(Не)пара для оборотня, или Смотри, кого кусаешь!

– А я и завёл. Ты же горничная.

– Хам!

– Холопка!

– Пёс!

– Человечка!

– И горжусь этим!

Литто ткнул в меня пальцем, но нового оскорбления придумать не смог: так и замер с открытым ртом. Я усмехнулась и приподняла бровь, мол, и это всё?

– Чтобы ужин был на месте, когда я вернусь! – рявкнул он и выскочил из палатки.

– Тогда, дорогой муженёк, будешь есть на ужин одно огромное ничего! – крикнула я ему вслед и задёрнула полог.

В палатке тут же стало темно. Я не удержалась и зевнула. Во время пути мы делали слишком короткие остановки. Всё тело болело. Я устала.

Оглядев палатку снова, я дошла до угла, в котором кучей были свалены шкуры, упала на них сверху, закуталась в одну из шкур. Стало темно, тепло и мягко. Пол подо мной не качался, и я моментально уснула.

* * *

Ночью мне снился дом. Как мы ездили на охоту. Стояла тёплая золотая осень, ярко светило солнце и громко перекликались птицы. Мы быстро скакали верхом: отец, брат и я. Ветер шумел в ушах, а в сердце звенело чувство безграничной свободы.

Мы остановились на привал, много разговаривали, смеялись. Отец подошёл ко мне. Он говорил что-то, улыбался. А потом обнял. Как давно это было…

Я проснулась. Всё оказалось сном и лишь объятия правдой: рядом со мной лежал и крепко меня обнимал Литто.

Попробовала отползти, но не вышло: он слишком крепко держал меня. Упёрлась в Литто руками и ногами, напряглась изо всех сил и толкнула. Литто соскользнул по шкурам, скатился на пол и проснулся.

– Ты чего? – сонно буркнул он, поднимаясь на четвереньки.

– А ты чего? – Литто встряхнулся. Видимо, пытался сообразить, о чём я. Подсказала ему: – Ты чего ко мне лезешь?

– Я? Лезу? К тебе?! – Он фыркнул и сел. Прямо на пол. – Я вообще-то спать пришёл. Все дела сделал и пришёл. А тебе было наказано еды наготовить, и с тем не справилась…

– А из чего я её по-твоему готовить буду? – Передразнила его и тоже фыркнула. – Из этих шкур что ли?

Подняла одну из них и кинула в Литто. Он поймал её.

– Ну так надо было сходить, найти «из чего» и приготовить.

– В поселении оборотней? Человеку найти еды? Да меня бы тут первой едой сделали.

Литто снова фыркнул. Он положил пойманную шкуру на пол, подвинул к общей куче, двигаясь вместе с ней сам.

– А вот сейчас обидно было, – проворчал он. – Мы, оборотни, человеков не едим.

Пожала плечами. Мол, кто ж вас знает.

Литто в последний раз переступил руками и будто бы нечаянно оказался снова на шкурах. Лёг, – в этот раз подальше от меня, – и начал готовиться ко сну.

– А что едите?

– Мясо едим. Баранину там, телятину. – Литто зевнул и довольным голосом добавил: – Я гуляш люблю с кашей. Пшеничной. Ммм…

В животе забурчало. Я ойкнула и отмахнулась от Литто рукой.

– Вот только про еду не начинай. Есть охота.

В ночной тьме выражения его лица мне было не разглядеть, но хорошо были видны глаза Литто. Всё такие же светлые и искрящиеся. И смотрел Литто сейчас прямо на меня.

– А я тебе тоже принёс, – сказал он тихо. И снова начал ворчать: – Ты же о муже не позаботишься. Приходится самому. За двоих…

Как же я надеялась, что он сейчас может видеть выражение моего лица. Возвела взгляд к небу и застонала.

– О каком таком муже речь? Это всё – нелепая ошибка. – Литто молчал. Но я видела его взгляд, а значит, он не спал. Слушал. – Ты же сам говорил, что хочешь разрешить это недоразумение как можно скорее.

Он кивнул – на миг прикрылись глаза.

Пауза затянулась. Снова напомнил о себе живот. Я сменила тему и спросила:

– Ты мне еды принёс?

– Да. Там, у двери стоит.

Я посмотрела в указанную сторону. Темнота расступалась около приоткрытого полога на входе в палатку и смыкалась по обе стороны от него.

– Я не вижу, – почему-то шёпотом сказала я.

Литто охнул, завозился на шкурах, подполз ближе ко мне и указал направление.

– Около входа, справа.

Я кивнула и пошла искать еду на ощупь. И нашла! Миску, накрытую полотенцем, и глиняную бутылку. Это оказалась тушёная картошка с мясом и молоко.

Лунный свет ярко освещал небольшой пятачок на пороге, и я расположилась прямо здесь. Стола тут всё равно не было.

Попробовала первый кусочек мяса. Литто говорил, что людей они не едят, но мне всё равно было страшно.

– Что это за мясо?

Тяжёлый вздох за спиной оповестил меня, что Литто догадался, о чём я подумала. Но по этому поводу он ничего не сказал. Ответил:

– Это говядина.

Вздохнула. А чего ещё я ждала? Ни разу не слышала, чтобы оборотни людей поедали.

– Извини, – сказала я. – Я не должна была так говорить.

Литто что-то сонно угукнул.

Я доела всё до последней крошки. Было очень вкусно. Или это от голода мне так показалось? Но теперь передо мной возникла другая проблема. Я вернулась к Литто и затрясла его за плечо.

– Литто! Проснись!

Он открыл один глаз и приподнял голову.

– Что такое?

– Мне нужно в туалет.

Литто повалился обратно на шкуры.

– Мы волками обращаемся и в чистое поле убегаем по нужде, – сказал он. – Чего и тебе советую.

Он захихикал, не особо утруждаясь спрятать смех, а потом затих.

– Ну Литто! – Затрясла я его, заметив, что он снова пытается уснуть. – Я не обращаюсь волком и в полях нужду не справляю. Где у вас туалет?

Литто вымучено застонал, но дал честный ответ:

– За палаткой до конца лагеря и направо.

– Спасибо.

Я вернулась к выходу из палатки. Остановилась. Вокруг было темно. В лагере не было ни фонарей, ни факелов. Да и зачем оборотням факелы? У них отличное ночное зрение.

Сделала шаг наружу и прислушалась. Где-то неподалёку собачились несколько оборотней. По-другому не скажешь: слышалась собачья возня да порыкивания. Вдруг раздался громкий вой. За ним ещё один. И ещё.

Я спряталась в палатке. Одна я туда не пойду.

Вернулась и снова затрясла оборотня за плечо.

– Литто! Литто! Просыпайся!

– Ну что ещё?

– Что-что… Я одна не пойду! Мне страшно.

– Не ходи…

– Мне надо! Очень.

– Иди.

Ударила его в плечо ещё раз – посильнее, – и опустила руки. Вот что теперь делать? Что-что? Если кнут не действует…

– Ну Литто, – позвала я. – Ну мне очень надо. Пожалуйста!

Литто заворочался под шкурами. Сначала наружу показался нос, а затем весь целиком оборотень. Он сел и потёр глаза.

– Один раз! – строго сказал он, поднимаясь на ноги.

– Спасибо! – искренне поблагодарила я.