Нечисть. Хроники земли Фимбульветер
Умерла или была убита?
– Харальд, у нее чистые руки.
– Так и что? Дома же. Вымыла.
– Я не о том. Нет ни синяков, ни царапин. Человека, если он в сознании, повесить или заставить удавиться очень трудно.
– Я тоже не думаю, что это сделал Льот, – ровно ответил Вермъер. – Я ж и его, и ее давно знаю. На свадьбе был. Кнеты год назад поженились. Потом на хутор приезжал. Про Льота и Асвейг вряд ли кто-то скажет что-либо плохое. Работящие были, веселые, приветливые. Хозяйствовали хорошо. Льот ездил в Остейн на ярмарку что-то продавать. Ладно жили. Но когда сильно любят, иногда такое случается, что кто-то простить не может… Ох, главное, чтоб Урсула не узнала.
Но Урсула узнала. Когда надо, стены замка Мёнлус очень хорошо пропускают звуки и делаются прозрачными. Вернувшись, мы с Харальдом даже друг с другом не обсуждали случившееся, но вечером хесса Вермъер подловила меня в коридоре.
– Когда вы все наконец поймете, – прошипела она, надвигаясь на меня аккуратным круглым животиком, – что, ловя какие-то обрывки и строя догадки, я волнуюсь гораздо больше, чем если бы сразу узнавала все? Быстро рассказывай, или я спрошу Харальда, поругаюсь с ним, и сама поеду смотреть!
И ведь выполнит же, что обещает. И будет права. Мне бы теперь еще перед Харальдом как-то оправдаться.
– Что за чушь! – рассердилась Урсула, выслушав всё. – У Асвейг отродясь не было сережек с красными камешками. Я бы заметила, – она коротко взглянула на собственную унизанную перстнями руку.
Или погибшая не носила приметное украшение. Но с чего бы вдруг человек, замышляющий самоубийство, достал вещь, которую прежде не сильно ценил? Или же это был тайный подарок, который увидел не вовремя вернувшийся муж?
– Помнишь наш разговор? – Урсула подалась вперед, и я невольно отступил. Всю жизнь теперь при общении с женой Харальда буду, как в бою, разрывать дистанцию прежде, чем об этом подумаю? – Тот, после истории с хойя? Ты тогда сказал, что хочешь быть союзником, а не тупым орудием. Так вот, я тоже не желаю, чтобы от меня скрывали то, что происходит вокруг. Пока в один момент не окажется, что это касается моего дома и моей семьи. Сидеть, как курица на насесте, пока не потащат на колоду – это не по мне! На Харальда надежды мало, он слишком боится за меня и ребенка, хочет оградить от всего. Я с ним тоже, конечно, поговорю, но думаю, толку не будет. Ларс! – Урсула чуть ссутулилась, губа ее предупреждающе вздернулась, сейчас эта красивая женщина походила на зверя, хищницу, защищающую свое потомство. – Я чувствую, грядет что-то страшное. Можешь думать, что хочешь, но сейчас ты единственный человек в Мёнлусе, кому я могу доверять и на кого надеяться.
Приехавшие из города прознатчик и доктор быстро сделали вывод: Асвейг Кнет действительно покончила с собой.
Вызвали подозрения вещи, валяющиеся у открытого сундука в чисто прибранной аккуратной комнате, но родственники утверждали, что ничего из дома не пропало. Так что вряд ли хозяйка стала жертвой внезапно застигнутого ею вора.
Что бы ни заставило молодую красивую женщину сунуть голову в петлю из собственного пояса, физическая сила к Асвейг не применялась.
Льот Кнет был оправдан. На лбу у него краснела свежая ссадина, но мужчина сказал, что споткнулся и ударился в сенях о косяк так, что «аж в глазах потемнело». Потому и не успел к Асвейг. Прознатчик нашел на указанном месте следы крови.
Люди на похоронах Льота не сторонились, молодого вдовца явно жалели.
А вечером Кнет пришел в Мёнлус.
Они с Харальдом стояли друг напротив друга, двое мощных молодых мужчин, но если Вермъер походил на живого человека, то арендатор его – на бледную статую. Статую старика.
– Доброго дня, хеск Харальд. Хочу от аренды отказаться.
– Льот, если ты из-за…
– Нет, не то. Что заперли меня да истинников из города позвали, так я вам даже благодарен должен быть. Иначе, думаю, уже за Асвейг наладился. И люди обо мне теперь плохо думать не будут, по закону оправдан. Только уехать я хочу. Моченьки нет. Мы ж этот дом с Асвейг для нас двоих ставили. Продайте вы его, что ли. И еще спросить хотел. У вас в Мёнлусе, говорят, колодец глубокий. Дозвольте туда бросить, – Льот протянул крепкую руку, на раскрытой ладони лежали золотые сережки с красными камешками. – Асвейг хотела. Я купил. Пришел, она спала. На подушку положил. Думал, увидит, обрадуется. Потом хотел в гроб положить… Но вдруг она из-за них… Обидел ее как-то… По-другому-то – почему?.. Не с чего было! Любили ж друг друга. Сережки купил, порадовать хотел. А теперь Асвейг не надо. И мне без нее ничего не надо. Как же так вышло-то, а?
Повернувшись, Льот побрел прочь. И, пока шел, все разводил руками, пожимал плечами, будто разговаривал с кем-то, но никак не мог понять услышанные ответы.
Сам не знаю, какой фунс потащил меня на хутор Кнетов. Мне не было нужды оправдывать Льота или найти доказательства его вины, и я вряд ли смог бы приблизится к истине. Но вот двинулся зачем-то один, даже Харальду ничего не сказал.
Дверь была не заперта, только прикрыта, но ни в доме, ни поблизости людей не наблюдалось. Льот Кнет ушел, бросив все, и возвращаться не собирался.
В Гехте долгое время стоял покинутый дом Орма Бъольта, хрониста, оставившего город много лет назад. Ветшал потихоньку, но выглядел лучше, чем этот, целый и новый. Дом ушедшего хрониста ждал хозяина. Душа жилища Кнетов погибла вместе с Асвейг.
Может быть, когда-нибудь люди, спокойные и рассудительные, не знающие о случившейся беде, выкупят дом, поселятся здесь, радуясь хорошему жилью, наполнят комнаты новым дыханием, но сейчас он хочет, чтобы его оставили с его горем. Кто сказал, будто у каменных строений нет судьбы, нет чувств и мыслей?
Внутрь я заходить не стал, это было все равно, что топтаться на могиле. Постоял немного рядом, смущенно перебирая уздечку Скима. Зачем приехал? Если уж мастера следственных дел не смогли узнать ничего нового, то почему решил, что истина откроется мне, щенку неместному?
Уезжал тихо, боясь оглянуться.
А на полдороги к Мёнлусу встретил Сигрид Ливъен со свитой.
Когда меня весело, со смехом окликнули, я сперва подумал: нечисть куражится, завлекает. Голоса Харальда и Урсулы я знал, а больше меня так далеко от дома звать было некому. Примеривался уже было задать стрекача, не оборачиваясь. Хорошо, что не успел. Ко мне верхом на изящном кхарне редкой дымчатой масти скакала девушка из замка Сол. Сигрид. Чуть поотстав, за ней верхами следовали трое молодых людей.
– Ларс! – хесса Ливъен непринужденно остановила своего быка рядом со Скимом. – Вы тоже катаетесь? Почему не сказали мне, что собираетесь? Мы бы поехали вместе.
Судя по выражению лиц спутников Сигрид, их такая идея вовсе не радовала. Но их кхарны переминались в отдалении от прекрасной всадницы – видимо, мнение кавалеров девицу Ливъен совсем не интересовало.
– Вы сейчас куда? – требовательно спросила она. – Успеете еще в ваш Мёнлус. Поедемте к нам, в Сол. Расскажете про пиратский остров. Тот, на котором вы были. Или знаете, что? Отправимся завтра кататься. Только вдвоем.
Склонив головку набок, она несколько секунд с улыбкой рассматривала меня, а потом, рассмеявшись, легко послала своего кхарна в галоп.
Сигрид Ливъен была отличной наездницей и скакуна нашла лучшей стати. Летели по ветру золотые волосы девушки, развевались тщательно расчесанные волны дымчатой шерсти кхарна. Острые копыта, казалось, вовсе не касались земли. Спутники кинулись вслед, но вскоре отстали. Развернувшись, Сигрид еще раз промчалась мимо меня, махнула рукой и скрылась в мерцании взвихренных снежинок. Как в сказке.
Заметки на полях
Его уже давно звали Старый Нильс. Про таких говорят «сам не помнит, когда родился», но он свой возраст знал точно, хотя не придавал этому значения. Годы не остановишь и назад не отмотаешь, так что же теперь о них думать?
Он редко выбирался из своей каморки возле кухни, теплой и обставленной так, как было удобно ему. Ходить было тяжело, но руки не утратили прежней мастеровитости, а глаза, благодаря нацепленным на нос очкам, видели хоть и не особо зорко, но все же вполне приемлемо. Старый Нильс мастерил и чинил всякую потребную в хозяйстве мелочевку. Он был рад, что хоть так может быть полезен и живет в Мёнлусе не из милости.
Он вовсе не был покинут или одинок. Дети, взрослые внуки, просто добрые люди присматривали за стариком, но заботились больше о его здоровье и удобстве, чем о развлечениях и общении. Старый Нильс не обижался. Жизнь бежит проворно, если не можешь за ней угнаться, просто мирно встань в стороне, не мешай тем, кто еще быстр и силен.
А еще у него был Маленький Нильс. Любимый внук, поздний ребенок младшей дочери, названный в честь деда. Вот уж кто не отходил от старика ни на шаг, кому никогда не было скучно слушать его рассказы и поучения. Маленький Нильс даже жить перебрался к деду в каморку, и по ночам старый да малый, те, кому нужно немного сна, долго шептались о разном или смотрели в узкое окошко на звезды, которые старший знал по именам.
В тот вечер было не до звезд. Маленький Нильс, утомленный событиями дня, быстро уснул, но ночью вдруг поднялся, принялся бродить по комнате и возней своей разбудил деда.
– Ты что? – встревоженно приподнялся на кровати старик. – Сон дурной? Или болит где? Сказку сказать?
– Да иди ты к фунсу со своими враками, дурень проклятый!
– Внучек… – растерялся Старый Нильс.
– Раскорячился тут! – мальчик выплевывал слова отрывисто, со злобой. – За каким тиллом ты нужен? Жрешь только, место занимаешь да бубнишь целыми днями! Надоел! Хоть бы ты сдох поскорее, все бы обрадовались!
Рванув дверь, внук выскочил в освещенный коридор. Черная тень, словно зацепившись за порог, мгновение помедлила, а потом потянулась вслед за мальчишкой.
Старый Нильс сполз с кровати и принялся неловко одеваться.
Глава 3
Я предположить не мог, что в Мёнлусе есть колокол. Грозный, предупреждающий о беде голос набата привычен и естественен в приграничном Къольхейме, но странно звучит в изящном замке-игрушке. Люди недоуменно озирались и спрашивали друг друга, что происходит.
С Харальдом мы столкнулись во дворе.
– Это там! – друг ткнул пальцем в сторону центральной башни. – Милость Драконов, в последний раз звонил я. Озоровал. Мне было восемь лет.
На веревке колокола, вцепившись в нее, повис мальчишка, по годам вряд ли превосходящий некогда расшалившегося отпрыска Вермъеров.
– Нильс! – рявкнул Харальд. – Ты что творишь?
Ребенок повернул к нам заплаканное лицо.
– Деда пропал!
– Какой деда? Он у тебя уже сколько времени из дома не выходит! В щель в полу провалился?
– Я не знаю! – всхлипнул Нильс. – Я спал. Проснулся, а деды нет. Зимой у Хильды кот пропал, совсем старый. Она сказала: умирать ушел. Весной нашли. А деда тоже старый…
– Да не реви ты! Найдем мы твоего деду. Фунс знает что такое, тихий же старик.
Поиски пропавшего Харальд организовал быстро и грамотно. Женщины под водительством хеска Освальда (его лучше оставить дома, а то как бы самого искать не пришлось) должны были осматривать замок, мужчины отправились в Белое Поле.
Ищущие разъезжались от Мёнлуса в разные стороны по направлениям, похожим на расходящиеся лучи. Преодолев оговоренное расстояние, поворачивали налево, пока не добирались до следов подков кхарна соратника. В результате получалось подобие все больше расширяющейся паутины.
Я вспомнил охоту на упыря в Къольхейме. Здесь народу поменьше, ловчую сеть не составить. Но и старик, зачем-то ушедший из замка и заплутавший, вряд ли будет скрываться, может, даже сам откликнется на зов.
Ночью шел снег, но сейчас развиднелось. Заметить лежащего посреди белизны человека можно издалека. Старый Нильс слаб, вряд ли, зачем-то выбравшись из замка, он ушел далеко; упал где-нибудь в станде от Мёнлуса.
В храме Дода живет Эфтер, собака, специально обученная разыскивать людей, попавших в беду в Белом Поле. Ее бы сейчас сюда!
Выводили и седлали кхарнов, проверяли ружья и сигнальные рожки. Все понимали, что наверняка уже поздно, но вслух этого не произносил никто. Харальд пытался уговорить Маленького Нильса остаться и подождать в Мёнлусе. Мальчик сжимал веревочку санок и упрямо мотал головой.
– У тебя и кхарна нет.
– Я с кем-нибудь поеду.
– А санки тебе зачем?
– А вдруг дедушку везти придется?
– Ай, ладно, поедешь со мной! Только без санок!
Старого Нильса нашел Ским. Отвернул вдруг от прямого пути, устремился к длинному продолговатому сугробу и замер над ним, пофыркивая. Спешившись, я лишь слегка смахнул снег с верхушки, и тут же увидел темную ткань одежды.
Ружье как само прыгнуло в руки. В Белом Поле кричит только нечисть, люди подают сигналы друг другу выстрелами или звуками сигнального рожка.
Пальнув в воздух, я принялся отгребать снег с лица старика. Выдернул из ножен кинжал, поднес клинок к посиневшим губам. Полированная гладь металла чуть замутилась. Ну, дед, теперь как хочешь, а живи!
Сдернув с седла попону, я укутал старика.
Странно как-то он лежит. Лицом вверх, вытянувшись, скрестив руки у сердца. Так укладываются по своей воле, а если поскользнешься или когда от усталости – мне самому приходилось, – падаешь прямо с роста или на колени, но потом все равно заваливаешься набок или носом вперед. И следов вокруг никаких. Ночью был сильный снегопад, сразу засыпавший старика, потому тот и выжил, оказался словно бы укрыт толстым одеялом. Но когда человек пытается подняться, он ворочается, елозит вокруг руками и ногами, разгребая снег и сбивая его в бугорки и гребни. Тут же всё ровно. Будто Старый Нильс просто пришел и улегся лицом к небу, чтобы умереть.
Всеми любимый и уважаемый старик, слабый, но пребывающий в здравом уме, не одинокий, опекаемый родней?
– Деда!
Трав Харальда даже не успел толком остановиться, как с седла ссыпался Маленький Нильс.
Привезли Старого Нильса в Мёнлус, а там Сигрид Ливъен. Пьет с Урсулой бён. Вернее, духовитую черную жидкость потягивает, изящно отставив мизинчик, одна дева из замка Сол, а хесса Вермъер только задумчиво крутит на блюдце крохотную чашечку.
– Ларс! – Сигрид легко поднялась из кресла. – Как хорошо, что вы вернулись. Проводите меня домой. Боюсь, я своим визитом уже несколько утомила хессу Урсулу.
Судя по выражению лица гостеприимной хозяйки, она не была несколько утомлена. Просто искренне желала гостье провалиться.
– Вы нашли его?
– Кого? – тут же встряла Сигрид. – У вас что-то случилось? Хесса Урсула, вы не говорили.
– Один из наших людей, старик, заплутал в Белом Поле, – донельзя вежливым голосом ответил Харальд. – Простите, хесса Сигрид, я должен о нем позаботиться.
– Да, да, я понимаю. Надеюсь, все будет хорошо. Хеск Харальд, хесса Урсула, вас всегда рады видеть в Соле. Ларс, пойдемте.
Харальд из-за плеча гостьи строил мне отчаянные рожи: «Да забери ты ее ради всех Драконов! Хотя бы за ворота выведи!»
Хотелось бы так и поступить, то есть проводить до ворот и откланяться. Но – не получится. Во-первых, невежливо. Во-вторых, хесса Ливъен твердо намерена как можно скорее попасть домой, но при этом не прочь узнать о происшедшем все. О чем и сообщила в весьма решительной форме.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги