Последнее заблуждение. Лекции по эволюционной типологии. Том II
Реакция Утреннего типа (реакция Чувства) незамедлительна и молниеносна – такая реакция в наиболее ярко проявленных случаях похожа на истерику, психоз или невроз. Дневной тип реагирует с небольшим опозданием, отставая от события. Дневные типы – интуиты – щупают, присматриваются, прислушиваются к себе. Они улавливают психические флюиды из пространства и переживают их в себе. На это «пережевывание» психики уходит некоторое время, отчего и возникает задержка. Солнце уже успевает подняться над горизонтом, и только тогда Дневной тип «просыпается» и реагирует на событие. Мышление на главной позиции у Вечерних типов – это уже приличный «тормоз», дающий значительную затяжку. Ведь мыслить мгновенно невозможно, мышление – это всегда процесс. Пока Мышление поймет, что вспыхнул свет, пройдет целый день, и солнце начнет склоняться к горизонту. Наконец, Ночной тип настолько опаздывает, что ничего сразу не понимает, так что ему остается просто быть. Поэтому можно назвать Ночной тип «подарком» – он входит в комнату, словно дарит себя. Ночной тип должен не только успеть помыслить, но и построить, спроецировать мир перед собой – на это уходят целые сутки! Сущее задано для него описанием, текстом, который он должен сначала прочесть, истолковать и потом выдвинуть вовне как объект.
Почему же данный метод типирования оказывается несостоятельным на практике? Проблема практического типирования заключается в том, что мы, чтобы воспользоваться этим методом, должны изолировать главную позицию и видеть именно работу главной функции. Но мы фактически не знаем и не можем точно определить, что мы видим, когда человек входит в комнату. Мы не понимаем, на какой позиции осуществляется событие входа в комнату, поэтому описанный метод остается не более чем инструментом для теоретического исследования.
III. Типология и юнгианство: второй перекресток
В этой главе нами был пройден еще один важный перекресток, разлучающий нашу Типологию с юнгианской типологией (соционикой). Поэтому давайте в последний раз оглянемся назад и уточним, что это за перекресток и в чем именно состоит разногласие.
Юнгианская типология и ее наследница соционика строятся на основании аксиомы, согласно которой мир вынесен в объект. Иными словами, нам всем предуготован некоторый единый на всех мир и даны четыре инструмента – каждому свои – для препарирования этого мира (интуиция, ощущение, чувство и мышление). Мы все пробуем этот мир на вкус, потребляем его, как некоторый продукт потребления, но мы не в силах ничего изменить, заглянуть в меню и сделать свой выбор – мы всегда обусловлены неизвестными обстоятельствами, мы не ведаем, что нам поднесут в следующий момент, и, что бы нам ни подали на блюде (будь то хлеб, вино или камень), мы обречены ковырять это своими инструментами: вилками, ножами, щипцами или руками.
Разворачивая эту гастрономическую метафору, можно сказать, что в модели Юнга нам всем, сидящим за большим круглым столом, подают (при рождении) общее блюдо, являющееся миром. Каждый из нас берет с этого блюда одинаковые котлеты и кладет их в рот. Рот выполняет роль своего рода главной позиции, потому что наибольшее внимание мы уделяем котлете во рту, пока разжевываем ее. Потом мы глотаем котлету и чувствуем, как она проходит по пищеводу. Мы проталкиваем ее вовнутрь – это вторая позиция. Когда котлета попадает в живот, мы ощущаем ее в виде тяжести, сытости, но сказать, что это было (котлета или сосиска), мы уже не можем, поскольку у нас нет достаточного внимания в желудке. Это – слабая позиция. Что происходит с котлетой далее, в кишечнике, мы вообще не знаем.
Никто из последователей Юнга при этом не задается вопросом: кладем ли все мы в рот одну и ту же котлету? Или эти котлеты разные, и если один кладет мясную, то второй – рыбную, а третий вообще заглатывает тефтелю? Никто из создателей соционики даже не спросил: а может, само блюдо у каждого свое? Ведь вполне может быть, что к каждому из сидящих за столом подходит свой официант и подает свое фирменное блюдо. И чтобы типологическая система была замкнутой и целостной, этим официантом должен быть не кто-то иной, приходящий из мира, но наша собственная функция, находящаяся в нулевой позиции. Чтобы построить целостную Типологию, мы обязаны не только наши инструменты, но и само блюдо включить в типизацию – мы не вправе оставлять его за пределами нашей системы.
Именно так поступали древние халдеи, когда разрабатывали гороскоп. Они описывали мир целостно, деля год на двенадцать месяцев, или знаков Зодиака, замкнутых в кольцо. Если мы рождаемся в марте, значит, Овен – это наше начало, «рот», наша точка входа, и все наше тело вытягивается по кругу вдоль года, не оставляя ничего вне нас. Мы не говорим, что мы причастны только Овну, – мы принадлежим целому кругу Зодиака, но наше главное событие находится в созвездии Овна. То же самое верно и в предлагаемом здесь типологическом описании: сущее – это не созданный кем-то объект вне нас, это часть нас самих, нами же сотворенный объект. И поскольку сам акт творения полностью лишен нашего внимания, мы этого (акта творения) словно бы не замечаем.
Мы не ведаем, каким образом сущее попадает в наше сознание и становится доступным, чтобы мы вообще могли его как-то препарировать. Именно по этой причине Юнг и его последователи начинали цепочку с главной позиции, которая «встречает» мир как внешний, одинаковый для всех объект. Однако уже сама глубокая разница четырех версий любой из функций, описанная в главе «Шестнадцать функций», намекает на то, что мир дан нам всем по-разному, что не может быть одинакового для всех мира. И разница эта есть результат того факта, что сущее приносится в наше сознание и подается нашей собственной нулевой функцией. Эта функция может быть любой из шестнадцати функций (на нулевой позиции), порождающих сущее совершенно по-разному, – Сенсорика есть лишь частный случай, наиболее доступный для понимания. Мы имеем, таким образом, шестнадцать способов генезиса, генерирующие шестнадцать различных «блюд».
Выделяя мир в объект и универсализируя его, последователи Юнга фокусируют свою типологию на описании характерных методов препарирования мира, подсказывая нам, как эффективнее и точнее справиться с нашей задачей, как правильно разделывать блюдо, с кем предпочтительнее сидеть вместе за столом, а с кем за одним столом лучше не оказываться. Это и есть тот типологический разворот, который можно назвать «типологией личинок». При таком рассмотрении совершенно игнорируются вопросы: а можем ли мы вмешаться в обстоятельства, можем ли изменить мир так, чтобы нам подавали на блюде мороженое вместо котлет, или коньяк, или «ключи от квартиры, где деньги лежат»?
Вместе с тем Юнг и его последователи почему-то ограничиваются тщательным описанием лишь двух позиций – главной и подчиненной, словно у нас есть только две руки, которыми мы орудуем, сидя за столом. Читая работы Юнга и его учеников, мы не находим убедительного анализа остальных двух позиций, что удивляет и обескураживает (такова, например, книга Марии-Луизы фон Франц, посвященная описанию восьми пар сильных и слабых функций). Та функция, что оказывается в правой руке, назначается у Юнга ведущей. Это наша сильная, хорошо освоенная функция, на которую мы в основном опираемся (и поэтому она развита лучше, чем остальные). Другая функция, которая попадает в левую руку, называется слабой, или подчиненной. Она, согласно Юнгу, «тонет в бессознательном» – в этом ее слабость, но в этом также и ее шанс на чудесное, которое приходит из «бессознательного».
Человек типируется, соответственно такому раскладу, по сильной или слабой функции (что отражается в характерных названиях – «чувствующий тип», «интуит» и т. п.). Так, если наш типируемый – мыслитель, физик или математик, опирающийся всюду на одно только мышление, то отсюда делается вывод, что Мышление – его сильная функция, находящаяся на главной позиции («мыслящий тип»), а Чувство – его слабая функция, зажатая, притесняемая (Мышлением), редко используемая. Не требуется убеждать читателя, насколько подобная стратегия и ее выводы могут оказаться наивными и ошибочными. Перед нами фактически открывается не Архетип человека, не его Психотип, но социальный тип («мыслитель», «интеллектуал», «ученый»). При этом добрая половина его психики остается вообще не исследованной.
В отличие от юнгианцев, мы предлагаем целостную систему типирования, где особое значение приобретает не главная и не слабая, но оперативная позиция – тот росчерк, который говорит о нашем бытии: что мы здесь делаем (как сказуемые), в чем состоит наш сказ, что мы хотим сказать и на что хотим показать своей жизнью, в чем суть нашего присутствия и каким образом мы действуем, выступая в сущее. Мы призываем понять, что на самом деле скрывается под маской мыслителя, ученого, интеллектуала, которую мы выставляем миру, – действуем ли мы Мышлением, есть ли мы сами (божественно и монолитно) Мышление, или же мы лишь представляем себя мыслителями, играем роль схоластов и энциклопедистов, компенсируя, защищая и «раздувая» свое слабое Мышление. А может, Мышление начинает нашу конфигурацию, «дует нам в спину», как ветер, и тогда мы просто преподносим себя миру как своего рода «умный подарок».
Напоследок заметим, что, хотя мы частично и расходимся с Юнгом в интерпретации слабой функции, мы не можем не признать то грандиозное значение и тот потенциал, который принесло открытие и исследование Юнгом слабой функции для психологии. Мы, однако, не готовы согласиться с Юнгом и Марией-Луизой фон Франц в том, что слабая функция осуществляет связь с бессознательным. Осознанность и бессознательное принадлежат другому измерению – эволютивному, или психоаналитическому, тогда как слабая функция получает свой статус от категории Внимания.
Точнее будет сказать, что слабая функция, при определенных условиях замкнутости цепочки позиций, осуществляет связь с обстоятельствами «улицы» (нулевой позицией) – в этом состоит ее особенное положение и уникальность. И если слабая функция, фанатично защищаемая нами ввиду своей слабости, в одних случаях служит причиной патологий и психических заболеваний, нуждаясь в лечении, то в других случаях – случаях творческого безумия – она же служит средством для прорыва в чудесное, открывая путь к чуду (обычно закрытый в «здоровой» психике). Весь мистический и религиозный потенциал человека, как заметил Юнг, раскрывается слабой функцией (равно как и вскрываются все психиатрические проблемы!). Только она обладает таинственным ключом к изменению всей конфигурации, и только она способна на подлинный шедевр. Слабую функцию не следует недооценивать – несмотря на ее «фантомное» местоположение в бытии, слабость, ранимость, капризность, инфантильность, на нее следует уповать, в нее следует верить, пытаясь вместе с тем ее понять и отрефлексировать.
Но, возможно, это верно не для всех типов? Быть может, у разных типов – разное отношение к слабой функции? И роль (потенциал) слабой функции зависит от типа? Ответы на эти вопросы прояснятся уже в следующей главе.
Психоаналитические квадры (психотипы)
До сих пор мы занимались преимущественно тем, что обсуждали базисные понятия Типологии, готовили «рабочее место» и оттачивали «инструменты» для типирования. Теперь, когда категориально-философский аппарат зафиксирован, мы меняем курс нашего изложения – начинаем пользоваться плодами и получать первые результаты на основании наших знаний о психике человека. Если окинуть взглядом проделанную нами работу, то можно заметить, что сквозь многочисленные детали и нюансы проступает «скелет» наших построений – оси координат, моделирующие психику и определяющие «геометрию» типологической модели. Эта модель выглядит, подобно древнему календарю майя, как три вложенные друг в друга «шестеренки», представляющие три фундаментальных параметра: Сознание, Внимание и Содержание (функции). Если весь предыдущий материал понят и усвоен, «шестеренки» должны легко примкнуть друг к другу, совместиться и заработать как слаженный механизм.
Мы начали с того, что ввели и описали в первой части книги архетипические кольца функций («горизонталь»), затем ввели категорию Сознания и описали эволюцию («вертикаль»), после чего мы наложили две картины и произвели пересечение «горизонтали» и «вертикали», функций (содержаний) и уровней осознанности. В прошлой главе мы ввели третий параметр – категорию Внимания – и описали позиции как общие «ячейки бытия». Поместив формально функции в позиции, мы таким образом совершили второе пересечение – соединили функциональное Содержание и Внимание, получив Темпераменты. Теперь пришло время рассмотреть недостающее пересечение категорий Внимания и Сознания – психоанализа и позиций, – чтобы замкнуть тем самым треугольник. Тема функций остается при этом в стороне – до конца этой главы нас не будут интересовать конкретные содержания, вложенные в позиции.
При полном игнорировании архетипических содержаний (функций) сами по себе Внимание и Сознание выглядят как достаточно общие и абстрактные категории, говорить о которых можно лишь в общих чертах, прибегая к языку намеков и метафор. Как и в прошлой главе, мы продолжаем находиться на территории бытия, постоянно испытывая недостаток в средствах выражения. Поскольку позиции в чистом виде, как некоторые пустые самонерефлексируемые емкости, не наблюдаются, для их описания мы были вынуждены использовать «ложные компенсаторы» из сущего (метафоры Лица, Рук, Спины и т. п.), наиболее адекватно передающие суть позиций. Мы были вынуждены приблизиться к раскрытию темы бытия с тем арсеналом языка, что был освоен нами прежде, при раскрытии темы функций. Теперь мы должны добавить к описанию позиций категорию Сознания, что значит придать позициям психологическую окраску, или понять, что из себя являют различные эволютивные уровни осознанности, независимо от содержания, в тех или иных позициях.
Говоря иначе, мы хотим спросить: если открытость и закрытость функций связана со степенью осознанности, то каким образом распределение Белого и Черного (то есть осознания) по позициям обуславливает наш Психотип? У нас есть четыре эволютивных уровня (осознанности), которые могут определять окраску нулевой позиции – сущего на входе позиционной цепочки. Окраска остальных позиций, находящихся в жестко детерминированной последовательности, вытекает автоматически из функционального цикла Ид – СуперЭго – СуперИд – Эго, размещенного по позициям. Таким образом, в зависимости от эволютивного уровня той функции, что изначально приносит нам сущее, – в зависимости от того уровня, с которого начинается цикл, – мы имеем четыре возможных «вероисповедания». Под этим словом мы подразумеваем не приобретенную нами при жизни религию, не графу в анкете и не архетипические теологии квадр.
«Вероисповедание» не выбирается нами, но «вручается» нам как что-то «свыше данное», словно до нас уже существующее, – оно есть нечто гораздо более глубокое, тайное, предшествующее нам в Психотипе и неизменное, о чем мы не догадываемся и от чего мы не в силах никогда «откреститься», перейдя в какую-то иную «веру». Как уже отмечалось в прошлой главе, каждый из нас имеет свое сущее на входе, – каждому типу сущее приносится той или иной функцией, так что все шестнадцать типов обладают своим собственным «поставщиком», или способом создавать себе Обстоятельства, в которых они будут проводить всю свою жизнь. Следующая непосредственно за нулевой главная позиция уже всецело предопределена характером и психологической окраской этих Обстоятельств – она являет то, что мы есть с точки зрения уровня осознанности (какую психологическую окраску несет наше Лицо).
Итак, мы имеем в изначальных позициях (нулевой и главной) четыре возможные пары: СуперИд – Эго, СуперЭго – СуперИд, Эго – Ид и Ид – СуперЭго, соответствующие четырем фундаментальным Психотипам. Как говорилось в прошлой главе, нулевая позиция представляет из себя безличное, неоформленное «облако», сырую массу сущего, напирающего на нас и окружающего нашу главную позицию – ноуменальное «Я», наше «Что» или что-бытие (глаза, смотрящие в темноту и сами себя не видящие). К этому описанию мы добавляем теперь определенную психологическую окраску, которую несет в себе что-бытие сущего (безличное облако сущего, или Обстоятельства) и наше собственное что-бытие (наше Лицо, суть, что мы есть на самом деле). Если сущее в нулевой позиции окрашено как СуперИд, главная позиция окрашена как Эго, если облако сущего окрашено как Ид, главная позиция – наше Лицо – окрашена как СуперЭго, и т. д. В нулевой и главной позициях нам задано тем самым априорное отношение двух психологических уровней, характеризующих бытие сущего на входе и наше собственное бытие. Два психологических уровня поставлены в некоторое отношение, которое, однако, еще никак не способно разрешиться – не способно найти никакого выхода.
Можно сказать, что в априорной и ноуменальной позициях создан изначальный прецедент встречи – встречи двух различных эволютивных уровней. Наше Лицо на главной позиции, представляющее один уровень осознанности, встречается с Обстоятельствами нулевой позиции, представляющими другой уровень осознанности. Возникает некоторое «эволютивное противостояние» – отношение двух психологических красок, раскрывающееся как более острый или менее острый (в зависимости от конкретной пары) «конфликт» (не конфликт стихий и содержаний, но конфликт эволютивных статусов!). В случае первых двух пар (СуперИд – Эго и СуперЭго— Супер Ид), когда сущее на входе «просветлено» и из нулевой позиции нам в Лицо «бьет свет», отношение позиций можно считать позитивным, или практически бесконфликтным. В случае двух других пар (Эго – Ид и Ид— СуперЭго), напротив, отношение позиций «напряжено» в сторону негатива, налицо острый конфликт, поскольку наше «Я» окружено темной массой сущего – оно попадает в беспросветные джунгли с их природно-звериным «законом джунглей».
Психологическое со-существование двух изначальных позиций как драма двух неподвижных что-событий разрешается экзистентным выносом в следующие две позиции, выявляющие наше присутствие или бытие-в-мире. По отношению к априорным, «вечным» эти позиции «фиктивны», однако именно они предоставляют место и возможность для нашей самореализации. Вторая позиция есть наш отклик на нулевую, это наше делание, действие, то, что мы делаем в связи с имеющимися в нуле Обстоятельствами. Под натиском Обстоятельств мы пытаемся реализовать свое ноуменальное «Я», «взвалить на плечи» собственное что-бытие и вынести первую позицию в третью, где мы можем со-поставить себя с сущим. Природа такого самореализационного выноса есть сопоставление – «как», как-бытие.
Мы узнаем о второй позиции, если вопрошаем, каким образом мы действуем, каким способом мы себя реализуем, ставим свой росчерк на сущем (в главной позиции мы никак не можем себя ни с чем со-поставить, мы, сами о себе не зная, неподвижно стоим, держим свое Лицо). Оперативная позиция, следовательно, есть бытие-как-синтез – это связующий мост между первой и третьей позициями, мост, дающий возможность себя представить, поставить перед Зеркалом, соединить себя с сущим и обнаружить себя в сущем. Оказываясь в третьей позиции, мы тем самым останавливаем процесс, получая некоторый Результат. Мы попадаем в тупик, выставляя сами себе препятствие – Зеркало. При этом мы совершенно не замечаем, оставляем без внимания то, как сущее «исходит» от нас, как мы же сами и формируем Обстоятельства. Круг позиций на самом деле замкнут, только мы этого фатально не понимаем! И это есть фактически наша смерть – умирание перед Зеркалом, в тупике.
Подобно нулевой и первой, вторая и третья позиции несут определенную психологическую окраску – она дополняет окраску априорных позиций. Так, если нулевая позиция окрашена как Эго, то второй позиции соответствует СуперЭго, если первая позиция окрашена как Ид, то третья – как СуперИд, и т. п. Более того, экзистенциально связанные позиции 0 ↔ 2 и 1 ↔ 3 всегда окрашены либо тоном «индивидуализма» (Эго – СуперЭго), либо «коллективными» тонами (Ид – СуперИд). Наша самореализация («делание себя»), или как-бытие, так же как и наше самопредставление, отражение (видение) себя в мире, бытие-кем-то, наделенные эволютивным статусом, приобретают таким образом психологический оттенок корысти или бескорыстия, вселенского или эгоистического события, – задача данной главы состоит в том, чтобы выявить и описать этот оттенок. При этом зоной особого (психиатрического) интереса является слабая позиция. Психо-патология, зачастую возникающая на слабой позиции, обусловлена наличием тупика, размыкающего кольцо позиций и искажающего целостность процесса. Даже открытые, осознанные функции, попадая в тупик на слабую позицию, выглядят патологически (по сравнению с тем, как те же функции выглядят на главной позиции в других Психотипах). В соответствии с психиатрической практикой мы выявляем четыре канонические патологии, характерные для четырех фундаментальных Психотипов.
Следует отметить, что, хотя мы, в целях исследования, изолируем и рассматриваем в теории каждую позицию по отдельности, на практике все четыре позиции представляют собой единый «букет». Позиционно-психо-логический паттерн не есть сумма отдельных «приклеенных» друг к другу величин – напротив, это слаженный, подчиненный определенной цели и направленный на определенный результат механизм, который мы назвали фундаментальным Психотипом. Каждый из четырех фундаментальных Психотипов может быть наполнен четырьмя различными содержаниями – так, Ид на нулевой позиции может иметь содержание Эмпирики, Сенсорики, Чувства или Мышления. Поэтому фундаментальный Психотип объединяет четыре типа – по одному представителю от каждого Архетипа и от каждого Темперамента. Эти четыре типа, объединенные общей психоаналитикой, мы назовем психоаналитическими квадрами, или сокращенно – психоквадрами (Психотипами). Таким образом, описывая в этой главе психоаналитические квадры, мы даем обобщенные интерпретации, годные сразу для четырех типов.
Согласно эволютивному статусу главной позиции – Эго, СуперИд, Ид, СуперЭго – мы присвоим психоаналитическим квадрам общие имена – Особи, Персоны, Организации и Существа соответственно. Несмотря на трудности языка, которые мы вкратце обсудили выше и с которыми мы еще столкнемся в дальнейшем при описании психоаналитики квадр, эти названия очень точно отражают сущность психологических типов и, при наличии определенного опыта, легко проецируются на конкретных людей. Возникает момент интуитивного узнавания в персонаже того или иного Психотипа по его поведению, манере себя держать, характерным повадкам, исходя из «упаковки» – названия Психотипа. Наконец, следует отметить наличие среди психоквадр дуальных пар – подобно тому, как в Архетипах мы установили дуальность по теневым функциям Крестоносцев и Фаустов, Бездельников и Язычников, в Психотипах мы имеем дуальность Особей и Существ, Персон и Организаций по принципу сдвига на две позиции – переноса априорных позиций в экзистенциальные (обмен essentia и existentia).
I. Особи
(0) СуперИд: Психотип Особи начинается событием самого высокого вселенского уровня на входе. Наличие некоторой сверх-осознанной функции в нулевой позиции означает, что мы помещены в Обстоятельства, имеющие царственный статус СуперИда. То, с чем мы сталкиваемся как с предшествующим нам, несет психологическую окраску чего-то наивысшего, идеального, совершенного, безупречного, непреклонного и не подвергаемого сомнению. Это Высший Закон, или Высший Порядок вселенского уровня, который был создан до нас и который обуславливает наше бытие. Даже если СуперИд у человека «серый», «фиктивный», если он фактически транслирует Ид, если он эволютивно незрелый и не раскрывает в полной мере собственное содержание, его психологическая окраска все равно соответствует статусу СуперИда. СуперИд в нуле гарантирует то, что при таких наилучших «начальных условиях» мы в целом заручены некоторым априорным согласием с сущим, мы примирены с сущим, словно мы были рождены в идеальнейшем из миров, помещены в космический миропорядок или встроены в самый совершенный строй. Это, в свою очередь, мотивирует нас беспрекословно принимать сущее, относиться к нему положительно, с благоговейной приязнью (правда, за исключением одного случая, который будет описан далее), не пытаясь «оспорить» или подвергнуть сомнению то, что предшествует нам. «Космический миропорядок» СуперИда в нуле мы назовем условно космогонией, а соответствующее «вероисповедание» – космогоническим.
(1) Эго: нерушимый свод предустановленного вселенского закона встречается сильным Эго… Эго на главной позиции означает, что наше Лицо окрашено лично-корыстным мотивом, оно несет статус чего-то выделенного, отграниченного, обособленного. Отсюда происходит название квадры: Особь. Человек-Особь словно подчеркивает всем своим бытием, что он самостоятелен, самодостаточен, уверен в себе, что он живет из себя и для себя, не подпуская никого на близкое расстояние, что он «взрослый» и поэтому независимый, всегда являющийся собой, на себя опирающийся. Эго на главной позиции – самое «здоровое», природное, «аутентичное» Эго, поскольку попадает в позицию ноуменального «Я», что выглядит очень естественным: человек как бы «вставлен в себя», «един с собой», «монолитен», находится «на своем месте». Можно сказать, что само наше присутствие как таковое совпадает с интересами Эго – всегда быть чем-то изолированным, выделенным, самим-по-себе и самим-собой, всегда выпячиваться, торчать (присутствовать при нашей эгоистической сути), демонстрируя при этом свои жестко очерченные границы (и не имея ничего своего вне этих границ). Однако это «торчание» и «демонстрирование» не кажется чрезмерным или нарочитым – оно всегда знает свою природную меру и никогда не превышает свои Природой установленные полномочия. Будучи на главной позиции, Эго «встречает» окружающее его космогонически окрашенное сущее, Высший Порядок – очевидно, что в его интересах принимать (позитивно и беспрекословно) и соответствовать этому порядку. Для Эго на главной позиции выгодно вписаться в предшествующий, уже существующий, словно каким-то вселенским демиургом, какой-то божественной рукой созданный порядок и полностью его признать как «начальное условие» своего бытия.