Где дом твой, киллер?

– Месье Пьер? Какими судьбами к нам? Надолго?

Когда Генри оказался здесь в первый раз, он был по документам Пьер.

– Вот, заглянул выпить кофе. А у тебя такая помощница выросла! Я ее никогда не видел.

– Да, Жанна окончила художественную среднюю школу в Брюсселе. Не хочет учиться дальше, говорит – надоело. Впрочем, я ее не заставляю. Пусть поработает немного. Может, потом желания учиться добавится, да и не знает она пока, что ей нравится. Раньше хотела заниматься балетом, но вот теперь охладела к нему, заинтересовалась живописью. Вы ее просто не заметили, когда были здесь в последний раз, ей было тогда четырнадцать лет. Это ведь было четыре года тому назад, она приезжала на каникулы. Как быстро время летит. А почему у вас только кофе? Жанна, принеси месье Пьеру бифштекс. С кровью будете или хорошо прожаренный?

– Прожаренный, умеренно.

– Жанна, слышала?

– Да, сейчас.

Моника неожиданно повернулась ко входу, так как в кафе вошли два негра, один из которых большой и спокойный, а другой – значительно ниже и суетливый.

Подошла к ним сама. Начался разговор на фламандском, но говорят негры с ужасным акцентом. Интонации Моники стали резкими, куда делась ее мягкая спокойная речь? Маленький негр что-то втолковывает ей, поглядывая на фламандца в углу.

Моника удалилась на кухню. Маленький негр подошел к старику. Говорит на повышенных тонах, пытается что-то доказать старику, а тот отвечает негромкими короткими фразами. Высокий тоже подходит и молча стоит в стороне.

Генри с недовольным видом встает и направляется к спорящим:

– Не могли бы вы вести себя потише?

Специально говорит на английском языке, так как уверен, что его понимают. Маленький негр возмутился:

– А тебе что здесь нужно? У нас свой разговор, ты не вмешивайся.

– Если вы хотите продолжить разговаривать, идите на улицу.

– Смотри-ка, – маленький обратился к высокому – этот белый пытается указывать нам, как себя вести. Скажи ему пару слов.

Высокий пододвигается чуть ближе и оскаливает зубы. Хочет что-то сказать, но явно не может ничего придумать. Наконец произносит:

– Иди, иди отсюда. Плохо будет. Моника, высовываясь из кухни:

– Месье Пьер, может быть, я вызову полицию?

– Не нужно, Моника, я сам разберусь с ними. Вот что, парни, валите отсюда, пока хозяйка не позвонила в полицию. Иначе я вас выставлю.

Маленький негр рассмеялся:

– Глупые вы, белые. Ты собираешься справиться с моим другом?

– Однако вы мне надоели.

Генри развернулся к могучему негру, уже надвигающемуся с поднятыми кулаками. Воспользовался его движением и аккуратно уложил на пол головой к выходу. Маленький съежился и на глазах стал еще меньше, пытаясь что-то вымолвить.

Генри холодно кинул в его сторону:

– Забирай своего дружка на улицу. А если будете еще беспокоить месье, я именно тебе оторву яйца.

Вернулся к своему столу. Маленький негр послушно принялся помогать приятелю подняться, и они вышли из кафе.

С того момента как Генри прервал свою трапезу, прошло не больше трех минут. Жанна из кухни сразу же принесла бифштекс с яйцом, горкой жареного картофеля и соусом:

– Месье, кофе, наверное, остыл, я заменю вам его на горячий.

Моника появилась следом с бокалом бренди:

– Выпейте, хорошо успокаивает.

– Да я же за рулем, хватит мне пива. Чего они приставали к старику?

– Я не очень поняла их, но последнее время негры появились не только в Брюгге, но и у нас. Все пытаются найти выгодную работу или стащить чего-нибудь.

Пожилой фламандец встал из-за стола и, прихрамывая на левую ногу, подошел к Генри:

– Извините, месье, я услышал ваш вопрос. Во-первых, спасибо вам – они уже не первый раз наседают на меня. Работали у меня половину дня, но я их выгнал, так как они больше курили и отдыхали, а деньги потребовали за весь день. Деньги я был вынужден отдать, но теперь они требуют, чтобы я им опять предоставил работу.

– Какая наглость! – вмешалась Жанна. – Их и в Брюсселе много, к девушкам постоянно пристают.

Пожилой фламандец не унимался:

– Месье, вы, я вижу, не местный. Надолго к нам приехали? Где остановились?

Генри все это немного надоело, уже приступил было к бифштексу, но отодвинул тарелку в сторону:

– Я пока нигде не остановился. Сниму на пару дней номер в гостинице или комнату у кого-нибудь. Хочу немного отдохнуть в вашем городе.

– Зачем вам искать? Поедемте ко мне. А обедать и ужинать можно будет у мадам Моники. Мне ее кухня очень нравится.

– Мне тоже известна кухня Моники. Но я вас, наверное, стесню?

– Нисколько. У меня много места в доме, я живу один. С вас ничего не возьму и постараюсь не очень досаждать своими рассказами о былом. Вы, я вижу, в спецвойсках служили? Где, если не секрет? Я ведь тоже в молодости повоевал в Африке во французском Иностранном легионе. Там и ранили меня в ногу, до сих пор хромаю.

– А что, видно, что я воевал?

– Конечно. Так аккуратно приложить верзилу можно только со сноровкой.

– Да, было кое-что, но я не люблю об этом вспоминать. Моника вмешалась:

– Это хорошая мысль, месье Пьер. У господина Ван дер Берга вам будет спокойно.

Жанна добавила:

– А до Гроте Маркт у нас только три километра. Можно и на машине, и на автобусе доехать, если нужно, но на автобусе удобнее, в центре негде поставить машину.

– Да, прекрасно. Сейчас, только закончу обедать.

Смешно было отказываться, ведь это как раз то что нужно. Оба отправились к господину Вильяму Ван дер Бергу.

Его ухоженный двухэтажный домик мало выделяется среди остальных на улице Egelantierenstraat. Отличие разве что в том, что участок справа выглядит запущенным. Гараж внутри дома на одну машину и стоянка перед домом на две-три машины. За домом угадывается зеленая лужайка, дальше – небольшой лес или, лучше сказать, загущенная рощица. За рощицей проглядывает дорога, не видимая с улицы, а за ней поля. После полей – точно такие же двухэтажные домики, а слева вдали – многоэтажки. Так странно видеть поля внутри города.

– Заводите машину в гараж, все равно будем ездить на моей.

Генри подумал: «Лучше не придумаешь. Зачем его машине с французскими номерами светиться лишний раз».

Кругом образцовая чистота. Гостиная совсем не заставлена мебелью. Вильям, заметив, что Генри осматривается:

– Ко мне через день приходит женщина с Украины, убирает дом. А прежнюю мебель я выбросил лет пять назад. Давила она меня. Теперь есть чем дышать.

– Но ведь нужно еще справляться с едой?

– Завтрак готовлю сам, а обедать, пить кофе и ужинать езжу или хожу к Монике.

– Не хлопотно это, ездить три раза в день к Монике?

– Нет, а что мне делать целый день? Я давно на пенсии, вернее, на доходе от моей земли. У меня здесь рядом несколько полей, которые я сдаю в аренду, и большая ферма на юге, которую я тоже сдаю. Живу себе, как рантье. Только рантье все время беднеют из-за дороговизны, а моя земля приносит доход, растущий вместе с инфляцией. Меня все время просят продать соседнее поле, которое прямо за дорогой, – надеются получить разрешение на строительство сервисного центра. Но я не соглашаюсь.

– Разумное решение.

Вильям набил трубку, предложил и Генри, но тот отказался.

– Вы говорили, что служили в Иностранном легионе. А как оказались владельцем этих участков земли?

– Да, два года служил. В молодости у меня были проблемы, мог попасть в тюрьму, вот и подался в Иностранный легион. По ранению получил большую страховку. Тетушка уговорила меня в 1960 году купить участок поля рядом со своим и переехать к ней жить. А после смерти тетушки унаследовал и ее участки – здесь и большую ферму на юге.

– А почему вы сейчас один?

– Был женат, но жене надоело жить «в глуши», как она говорила. Убежала с любовником в Брюссель, а потом мы развелись. Давно это было, в 1975 году.

– И почти сорок лет живете один?

– Да, привык уже. Много раз предлагал Монике выйти за меня замуж, переехать ко мне, сдать свое кафе и дом. Но она отшучивается – говорит, что у нее есть друг в Брюгге, зачем ей еще и муж.

– Ну, не права она. Друг – другом, а муж тоже нужен. Одно другому не мешает.

– Я ей тоже так говорил. Вы же понимаете, что я уже стар, не претендую на многое. Ну, проживу еще лет пять-шесть. Она бы унаследовала мой дом и земли. Это я не хочу продавать их, а она могла бы получить за них не меньше двух миллионов евро. Обеспечила бы Жанну.

– Разумно.

Немного помолчали. Затем Вильям притушил трубку и предложил:

– Отдохнем немного. Потом можно будет и поужинать. Пойдемте, покажу вашу комнату.

Ушли на второй этаж.

А через два часа отправились в кафе пешком.

У Моники все четыре стола были заняты местными мужчинами довольно почтенного возраста. У всех по кружке пива, в центре каждого стола – тарелка с солеными орешками, и никакой серьезной еды. Нет ни одной дамы.

Вновь пришедшим ставится отдельный столик на улице. Майский теплый вечер. Вильям медленно произнес:

– Здесь даже лучше, чем в помещении, воздуха больше. Генри заметил, что Жанна все время крутится около них, подходит даже после того, как уже поставила ужин и пиво. Чувствуется, что она хочет что-то спросить.

– Что, Жанна, тебя интересует что-то?

– Да, месье Пьер, вы надолго приехали к нам?

– Дня два поживу здесь.

– Если хотите, могу показать вам завтра Брюгге. У нас очень красивые каналы, и можно покататься в открытой карете на лошадях. Мама меня отпустит.

– Жанна, спасибо, но я планировал посидеть спокойно с Вильямом, посмотреть его сад. А Брюгге я уже видел, когда четыре года назад жил здесь почти неделю.

– Жалко.

Упорхнула в дом. Вильям рассмеялся:

– Девушка-то заинтересовалась тобой.

– Да она же еще совсем ребенок!

– Нет, ей уже восемнадцать. А ты в ее глазах после вчерашнего – прямо рыцарь на белом коне.

– Я бы, как и вы, предпочел ее маму. Кроме того, завтра я действительно хотел посидеть у вас дома и отдохнуть.

Оба рассмеялись.

Ужин прошел спокойно, и они отправились домой. Устроились в гостиной за бутылкой вина, заботливо положенной Софи в корзину вместе со снедью. Вильям, закурив опять трубку, начал неторопливый разговор:

– Генри, вы говорили, что уже были в Брюгге и здесь. По делам?

Генри задумался. Его воспоминания о Брюгге не очень приятные.

Май 2011 г. Брюгге. Номер отеля.

Генри сидит у окна, на коленях винтовка. В номере все подготовлено к спешному уходу после акции. Глядит на выход из отеля «Salvators».

Перед глазами полностью весь перекресток Sint-Salvatorskerkhof и Korte Vuldersstraat. Впереди справа громада кафедрального собора Sint-Salvatorskathedraal, уходящая далеко вправо. Превосходная позиция. Взгляд непрерывно устремлен на отель: люди входят и выходят довольно часто, но того кто нужен все нет.

Ожидание длится уже более двух часов, бывшему снайперу не привыкать сидеть в засаде часами. Работают только глаза, все остальное отдыхает. Так можно просидеть еще пару часов.

Из двери отеля выходит мужчина с ребенком. Генри оживляется, но тут же с досадой кладет винтовку в сторону. Убивать в присутствии ребенка? Исключено. Дело не в том, что есть опасность ранить ребенка – с такого расстояния невозможно промахнуться. Но для ребенка в любом случае это будет травма на всю жизнь.

Собирает винтовку в футляр. Вынимает револьвер и глушитель, сует в кобуру подмышкой. Уходит из комнаты.

– Да, была командировка в Брюгге. Нужно было решить один вопрос с компаньоном моего шефа.

– И успешно?

– Не сразу. Пришлось провести несколько циклов переговоров. Но в конце концов дело было успешно завершено. Тогда я и приехал в Осткамп и попал в кафе к Монике совершенно случайно. А оказалось, булочки здесь несравненные. Да и хозяйка Моника приветлива – в хорошем смысле, не подумайте чего-то. Пробыл в Осткампе пару дней.

Опять перед глазами вечер в Брюгге в мае 2011 года.

Генри не спеша идет по Steenstraat. Впереди метрах в пятнадцати перед ним – мужчина и молодая девушка. В пяти шагах за ними охранники – двое серьезных мужчин средних лет. Генри не скрывается: по улице идет много людей, в основном туристы.

Парочка доходит до площади Гроте Маркт, направляется к открытым экипажам. Мужчина обращается к извозчику. Девушка, не дожидаясь окончания переговоров, устраивается на заднем сиденье. Один из охранников быстро уходит в сторону Breidelstraat – спешит к концу маршрута, второй остается – ему предстоит быстро шагать, почти бежать за экипажем. Генри быстрым шагом уходит через Hallestraat: этот путь чуть короче.

Генри уже на набережной канала, сидит на скамейке. После нескольких минут ожидания появляется один из охранников, занимает место в противоположном углу небольшого садика – почти у колонки, где извозчики поят лошадей. Подъезжает повозка с парочкой. Мужчина обнимает девушку, что-то настойчиво втолковывает ей. Они сходят с экипажа, извозчик начинает поить лошадей, к этому времени прибегает запыхавшийся второй охранник. От канала подходит еще один человек, приглашает в лодку. Извозчик удивлен: обычно пассажиры уезжают назад, ведь оплачены оба конца. Мужчина треплет его по плечу, что-то говорит.

Лодка медленно плывет по каналу, Генри перешел на другой берег, идет следом за ними. Через полсотни метров мужчина в лодке встает, показывает девушке на одно из зданий, мимо которого они проплывают. Тихий, почти неслышный выстрел. Мужчина шатается, падает в воду. Лодочник испуганно пригибается, сильными гребками устремляется к берегу, не пытаясь вытащить мужчину. Оба охранника бегут к приставшей лодке, что-то кричат лодочнику.

Генри уходит неторопливой походкой к своему отелю, уверенный в результате.

В гостиной у Вильяма.

В комнате уже темно, Генри зевает:

– Наверное, пойду уже отдыхать. Сегодня был большой путь.

– Да, завтра тоже будет день.

Уходят на второй этаж.

07.30. 15 мая 2015 г., пятница. Дом Ван дер Берга.

На следующий день перед завтраком Генри немного позанимался обычными упражнениями, а потом вместе с Вильямом осмотрел двор. Генри предложил очистить заросшую дорожку от дома к дороге, идущую через рощу, – все-таки, конечно, это был не лес, а небольшая рощица. Вильям сначала отказывался, однако после завтрака Генри взял топор, ручную пилу, секатор и отправился сражаться с молодыми зарослями. Уже несколько дней как он не тренировался по-серьезному, и дополнительная нагрузка ему сейчас шла на пользу.

Потом обед у Моники, послеобеденный сон, ленивый разговор в креслах во внутреннем дворике. Прекрасный отдых, во время которого Генри старался не думать ни о чем: ни о неудачах в Марселе, ни о предстоящей встрече в Гамбурге, ни о «конторе». Не вспоминал, что собирался погулять по Брюгге, заглянуть в одно кафе – проверить, помнят ли его еще там. Ничего не нужно.

Вечером после ужина, когда Вильям пересказал пару пикантных африканских историй и ушел в свою комнату, перед глазами Генри образовались картинки – отчетливые зарисовки из совсем недавней молодости. Да, вполне уже можно говорить о молодости в прошедшем времени, ведь ему исполнилось тридцать два года.

Много лет тому назад.

Через год после демобилизации, по повестке, переданной по телефону, Иван прибыл в новую для себя часть. Здоровенный сержант-марокканец лет двадцати семи осматривает его:

– Новенький в нашем батальоне? Отслужил только год? Ты что, из льготников? Ничего. Теперь будешь ежегодно хлебать наши будни. Где работаешь?

– В кибуце, строитель.

– Арак пьешь? Нет? Да ты еще совсем салажонок.

Рассмеялся:

– Ничего, послужишь с наше – станешь нормальным человеком. Будешь радоваться тому, что раз в году можно пару недель не ходить на работу и будет дозволено встретиться с друзьями, чтобы выпить по-человечески.

Возможно, так бы оно и было. Но на следующий день Ивана пригласили в палатку командира роты. Там, кроме капитана, почти сразу удалившегося, на стуле сидел штатский. Перед ним тоненькая папочка – личное дело Ивана. Штатский критически оглядел вновь прибывшего:

– Так, Иван Иванович Иванов. Прекрасное имя для настоящего еврея. И рожа подходящая. Не зря тебя мне рекомендовали. Тут в бумагах указано, что ты снайпер. Кто тебя учил?

– В роте.

– Ты всегда так отвечаешь?

– Как спрашиваешь, так и отвечаю.

– Ишь, какие мы задиристые. Ладно. Тебя переводят в новое подразделение. Пройдешь медицинские проверки. Языки-то знаешь?

– Да, русский и немного украинский. Иврит уже почти выучил.

– Насчет иврита я уже вижу. А в школе-то учили английскому или немецкому?

– Вроде да.

– Вроде или да? Английский или немецкий?

– Немецкий. Но у меня по нему двойка была. У нас учительница тоже немецкого не знала. Говорила, что иностранный язык нам не нужен.

– Прекрасно. Значит, языки тебя еще не испортили. Может, чему-нибудь и научим. Все, собирай вещи, поедешь со мной.

09:00. 16 мая 2015 г., суббота. Возле кафе Моники.

Генри прощается с Вильямом и Моникой.

Вильям только сказал:

– Приезжайте, Пьер, еще. Мы вам всегда будем рады.

Моника спросила:

– Вы, Пьер, по-прежнему всегда в разъездах? У вас будет когда-нибудь дом?

Жанна только помахала рукой из двери, не решилась выйти.