Где дом твой, киллер?

Нюрнберг

Понедельник – вторник

12:00, 9 ноября 2015 г., понедельник.

Генри едет по дороге из Страсбурга в Чехию. Уже проехал Хейльбронн, намереваясь перейти на 81 шоссе и через Вюрцбург и Бамберг проехать в Чехию. Прекрасная, почти морозная погода, ярко светит солнце. Генри предвкушает длительный отдых в своем тихом домике в Страдонице.

Внезапно звонит телефон.

Знакомый голос предлагает:

– Позвони мне с автомата.

– Хорошо. Позвоню, как найду.

Продолжает ехать.

У придорожной закусочной находит автомат, звонит:

– Привет. Я слушаю тебя.

– Есть заказ.

– Я ведь на отдыхе. Что, никого нет под рукой?

– Особый случай. Нужна не акция, а посмотреть, в чем проблемы у человека. За объектом следят. Возможно, это просто слежка по заданию ревнивца.

– Но это не моя специальность. Зачем это мне?

– У нас никого поблизости нет. А это срочно. Предложили нормальные деньги. Работа на неделю.

– Почему на неделю? Потом ничего не будет нужно?

– Так думает заказчик. Нам какое дело, почему он так думает? Нужно в течение недели обеспечить охрану объекта. Остальное нас не касается.

– Сколько? Как я получу информацию?

– Тебе десять. В Нюрнберге войди в сеть. Получишь инструкции. Время отсчитывай с первого контакта с объектом.

– У меня с деньгами плохо, только тысяча. А с карточкой я обычно не играюсь, тем более на задании.

– На пару – тройку дней тебе хватит. Потом доставим наличные. Но только укажи город поближе к нам.

– Брюгге подойдет?

– Хорошо. Созвонимся, когда будешь там.

Отключился. Генри изменил конечный пункт в GPS на Нюрнберг. Перешел на шоссе 6. Задумался.

В Нюрнберне припарковался рядом с отелем «Garni Luga» на Габельштрассе. Отель средненький, трехзвездочный, но он уже останавливался здесь когда-то. Расположен удобно: недалеко вокзал, рядом метро, вокруг много кафе и ресторанов. Утром шведский стол, и есть Интернет. Пятиэтажное здание стеснено соседями, всего около тридцати номеров. Заказывает в ресепшен номер на втором этаже.

В номере по привычке выглядывает в окно. Перед глазами небольшой парк с детской площадкой – ничего интересного. Выходит на улицу, в руках только кейс. Сворачивает на Маффелплатц и идет по ней до ресторана «Пеппино».

В ресторане заказывает обед. Раскрывает телефон, набирает коды. На экране сообщение: фотография молодой женщины, фамилия, имя и адрес. Оказывается, что и гостиница, и ресторан менее чем в полукилометре от адреса клиентки. Несколько мгновений смотрит, закрывает телефон. Спокойно продолжает обедать.

Проезжает по Бульманштрассе, рассматривая припаркованные на улице машины. Все, кроме одной, без водителей и пассажиров. Не притормаживая внимательно разглядывает эту машину: «Однако нагло следят, прямо у парадного входа».

Заворачивает за угол и паркуется на Риттер-фон-Шух-Платц. Выходит из машины и ищет вход внутрь квартала. Квартал – прямоугольник между улицами Пилленройтер-штрассе, Коперникусштрассе, Бульманштрассе и Риттер-фон-Шух-Платц. Проходит внутри квартала до входа в Буль-манштрассе, 48 и присаживается на скамейке под раскидистым деревом, растущим прямо в углу этого чистенького двора. Сюда можно зайти прямо с Бульманштрассе, проход на улицу в двух шагах, но зачем?

Посидел несколько минут и поднимается по лестнице второго входа. Судя по номеру, квартира должна быть здесь. На площадке третьего этажа звонит в дверь.

Дверь приоткрывает молодая женщина, но цепочка остается замкнутой:

– Что вам нужно?

– Эмма Блюхер?

– Да, а вы кто?

– Меня прислали к вам по заказу. Меня зовут Генри. Вам сообщили?

– Да, мне прислали письмо по электронной почте.

– Разрешите войти?

Эмма снимает цепочку, впускает Генри в прихожую. Рассматривает Генри, Генри рассматривает ее.

Субтильная шатенка, но, возможно, крашеная. На вид лет под тридцать, разглядеть трудно, так как в прихожей плохой свет. Эмма, видимо, осталась удовлетворена видом Генри, так как предложила:

– Проходите в гостиную.

Генри вошел в гостиную, огляделся:

– Расскажите, в чем проблема? Почему нужна охрана?

– Два дня тому назад я заметила за собой слежку. Какой-то мужчина шел за мной от редакции моей газеты до машины. Потом за мной следовала машина. А вчера, после того как я увидела снова этого мужчину, я пожаловалась Джованни.

– Джованни? Кто это?

– Джованни мой друг. Он сразу же сказал, что организует мне охрану. Наверное, он и связался с вашим агентством. Скажите, сколько я должна вам платить?

– Вас это не касается. Охрану заказал мужчина, и он платит моей фирме. У вас имеются предположения, почему за вами следят? Это связано с вашими личными отношениями или с работой?

– Не знаю, ничего не знаю. Никогда за мной не следили. Да вы садитесь.

Генри подходит к окну, закрывает шторы. Присаживается около стола:

– Хорошо. Нам предстоит долгий разговор. Кроме Джованни, у вас есть отношения с другими мужчинами или женщинами?

– Если я вас правильно понимаю, вас интересуют интимные отношения? Нет, с Джованни мы вместе уже несколько месяцев. Других мужчин у меня нет, тем более женщин.

– Извините за настойчивость в таком деликатном вопросе, но для меня важно понять, что происходит. Может быть, у вас были непростые отношения с кем-то до Джованни, и теперь он вторгается в вашу личную жизнь?

– Не думаю. У меня были отношения, как вы говорите – с одним журналистом, но мы мирно разошлись с год тому назад. А потом, увы…

Рассмеялась:

– А почему вас интересует именно моя личная жизнь?

– Меня так предварительно информировали. Кроме того, я видел человека, который следит за входом в ваш дом, нисколько не прячется. Поэтому подумал, что ничего серьезного нет. Но посмотрим. На всякий случай я останусь у вас на ночь, а завтра поговорю по-своему с этим человеком, и решим тогда, что делать дальше. Может быть, уедем дней на шесть куда-нибудь. У вас есть возможность переехать в другое место?

– Можно переехать в загородный домик. Мне от тети достался домик недалеко от Нюрнберга, а эту квартиру я снимаю. Но почему дней на шесть?

– Ваш друг заказал охрану на неделю. Вероятно, он надеется за это время как-то решить вопрос о вашей дальнейшей безопасности. Я постараюсь не мешать вам – посижу здесь, посмотрю телевизор. А вы занимайтесь своими делами. Спать я смогу здесь же, в гостиной на диване. Вы обедали?

– Да, обедала.

– Хорошо. А как с ужином? У вас есть что-то съестное дома?

– В холодильнике немного. Я обычно питаюсь в кафе около работы или тут рядом, за углом. Дома я редко готовлю. Но в морозилке должно быть что-то.

Генри переходит на кухню:

– Посмотрим, что у вас есть в холодильнике.

Открывает холодильник:

– Не густо, но ужин соорудить можно.

Эмма прошла за ним на кухню:

– Вы будете готовить? Может быть, пойдем вечером в кафе? Совсем рядом, за углом, есть нормальное кафе.

– Из квартиры до утра выходить не будем. Но если готовить ужин хотите вы – пожалуйста, я не возражаю.

Улыбнулась:

– Я готова уступить вам это право. Честно говоря, я не очень хорошо готовлю. Джованни всегда смеется, когда я пытаюсь угостить его ужином.

– Хорошо. Вы пока отдыхайте или работайте. Я тоже подремлю с пару часиков. Неизвестно, что будет ночью.

Остался в гостиной, прилег на диване. Эмма ушла в спальню.

18:00. Генри встал, посмотрел сообщения на телефоне. Начал хозяйничать на кухне.

Позже из спальни вышла Эмма, смотрит на то, как Генри готовит:

– Не слишком рано для ужина?

– Лучше поужинать раньше и пораньше лечь спать. Я сейчас закончу. А вы, Эмма, подготовьте пока свои вещи, мы уйдем рано.

Эмма уходит из кухни в спальню.

18:30. На кухне.

Генри и Эмма сидят за столом. Перед ними тарелки с салатом, яичница с беконом и чайник. Генри старательно «работает» над содержимым тарелки. Эмма почти не ест, смотрит на Генри:

– Может, принести вино? Вы будете?

– Извиняюсь, на работе не пью. Но если вам нужно для успокоения, пожалуйста.

– Нет, совсем не обязательно. Я не очень волнуюсь, не думаю, что все это серьезно. Надеюсь, что это какая-то ошибка.

– Вряд ли. По-моему, ваш Джованни серьезно озабочен. Впрочем, не будем гадать. Возможно, утром все прояснится. Сейчас мы попьем еще чай и отдохнем. Нужно будет лечь пораньше, так как завтра рано вставать.

21:00. Гостиная.

Генри сидит за столом, смотрит последние известия в своем ноутбуке. Временами выходит из спальни Эмма, собирая какие-то мелочи в чемодан.

Ночь. Там же.

Темно, только из окна пробивается свет уличных фонарей. Генри лежит на диване практически одетый.

Раздается тихое позвякивание и шорох в дверях. Генри сразу же встает, босиком подходит к двери. Становится рядом, прижавшись к стене. В руках пистолет.

Дверь тихонько приоткрывается. Звякает цепочка, перерезанная мощными ножницами. Появляется рука с пистолетом, следом в комнату медленно протискивается маленький худощавый мужчина. В темноте виден только его силуэт.

Генри бьет пистолетом по его руке с оружием. Мужчина от неожиданности роняет свой пистолет, разворачивается к Генри. Генри молча врезал ему левой рукой в челюсть. Правой рукой ударил рукояткой пистолета по голове. Мужчина начал оседать. Генри подхватывает его, оттаскивает от двери. Укладывает на пол и закрывает дверь. Поднимает и кладет на стол пистолет незнакомца, ножницы по металлу и телефон. Проверяет его карманы.

Из спальни в пижаме выходит Эмма, не видит лежащего на полу мужчины:

– Что за шум?

– Не включайте свет. У нас гость. Сейчас я разберусь с ним.

Эмма увидела лежащего мужчину и роющегося у него в карманах Генри:

– Боже. Кто это? Откуда он?

– Пока не знаю. Он проник в квартиру. Вероятно, хотел похитить что-то. Или убить вас.

– Меня? За что, почему?

– Спокойно. Теперь он не сможет причинить вам вреда. Включил фонарик, разглядывает документы мужчины: – На пистолет разрешения нет. Вот ваша фотография.

Плохо. Значит имеется на вас заказ. Очень плохо. Боюсь, что одной неделей мы не обойдемся.

– Что это значит? Что такое – заказ?

– Это значит, что за ваше убийство обещают энную сумму. Как правило, находятся желающие заработать эти деньги. Если не смог этот, найдется другой. Нужно срочно уезжать. Но я хочу понять, кому вы так сильно насолили, что он жаждет расправиться с вами?

Эмма показывает на лежащего мужчину:

– А он… жив?

– Ничего с ним не будет. Вынесу его на улицу, на холоде придет в себя минут через десять-пятнадцать. Нам нужно быстрее уходить, но перед этим у меня несколько вопросов. Где вы работаете?

– Я журналист, фрилансер. Иногда работаю по заданию редакции «Нюрнбергер Нахрихтен». Занимаюсь вопросами экономики.

– Над чем работали в последнее время?

– Сейчас я занимаюсь делами одного концерна.

– Чем он интересен? У него есть проблемы? Или вы раскопали что-то в его деятельности?

– Да, я получила надежные сведения, что концерн незаконно продает оружие на Ближний Восток.

– Не могла ли служба безопасности концерна получить информацию о ваших исследованиях?

– Я не знаю. Материалы находятся только в моих руках. Я не представляю, как они могли попасть к кому-то.

– Может быть, кто-то из источников вашей информации проболтался о вашем интересе к этой теме. Да, а в редакции уже знают об этой вашей работе?

– В редакции ничего не знают. Я хочу выпустить материал в виде одной или нескольких статей. Для меня это очень важно. Об источниках не могу с уверенностью сказать. У меня их два. Я видела этих людей недавно, в их поведении нет ничего необычного.

– Ладно, пока все. Подождите меня здесь и заканчивайте собирать чемодан. Минут через пять-семь я вернусь, и мы уйдем отсюда.

Положил в бумажник все документы мужчины, кроме фотографии Эммы, сунул бумажник ему в карман. Надел перчатки, протер ножницы. Поднял мужчину и вынес его на лестничную площадку.

Вывел, как пьяного, из проезда во двор на улицу. Оглядывается: машины, в которой раньше сидел наблюдатель, нет. Отводит мужчину на противоположную сторону улицы и прислоняет к стене дома. Возвращается.

В гостиной Эмма ждет Генри. Уже собрана, в руках чемодан.

Генри входит с лестничной клетки. Молча кладет в карман пистолет и телефон мужчины, забирает свой кейс с ноутбуком. Оба выходят, щелкает закрываемая на ключ дверь.

Во дворе Генри спрашивает Эмму:

– Где ваша машина?

– На площади.

– Хорошо. Берите машину и езжайте в свой загородный дом. Я еду следом. Посмотрю, не будет ли за вами хвоста.

Через несколько минут они едут по почти пустой улице. Генри следит за машиной Эммы, держась от нее на почтительном расстоянии. Но ничего подозрительного не замечает. Изредка навстречу проезжают машины.

Неожиданно звонит изъятый у незнакомца телефон. Генри включает связь, недовольным голосом кто-то спрашивает:

– Ганс, почему не докладываешь? Сделал дело?

Генри, изменив голос:

– Да, все в порядке. Она больше не будет мешать.

– Нашел ее ноутбук? И что у тебя с голосом?

– Простыл немного. Ноутбук со мной. Куда его?

– Тебе сто раз объяснять? К заказчику, на Визенштрассе. Утром сразу отвезешь. Все понятно?

– Да.

Вынимает из телефона батарейку, смотрит внутри. Находит маячок, выламывает его и выбрасывает. Батарейку и телефон раздельно засовывает в бардачок.

Машины некоторое время продолжают движение по городу. Затем выехали на шоссе 14. Городские дома быстро закончились, вдоль дороги тянутся рощи и поля. Генри поглядывает в зеркало заднего вида, но преследования за ними нет.

Сразу же за последними домами Берингерсдорфа Эмма сворачивает направо на местную дорогу, еще один поворот, и мелькает указатель с названием: улица Ам Айхенранген. Еще поворот – кажется, сейчас Эмма заедет в густой лес. Но неожиданно останавливается у небольшого двухэтажного дома. Никакой ограды, обе машины въезжают на свободное пространство около входа в дом.

Эмма выходит из машины, машет рукой Генри:

– Приехали. Это тоже Берингерсдорф, самая любимая мною его часть.

Открывает двери дома и приглашает Генри.

Берингерсдорф

Вторник

3:00. 10 ноября 2015 г., вторник.

Гостиная дома на первом этаже.

Генри осматривает помещения первого этажа.

– Вам нужно отдохнуть, Эмма. А я пока осмотрю окрестности. Где кончается ваша территория?

– Моя земля по роще почти до Пегница. Это речка, она здесь подходит прямо к моим владениям.

– Ваше все до речки?

– Да, все, кроме охранной зоны у речки. Там нет ни забора, ни ограждений, но около Пегница уже не моя территория.

– А с других сторон тоже нет ограждений?

– У нас не принято устанавливать ограждения, все и так знают свои границы.

– Постараюсь их не нарушать. А вы все-таки отдохните. – Я не смогу сейчас уснуть. То, что произошло, – это просто кошмар.

Генри уходит во двор. Эмма начинает разбирать чемодан, уносит часть вещей на второй этаж.

Возвращается Генри:

– Где мне можно расположиться?

Эмма указывает ему гостевую комнату.

Генри переносит туда свой кейс:

– Я сейчас осмотрю все в доме.

Посмотрел на раскрытый чемодан Эммы:

– Вы не очень разбирайте чемодан. Боюсь, что нам отсюда придется скоро уезжать. Дом охранять тяжело: со всех сторон обзор закрыт деревьями. Сейчас листья опали, но у вас и ели подходят почти к самому дому. Хорошо, что единственный вход и на всех окнах ставни.

Поднимается по лестнице наверх.

Эмма, пока Генри находится на втором этаже, сидит неподвижно на стуле у стола, уставившись в одну точку. О чем-то думает или просто переживает происходящее.

Генри, спускаясь:

– Даже со второго этажа обзор плохой. Я сегодня пообщаюсь со своей фирмой, выясню ситуацию. Может быть, они что-то знают, если с ними связался ваш Джованни.

– Только не впутывайте в это Джованни. Уж он-то ни в чем не виноват.

– Но все же о вашей работе узнали в концерне. Я теперь в этом уверен. Где хранятся материалы?

– У меня в ноутбуке. Все тексты, записанные со слов моих информаторов, и черновики статей.

– Единственный экземпляр? Нет ли копии на диске или флэшке?

– Я не делала копии. Мне и в голову не приходило, что кто-то может попытаться помешать.

– Это несколько странно. Вы – журналист. Работаете, наверное, не первый год. Никогда не сталкивались с недружественным интересом к вашей работе?

– Раньше я работала в основном по заданиям газеты над официальными материалами земельного и федерального правительств. Такого рода исследование я затеяла сама впервые.

– Связан ли как-то со всем этим ваш друг Джованни? У него может быть интерес к вашей работе? Вы рассказывали ему о ней?

– Мы однажды говорили о моей работе. Я похвасталась, что у меня много информации о концерне и я готовлю статью. Но никакими деталями он не интересовался. Да и зачем это ему. У него сугубо гражданские интересы, его фирма к военным делам не имеет никакого отношения.

– Вы давно с ним знакомы? Как познакомились?

– Вы подозреваете его? Это невозможно. Он любит меня. Он просто не способен на нечестные дела.

– Понимаете, Эмма, я должен проверить любые, самые невероятные варианты. Необязательно, что он сделал что-то плохое. Но он мог неосторожно сказать о ваших делах кому-нибудь, проговориться и не придать этому значения. Поэтому я должен знать все, чтобы понять, от чего, от кого и как вас охранять.

– Вам часто приходится это делать?

– Охранять? Нет, не часто. Но я работаю в смежной области. Неплохо знаю, как себя ведут всякие нехорошие люди. И, повторяю, я должен иметь обо всем детальное представление. У меня еще вопросы. Вы с Джованни часто встречаетесь? Где обычно? Всегда ли с вами ваш ноутбук, или вы оставляете его дома, когда уходите?

– Это все действительно вам нужно знать? Это же личное.

– Когда речь идет о жизни и смерти, стирается грань между личным и не личным.

Глаза округлились:

– О жизни и смерти? Какой ужас. Разве в наше время такое возможно? Или вы шутите?

– Еще как возможно. Вы свидетельница, у вас имеется информация о чем-то незаконном. Всего пару часов назад вас хотели убить. Поэтому ваш Джованни забеспокоился и готов платить деньги за обеспечение вашего спокойствия.

– Дайте мне собраться с мыслями. И не обвиняйте меня, пожалуйста. Джованни не может встречаться со мной на людях – он женат. Обычно мы встречаемся в этом домике.

Остановилась, глядит на Генри.

– И не подумаю обвинять вас. Какое у меня на это право? Это ваша личная жизнь. Но вы не ответили еще на один вопрос.

– О ноутбуке? Обычно я беру его с собой.

– А если не берете, где он остается? Да, я хочу понять, могли ли люди службы безопасности получить доступ к информации, проникнув в ваш ноутбук.

– Иногда я оставляла его дома, когда не предполагала работать в загородном домике.

– Вы ездили куда-нибудь за последний месяц?

– Нет, никуда. Только два раза сюда.

– И когда в последний раз?

– Полторы недели назад. Точно – десять дней назад.

– Извините за настойчивость, Эмма. Последний вопрос: когда вы последний раз разговаривали с Джованни?