Забытое сражение Огненной дуги

Глава 1

«Мы не предполагали и четвёртой части того, что здесь соорудили русские»

Так, писало об укреплённости рубежа 7 гв. А[6] генерал-лейтенанта М. С. Шумилова командование 19 тд армейской группы «Кемпф» в своём отчёте по итогам операции «Цитадель». Решение Ставки ВГК[7] о переходе к преднамеренной обороне и создании глубоко эшелонированных полос полевых укреплений двух фронтов, удерживавших Курский выступ, наряду с формированием крупного стратегического резерва – Степного военного округа (затем фронта), явились важнейшими факторами, которые позволили сорвать последнее стратегическое наступление вермахта на советско-германском фронте. Поэтому первая глава моего исследования будет посвящена месту армии Шумилова в плане Курской оборонительной операции Воронежского фронта, системе обороны, выстроенной её войсками в апреле – июне 1943 г., и процессу восстановления боеспособности соединений после зимней кампании.

Итак, вернёмся к событиям в районе Белгорода во второй половине марта 1943 г. В этот момент войска Воронежского фронта завершали неудачную и очень тяжёлую Харьковскую оборонительную операцию. Приказ 3-й танковой армии генерала П. С. Рыбалко[8], главной силы, удерживавшей г. Харьков, её штаб довёл в 16.00 15 марта 1943 г., а в ночь на 16 марта 3 ТА начала прорыв к своим. С этого момента ситуация в направлении г. Белгорода резко ухудшилась. 18 марта боевые группы мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Дас Рейх» не только фактически с ходу заняли город, но и, выйдя на восточный (левый) берег р. Северский Донец, овладели крупным селом Михайловка и частью села Старый Город[9], где располагались в том числе и крупные объекты инфраструктуры железнодорожной станции Белгород (депо и т. д.), и создали ещё несколько малых плацдармов. Учитывая, что противник широко использовал бронегруппы (мотопехота на бронетранспортёрах, усиленная танками), опасность того, что он сможет развить дальнейший успех на север или северо-восток, была реальной. Командование фронта, не имея нормальных резервов и снабжения, пыталось выстроить сплошную оборону по реке наспех собранными стрелковыми и кавалерийскими дивизиями, но сил для этого не хватало. По поручению Ставки ВГК локализацией прорыва в полосе Воронежского фронта и созданием обороны, в том числе и непосредственно под Белгородом, занимался начальник Генштаба Маршал Советского Союза А. М. Василевский, который для оперативного решения вопросов создал в г. Курске вспомогательный пункт под руководством начальника оперативного управления генерал-лейтенанта А. И. Антонова. Сюда же, в Курск, по распоряжению И. В. Сталина во второй половине дня 18 марта прибыл и Маршал Советского Союза Г. К. Жуков[10]. Ситуация сложилась очень тяжёлая, командование фронтов фактически потеряло основные нити управления, войска понесли большие потери и постепенно отходили на север и северо-восток, а выделенные Ставкой резервы ещё находились в пути. Поэтому стояла задача прежде всего удержать тактически выгодные рубежи вдоль рек Пена, Ворскла и Северский Донец, прикрывавшие Курское направление, до подхода уже двигавшихся из Сталинграда 21 и 64 А. Поэтому помимо действовавшего здесь 2-го гв. Тацинского танкового корпуса генерал-майора В. А. Баданова, по железной дороге спешно был переброшен и выгружен в г. Шебекино (35 км юго-восточнее Белгорода) ещё полностью не укомплектованный техникой и личным составом 3-й гв. Котельниковский танковый корпус генерал-майора И. А. Вовченко. Эти подвижные соединения должны были сковать боем бронегруппы корпуса СС и 48 тк и дать время пехоте и кавалеристам закрепиться у рек до подхода 64 и 21 А[11]. Гвардейцы с этой задачей в основном справились, но г. Белгород[12] и ряд крупных сёл вдоль р. Ворсклы, таких как Борисовка и Томаровка, удержать не удалось, именно они станут основными базами снабжения и ремонта и одновременно узлами сопротивления войск ГА «Юг» в этом районе весной и летом 1943 г.

Стабилизация советско-германского фронта в юго-западном секторе наступила примерно к 27 марта 1943 г. Противоборствующие стороны исчерпали свой потенциал для активных действий, да и погода в значительной мере способствовала этому. Весна вступила в свои права, полые воды залили все дороги, поля, овраги и балки, в европейской части Советского Союза наступила распутица. Шестью сутками ранее, 21 марта, в небольшом сельском домике в деревне Стрелецкой[13] в 2 км севернее г. Обоянь (60 км севернее Белгорода), где располагался штаб Воронежского фронта, произошло примечательное событие: вместо убывавшего в Москву бывшего командующего Воронежским фронтом генерал-полковника Ф. И. Голикова с Юго-Западного фронта прибыл и вступил в должность генерал армии Н. Ф. Ватутин. Николай Федорович принял войска, находившиеся в тяжёлом состоянии. В ходе Харьковской наступательной, а затем оборонительной операций соединения Воронежского фронта понесли большие потери и были крайне истощены. Последний месяц им пришлось с кровопролитными боями отходить на восток, оставляя противнику уже освобождённую землю Украины. К концу марта основные силы фронта уже закрепились на новых рубежах, но красноармейцы и командиры группами и поодиночке продолжали выходить из глубины обороны противника даже в середине апреля. Перед центром и на левом крыле фронта (в районе Томаровка – Белгород) действовала вражеская танковая группировка, а сплошной линии обороны здесь пока создать не удалось, так как значительная часть стрелковых дивизий 21 и 64 А, прибывавших из Сталинграда и начавших здесь занимать боевые участки, ещё находилась в пути. Хотя и активность немцев тоже пошла на спад. Наряду с достаточно высокими потерями, их сдерживало и бездорожье. Поэтому перед новым командующим встали сразу три чрезвычайно сложные и важные задачи, требовавшие немедленного решения.

Во-первых, организовать сбор личного состава и вооружения стрелковых дивизий общевойсковых армий (основы фронта), выходивших с территории Харьковской области, и их закрепление на достигнутом рубеже (т. е. минирование танкоопасных направлений и создание системы полевых укреплений).

Во-вторых, определить цели неприятеля на ближайшее время и, учитывая возможности фронта, в кратчайший срок разработать план прочной обороны и незамедлительно приступить к его реализации.

И, в-третьих, разработать комплексную программу мер по восстановлению боеспособности войск за счёт поступлений ресурсов из центра и мобилизации населения с территории, занимаемой фронтом (в основном районов Курской области).

В конце марта 1943 г. передний край войск Воронежского фронта проходил по линии: Снагость, Бляхова, Алексеевка, совхоз им. Молотова, х. Волков, Битица, Ольшанка, Диброва, Глыбня по правому берегу р. Сыроватки до /иск/ Краснополье, /иск/ Ново-Дмитриевка, Высокий, Завертячий, Надежда, Новая жизнь, Трефиловка, Берёзовка, Триречное, Драгунское, Задельное, /иск/ Ближняя Игуменка, Старый Город и далее по левому берегу р. Северский Донец до 1-е Советское, которая имела общую протяжённость 245 км (по начертанию переднего края). Разгранлиния: справа (Центральный фронт, 60 А): Старый Оскол, Дежевка, Верхний Реутец, ст. Локинская, Коренево, Кролевец (всё для Воронежского фронта), слева (Юго-Западный фронт, 57 А): Волоконовка, Волчанск, Харьков. Таким образом, войска Ватутина приняли на себя ответственность за оборону, частично, западной, юго-западной и южной части Курской дуги.

Сразу же после вступления в должность, 27 марта 1943 г., Н. Ф. Ватутин подписал приказ № 0087, согласно которому войска должны незамедлительно приступить к закреплению территории, рекогносцировке местности и возведению системы обороны. В это время первый эшелон фронта составляли 64, 21, 38-я и 40-я армии. В тылу находилась 69 А, которая пока по численности была фактически отдельным стрелковым корпусом, через два месяца её пополнят и развернут за стыком 64 и 21 А. Именно с этого документа и началась выработка плана действий фронта на ближайшую перспективу (1–1,5 месяца). В конце марта, для оценки сложившейся оперативной обстановки и подготовки предложений по ведению весенне-летней кампании, к Н. Ф. Ватутину прибыл начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза А. М. Василевский. В течение нескольких суток он вместе с находившимся здесь заместителем Верховного Главнокомандующего, Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым побывали на передовой, детально обследовали рубеж войск 21 и 64 А и выслушали предложения командования фронтом о первоочередных мерах по укреплению обороны южной части Курской дуги. Мнение и оценки маршалов по ключевым вопросам, сформированные в ходе этих поездок, доклады командования Центрального и Воронежского фронтов, а также донесения фронтовой и стратегической разведки легли в основу принятых на совещании у И. В. Сталина 12 апреля 1943 г. трёх принципиальных решений.

Во-первых, Курский выступ признавался наиболее удобным участком советско-германского фронта и для летнего наступления противника, и для контрнаступления Красной Армии.

Во-вторых, Воронежский и Центральный фронты должны были временно перейти к преднамеренной обороне, т. е. немедленно приступить к планированию Курской оборонительной операции и начать возводить оборонительные полосы с разветвлённой и насыщенной системой инженерных заграждений и укреплений. А там, где из-за погоды это выполнить пока невозможно, оперативно провести минирование танкопроходимых участков и сосредоточить средства ПТО вдоль основных дорог.

Первые три армейские полосы обороны, получившие название главной, второй и тыловой, следовало готовить силами армий первого и второго эшелона с привлечением (для третьей тыловой) гражданского населения. Кроме того, было также запланировано сооружение фронтового оборонительного рубежа и государственного по реке Дон, которые должны были строить инженерные войска фронтов Ватутина и Рокоссовского, Степного военного округа, с участием управлений оборонстроя, выделенных Ставкой ВГК. С учётом результатов предварительного анализа состояния сил противника и вероятного времени перехода его в наступление были установлены сроки завершения фортификационных работ первой очереди – 15 апреля 1943 г. (фактически они велись уже с конца марта). К ним относились постройка основных оборонительных сооружений, обеспечивавших систему огня и расположение боевых порядков войск на занимаемых рубежах (стрелковые окопы, траншеи, миномётные и артплощадки, ДЗОТы и т. д.), а также минирование главных танкоопасных направлений. Кстати, на инженерных заграждениях уже в приказе № 0087 акцентировалось особое внимание, а чуть позже, 9 апреля, в его развитие был подписан ещё один, уже специальный, приказ «О создании оперативных заграждений на территории фронта». В нём предусматривалась «в дополнение к зонам минирования, связанным с оборонительными полосами, подготовка заграждений и разрушений в важных населённых пунктах, на реках и дорогах в промежутках между полосами, имеющих своей целью стеснить оперативный манёвр противника и задержать его продвижение в глубь нашей обороны».

В-третьих, продолжить сосредоточение за фронтами, удерживавшими Курский выступ, стратегических резервов Ставки, объединённых в Резервный фронт[14], директива о создании которого была подписана 6 апреля 1943 г. Он должен был состоять из шести общевойсковых, одной танковой и одной воздушной армий, а его центром был определён Воронеж. Перед этим стратегическим объединением ставилась задача: в случае прорыва рубежа Воронежского или Центрального фронтов занять оборону по рекам Кшень и Оскол от городов Ливны до Нового Оскола и не допустить распространения противника в глубь страны, как это произошло летом 1942 г.

При планировании Курской оборонительной операции, которая являлась общей для Центрального и Воронежского фронтов, Н. Ф. Ватутину предстояло решить несколько крайне сложных задач. Первая – определить направление главного и вспомогательного ударов противника, вторая – разработать принципиальную схему сосредоточения сил и создания оборонительных рубежей для их блокирования. В последних числах марта 1943 г. он направил командованию армий распоряжение: в течение двух недель представить планы укрепления собственных рубежей на весенне-летний период с оценкой оперативной обстановки и намерений противника сразу после завершения распутицы. Приведу выдержку из плана обороны 69 А. Этот документ интересен тем, что уже 14 апреля его практически без изменений утвердил Военный совет фронта, а значит, высказанные в нём предположения о возможных действиях неприятеля полностью разделял и Н. Ф. Ватутин:

«1. Наиболее вероятной оперативной целью противника в предстоящем весенне-летнем наступлении следует считать окружение и уничтожение Курской группировки с последующим выходом на рубеж р. Дон. Основными направлениями (наступления. – В.З.) противника могут быть:

А. Белгород – Касторное (внешний охватывающий удар), Белгород – Курск (внутренний охватывающий удар);

Б. Орёл – Касторное (внешний охватывающий удар), Орёл – Курск (внутренний охватывающий удар).

2. Наиболее вероятные оперативные направления для наступления Белгородской группировки противника:

а/ Томаровка – Обоянь – Курск,

б/ Белгород – Скородное – Тим или Белгород – Короча – Старый Оскол,

в/ Волчанск – Новый Оскол или Волчанск – Волоконовка.

4. Белгородская группировка противника в основном закончила оперативное развёртывание, и наступление его следует ожидать с улучшением путей по окончанию весенней распутицы, т. е. конец апреля – первая половина мая 1943 г.»[15].

Следовательно, для советского командования даже армейского звена цели и задачи операции «Цитадель», определённые в оперативном приказе № 6, который Гитлер должен был подписать только 15 апреля 1943 г., были вполне очевидны ещё до его официального утверждения. Вместе с тем штабом 69 А были точно определены как направления основных ударов группы армий «Юг»[16], противостоявшей Воронежскому фронту, так и время начала её активных действий. Напомню, что в упомянутом приказе Гитлер потребует: с 28 апреля 1943 г. привести все войска, выделенные для операции, в полную боевую готовность и определит самый ранний срок наступления – 3 мая. Я далёк от мысли о том, что советские генералы, и, в частности, лично командующий 69 А генерал-лейтенант В. Д. Крючёнкин, обладали особыми способностями предвидения. Считаю, что для человека, знакомого с основными принципами проведения крупных наступательных операций и возможностями германской армии в это время (хотя бы общих), конфигурация линии фронта в районе Курского выступа и условия местности перед Воронежским фронтом подсказывали оптимальные варианты развития ситуации к моменту завершения распутицы. Вот что трудно было определить с ходу, так это способна ли Германия (в силу экономического потенциала) и готово ли её руководство к проведению крупной стратегической наступательной операции или в Берлине возобладают «оборонительные настроения», и какие силы для этого будут привлечены.

При разработке плана оборонительной операции Н. Ф. Ватутин тоже решил принять за точку отсчёта предположение, что главная цель ГА «Юг» – Курск, а наиболее удобная местность для прорыва бронетехникой полосы его фронта – вдоль дороги Белгород – Обоянь (Обоянское шоссе) и между реками Северский Донец и Разумная. Поэтому высказал предположение, что вероятнее всего противник попытается протаранить танковыми клиньями рубеж 6 гв. А генерал-лейтенанта И. М. Чистякова (главный удар) и 7 гв. А генерал-лейтенанта М. С. Шумилова (вспомогательный, причём в первую очередь с Михайловского плацдарма). Следовательно, общая ширина наиболее вероятных (и практически возможных) участков наступления немцев в полосе Воронежского фронта могла составить примерно 46 % (100 км) его рубежа. Исходя из этого генерал армии предложил следующий вариант распределения войск. Основные усилия он рассчитывал направить на укрепление левого фланга (участка в 164 км), выдвинув сюда три общевойсковые армии, один стрелковый корпус (в два эшелона) и все подвижные и противотанковые резервы фронта. Таким образом, из 35 стрелковых дивизий, находившихся в составе фронта, 22 – предполагалось сосредоточить на вероятном направлении удара ГА «Юг», плюс противотанковый и подвижной (два танковых корпуса) резервы. Этот план поддержали и Г. К. Жуков, и А. М. Василевский.

Отмечу, что хотя в дальнейшем, с учётом меняющейся оперативной обстановки и поступавших разведданных, план обороны фронта претерпевал ряд изменений, разрабатывались несколько его вариантов, тем не менее, Н. Ф. Ватутин не менял своего мнения относительно направления главного удара ГА «Юг» вплоть до начала боёв, и эта оценка явилась своеобразным каркасом для построения принципиальной схемы обороны фронта и распределения его сил перед Курской оборонительной операцией.

Далее следовало решить ещё два важных вопроса. Во-первых, каким образом в первые несколько суток не допустить глубокого вклинения в оборону фронта и удержать ещё свежие немецкие танковые соединения в системе армейских полос? Во-вторых, как снизить их пробивную мощь не только путём физического уничтожения бронетехники, но и заставить командование противника распылять силы по всему фронту, а не концентрировать их на острие главного удара.

По расчётам Н. Ф. Ватутина, противник главный удар (для внутреннего фронта окружения войск в Курской дуге) наиболее вероятно будет наносить от Белгорода на север в направлении Обоянь – Курск или строго на северо-восток между Обоянью и Прохоровкой (в июле 1943 г. эту задачу попытается реализовать 4 ТА), а вспомогательный (для формирования внешнего фронта) примерно из того же района (силами АГ «Кемпф»), но в направлении Корочи, т. е. на северо-восток. Принципиальная схема блокирования главной группировки, предложенная генералом армии, выглядела следующим образом. Противнику, для успешного продвижения передовых соединений вперёд, будет крайне важно, чтобы обе ударные группировки двигались «плечом к плечу», т. е. с одной скоростью. Это позволит экономить их силы, осложнит оборонявшимся манёвр и, тем самым, создаст условия для быстрого преодоления рубежа 6 гв. А (Обоянское направление) и 7 гв. А (Корочанское) и расширения коридора прорыва. К чему в первые дни наступления и будет стремиться враг. Следовательно, главную группировку необходимо как можно дольше удерживать на позициях войск 6 гв. А, развёрнутых на главной армейской полосе, в крайнем случае, второй, выбивая в первую очередь бронетехнику. Для этого планировались следующие мероприятия.