ними приехала. Они воображают, если я позволила им поехать вместе со мной, они могут рассчитывать на что-то большее. Особенно Грэг.

Рассмотреть в зеркале за спиной бармена тех, кого, видимо, имела в виду Хайди, было не так-то просто. Он видел только, что их трое, что это довольно отчаянные ребята, похожи то ли на студентов, то ли на спортсменов из промежуточной лиги. Один из тройки, громила с короткой стрижкой, в полосатой футболке, выделялся особо. Видимо, это и был Грэг. Перехватив взгляд Шутова, Хайди сморщилась так, будто проглотила целый лимон.

– Майк, только не нужно ничего начинать. Получится, что я втравила вас в историю. Не спорьте с ними, умоляю. Слышите, Майк? Не спорьте. Мы встретимся позже, ладно? Я сумею отшить его сама. Только умоляю, Майк, честное слово, очень прошу: не встревайте в наш разговор. Сделайте вид, что вы меня не знаете. Хорошо? Майк, ну пожалуйста…

В зеркале было видно, как громила, отделившись от товарищей, медленно двинулся в их сторону. Трое, подумал Шутов. Что ж, бывало, они с Байером, встав спина к спине, отбивались от двенадцати. Правда, сейчас в нем сидит почти бутылка бурбона. Ничего. Он себя знает. Раздражение, накопившееся в нем за эти дни, способно нейтрализовать десяток бутылок.

– Хайди… Вы только не волнуйтесь. Ладно?

– О, Майк… Ну пожалуйста, ну я вас очень прошу…

В этот момент громила, встав между ними, положил руку на стойку. Он стоял спиной к Шутову, явно намеренно отгородив его от Хайди. Что ж, подумал Шутов, одно к одному. Он смотрел на локоть громилы, почти касавшийся его бокала. Вниз, от локтя к кисти, тянулась вытатуированная синим надпись: «I fluently speak rednecks»[2]. Судьба сама посылает ему случай выплеснуть всю накопившуюся в нем ярость. Без всяких предисловий.

– Хайди. – Несмотря на то что громила разговаривал с Хайди шипящим шепотом, Шутов все отлично слышал. – Мы так не договаривались. Ты куда исчезла?

– Слушай, Грэг. – Хайди старалась говорить спокойно, но, похоже, ей это не очень удавалось. – Грэг, не затевай истории.

– Я не затеваю. Куда ты делась?

– Я хочу побыть одна. И запомни: я ни с кем ни о чем не договаривалась. Вообще, может быть такой вариант: какое-то время я провожу здесь без вас? Или не может?

– Хайди… Мы приехали вместе и будем вместе.

– Это еще почему?

– Потому что ты не допускаешь мысли, что я могу бояться за тебя.

– Бояться в каком смысле?

Обернувшись и бросив беглый взгляд на Шутова, громила снова повернулся к Хайди:

– Бояться, например, что к тебе могут пристать. Типы вроде этого.

«Пора», – подумал Шутов. Тронул громилу за плечо:

– Молодой человек… Можно вас на минутку?

Громила повернул голову. Обшарив Шутова взглядом, бросил через плечо:

– Хайди, извини. Я на секунду. – Повернулся всем корпусом. – Что надо?

– Я хотел сказать, что вы себя неприлично ведете.

Склонив голову набок, громила сделал вид, что рассматривает Шутова. Захохотал. Резко перестав смеяться, сказал:

– Слушай, мозгляк, заткни пасть. И скажи спасибо, что остался живой. Понял?

– Понял, что большего хама, чем ты, я не видел. Поэтому я думаю засунуть тебе ухо в рот. Тебе никогда не засовывали ухо в рот?

Громила, думая, что делает это незаметно, чуть отвел назад правую руку. В следующую секунду Шутов осознал: реакция у парня отменная. Выброшенный вперед кулак громилы едва не нашел его челюсть. Но поскольку он ждал удара, мгновений, во время которых кулак летел мимо, хватило, чтобы, во-первых, отклониться, а во-вторых, нанести излюбленный собственный удар, локтем в сплетение, вложив в это движение всю тяжесть тела. Громила, будто стремясь разглядеть на полу нечто ценное, резко согнулся. Пока он стоял покачиваясь, Шутов, сойдя с табуретки, добавил ему прямой в челюсть, после чего громила упал.

Хайди смотрела на него, побледнев как полотно. Шутов успел ей улыбнуться, но ему тут же пришлось стать спиной к стойке, поскольку двое, стоявшие до этого у двери, бросились в его сторону, явно стремясь отомстить за товарища. Первого, бросившегося на него в полусогнутом состоянии, Шутов поймал на противоходе, отклонившись в последний момент. Пока тот, ударившись головой о стойку, гремел где-то сзади, Шутов встретил второго несколькими короткими ударами. Похоже, этот второй был знаком с зачатками бокса – поплыв, он тут же закрылся, чтобы не дать уложить себя сразу. Шутов обернулся, и вовремя: первый, очухавшись, попытался броситься на него с явным намерением захватить за полы куртки, чтобы затем свалить на пол. Поскольку времени терять нельзя было никак, Шутов, увернувшись, провел боковой в ничем не защищенную скулу. Увидев, что парень лежит в глубоком ауте, повернулся к третьему. Тот все еще стоял, закрыв лицо руками и покачиваясь. Реальной опасности парень не представлял точно. Убедившись в этом, Шутов осмотрел зал. Все лица были повернуты к нему. Взглянул в сторону бара. Сидящие за стойкой, в том числе и Хайди, тоже смотрели в его сторону. Бармена за стойкой не было. Обернулся: последний из нападавших, который до этого стоял, теперь сидел на полу. Осмысленности в его глазах Шутов так и не нашел.

Подойдя к Хайди, встретил ее взгляд. В нем читались испуг и растерянность. Улыбнулся:

– Хайди, простите. Вы видели: не я первый начал.

– Майк… Господи… Это вы меня простите. Все это получилось из-за меня…

– Ладно вам, Хайди…

– О господи. – Глаза Хайди застыли, разглядывая что-то за его спиной. – Полицейские… Этого еще не хватало…

– Полицейские?

– Да. Идут сюда.

– Пусть идут.

В следующую секунду, ощутив прикосновение к плечу, Шутов обернулся. Перед ним стояли двое полицейских, судя по дубинкам в руках – патрульных. Оба были молоды, и оба – белые. Взгляд у обоих был враждебным.

– Хелло. – Тот, что был повыше, с тараканьими усами, похлопал дубинкой по ладони. – Это вы подняли здесь шум?

– Шум? Что, здесь был шум?

– Нам сказали, что был. – Полицейский посмотрел Шутову за спину. – Сэм, как?

Обернувшись, Шутов увидел бармена. Встретив его взгляд, бармен процедил:

– Простите. – Добавил, обращаясь к полицейскому: – Я так понял, ребята повздорили из-за девушки.

– А вот это уже зря, – сказал Шутов. – Ни из-за какой девушки никто не спорил.

– Да? – Полицейский переключил внимание на него. – Из-за чего же здесь спорили?

Все в зале, кроме Хайди, давно уже сидели отвернувшись, делая вид, что заняты своими делами. Двое, громила и его приятель, лежали отключенными, третий, бессмысленно разглядывая полицейских, пытался подняться.

– Ни из-за чего, – сказал Шутов. – Я помахал немного руками. Все.

– Помахал руками. – Полицейский скривился. – Интересно. Думаю, вы это сделали зря.

– Может быть.

– Ладно. У вас есть документы?

– С собой нет.

– Вы приезжий?

– Приезжий.

– Где остановились?

– Пока не знаю.

– Откуда приехали?

– О-о-о… – Шутов улыбнулся. – Америка большая.

– О'кей, понятно. Где остановились, не знаете, откуда приехали, не знаете. Хоть как вас зовут, вы знаете?

– Знаю. – Шутов на секунду задержал взгляд на Хайди. – Джон Смит.

– Джон Смит? – Полицейский похлопал дубинкой по ладони, но не как раньше, а намного сильнее. – Ладно, мистер Джон Смит. Оружие есть?

– Не знаю.

– Не знаете?

– Да. Вы ведь полицейский. И имеете представление, как с этим разобраться.

– О'кей. – Полицейский усмехнулся. – Ладно. Тогда быстро лицом к бару. Руки на стойку. Поняли?

– Понял. – Повернувшись, Шутов положил руки на стойку.

– Займись им, Эд, – сказал сзади высокий. – А я посмотрю.

Второй полицейский, начав обыскивать Шутова, особенно не мешкал. Прохлопав ноги, бока, сунул руку под куртку и вытащил кольт. Передал высокому. Изучив пистолет, тот хмыкнул. Сунул кольт в карман. Некоторое время стоял, покачиваясь на носках. Наконец сказал:

– Это ваше оружие?

– Не помню.

– Слушайте, Джон Смит, или как вас там. Не выводите меня из себя. Обещаю, для вас это может кончиться очень плохо. Отвечайте на вопросы прямо. Да или нет. Поняли?

– Понял.

– У вас есть право на ношение оружия?

– Вроде когда-то было.

– Черт… Вы все-таки вывели меня из себя. Повернитесь и руки за голову.

Обернувшись, Шутов положил ладони на затылок. Высокий кивнул:

– Эд, посмотри, есть ли у него документы.

Обыскав Шутова, Эд покачал головой:

– Пусто. Только деньги и ключи.

– Ладно. Ну-ка, мистер, лапы вперед.

Шутов вытянул руки вперед. Высокий защелкнул на его запястьях наручники. Сразу же после этого Хайди, будто очнувшись, бросилась на полицейского. Закричала, барабаня его кулаками по плечу:

– Отпустите его сейчас же! Отпустите! Вы не имеете права! Он здесь ни при чем! Ни при чем! Отпустите, слышите! Отпустите!

– Мисс! – Обхватив Хайди, Эд оттащил ее от коллеги. – Мисс, успокойтесь! Мы сами разберемся! Успокойтесь, мисс!

– Мисс, в самом деле, успокойтесь, – сказал Шутов. – Все будет в порядке, уверяю вас.

Перестав кричать, Хайди посмотрела на него. Выдавила:

– Но…

– Мисс, честное слово, уверяю вас: все будет в порядке. Не портите себе вечер, может быть, мы еще увидимся. – Он улыбнулся.

– Да? – Сделав усилие, Хайди вырвалась из объятий Эда.

В этот момент лежащий на полу громила, придя в себя, сел. Помотал головой. Затем, оглядев полицейских и Шутова, остановил взгляд на Хайди:

– Хайди… Я…

– Идиот… – Разъяренно прошипев это в его сторону, Хайди вышла из бара.

Высокий полицейский, тронув Шутова, сказал:

– Пошли.

Спустившись вместе с Шутовым на лифте, полицейские усадили его в стоящую перед отелем патрульную машину. Эд и усач устроились вместе с ним на заднем сиденье; третий полицейский, сидевший за рулем, спросил, обернувшись:

– К нам?

– Угу. – Усач зло покосился на Шутова: – Ну ты вывел меня из себя.

Машина рванула с места. Минуты три они катили по набережной; затем, резко повернув руль, водитель мягко затормозил у входа в полицейский участок.

Выйдя вместе с двумя полицейскими, Шутов поднялся по ступеням. Участок был типовым: у входа сидел караульный с сонным лицом, дальше, за коротким коридором, в комнате дежурного, скучал за столом немолодой сержант. Увидев вошедших, сержант, будто спохватившись, взял чашку с кофе. Сделал несколько неспешных глотков.

– Пришлось вернуться, – сказал усач. – Вот взяли одного. В «Тики Коув».

– Вижу. – Сержант поставил чашку. – Что там с ним?

Сержанту было под сорок. Он был белым, с широким лицом, стрижкой бобриком, крепкого сложения. Вглядевшись в него, Шутов вспомнил: этот сержант был среди других на инструктаже в городском управлении полиции. За день до начала операции. Похоже, сержант тоже его вспомнил. Или, во всяком случае, пытался вспомнить.

– Да так, – сказал усач. – Полный набор. Дебоширил в «Тики». Уложил троих. Незаконное ношение оружия. Я с ним разберусь, сэр.

– Подожди, подожди. Говоришь, незаконное ношение оружия?

– Так точно.

– Где это оружие?

– У меня.

– Покажи-ка.

Достав из кармана кольт, усач протянул его дежурному. Тот, поставив чашку, взял пистолет. Внимательно осмотрев, положил на стол. Сказал, предварительно кхекнув:

– Ладно. Сними с него наручники.

– Но, сэр…

– Я сказал: сними наручники.

Помолчав, усач пожал плечами:

– Хорошо. Есть, сэр. – Сняв с Шутова наручники, начал было снова: – Но, сэр…

– Придержи язык. – Сержант посмотрел на Шутова: – Простите, ваше полное имя?

– Майкл Шутов.

– Майкл Шутов. – Сержант, конечно, все уже понял. – Вы можете…

– Он назвал совсем другое имя, – сказал усач. – Он назвался Джоном Смитом.

– Паркинс… – Сержант сморщился так, будто съел что-то горькое. – Паркинс, ты уже год как разводящий. Или нет?

– Так точно, сэр, я должен был предупредить вас, что нам он назвал совсем другое имя.

– Паркинс, ты меня убьешь… Вообще, за что ты задержал этого человека?

– Он поднял шум в «Тики».

– Поднял шум… Что значит «поднял шум»?

– Дрался.

– Ты видел, как он дрался?

– Нет, но это видел Кони.

– Кони?

– Да, Сэм Кони, бармен. Вы его знаете.

– Не помню. Ладно, Паркинс… Причину драки выяснил?

– Нет. – Паркинс снял фуражку. – Не выяснил.

– Прекрасно. Но наручники надел.

– Но, сэр…

– Паркинс, послушай… – Сержант сделал вид, что смотрит за спину Паркинса, туда, где за окном светлела река. – Послушай, ты мог бы между делом поинтересоваться: может быть, этот человек – сотрудник полиции?

– Сотрудник полиции?

– Да. Ты поинтересовался? Или нет?

– Нет. Когда мы с Эдом вошли, там лежало три трупа. В смысле, оглушенные. Три парня, которых он вырубил. Он сам признался.

– О, дьявольщина… – Сержант посидел несколько секунд, опершись лбом о ладонь. – Сам признался… Ладно, Паркинс. Все. Свободен. Садись со своими людьми в машину. И продолжайте службу. Ясно?

– Ясно, сэр. – Паркинс и Эд вышли.

Проследив за ними, сержант бросил беглый взгляд на окно. Посмотрел на Шутова:

– Простите. Молодые ребята.

– Да ладно. В общем-то они действовали как принято.

– Почти. Я вас помню. На всякий случай – пароль для общения с нами?

– Сто тридцать семь.

– О'кей. – Сержант протянул кольт. – Вот ваша пушка.

– Спасибо. – Сунув пистолет в кобуру под мышкой, Шутов усмехнулся.

– Ладно. – Сержант потрогал пальцем висок. – Вы в «Поларисе»?

– В «Поларисе».

– Хотите, вас подвезут? Я дам указание.

– Спасибо. Пройдусь пешком. – Шутов встал. – Счастливо.

– Счастливо.

Выйдя из участка, подошел к реке. Впереди, на серебристой поверхности, на самом фарватере покачивалась лодка с двумя рыбаками. Река казалась неподвижной, течения почти не ощущалось. Несмотря на то что шел только первый час ночи, горизонт вдали был уже готов к восходу солнца – об этом говорил цвет неба, разделенный на три бесконечно длинных пласта: светло-серый, светло-бежевый и светло-голубой. Все это было красиво. Но красоты природы были сейчас не для него. К тому же он вспомнил, что не расплатился с барменом за бурбон. Свой и Хайди.

Глава 5

Когда он поднялся в «Тики Коув», веселье там было в самом разгаре. За столиками стоял шум, в центре танцевали несколько пар. Его появление осталось как будто незамеченным. Правда, когда он сел за стойку, он увидел одного из троих, ввязавшихся с ним в драку, того самого, что сумел удержаться на ногах. Парень сидел с края стойки и, заметив Шутова, сразу же отвернулся. Через минуту парня уже не было. Бармен, подойдя к Шутову, криво усмехнулся:

– Простите, сэр. Инцидент на моей совести.

– Ладно, Сэм. Я не расплатился за бурбон. И не отказался бы еще от бокальчика.

– Секунду. – Поколдовав с бутылкой, бармен поставил перед ним полный бокал. – Та девушка больше не появлялась. К сведению: раньше я ее не видел.

– Спасибо.

– Если она появится, что-нибудь передать?

– Не нужно.

В баре Шутов пробыл еще примерно с час. После чего, расплатившись, спустился на лифте на второй этаж, к своему номеру.

Пройдя шагов двадцать по устланному ворсистым ковром коридору, остановился. В небольшом холле, в кресле, разглядывая видневшуюся за окном реку, сидела Хайди.

Услышав, как он подошел, повернулась. Встала. В ее глазах был вопрос, и он прекрасно понял, что это за вопрос.

Наверное, она прочла что-то в его глазах. Или, может быть, убедила себя, что прочла. Так или иначе, подойдя, она вдруг беспомощно сморщилась и обняла его.

Он стоял, прислушиваясь к ее дыханию. Оно было легким. Сейчас ему казалось, что Хайди, прижавшись щекой к его груди, боится сделать лишнее движение. Обняв ее одной рукой за плечо, он подошел вместе с ней к своему номеру, достав другой рукой ключи, открыл дверь. Впустив Хайди, вошел вслед за ней. Пока он запирал дверь, Хайди стояла посреди номера, обняв руками плечи.

Подойдя к ней, остановился в полушаге, лицом к лицу. Встретив ее взгляд, подумал: нет. Хайди ему не нужна. Ему нужен Байер.

Хайди смотрела на него в упор. Подняв руку к груди, расстегнула верхнюю пуговицу на платье. Вторую. Она следила за его лицом. Поняв это, он сказал:

– Хочешь выпить?

– Нет.

– Может быть, кофе?

– Нет. – Кажется, она что-то поняла. Во всяком случае, третью пуговицу она не расстегнула.

Все, подумал он. С этим надо завязывать. Подойдя, сказал тихо:

– Хайди, знаешь, может, мы еще встретимся. Но сейчас ничего не нужно. Ничего. Разойдемся.

– Что? – Она спросила это так, будто думала о чем-то своем.

– Ничего не нужно. Ничего. Понимаешь?

Она смотрела на него все тем же отсутствующим взглядом. Наконец вздохнула:

– О господи… Я даже не думала…

– Хайди… – Сказав это, он сделал шаг вперед. Скривившись, она резко отвернулась. Затем, когда он еще раз сказал: «Хайди…», быстро застегнула обе пуговицы. Подошла к двери. Похоже, она ждала, что он скажет что-то еще. Но, идя вслед за ней к двери, он промолчал.

Так, стоя около двери, они промолчали примерно с полминуты. Наконец Хайди сказала тихо:

– Выпустите меня.

– О'кей. Хайди, вы очень милая девушка, но…

– Замолчите. Ничего не говорите. Просто выпустите меня.

– О'кей. – Открыв дверь, выпустил Хайди. Убедившись, что она ушла, запер дверь. Подойдя к телефону и сняв трубку, подумал: все правильно. Никакая Хайди ему сейчас не нужна. Ему нужен Байер. Только Байер. Байер, и никто больше. Именно поэтому он и набрал нужный ему номер.

Гудки в трубке раздавались довольно долго. Наконец трубку сняли. Хриплый и сонный мужской голос прохрипел, а точнее, еле слышно продышал:

– Да?

– Это звонит Майк, – сказал Шутов.