История Софи
– Ну хорошо. – согласилась Тишь – Трансцендентно.
– Ой! – удивилась Соня. – Такого слова я не знаю.
– Ну вот, что я и говорила, – пожав плечами сказала Тишь. – о нем много какой-то Эммануил Кант говорил.
– А я такого видела! – приободрилась София. – то есть не его, а книжки у папы в кабинете с этим именем и фамилией были.
Софи подошла поближе к Тишь и взяла её за руку. От чего Тишь невольно дёрнулась.
– Ты уж извини меня пожалуйста, – сказала Софи.
– Я тебе не хотела палец ломать, я думала это просто веточка на дереве. – и протянула ветку с цветочком.
– Просто веточка! А деревьям значит можно просто так ветки ломать! – немного с грустью возмутилась Тишь и убрала руку из руки Сони.
– Ладно. Извинения приняты. – сказала Тишь взяв у девочки свой отломанный палец.
– Да ты не переживай, новый отрастет! – улыбнулась Тишь и посмотрела на цветок.
– А вот цветок жалко. Я знаешь, как старалась его вырастить именно такой! Это у нас сейчас прям пик моды! Но с другой стороны можно это как комплимент рассматривать, рас он тебе так понравился. – сказала Тишь и засмеялась.
Дверь дома открылась и оттуда высунулась голова старушки.
– Пойдемте давайте, чай готов! – сказала голова и спряталась за дверь.
На столе стоял серебристый самовар. Рядом стоял фарфоровый заварник. В кружках был налит вкусно пахнущий чай. А на тарелке лежали крендельки, посыпанные сахарной пудрой.
Соня сидела за столом на деревянной табуретке, сделанной из толстого бруса, который уже посерел и потрескался. И рассматривала комнату.
Напротив, стояла огромная побеленная печь. Горнило печи был так широко, что в него без труда мог бы залезть взрослый человек. Из-за закрытого щитка, который закрывал горнило, просачивался оранжево красный свет. Видимо там горел огонь, но чем старушка топила печь было непонятно, не было ни поленницы никакого либо хранилища для угля.
– А где твой дом? – спросила Софи у Тишь – И где твои родители?
– Здесь, там, везде! – ответило деревце покрутив в воздухе пальцем, – А родителей я своих не знаю, у нас всё по-другому…
– Она же из царства растений, – вмешалась в разговор старушка. – где семя упадет там и вырастают. И растут медленнее, не как люди. У них десять лет жизни за год человеческой идёт.
– Сколько же тебе лет? – поинтересовалась София.
– Этим летом как раз ровно сотое лето исполнится, – ответила Тишь.
– Ого! – Удивилась Софи. – А мне две недели назад десять лет исполнилось!
– О! Так вы считай одногодки! – засмеялась старуха и потянулась за крендельком. – Она хоть и старше тебя на 90 лет, но точно такой же ребёнок, как и ты! Эко вам свезло так повстречаться! Обычно люди встречаются с уже выросшими деревцами и в страхе убегают. Вы их лешими кличете, слышала о таком небось в сказках? А я их павками зову, и они не обижаются. Читала Пушкина? Помнишь у него строки «…величава словно пава…»
– Бабушка! – возразила Софи. – Не так у него! Выступает словно пава! Пава – это Павлин! – сказала Соня и захихикала.
– Ой я старая! Опозорилась! – стала негодовать старушка. – А хотела показаться умной начитанной…
Гость.
Вдруг в окно кто-то постучал, Соня обернулась и увидела ворона, бьющего крыльями и клювам по окну.
– Ох ты господи! – всплеснула руками старушка и окно открылось. – Что с тобой приключилось?!
Ворон впорхнул в окно испачкав чёрными брызгами крендельки, лежавшие на тарелке. Но далеко он не улетел, зацепился клювом о ручку самовара сделал кульбит в воздухе и плюхнулся жирной кляксой на белую скатерть вытянув перед собой лапы. Посмотрел повернув голову набок и произнес недовольно – Кааар!
– Ой батюшки! Ой неладно что-то! – запричитала старушка.
– А ну изба вези нас туда от куда ворон прилетел! – скомандовала она куда-то в середину комнаты.
Дом вдруг стал расти, Софи увидела в окно как земля уходила вниз, а через некоторое время дом вдруг стал передвигаться. Девочке это показалось очень необычным, вроде она и сидела в доме, но ощущение было как будто это уже не дом, а купе поезда.
Только качался он гораздо сильнее, особенно это чувствовалось, когда дом преодолевал препятствия. Но пренебрегая законами физики, все предметы оставались на своих местах, даже чай не выплескивался из кружек.
София пила чай, всматривалась в окно. Вместе с Софией так же увлеченно в окно смотрела и Тишь потягивая чай кончиками пальцев, которые опустила в чашку.
Старушка суетилась, бегая по избушке, причитая и охая. Схватила большую спицу, обмакнула один конец в чёрную жижу, лужей растекшуюся с сидящего ворона. После чего сунула измазанный конец спицы в печку отодвинув заслонку.
Соня взглянула на горнило печи и ей показалось, что печь изнутри больше чем снаружи. Казалось, что смотришь в окно, за которым находится пожар где-то в пустыне.
Жижа в пламени тем временем закипела, вспыхнула и превратилась в угли.
Старушка достала раскалённый конец спицы и поднесла к своему носу с небольшой горбинкой.
Она потягивала носом запах обуглившейся жижи, которая еще дымилась и о чём-то думала причмокивая, после чего воодушевившись кинулась к полке со склянками.
– Так, так! – приговаривала она, хватая пузатый бутылёк. Отлив из него немного жидкости в пустой бутылёк который стоял на нижней полке. После этого она поставила бутылёк на место и стала искать следующий, им оказался вытянутый бутылёк с тёмно синей жидкостью. Накапав оттуда несколько капель, в тот же бутылёк, что и в прошлый раз. Старушка схватила квадратный бутылёк с резиновой пробкой и сделала тоже самое. В ход пошли и прямоугольный с стеклянной крышкой в котором была коричневая маслянистая жидкость, круглый приплюснутый бутылёк с широким горлышком, только в нём была не жидкость, а какой-то порошок, которого старушка высыпала всего несколько крупиц. И бутылёк треугольной формы с зелёной жидкостью, и бутылёк с тонким длинным горлышком и гранёный плоский бутылёк из зелёного стекла.
После этих действий старушка взболтала то, что получилось в когда-то пустом сосуде, что-то пошептала над ним и засунула в печь. Жидкость от нагрева стала изменятся. Из чёрно бордовой она стала тёмно-синей, после чего стала закипать и становиться всё светлее пока не стала небесно-голубой и в итоге прозрачной с небольшим голубым оттенком. После этого она достала и поставила бутылёк на печь остывать.
Сама же достала из-за печки железный тазик и поднесла к столу.
– А ну полезай! – крикнула старушка ворону. Ворон неуклюже поднялся и спрыгнул в таз.
Старушка поставила таз с вороном на табуретку. Взяла алюминиевый ковш и зачерпнула воды из стоящей в углу, рядом с шкафом с бутыльками, бочки.
В ковш она подлила кипяточка из самовара и каплю светло голубой жидкости из бутылька. Размешала всё это рукой и стала лить на ворона.
Как только на ворона стали попадать первые капли из ковша, чёрная жижа стала сворачиваться в матовые комки, которые сваливались с ворона в тазик. Эта вода проникала во все перья и во все поры. В итоге после омовения, ворон стоял чистый, но мокрый. Старуха поднесла ковш к ворону, ворон перебрался из тазика на край ковша балансируя расправленными, мокрыми крыльями. Старуха повернулась к печке, отодвинула заслонку и запихнула ворона в печь.
Соня и Тишь с удивлением замерли, наблюдая за происходящим.
– Да не бойтесь вы дурёхи! – увидев их напряжение сказала старушка. – Этот жар живым не страшен, он только на неживое действует.
Через несколько секунд старушка достала ворона, который поднял крылья вверх от которых шёл пар.
Ворон помахал крыльями и пар развеялся, а сам он сидел уже сухим.
– Кар! – благодарно каркнул ворон и перелетел на стол.
К этому моменту избушка уже остановилась.
Изба стояла на поляне возле реки, воды которой казались густыми и чёрными.
– Ой беда! Ой беда! – Всё причитала старушка, разделяя жидкость из одного бутылька на части залив в бутыльки поменьше.
– Ну, что видимо неспроста вы у меня тут оказались, – пристально посмотрела на недоумевающих детишек старуха и протянула им два бутылька. – Будете мне помогать!
Девочки взяли бутыльки, которые оказались неожиданно тяжелыми, будто вместо воды туда был налит свинец.
– Я пойду вверх по реке и погляжу, что там такое и откуда эта гадость берётся, а вы вниз идите, и по капле в реку капайте, чтобы очистить всё, – распределила обязанности старуха.
– Так, вот ещё, – старушка сорвала из пучка травы висевшего под потолком два оранжевых цветка. Один она прицепила в волосы Тишь, а другой вставила в петельку платья Сони.
– Это не обычный цветок, он вам поможет если вдруг что приключится, и вы попадете туда куда не следует попадать, – сказала старушка. – А тебе Софа позволит видеть то, что обычно люди не видят. Всё пойдёмте скорее, пока совсем не стемнело!
Река.
Трава была по пояс и постепенно переходила в высокий камыш. Запах был неестественно резкий и казалось въедался в нос. Девочки кое как поспевали за старушкой. Приходилось пробиваться через камыш. По узкой тропке.
– Любопытно! – поинтересовалась Софи. – Кто эти тропки протаптывает? Вроде глушь такая…
– Никто их не протаптывает, – ответила старушка. Они сами появляются, так же, как и каналы в теле по которым кровь бежит.
– Могла бы кровь думать она бы тоже думала, что это она жилы протаптывает! – добавила старушка и рассмеялась.
Пробравшись к реке, старуха достала бутылёк, вытянула руку и капнула в воду.
Чёрная вода стала очищаться расходящимся от капли кругом, который стал уплывать вниз по течению.
– Вот так вот идите по берегу вниз реки и капайте по капле в воду, может кого успеем спасти, – сказала старушка. – А я пойду в другую сторону.
– Хорошо – сказала павка.
– Берег реки был из белого песка, и ограждала его сплошная стена камыша. По берегу валялась тина вперемешку с пожелтевшими стеблями камыша и мертвыми мелкими рыбешками.
– Как ты думаешь, что это такое? – спросила Соня Тишь.
– Не знаю, – ответила Тишь. – Но мне кажется это точно проделки людей.
– Почему именно людей? – поинтересовалась София.
– Да потому, что только люди способны на такое. – ответила павка.
– Ты слишком плохо про нас думаешь, – ответила Софи. – Люди по большей части добрые и заботятся о природе.
– Это вам так кажется, – ответила Тишь. – Вы закрыты от всех. Живете только в своём мире и ни думаете ни о ком кроме себя!
– А то, что вы думаете, что вы о ком-то заботитесь так это только чтобы потешить своё самолюбие или кого-нибудь обмануть.
– Вот ты, например, даже не думая о последствиях старалась поймать зайца, который к тебе забегал.
– Ой. – удивилась Соня.
– Откуда ты знаешь про зайца?! – остановилась от удивления София. – Ты что мои мысли читаешь? Я только, что о нем подумала!
– Читать мысли? Нет этого делать не нужно, твои мысли и так слышно, – засмеялась павка. – Ну поймала бы ты его и что бы ты с ним сделала? И почему его нужно ловить?
– Так он же по нашему саду бегал и овощи наши таскал! – ответила София. – Да и я бы ему ничего плохого не сделала. Я бы для него вольерчик сделала и он бы жил с нами. Я бы его нашими овощами бы и кормила, и ничего воровать не нужно было бы. Жил бы себе в удовольствие и был бы всегда сытый и ухоженный.
– А с чего ты взяла, что он этого хотел? – продолжила Тишь. – И вообще это был не он, а она. И в сад к вам она ходила за овощами потому, что поля стали опрыскивать каким-то раствором едким и от овощей с этих полей её зайчатам нездоровилось. Что много она у вас овощей унесла? Больше сгнило бы пока у вас в хранилище лежало.
– С чего ты взяла, что это была зайчиха и что у неё были зайчата? – удивилась София.
– А с того, что, если бы это был заяц он бы к вам один раз забежал и побежал бы дальше по своим делам, а она к вам несколько раз ходила. А это значит, что рядом есть то, что её держит и что она не может это бросить, и это значит у неё там потомство. Да и лезть просто так к человеку она не будет, тем более если её уже пытались там поймать. А если бы ты её поймала и в вольерчик посадила бы, то её потомство бы погибло с голоду.
– Как-то не хорошо получается. – ответила Соня и капнула каплю из бутылька в воду.
От капли стало расходится еле светящееся кольцо, уносимое течением, которое делало воду внутри кольца прозрачной.
– А я ведь и вправду не думала об этом – сказала Соня, глядя на уплывающее кольцо.
– Это всё потому, что вы недальновидные. – продолжала Тишь. – Но это скорее всего из-за того, что вы мало живете. Вы пытаетесь сделать всё как можно быстрее и у вас нет времени на то, чтобы хорошенько подумать о последствия. А некоторых последствий своих деяний вы даже и не увидите, так как не доживете до них.
Тишь ловко открыла бутылек своими деревянными пальцами и капнула ещё каплю. Капля упала в воду. Расходящееся кольцо медленно стало спускаться по реке, неспешно обгоняя девочек.
Девочки спустились ниже по реке. На песчаном берегу реки камыши росли неравномерно и в камышах были пустые ниши размером с гостиную, которые соединялись маленькими проходами.
Соня заглянула в одну такую нишу. В ней было так уютно, как будто действительно находишься в круглой комнате с камышовыми обоями, на полу песок, а потолок это небо.
София сразу прикинула куда бы она поставила кровать, куда стол, куда комод и платяной шкаф. Как будет по вечерам освещать светильник эту комнату и как будет здорово лежа в кроватке под тёплым одеялком разглядывать перед сном звёзды.
Вернувшись к реке Соня достала бутылёк чтобы капнуть туда старухино зелье. Но возле воды Софи запнулась о что-то лежавшее в груде выброшенных волнами водорослей.
Это была какая-то небольшая темно зеленая лапка похожая на руку с толстыми пожелтевшими кончиками пальцев.
– Тииишь! – Позвала Софи.
На песке лежало маленькое существо. Размером с 4х летнего ребёнка. С большим пузиком и небольшими ручками и ножками чем-то похожими на лягушачьи лапки.
– Кто это? Или что это? – удивилась Соня.
– Лозовик, – пояснила Тишь, убрала с него тину и перевернула его на спину.
Лицо лозовика было каким-то полу рыбным полу лягушачим, но с человеческими пропорциями. Его чёрные глаза с золотыми зрачками с горизонтальной чёрной полоской, с безразличием смотрели в небо.
– Попробуем ка бабкино зелье! – решила Соня, после чего капнула лозовику в рот капельку.
Через пару секунд ничего не произошло, впрочем, как и через несколько десятков секунд.
Лозовик продолжал всё так же рассматривать с безразличием небо, которое уже начинало темнеть.
– Видимо уже поздно, – расстроилась София.
– Смотри! – Тишь по привычке показала сломанным пальцем на песок за Лозовиком. – Он недавно сюда пришёл, ещё следы остались!
Действительно от него отходили следы, которые уходили в глубь камыша и переплетались со следами Сони.
– А ещё вы ничего не замечаете даже у себя под носом, потому что вечно в своих мыслях. – захихикала Тишь.
Камыши.
Следы вели по узкому проходу в камышах, а потом и вовсе ушли в самую гущу и было понятно, что тут кто-то шел только по примятым стеблям.
Вода чавкала в туфлях Сони, и она подумала, что придётся выкидывать эти туфли. А потом подумал, что Тишь, наверное, сейчас слышит её мысли.
– Да, да! – подтвердила Тишь которая шла впереди. – Я всё слышу! – и засмеялась.
Хорошо, что пробираться пришлось не долго.
Они вышли на песчаную поляну, на которой следы вели по тропинке в проход из камышей сплетенных друг с другом, что образовывало небольшую арку. Арка была меньше роста Софии и пришлось нагнуться, чтобы через неё пройти.
За аркой был длинный проход в высоких камышах после которого девочки вышли на небольшой песчаный остров. Этот остров похоже был своего родом площадью для необычной деревни.
Дома были расположены по краю, смотрели в центр острова и были как бы вплетены в камыш. У домов были выплетены и окна, и двери, но верхушка дома также оставалась ровным растущим камышом. Казалось, что сам камыш пока рос заплёлся в форму домика и стал расти дальше.
Вот только часть этих дивных домиков была разрушена, а песчаный остров, с почти белоснежным песком, был весь в тех же чёрных лужах и подтёках, что и берег реки.
– Какая удивительная деревня! – восхитилась Соня.
– И как странно она разрушена, – продолжила Тишь.
Соня до этого разглядывающая хитросплетения камыша, из которого сделаны домики, только сейчас обратила внимание, что часть этих домиков либо раздавлена, либо вырвана и измазана той же чёрной жижей, что и остров.
– Кто это сделал? – поинтересовалась София.
– Не знаю, – нахмурившись ответила Тишь. – И лучше нам этого не знать. Нужно убираться отсюда поскорее!
– Как это убираться! А вдруг тут есть раненые и оставшиеся в живых. – возмутилась Софи. – Мы должны тут всё осмотреть.
– Осмотреть! Да пока мы осматриваем это нечто вернётся и нас прихлопнет! – пролепетала Тишь, нервно моргая своими большими глазами.
– А что ты предлагаешь просто уйти? – строго спросила София?!
– Уйти, убежать, спрятаться! Да всё, что угодно только не оставаться тут! – стала предлагать павка. – Давай вернемся и найдем бабулю. Расскажем ей всё!
– Нет! Мы так делать не будем! – стояла на своём София! – Это не по-людски!
– Ох, люди! – проворчала Тишь.
– У вас какое-то притупленное чувство опасности! – сказала павка вслед бегущей Сони к полуразвалившемуся домику.
В домах особо смотреть было нечего, это была почти одна комната, наполовину уходящая в воду. По всей длине стены шли полки в несколько ярусов. На коих стояли всякие глиняные горшки, кувшины, камни разной формы, пучки засушенных растений и плетеные корзинки в которых лежала вяленая рыба. Видимо часть жилища находилась под водой и возможно там были ещё комнаты. Посреди той части комнаты, что была на суше было, что-то наподобие круглой кровати, сплетённой из того же камыша.
В первом доме никого не было, а вот в следующем на кровати лежал мёртвый лозовик свернувшись калачиком. В других домах тоже их хозяева были найдены мёртвыми, кто-то лежал в кровати, кто-то на земле, а кто-то в воде. В одном из разрушенных домов на кровати обнявшись клубочком лежала семья из двух лозовиков и маленького дитёнка.
После осмотра уцелевших домов девочки вышли на улицу.
– Видимо они умерли ещё до того, как пришло это нечто, – подытожила Тишь. – Так что смотреть в остальных нет смысла. Пойдем отсюда скорее!
Вдруг из разрушенных домов раздался негромкий плеск.
Дом из которого донесся звук был самым большим и досталось ему не сильно, была примята только стена дома.
Софи кинулась в этот дом.
– Стой! – закричала павка.
Но было уже поздно. Соня ловко пробежавшись по песку прошмыгнула в дом. Тишь кинулась за ней, добежала до дома и с опаской заглянула внутрь.
Внутри на удивление было светло, горели лучины, либо чем-то пропитанный стебель камыша.
Соня стояла посередине комнаты и смотрела вверх на большое, жабо подобное существо, с обвисшим пузом которое было наполовину погружено в воду, а существо смотрело на Соню, не моргая своими желто зелеными зрачками в чёрных глазах.
Это был тоже лозовик, только гораздо крупнее тех, что они видели.
Никаких полок в этом доме не было и по среди комнаты был не лежак из соломы, а яма типа бассейна, наполненная водой. Рядом были две ямы поменьше, тоже наполненные водой.
– Куааа! – громогласно и удивлённо произнесло существо.
Соне показалось, что она его понимает и существо спросило кто она, – Меня зовут София. – ответила девочка и еле заметно поклонилась.
– Я тебе если что буду переводить, а то я вижу, что ты его языка не видишь, – раздался голос павки прямо в голове у Сони. Софи сначала подумала, что это она, наверное, сама с собой разговаривает, но посмотрев на павку увидела, что та смотрит на неё с небольшим хитрым прищуром и отрицательно машет головой.
– А я, Труль, – ответило существо. – Предводитель племени Толстолобиков.
– Точнее был им. – сказал Труль и грустно выдохнул. – Сейчас от племени уже ничего не осталось.
– Что здесь произошло? – полюбопытствовала София.
– Несколько дней назад вода стала наполнятся вонючей тёмной жижей и омерзительно пахнуть. – ответил предводитель Толстолобиков.
– Сначала стала помирать мелкая рыбёшка, потом крупнее. Чайки, кряквы, гагары улетели отсюда, – продолжил Труль. – А потом нам стало плохеть. Кто-то наелся отравленной рыбы, обрадовавшись простой добычи. А кому-то стало плохо от того, что он просто побывал в этой воде. Бффть.
– Зелья наших знахарей не помогали. – рассказывал предводитель, выловив одной рукой рыбешку из одного из углублений с водой. – а когда умер первый Толстолобик было уже поздно.
– За два дня вся наша деревня вымерла, остался только я, да и то чувствую уже ненадолго, – сокрушался Труль, шлёпнув себя по лицу ладошкой в которой была рыбина, от чего рыба задёргалась и стала бить хвостом по лбу.
– Через три дня в нашем городе стало невыносимо тихо, больше никто не стонал. Пронзительно тихо! От этой тишины с непривычки звенело в ушах! – продолжил рассказ Труль. Откусил голову рыбе и стал задумчиво чавкать. – А потом пришёл он.
– Я думал, что сейчас настанет и мой черёд, я не стал уплывать, стал сидеть и дожидаться своей участи, – рассказывал бывший предводитель. – Земля тряслась от его ударов и его рёва. Он был зол и растерян. Он крушил тут всё, а потом ушёл обратно.
– Кто это был? – спросила Соня.
– Я не видел. – ответил Труль и заглотил оставшуюся часть рыбы. – Но я знал, что это прмм… болотник!
– Мы с ним были обычно в хороших отношениях. Но сейчас он был в бешенстве. Видимо то, что нас погубило помутило его разум. Он был одним большим сгустком злости и ненависти. Он бы тут всех уничтожил, будь тут все живы! – Труль издал грустный звук похожий на урчание в животе и погрузился по шею в воду. – Эх, а ведь этот огромный здоровяк нам раньше помогал. Это он сделал песчаную насыпь посреди нашего селения. А в нерест икру ходили откладывать только в его озерцо, так как он приглядывал за икринками и никого к ним кроме нас не подпускал.
–Мгррр! Всё! Оставьте меня! Я тут буду помирать в одиночестве! – предводитель Толстолобиков сунул руку в лужу поблизости, от куда он доставал рыбу, пошарил ей расплескивая воду и вытащил пустой.
Грустно посмотрев на пустую руку и свои пухлые пальцы Труль перевёл взгляд на девочек.
– Ступайте, ступайте! – сказал Труль, махнув рукой в сторону выхода.
– Мы вам напоследок поможем, – сказала Соня.
Девочка подбежала и капнула из бутылька в воду.
Вода стала очищаться, огибая Труля и скоро в доме вода стала первозданно прозрачной.
Труль замурлыкал как большой жирный кот увидевший в своей миске здоровенный кусок рыбы и погрузился в воду.
Девочки вышли из покосившегося дома.
– Ну теперь мы все знаем, спасать больше некого. Всё можно кушать и спать! – сказала Тишь и втиснула свои ноги в песок, так же нежно как нежно обнимает подушку пожарный после суточной смены, вытянула руки в верх и закрыла глаза.
Перед Софией стояло деревце причудливой формы.
На секунду Соне показалось, что она стоит тут одна перед обычным деревом, а всё, что с ней до этого происходило ей привиделось.
– Хээй! Какой кушать и спать! – Софи стала теребить деревце, – Нужно идти дальше! А ещё мне домой нужно вернуться! Меня там бабушка всю обыскалась!
– Ладно, ладно! – ответило деревце, опустило руки и вытащило ноги из земли, отряхая их от песка.
– Пойдём, – сказала Тишь и посмотрела на след, оставленный болотником, как будто по камышам прокатили огромный грязный валун размером с дом и укатили в лес.
Лес.
Хоть камыши и были повалены идти по ним было не так уж и удобно, местами вода доходила чуть ли не до колена, а местами и глубже. Соня один раз чуть не провалилась под воду, но павка её успела поймать, не дав промокнуть платью окончательно.
На конец камыши кончились и перешли в лес.
Лес был наполнен скрюченными деревьями, которые росли плотно друг к другу. Но протоптанная «тропа» болотником значительно облегчала проход. Деревья были сломаны у корня или вырваны с корнем и выброшены в сторону. Хоть и приходилось перелезать через стволы и ветви поваленных деревьев это было всё же лучше, чем пробираться через непроходимую чащу которую, образовывали кругом стоящие деревья.
– Тишь. А мне вот, как-то не понятно, – нарушила молчание девочка. – Почему ты побежала в дом этой старушки? Ведь вы к людям близко не подходите.
– Этот дом знает каждый житель леса. – ответила Тишь. – Это дом последней из древних людей, тех людей, что жили раньше.