Исповедь оборотня

Там, со звоном, падая, разбивая помехи земной твердыни, захватывая снежные массы, весело

журчат в глубине. Неудержимо уносятся дальше. В их журчании есть какая-то затаённая,

заманчивая радость свободы, силы, энергии.

В унисон, радует та, не видимая, неизвестная сила, которая скоро вырвется наружу и

преобразит чудодейственным образом окружающий нас мир. Мир, в котором не будет холода

ледяных пантомим. Почувствовав эту силу, бледные, нежные полоски, с маленькими

зеленоватыми головками, вырвутся наружу из коричневых, блестящих скорлупок.

Выпрямятся, и начнётся сказочное превращение в изумрудную зелень: листочки, цветочки,

былинки. Всё это, начнёт привлекать к себе красотой и ароматами восхитительных запахов,

пчёл и бабочек. Округа помолодеет. Начнётся период расцвета нежных трав.

Как только природа достигнет своей высокой цели, апогея красоты, минутно

насладившись, пойдёт дальше осваивать новые рубежи, новые высоты, не менее,

замечательные превращения, чем были до этого. Движение! В природе всегда существует

движение. Безудержное, всеохватывающее, стремительное, воспламеняющая кровь, как этот

ручеёк. В этом основной смысл всего живого. Царица, мать природа, устанавливает свои

законы, подчиняет себе всех. Общая картина преобразования, является ярким примером, в

котором каждая былинка меняет наши представления, не говоря уже о себе. Любой живой

организм тянется к свету. Каждый человек, является дитём природы. Не зависимо от своего

желания и возможностей, живёт по этим же законам и тоже меняется. Когда вам скажут,

указывая на кого-то, что этот тип никогда не менялся и не меняется, не верте тому крикуну,

который так говорит. Это ложь! Если живой, то меняется однозначно, меняется всегда, до

самого последнего вздоха, не только физиологически, но и морально и интеллектуально.

Постоянна только смерть! Только умерев, живой перестаёт своё движение! Уходит в

бесконечность!»

Воскресенье, выходной день. Как и любой населённый пункт нашей страны, военный

городок в это время пустынен. Все спят. Изредка, навстречу, попадаются люди в военной

форме. Назначенные, ответственными в своих подразделениях, для контроля за соблюдением

распорядка дня, дисциплины, проведения мероприятий, они торопятся в казармы. Смотря в

след, ловлю себя на мысли: «Когда-то, я так же, каждый день, ходил на службу! Наделённый,

должностными полномочиями командира подразделения, выполнял функциональные

обязанности, решал боевые задачи. Следил за соблюдением дисциплины, порядка, правил и

требовал выполнения от своих подчинённых. Так же торопился, живя в этом едином целом

организме под названием армия. В человеке, кто хотя бы немного прослужил в Вооружённых

Силах, армия на душе, оставляет неизгладимый след до конца своих дней. Можно спросить

любого гражданина, каждый подтвердит правдивость, только что сказанных мной слов. У

мужчины образ воина всегда живёт в крови. Недавно отделившись от этого организма, ещё

нахожусь под тенями армейской жизни. Прослужив долгое время в боевых частях, не могу

отделаться в одночасье. Иногда появляется желание пойти так же и заняться своим обычным

делом. Но, я, не шагаю обычной тропой к КПП солдатского городка, а иду, совершенно в

противоположном направлении! В армию, мне, дорога закрыта. Что они там будут делать?

Живо, перед глазами предстаёт солдатский городок, со своим бытом, укладом и обитателями.

Живущие по распорядку дня, как единый организм, подчинённые одной цели, защите нашей

Родины, подразделения не отличаются друг от друга. Можно точно определить, чем

занимаются, какие мероприятия проводятся в соединении. Вчера был субботник. Сегодня

спортивный праздник: бег по пересечённой местности на три километра, в составе

подразделения. Потом общее построение, награждение. После этого, разойдутся по своим

казармам, и мероприятия продолжатся в расположениях войсковых частей! По собственному

плану, вывешенному в казарме, завершат свой выходной день!»

«Совсем другое дело город. Человек, живущий в мегаполисе, индивидуальной

жизнью, спрятавшись в скорлупку своей квартиры, подчинён только, общепринятым законам

городского сосуществования. Объединённый по территориальному признаку, он, находясь в

относительной свободе, сам, выбирает сферу деятельности, труда и интересов. И часто, всю

жизнь идёт по этому пути. Каждый занимается, только ему присущим занятием, совершенно

равнодушен занятиями соседа, если это не мешает ему жить спокойно, или не соприкасается

в сфере предпринимательства. Это очень большой выбор разнообразия интересов, работ. В

этом, особенность, сложность, заманчивость городского уклада. Наверное, каждого человека,

особенно иногороднего, город манит своими товарами, заботами, людьми, строениями,

огнями! Что это? Желание быть в гуще, ощущение чувства единения? Или поиск загадочных,

головокружительных приключений? Познание окружающего мира, эстетическое воспитание

своего возвышенного желания? Покорение непокоренных пространств и масс? Желание

покататься на волнах лёгкой жизни и наживы? Я думаю, в первую очередь, неподдельный

интерес! Город, это результат претворения творческой мысли в жизнь, наработанный

многими поколениями архитекторов и строителей. Это кладезь ценностей, достижений

работающих на людей. Всё, среди каменных строений, внутри них, интересно! И человек,

подверженный гипнотическому влиянию идёт в эти огни, как мотылёк на пламя свечи!

Попадая под магнетическое воздействие лёгкой жизни, часто, никогда уже не может

вырваться из когтистых лап хищного города! Город заманивает, потом пожирает своего

посетителя, огнями, развлечениями, искусственно созданными условиями жизни, навсегда

отбирая способность выживать в естественной среде обитания! Жажда лёгкого выживания

тянет любого, в эти огни. Человек, удалённый, оторванный от этих строений, снова и снова

будет возвращаться, чтоб хотя бы ещё один раз ощутить чувство мнимой свободы! »

Дождавшись автобуса на остановке, в числе первых вошёл в полупустой салон.

Знакомый водитель, приветливо пожал мне руку. После проверки билета, удобно усевшись в

кресле, всю дорогу наблюдал за проплывающими пейзажами придорожных окрестностей.

Ровный гул двигателя совершенно не мешал. Густые леса, лежащие ещё под снегом, около

военного городка, при приближении к городу, редели. Снега становилось всё меньше и

меньше. И вот, остались одни поля. Вдалеке, кое-где, маленькими островками, деревья,

ветками печально махали уходящим машинам. Наш автобус, доехав до окраины города,

нырнул под железнодорожный мост. Эхом отозвались стенки не длинного тоннеля. С другой

стороны, вырвавшись из полумрака, идя на подъём, как на взлёт, разбрызгивая дорожную

слякоть, автобус пристроился к первой городской остановке: «Липовая гора». После высадки

пассажиров, неровно урча двигателем, тронулся с места, направляясь дальше, вглубь города.

Незаметно быстро добрался до Велты. Выйдя из автобуса, по грязным тротуарам, спокойно

дошёл до здания вытрезвителя и нажал на кнопку звонка, расположенного на уровне головы.

Дверь открыл тот же старший сержант. Помятый, недовольный, натирая лицо ладонью,

полусонно буркнул:

– Вам чего!

– Здравствуйте! Я новый сотрудник! Буду у вас служить! Приехал на свою первую

смену! На стажировку! – уточни я.

– Здравствуй! А-а! Ну, да! Сергей Дурегов, водитель! – при этом щурясь, как от яркого

солнца, разглядывая меня, протянул свою мясистую кисть для рукопожатия.

– Светлов Николай! – представился и несильно сжал в ответ.

– Проходи! Знакомься с остальными! – как прошлый раз кивнул головой вглубь

коридора.

Войдя, в небольшое помещение дежурной части, прошёл до середины. За столом

дежурного, сидел милиционер в звании прапорщика, примерно сорока лет. Аккуратная

милицейская форма: галстук, рубашка и китель, контрастом отличался от остальных, одетых

в клёпанку. В руках белели листы бланков чистых протоколов об административных

правонарушениях. Он, легонько, ребром, постучал об стол и положил их на середину.

Гладковыбритое, светлое, худощавое лицо, высоко поднятая голова, правильные черты, чуть

заострённый нос, светло-русыми волосами. Сложив, как ученик на парте свои руки, подняв

спокойный взгляд, внимательно посмотрел на меня.

Рядом, наклонившись над прапорщиком, держась одной рукой за края стола другой за

спинку стула, стоял мужчина примерно 25-ти лет, в форме лейтенанта милиции. Чёрные,

жирные, давно не стриженные волосы, зачёсаны направо. Не бритое, бледное, овальное

лицо, создавало ощущение потрёпанного, сказочного героя печального образа. Тёмные круги

под глазами показывали, что ночь выдалась для него, трудной и беспокойной. Полное,

грузное тело, держалось на коротких, широко расставленных ногах. Мятые брюки,

поперечными полосками в разные стороны, на изгибе штанин, светились мехами гармошки.

Стоптанные ботинки, с изношенными каблуками и подошвой, выглядели плачевно. Он

нервно поднял взгляд, блеснув карими глазами и замер в ожидании.

– Здравствуйте! Светлов Николай, новый сотрудник! Прибыл для исполнения своих

служебных обязанностей! У меня первая смена! – осматривая помещение, присутствующих,

обращаясь к ним, представился я.

– Ага! Значится это ты! Прибыл! Наталья Александровна нам говорила! Карпенко

Алексей! – представился прапорщик бодрым голосом, взвалив на себя роль лидера и

распорядителя, – Командир отделения! Параллельно исполняю обязанности старшины! В

данный момент на должности дежурного! – и начал представлять находящихся в дежурной

части, – Это лейтенант Кадышев Олег, сменившийся дежурный! – Олег кивнул головой, –

Патрульный новой смены, Бондаренко Андрей! Будет с нами вместе работать! – Бондаренко,

смотревший телевизор, повернул голову в мою сторону. Выставив вперёд подбородок,

улыбнулся, показывая ряд красивых, ровных зубов. Разглядывая меня, подмигнул, – Далее

Иван Мельков, сменившийся патрульный! – он показал на милиционера, по левую сторону от

себя, в звании старшего сержанта.

Мельков, сгорбившись, равнодушно, сидел на лавочке. Опустив плечи вперёд,

положил скрещенные руки на запрокинутое колено. У него голова повернулась ровным

движением, как башня пулемётной установки. Посмотрел на меня, не меняя мимики. Без

всякого задора и интереса, вяло пожал руку. Медленно так же отвернул голову. Смотря мимо,

уставился в телевизор, который был подвешен на полочке под потолком, в углу, около стола

медика. Он сидел неподвижно, совершенно не вникая в суть происходящего. Смотря на него,

создавалось впечатление, что перед тобой сидит не живой человек, а механизм. Или можно

было его спутать с восковой фигурой. Чёрные, как смоль волосы, такого же цвета пышные,

широкие усы. Тёмно-бурые, смородиновые глаза блестели коричневым отливом. Смуглый

цвет кожи. По внешнему виду, с дальнего расстояния, его легко можно было перепутать с

азиатом. Но, если разглядеть вблизи, то округлые, славянские черты лица, стирали эти

сомнения.

– Николай! – каждый раз, представившись, пожимал по очереди всем руки.

– Это наш Славик! Ме-дик! – указывая, акцентируя на последнем слове и улыбаясь,

смотря на него, совершенно другим голосом, представил мне фельдшера.

– Привет! – сказав мелодично, махнул мне рукой серьезным выражением лица, с

прыщами на щеках и вытянул для рукопожатия.

– Привет! – я так же пожал ему мягкие, слегка влажные руки. После рукопожатия,

Славик сразу же отпустил голову и уткнулся взглядом в свои записи.

– С Серёгой, водителем, думаю, ты уже познакомился! Сегодня оперативки не будет!

Юль Юльевич, предупредил заранее! – сказал Карпенко, обращаясь ко всем, – Андрей! –

обратился дежурный, – Пока мы тут с Олегом разбираемся с протоколами, покажи Николаю

его шкафчик, столовую! Пусть переоденется, осмотрится! Как переоденешься, спускайся

сюда, буду вводить тебя в курс дела! – переведя взгляд, от Андрея, сказал мне. И тут же

подняв голову, продолжил разговор с Олегом.

Андрей, спокойно выйдя из-за стола, засунул одну руку в карман брюк. В другой руке,

накручивая на палец связку ключей, взглянув в сторону телевизора, совершенно не обращая

на меня внимания, пошёл по коридору. При этом беззаботно, насвистывая мелодию какой-то

песенки. На втором этаже, дойдя до середины коридора, по изношенному линолеуму, зашли

в небольшое, неуютное помещение.

– Это наша столовая, кухня! – пропуская меня вперёд, изрёк мой проводник,

придерживая одной рукой дверь, другую в кармане.

С левой стороны от окна, стояла большая электрическая плита с духовкой. На белом

фоне новой плитки, вокруг конфорок, где больше, где меньше, красовались в несколько

слоёв, выгоревшие коричневые кляксы высохшего варева. Наверное, готовя себе еду, горе

повара, совершенно не следили за чистотой. Рядом стоял шкафчик со стеклянными,

замасленными дверцами, с полным набором посуды. Половина из них не мытая, с остатками

пищи, с застывшим жиром. На полках, во всех углах, валялись хлебные крошки. С правой

стороны, напротив плитки, стоял старый, кухонный стол с перекошенными ножками, с

электрическим чайником на нём. Вокруг несколько потёртых стульев. Рядом, неожиданно,

неимоверно громко, вдруг затарахтел холодильник.

– Тьфу, ты, чёрт! Опять напугал! Ну, никак привыкнуть не могу! – воскликнул Андрей!

– Этот холодильник, мы приобрели недавно за свой счёт, а то начальство ни как не может

нам купить! Продукты портятся! Пусть старый, но зато работает исправно, морозит

превосходно! – любовно глядя и поглаживая, хлопнул несколько раз по холодильнику

ладошкой, мой провожатый, – А, вот плитку, Юлич привёз с УВД Свердловского района,

говорит, начальство подарило на день Защитника Отечества! Теперь можно спокойно, и

разогревать, и готовить!

– Плитка, это здорово! Молодцы, что купили холодильник! Ничего привыкнешь, если

не успеет сломаться! – улыбнулся я.

– Так она ж тарахтит так сильно, что на первом этаже слышно! Нам сюда! Это комната

отдыха! – и Бондаренко нырнул в проём, открыв дверь, рядом с холодильником.

– А, кто здесь отдыхает?

– Практически ни кто, кроме дежурного, если у него это получается!

– Что, холодильник не мешает? – улыбнулся я.

– Говорит, что нет! Спит, как сурок! Это ж пра-порщик! – сделав удивлённую мимику,

с приподнятым пальцем, скривив губы, округлив глаза, заулыбался Андрей.

Это помещение, по размерам больше, чем кухня. На окнах висят огромные, длинные

шторы, создающие полумрак. На всю стену, противоположной от окна, узенькие шкафчики в

два этажа. Самые обыкновенные армейские шкафчики, которые стоят в каптерках у

старшины роты. Там обычно, хранится парадное обмундирование солдат. Как они сюда

попали неизвестно. На дверцах до сих пор, красуются армейские бирки. Остальное

пространство занимают солдатские кровати с матрацами, подушками и одеялами. Одна

постель аккуратно заправлена на армейский манер. Подушка с наволочкой, одеяло

конвертиком, у изголовья белеет простыня. На душке висит полотенце. Эта кровать, на

общем фоне, выглядит, как островок дисциплины и порядка.

– Это чья? – спросил я у Андрея, трогая одеяло на кровати.

– Эта прапорщика Карпенко!

Андрей, взял табуретку, поставил около одного из шкафчиков, отцепил ключ со

связки, дал его мне:

– Вот, тебе ключи! Это будет лично твой! – указал рукой на шкаф, который находился

наверху.

– Хорошо! Спасибо! – я взобрался на табуретку, открыл замок, – Эти вещи чьи? –

доставая с полок тряпки банки, пакеты, спросил я.

– Всё что находится внутри твоего шкафчика, можешь выкинуть, если они тебе не

нужны! Хозяин давно уволился! Вешалки оставь себе, они пригодятся! – предложил Андрей,

присев на подоконник и накручивая на палец связку ключей.

– Мусорка где?

– На улице, за трезвяком! Спустишься по лестнице, с левой стороны, увидишь дверь!

Она на щеколде, открывается легко!

– Хорошо! Спасибо! – Я взял тут же лежащий пакет, сложил туда.

– Скоропортящиеся продукты можешь сложить в холодильник! Не боись, ни кто не

тронет! У нас с этим строго, особенно с Карпенко! Да, кстати! Ручку, чтоб писать, взял

собой?

– Да, конечно! Наталья Александровна мне говорила!

– Когда переоденешься, возьми собой обязательно, не забудь! Писать придётся много!

– и он так же, насвистывая, накручивая, с рукой в кармане вышел из помещения.

Я, быстренько переоделся, надел армейские брюки рубашку без погон. Сложенные в

пакет продукты положил в холодильник. Когда спустился в дежурную часть, у всех, мой

внешний вид, вызвал недоумение. Зелённая форма военного, явно не вызывала восторга:

– Коля! А что другой формы у тебя нет? – спросил удивлённо дежурный.

– К сожалению, нет! Я же в милиции не служил, только в армии! Знакомых

милиционеров тоже нет! – покачал головой.

– Ладно! Сегодня ходи так! Надеюсь, всё обойдётся! К следующей смене я тебе

принесу, подгоню что-нибудь из своих запасов! У меня, дома, есть старые, вполне приличные

брюки и рубашка! Пусть лучше старое милицейское, чем армейское! В этой форме, ты

будешь сильно отличаться от нас! Твоя задача, находиться в дежурке, не высовываться из-за

стола, чтоб не было лишних недоразумений! А то контингент у нас бывает разный,

отношение такое же! Увидев тебя в армейской форме, непонятно, как ещё себя поведут! Они

же пьяные, непредсказуемые! Держи ухо востро! Могут, что угодно учудить! – подумав и

осмотрев меня внимательно, сказал дежурный.

Началась моя первая смена в качестве милиционера. Сергей Дурегов с Андреем,

покопавшись немного в машине, после вызова, по команде дежурного, поехали за пьяным и

на патрулирование улиц. Мы, остались вдвоём. Славик ушёл к себе в кабинет медицинского

работника и не высовывался, до первого привезённого пьяного. Я, прошёлся по всем

палатам, ознакомился с нумерацией и названиями помещений. Придя в дежурку,

внимательно прочитал основные документы, обязанности. Дежурный, на основе одного

протокола, показал, как работать с ним, куда и что записывать.

– Лёш! Мне вот интересно, сколько человек должны работать в медвытрезвителе? –

спросил, прочитав инструкции на стенде.

– Дежурный, фельдшер, помощник дежурного и милиционер, осуществляющий

наблюдение за лицами, помещенными в палаты!

– И где они? Ещё кто-нибудь подойдёт?

– А подходить некому! Все, или отработали, отдыхают, или готовятся к смене,

заступят завтра!

– Мы справимся?

– Хм! Придётся справляться! У нас другого выхода нет! На всех уровнях говорим о

нехватке работников! Просим! Начальство наши проблемы знает! То, что в трезвяк ни кто не

идёт, это факт! Так что, как-то так! Получается, я сегодня один! Ты же, всего лишь стажёр! И

практически ничего по работе не знаешь! А я, на этом, не одну собаку съел, работаю больше

всех в этой организации! Наработано путём проб и ошибок! Если не хочешь набить себе

шишек, для начала, возьми на вооружение мой опыт! Я, конечно, не идеал для подражания,

но то, что делаю, как делаю, срабатывает почти всегда! Меня, в своё время, так же учили, то

же самое говорили! Действительно пригодилось! Этот опыт даже не мой, а предыдущих

сотрудников! Главное, внимательно смотри, хорошенько запоминай, как говорю, что говорю

и когда говорю! Это очень важно! С пьяными надо уметь разговаривать. Есть официальная

процедура, есть свои наработки! Это всё надо совмещать! Необходимо знать, что, когда и как

надо делать! Сегодня смотри, наматывай на ус, следующий раз, будешь делать сам, я только

буду подсказывать! Освоишь, пригодится, не раз ещё спасибо скажешь! Чем раньше

втянешься, тем лучше для тебя! Потом поможет избежать ненужных эксцессов! Освоив эти

премудрости, возможно, что-нибудь подкорректируешь, для себя! Разработаешь свою

тактику и будешь успешно работать! Главное не кипишовать! – и он печально улыбнулся.

– Хорошо Лёша! Я тебя понял! А кто будет смотреть за палатами, если мы будем

находиться в дежурке? – снова спросил я.

– В основном фельдшер, мы с тобой в помощь! Будем обходить по очереди!

Единственное, тебя попрошу, увидишь что-нибудь в палате, сам ничего не предпринимай!

Категорически запрещаю: не входи внутрь, ни под каким предлогом, даже если попросят

помощи! Сразу сигналь мне! Тут, иногда, такие номера откалывают наши алкоголики,

Голливуд отдыхает! Поэтому, для начала, надо, обязательно правильно оценить обстановку,

прежде чем что-либо предпринять! Твоё место здесь! – и он показал на стол, за которым

сидел Бондаренко, – Будешь сидеть на телефоне, проверять данные! Если возникнет

конфликт между милиционером и пьяным, или между пьяными, без команды в спор не

вступать! Они иногда специально провоцируют, чтоб потом поиметь с нас деньги!

– Понятно! Ты мне главное покажи как, а там я уже соображу! Справимся! Мой,

сэнсэй! – я широко улыбнулся, сделав небольшой поклон на японский манер, сложив перед

собой ладошки.

– Всё! Замётано! Ловлю на слове! – он мне пожал руку и похлопал по плечу.

День прошёл спокойно. Лёша, пока было тихо, рассказал про работу дежурного,

особенности, которые возникают при приёме пьяных. Так же рассказал подробно, порядок

приёма, что, надо делать, что принимать, на что обращать особое внимание. До вечера,

доставили несколько человек. Карпенко, выполняя обязанности, комментировал свои

действия и действия каждого сотрудник, чтоб мне было понятно. После заполнения

протокола, давал его мне, и я приступал к своей работе. Сначала звонил в справочную,

уточнял паспортные данные, место и адрес проживания. Потом звонил, в милицейскую базу

данных, выявлял, находиться ли данный гражданин в розыске, или нет. Так же проверял

номерные вещи, находящиеся у пьяных при себе.

Вечернее время начался поток. Работа пошла, как на конвейере. Экипажи ППС

доставляли, мы принимали, размещали, всё записывали в журналы, рапорта, протокола,

справки. Наша машина привозила, разгружалась и снова по звонкам, вызовам, по маршрутам

патрулирования. Очередной звонок по телефону. Кто-то дежурному ставит задачу. Он

бросает трубку, хватает рацию:

– 831-ый, 831-ый, я Мыс, как меня слышите, приём! – говорит дежурный.

– Мыс, Мыс, я, 831-ый, слышу вас, 05, приём! – отвечает Андрей.

– Слышу 05! Коломенская 35! У дома, на тротуаре, лежит мужчина! Приём!

– Вас понял, Коломенская 35, у дома, на тротуаре! Приём! – повторяет Андрей.

– Мыс, Мыс! Я, 831-ый! Приём!

– Мыс на приёме!

– Клиент наш! На борту! Едем на базу! Будут ли какие-нибудь указания ещё! Приём!

– Пока нет! Вас понял! Ждём! Конец связи!

По прибытию машины, я, как обычно, открывал входные двери. С патрульным и

водителем, всех доставляемых, помещали в предварительную палату. И уже, оттуда,

поодиночке, выводили в дежурную часть для проведения тестов. Фельдшер приступал к

работе. После проверки, определения степени опьянения, принимал решение помещать, или

нет данного гражданина. Если пьяный не мог самостоятельно раздеться, мне приходилось

помогать в раздевании и сопровождать до кровати в палату, вместе с медиком. Дежурный

открывал двери, мы, втроём, торжественно шествовали до заветной кровати. Укладывали

обязательно на бок, чтоб вытрезвляемый не захлебнулся вовремя сна.

Как только доставленный перешагивал порог дежурной части, с этого момента

начиналась видеозапись. Водитель брал камеру и записывал процесс приёма. Дежурный

заполнял заранее приготовленный протокол. Патрульный, или доставившее лицо, заполнял

протокол личного досмотра, писал рапорт. Фельдшер общался с пьяным. Он спрашивал

фамилию, имя, отчество, год рождения, обнаружив что-нибудь на теле, записывал в журнал,

комментировал, что нужно записать. Дежурный внимательно слушал и тоже записывал в

протокол вслед за медиком.

Очередной раз, Славик, подошёл, к доставленному, осмотрел, спросил:

– Ваша фамилия, имя, отчество! Дата, месяц и год рождения!