Шах и Мат
Весь день она лелеяла нежные чувства к нему и, как любая женщина мечтала о будущем, представляя их любовь. В общем, строила замки, может быть, они и были воздушными, но её это не беспокоило на данный момент.
Очередные посетители повергли Киру в шок. Это была нереально красивая пара. Молоденькая девушка, лет двадцати. Её грация завораживала и заставляла открывать рты в изумлении. У неё были длинные вьющиеся волосы цвета спелой пшеницы. Живой блеск глаз говорил об игривом и живом характере. Немного вздёрнутый носик и по бокам два розовых яблочка, которые выделялись ещё больше, когда она улыбалась своими совершенными губами. Она просто расплёскивала энергию вокруг себя, казалось, что всё вокруг начинало дышать и оживать. Не было ни одного мужчины, который бы ни обратил на неё внимания, когда она зашла, звонко смеясь. Умение нести себя в массы очень много значит, и она им владела в совершенстве. Очень легко было влюбиться в неё.
Рядом с ней был самый лучший мужчина на этой планете, и звали его – Матвей. Совершенно не обращая ни на кого внимания, они сели за свободный столик. Матвей, как истинный джентльмен помог раздеться даме и усадил её напротив себя. Осталось только поцеловать ей руку. Со стороны было видно, что это два человека, которые дороги друг другу. Они заказали по чашечке кофе и тирамису для дамы. Она постоянно, что-то щебетала, и было видно, что она бесконечно счастлива и счастлива она рядом с ним.
В миг, все замки Киры начали рушиться, она схватилась за стойку и осела. Повернув голову, она увидела недоумённый взгляд Макса и опустила глаза. Всё пафосное здание, построенное в мечтах, из зеркального стекла синего цвета, разлеталось на осколки. Она стояла внизу и не могла ничего сделать, чтобы спасти его. Осколки сыпались на неё и больно ранили, а она стояла вся в царапинах истекающих кровью, которая сочилась по телу и жгла, как будто яд.
Слёзы должны были шквалом пролиться по её щекам, но их не было. Она сидела за стойкой и выкручивала себе пальцы, глядя в никуда. Целые военные действия разворачивались в её мозгу. Пыль от рухнувшего здания забила нос и мешала дышать. Лёгкие были полностью забиты ей. Что дальше? Почему так? Этого не может быть? Но это есть!!! Теперь понятно, почему он не стал её трогать. И это совсем не её девственность. Он просто не хотел обижать её, говоря правду. Рядом с ним слишком достойная женщина, которой она и в подмётки не годится. Именно такая женщина и должна быть рядом с настоящим мужчиной. Женщина, с которой не стыдно выйти в свет, которая будет светиться, как отшлифованный алмаз.
Последний этаж здания рухнул, когда расплатившись за кофе, Матвей помог своей спутнице одеться, приобняв её за талию, он поцеловал её в щёку, и они вышли на улицу. Он даже не обернулся, даже ни разу не взглянул в её сторону, как будто её не существует. В голове всё гудело. Осколки, попавшие в глаза, резали их до тех пор, пока не покатились слёзы. Жгучие слёзы обиды. Но на что? Ей никто ничего не обещал. Она просто выдумала себе сказку, сама в неё поверила, и сама же от этого и страдает. Кто теперь в этом виноват? Она никогда не сможет заменить такую женщину, как та, что находится рядом с ним.
– Кира, что случилось? – вырвал её из бреда голос Андрея.
– Так… вспомнила кое-что … – торопливо ответила она и ушла в подсобку.
Она посмотрела в зеркало на своё мертвецки бледное лицо и красные глаза. Попытавшись, хоть немного привести себя в порядок она поняла, что это бесполезно. Оставался единственный выход, позвонить сменщице и попросить доработать смену. Как только она об этом подумала, в коморку приоткрылась дверь и просунулась голова Максима.
– Ты как? – тихо спросил он.
– Живая, как видишь, – попыталась улыбнуться Кира, вытирая слёзы.
– Вижу… может, позвонить Рите?
– Быстро схватываешь.
– Я сам позвоню… смену закончу, и обязательно загляну к тебе, – забеспокоился Максим состоянием подруги.
– Что, думаешь всё так плохо? – злорадно усмехнулась она.
– Пока не знаю, давай завтра поговорим.
«Вот и похвасталась! Крутая. В карман уже успела его положить. Только в кармане-то видимо дырка была. Когда-нибудь, моя фантазия, заведёт меня в дебри, и выбраться оттуда, я уже не смогу. Это надо ж так себе всё напридумывать? В людях бы сначала научилась разбираться!» – обвинения Киры продолжались, пока она не собралась и не вышла на улицу.
Холодный воздух улицы остановил поток её нравоучений. Она поёжилась, засунула свой носик в шарф, оставив одни только глаза и включив автопилот, побрела в сторону дома. Продолжив самобичевание, Кира перестала чувствовать холод. Через час она уже мысленно достала плётку, но не успела полоснуть себя ею, как поняла, что находится рядом со своим домом, и времени на это у неё уже нет.
«В другой раз!» – подумала Кира и начала искать ключи, чтобы попасть внутрь пока окончательно не обморозила свои ноги.
Зайдя домой, она набрала горячую ванну, чтобы не слечь завтра с температурой. Опускаясь в неё, она готова была поклясться, что услышала шипение от своего тела.
«Не растаять бы», – истерично пошутила она про себя.
***
Яхве не мог допустить того, чтобы Матвей уехал и не объяснился с Кирой. Но он понимал, что страх Матвея слишком велик, чтобы самому пойти на это. Тогда он решил сделать ход ферзём и прибегнуть к воспоминаниям.
– Ферзь на с7
В голове Киры поползли воспоминания: о ночи, о руках, которые, как пёрышки порхали по её телу. На губах появился вкус поцелуя, от которого голова пошла кругом. Возбуждение накрыло её тёплой волной, которая разлилась по всему телу, после чего сконцентрировалась в одном месте.
– А, вот что ты задумал. Мудро с твоей стороны. Думаешь, она настолько сильна, что будет бороться? У неё слишком мало времени, чтобы добиться расположения к своей персоне, – с натянутой беспечностью пролепетал Люцифер, прикрывая зевающий рот.
– Вот и посмотрим… То, что твои позиции сейчас более выгодные, это ещё ничего не значит.
***
Лёжа в ванной, Кира вспоминала, как Матвей рассматривал её тату. Вспоминала его заразительный смех. Вспомнила, как он подмял её под себя, когда она разглядывала его ночью.
Неужели она ошиблась? Ведь она почувствовала, что становится дорога ему. Или он всегда так ведёт себя с женщинами? Но глаза ведь не могут обмануть. От одних только воспоминаний о его прикосновениях, у неё всё тело покрылось мурашками. Вспомнив его страстный поцелуй, у неё покатилась слеза и, булькнув, утонула в ванной. Точно также и Кира тонула в своих мечтах о Матвее.
Ей очень хотелось повторить их поцелуй и не один раз. Живот скрутило, а всё лоно начало пульсировать, прося разрядки. Кира опустила руки и начала медленно массировать жемчужинку. Её тело сразу откликнулось на ласки и выгнулось. Кто, как ни она сама лучше мог знать её тело.
Она представляла, как его могучие руки обвивают её за бедра и проталкивают свои длинные пальцы глубоко в ещё нераскрывшийся бутон. Её фантазия разыгралась настолько, что она начала ощущать его тело, прижавшееся к ней. Его губы, которые покрывали её множеством горячих поцелуев, она не могла уже остановиться. Ей хотелось большего, но она не могла себе этого дать.
Её рука задвигалась так быстро, что она не успела опомниться, как её накрыл оргазм такой силы, что раньше она и представить не могла, что такое возможно. Когда её тело перестало биться в экстазе, она полностью погрузилась в воду, которая успела остыть к этому времени.
Как только она перестала себя жалеть, она поняла, что готова бороться за него. И не важно, кто пострадает от этого. Она готова была всё разрушить и построить заново. Когда вода в ванной стала совсем холодной, Кира чётко понимала для себя, чего она хочет, а план действий в её голове уже был готов. Осталось привести себя в порядок, надеть самый сексапильный, на её взгляд, наряд и отправиться на войну.
Приводя в порядок свой внешний вид, она не забыла поднять себе ещё и настроение перед предстоящим сражением. Казалось, сборы на войну сами утвердили её в этой жизни, которая теперь не казалась такой сложной и трагичной. Она еле удержалась от соблазна, чтобы не сделать себе боевой раскрас, как не раз видела в различных боевиках, но вовремя остановилась, решив, что это уже слишком.
Может в следующий раз.
Выйдя на улицу и нажав кнопку на брелоке сигнализации от машины, всё её воинственное настроение безвозвратно испарилось. Она не услышала отклика машины.
«Угнали!» – первое, что пришло ей в голову.
Беда никогда не приходит одна. Она стояла несколько минут с опущенными руками и лихорадочно соображала, что делать дальше. Мир опять рушился, но уже не с такой силой, как днём. Посмотрев на небо, она мысленно прокричала вопрос:
«И что я сделала не так, на этот раз? А!?»
Она достала из сумочки телефон, чтобы позвонить в полицию и заявить о пропаже, как на табло высветился телефон, звонившего ей Макса. Вздохнув, она сняла трубку.
– Алло! – обречённо выдохнула Кира, готовая расплакаться.
– Привет! Всё вздыхаешь? – голос друга таил в себе жалость, которую Кира не терпела по отношению к себе.
– Слушай, Макс, у меня машину угнали! – выпалила она и у неё опять полились слёзы, хотя казалось их совсем уже не осталось. Жалость к себе захлестнула с новой силой.
– Хорошее у тебя окончание вечера! Я тут, чего звоню-то… вышел значит я на улицу, смотрю, стоит… – загадочно произнёс друг.
– Кто?
– Сначала, подумал, что ты? – продолжил он, полностью проигнорировав вопрос Киры. – Подошёл ближе, смотрю… нет никого за рулём, вот решил позвонить.
– Боже, Макс! Что? Машина у работы? – облегчённо закричала в трубку Кира.
– Ну, да.
Услышав это, она сразу вспомнила, что была так сильно расстроена, что пошла пешком, забыв о своём автомобиле, который жалобно смотрел ей в след, когда она уходила. Видимо, в тот момент, ей было так плохо, что ничего не существовало в мире, кроме её собственного горя.
– Вот, дура! «Блондинка» одним словом, сейчас буду! – выругалась Кира и повесила трубку.
04.02.2017 г. Оленичева О. Ю.Глава 9
На улице по-прежнему мела метель, застилая землю девственно белым покрывалом. В свете фонарей пока ещё чистый снег играл своим неповторимым мерцанием. Казалось, что пушистое и тёплое одеяло легло на землю, чтобы согреть её. Словно множество сверкающих душ покрыли землю, чтобы дать ей отдохнуть и набраться сил. Они как будто ласкали её своей заботой и любовью, полностью отдаваясь своему делу.
Кира залюбовалась этой картиной. Почему она раньше не замечала этой красоты, которая способна затронуть, самые потаённые места её собственной души? Люди постоянно куда-то торопятся. Тропятся всё успеть, торопятся жить. Вся жизнь проходит в спешке. Нет, чтобы остановиться и увидеть, прочувствовать всю красоту, которую показывает нам мать природа. Снег выпадает каждый год, как бы говоря нам:
«Я буду выпадать до тех пор, пока вы не увидите и не поймёте то, что я пытаюсь вам показать. А когда поймёте, то буду выпадать уже для вашей услады».
Сколько у него терпения. Каждый год он тает, чтобы пропитать всю землю и дать новую жизнь. И опять мы ничего не замечаем и не понимаем. Нам некогда остановиться и понять, насколько это значимо, когда пробиваются первые зелёные ростки. Всё это начало новой жизни, а мы пробегаем всегда мимо этого, а в большинстве случаев бесцеремонно топчем то, что было создано не нами.
***
– И куда это мы так быстро побежали? Сильно ты её… как бы выразиться, чтобы не обидеть … – Люцифер поднял к верху указательный палец и провозгласил: – Ооо! Вдохновил – думаю это подходящее слово. А как на счёт рокировки, с целью защиты от вашей прыти?
– Люцифер, дай ей шанс, она заслуживает его. Он всё равно уедет, это уже решено. Но они должны поговорить, – вдруг попросил отец, чем удивил его, ведь никогда прежде такого не было.
– И о чём это интересно им разговаривать? Может о том, что у него уже есть женщина? Что ты хочешь, чтобы они успели обсудить?
– Да, ты боишься, Люцифер! Ты боишься, что всё то, что ты ему дал он променяет на чувства. Ты поэтому так себя ведёшь? – развеселился Яхве.
– Вот ещё! Почему я должен бояться? Знаешь, очень часто бывает, что ученик превосходит своего учителя. Так, что это надо ещё посмотреть, кто должен бояться!
– Рокировка, папа!
***
Забрав машину, Кира направилась прямиком к Матвею. Подъехав, к красивому уже знакомому зданию, она припарковала машину. Немного постояв у подъезда и перебрав все возможные варианты разговора, она всё-таки решилась набрать домофон, но, в этот момент, дверь открылась, и из подъезда вышел пожилой мужчина с собачкой. Поздоровавшись с ним, Кира прошмыгнула в дверь.
«Так даже лучше», – подумала она, радуясь своей удаче.
Она нажала кнопку лифта и пока ждала, в подъезд зашла девушка. Обернувшись, сердце Киры сжалось и камнем упало на самое дно. Это была молодая особа, которая сопровождала Матвея в кофейне. Девушка приветливо улыбнулась и поприветствовала её. Приехал лифт и они зашли в кабину.
– Вам какой? – весело спросила девушка.
– Одиннадцатый, – ответила Кира и опустила глаза.
Видя это светившееся от счастья совершенство, Кира понимала, что она не вправе ломать ей жизнь. На мгновенье, ей стало жалко себя, ею овладело чувство, что она выброшенный щенок, который не пригодился. А рядом с ней стояла породистая собака, выставочного экземпляра. Кто она на её фоне? Так, заблудившаяся дворняжка.
Девушка стояла и бесцеремонно разглядывала Киру, с непонятной улыбкой на лице. Нет не нагло, просто по-детски открыто.
«Какая хорошенькая. Наверное, она живёт здесь, но странно, что я её ни разу не видела…» – приглядевшись ещё раз, девушка поняла, что точно не видела и тогда решилась заговорить первой, чтобы удовлетворить своё любопытство.
– А вы здесь живёте?
– Да, – коротко ответила Кира, не найдя, что ещё соврать.
– А я…. – дверь лифта открылась и Кира выбежала на площадку, не дожидаясь окончания предложения. – «Странная…» – подумала девушка, пожала плечами и нажала цифру двенадцать.
Кира тихонько успела подняться на половину пролёта и замерла, прижавшись к стене. В голове бушевал ураган, который сметал все мысли на своём пути. Что она здесь делает? Зачем мучает себя так? Ведь всё стало ясно уже сегодня под вечер, когда он пришёл с ней. Он даже ни разу не повернулся в её сторону, как будто боялся встретиться с ней взглядами.
Из глаз потекла одинокая слеза, такая же одинокая, какой чувствовала себя Кира. Никогда ещё не сваливалось на её голову столько сильных переживаний. Неужели это её первая любовь, которая закончилась, не успев начаться? Если нет, то почему так больно и так бешено колотиться сердце? Почему все мысли направлены только на него и почему она постоянно вспоминает каждое его слово, движение и прикосновение? Почему бегут мурашки по телу, всего лишь при одном воспоминании, его завораживающего голоса? Почему перед ним она готова пасть на колени и молить о времени… времени, которое она хотела подарить только ему, а может и себе?
Она услышала, как двери лифта открылись, и оттуда вышла девушка, цокая своими шпильками. Брякнули ключи, и открылась дверь квартиры.
«Свои ключи! У неё даже есть свои ключи… значит, её не было в городе, раз он так бесстрашно оставил меня в своей квартире. Значит, поэтому он пришёл сегодня ко мне вместе с ней. Он ведь пытался мне объяснить, чтобы я шла к себе, но я как упёртая дура, пристала. Конечно, как он ещё мог объяснить мне, что он занят? Да, как я вообще могла подумать, что такой мужчина как он, может быть один!» – закрыв глаза, Кира попыталась собрать себя по крупицам, на которые разлетелась.
– Мотя, привет! – щебетала Арина. – Слушай, я только что в лифте видела твою соседку, между прочим, очень симпатичная девочка. Такая застенчивая, вот бы тебе такую подружку найти, а то от твоих холодных англичанок никакого проку. Да ты и сам уже зачерствел с ними! – она толкнула его в плечо.
– Ари, перестань ты мне уже невесту искать, я же говорю, рано мне. Я ещё не достиг намеченного пути, – Матвей проводил сестру к столу.
– Боюсь, как бы поздно не было! – покривлялась она и продолжила, не обращая внимания на протесты брата: – Так вот, – ни как не могла угомониться Арина. – Я про соседку твою с одиннадцатого этажа. Красотка, – протянула сестра, – у неё коротенькие тёмные волосы. Такие глазки, синего цвета, просто загляденье, – не останавливалась она. – Я оторваться от неё не могла. Она такая маленькая и хрупкая – совсем, наверное, ничего не ест. Как маленький котёночек. Так и хотелось к тебе притащить и познакомить.
– Ты всегда тащила домой бездомных животных! – Матвей, услышав описание, немного напрягся. Что-то в нём было до боли знакомо.
– Что ты такое говоришь? Почему все женщины для тебя лишь игрушки? – надула губки Арина.
– Вовсе не все, у меня есть маленькая любимая, но очень надоедливая сестрёнка, которая сейчас очень похожа на муху, – улыбнулся тепло Матвей и потрепал её за щёку.
– А ещё у этой маленькой куколки была наколка на шее, я всегда себе хотела, что-то подобное, но мама мне до сих пор не разрешает.
Обомлев, Матвей чуть не выронил чашку, которую приготовил для сестры. По всему его телу пробежала дрожь. Он на протяжении всего сегодняшнего дня держал себя в руках, чтобы не приехать к ней на работу. Его сердце рвалось к ней, а разум говорил об обратном. Утром ему нужно уезжать и надолго. Он не мог позвать с собой женщину, которую знал, каких-то два дня. Он пытался отгородиться от неё, даже привёл Арину, чтобы оборвать все нити, но она видно так и не поняла.
Он понимал, что столь юная особа и такая неопытная, как она, легко могла влюбиться в него с первого взгляда, а он мог разбить ей сердце, которое только начало пускать этот мир в себя. Матвей решил, что лучше пусть он останется в её глазах подонком, чем уедет, разбив ей сердце, и оставит не нужную никому надежду на отношения.
Грусть заполнила всю его пустоту, которая образовалась, после того, как они с Ариной покинули кофейню. Сестре он решил ничего не рассказывать, чтобы не расстраивать её, да и так было легче. Потому что, зная свою сестру, она обязательно начала бы копаться, выяснять и спаривать их. А этого ему очень не хотелось, потому что он не был уверен, что под её натиском не поддастся соблазну – повернуть свою жизнь в другом направлении. Так, как он жил до этого ему нравилось, он чувствовал себя, как рыба в воде и ничего не хотел менять. А может, боялся.
Очнувшись от своих мыслей, он понял, что Арина так и не переставала говорить, но он не слышал ни одного её слова.
– Что с тобой, Матвей? Ты слышишь меня? Зачем так явно показывать, что тебе не интересно то, о чём я говорю? – обиделась она.
– Я просто вспомнил, что не успел кое-что сделать, не обижайся. Я очень люблю слушать твою беспорядочную болтовню, – признался Матвей и, притянув сестрёнку к себе, звонко чмокнул её в носик.
– Ладно, не хочешь заводить романтические отношения, это твоё дело, не буду тебя напрягать этим! – вырвалась она из его рук.
– Ты забыла сказать, пока не буду! – засмеялся Матвей, но в его смехе была горечь от своего поступка.
Просидев у стены в подъезде целый час, Кира встала и поняла, что ноги у неё безбожно затекли и неприятные судороги побежали по ним. Облокотившись о стену, Кира начала их массировать.
После нескольких минут массажа она смогла ступать на ноги, и пошла пешком, спускаясь с одиннадцатого этажа. Выйдя из подъезда, она ещё раз запрокинула голову на высокое бесчувственное здание, нашла глазами одиноко горевшее окно и посмотрела на него с грустью. Ей показалось, что штора дёрнулась и мужская тень отошла от окна. Но она подумала, что это её воображение разыгралось, не на шутку.
«Только бы здесь, воли не давать, своим шаловливым рукам», – сама над собою посмеялась Кира, но скорее это была уже истерия.
Сев в машину, она просидела там ещё два часа, пока во всём доме не погас свет. Из подъезда, так никто и не вышел, поэтому сомнений, что она осталась ночевать у него, не было. Теперь точно нет никаких шансов!
В растрёпанных чувствах Кира вернулась домой и решила попытаться уснуть, но вместо этого, она смогла только вспомнить ощущения прошлых ночей, которые она никак не могла выкинуть из головы.
Она вспомнила тот момент, когда увидела парочку, которая ошарашила её и спустила с небес на землю. Ощутила боль, которую испытала тогда. Психологи утверждают, что не нужно глушить боль, нужно дать ей волю и пережить её столько раз, чтобы она изжила сама себя и стала не актуальна. Она хотела разозлиться, но даже этого не смогла сделать.
Стряхнув головой, она заставила свои мысли закружиться и начала медленно укладывать их в своей голове. Она решила, что не хочет избавляться от этих воспоминаний, которые доставляли ей не только приятное томление, но и причиняли боль. Она решила справиться с этой болью, во что бы то ни стало и оставить негу. Слишком сильные эмоции вызывали эти воспоминания, чтобы избавляться от них. Она готова была лелеять их перед тем, как засыпать, каждую ночь. Говорят, что прошлое за собой не таскают, но иногда это прошлое греет сильнее настоящего.
Через несколько дней, не выдержав, Кира решила попытаться ещё раз поговорить с Матвеем, но приехав к нему, она так и не достучалась. Тогда решила написать записку и оставить в дверях его квартиры. Это был последний шанс, который она дала, в первую очередь, себе.
«Нам обязательно нужно поговорить. Ты знаешь, где меня найти», – написала она на клочке бумаги, который смогла найти у себя в сумочке.
Но естественно ответа не последовало, даже через неделю.
Жизнь продолжается, не задерживаясь долго на одном месте. Теперь у Киры был мимолётный не забываемый роман, причём для этого ей даже не пришлось ехать на море. Потусили и разъехались по разным городам, успокаивала себя Кира, даже не догадываясь, насколько она близка к истине.
Макса она попросила не задавать ей никаких вопросов, если он не хочет увидеть настоящую истерию. От денег он отказался, видя, что сердце его подруги разлетелось вдребезги и она до сих пор ползает на карачках, собирая осколки и пытаясь их склеить. А ещё это щемящее чувство вины не давало ему покоя. Если бы не он, со своим дурацким спором, то ничего бы этого не было.
Было больно смотреть на неё, но он понимал, что помочь ей ничем не может. Да и не хотела она, чтобы ей помогали. Она хотела снова и снова переживать, эти несколько дней, которые ей подарил Матвей. В голове, словно заезженная пластинка застряла на одном месте, а иголка проигрывателя слишком чувствительная, чтобы перескочить царапину и пойти дальше, вот и водит один и то же круг.
04.02.2017 г. Оленичева О. Ю.Глава 10
Утром пока солнце ещё не встало, Матвей уже был на ногах и пил свою последнюю чашку чая в этом доме, ещё долго он не сможет вернуться сюда. Он уезжал с чувством, словно оставил, что-то очень дорогое для его сердца. Арина сидела с сонным лицом и пыталась уговорить брата, чтобы он разрешил ей самой сесть за руль.
– Ари, ты проснись сначала. Я, конечно, понимаю, что ты не хочешь, чтобы я уезжал, мне и самому не очень-то хочется так надолго оставлять вас, но это совсем не значит, что я готов отправиться на тот свет, посадив тебя за руль! – попытался пошутить на прощанье Матвей.
– Смейся, смейся, может, на свой самолёт опоздаешь, – позлорадствовала она и громко чуркнула чай из чашки.
Глянув на часы, Матвей быстро соскочил со стула и побежал в коридор одевать обувь.
– Ты чего там застряла, я ведь точно, так опоздаю, вот тихоня! – начал сердиться Матвей.
– Кто бы говорил! – передразнила его сестрёнка и, взяв со стола сумку, отправилась за братом одевать обувь.
Хоть на улице и была зима в полном разгаре, но было достаточно тепло. Сев за руль, Матвей переделал сиденье и зеркала под себя.
– Ну и коротышка же ты всё-таки! – поддел он сестру.
– Говори, говори… смотри не запутайся там своими ножищами. И педали не перепутай, там их три! А то вдруг не заметил, привык, наверное, на своих двоих педальках газовать, – рассмеялась Арина.
– Успокойся уже! А то ещё язычок свой, об зубы поцарапаешь ненароком, – они часто при встречах соревновались в игре слов и не давали друг другу спуску. Но это всегда было с чувством любви.
– Может, хватит в остроумии соревноваться, жми уже. Не думаешь ведь ты, что тебя одного ждать будут! Это тебе не Бостон! – подколола, напоследок, Арина и они тронулись с места.
Доехав до аэропорта, Матвей попросил его не провожать, потому что знал, что это обычно заканчивалось соплями, на его плече и ему становилось ещё больнее покидать своих родных.
– Я буду очень скучать по тебе, братишка, – со слезами на глазах, начала Арина.