Колье с лукавой змейкой

– А в конце, – развивал тему Чугун, – Бригадир распилит его на две половины. Бригадир мечтает, чтобы обе половины, правая и левая, получились одинаковыми, а у него каждый раз выходят немного разные.

Подхватив пузырящееся платье, Нырок почти сорвался на бег.

– Смотри, как старуха припустила, – показал «бык» Чугун.

– Что-то она мне кажется подозрительной, – прищурился Умник.

– А почему?

– Походка у неё не слишком старушечья.

– Это да, – согласился Чугун.

И подумав, спросил:

– А какая старушечья?

– Не знаешь, как ходят старухи?! – разозлился Умник. – Сутулятся, на ногу припадают, а эта вон как чешет.

Согнувшись в три погибели, Нырок захромал, как безнадёжный калека, но при этом умудрился ещё более увеличить темп движения.

– Сутулится и хромает, – указал «бык» Чугун.

– Чего-то захромала. И, говоришь, сумка пахла?

– Ага, – с удовольствием вспомнил Чугун, – приятно воняла.

– Тогда надо проверить, что это за старуха. Эй, бабка! – окрикнул Умник.

Нырок не повёл спрятанным под платком ухом.

– Бабка, стой! – рванули бандиты.

Остановившись, Нырок выпустил палку из рук и принялся тереть пальцами глаза под тёмными очками. Бандиты обошли его с обеих сторон.

– А ну-ка, посмотрим, кто ты такая.

Усмехнувшись, Умник снял с Нырка очки и от неожиданности отпрянул: на месте глаз у бабки тускло блестели две монеты.

– Она ещё и слепая, – пробормотал Умник. – Пошли, Чугун.

Вернув бабке её стёкла, бандиты отправились дальше. Нырок, присев, зашарил по земле в поисках палки.

– Бабушка, вам помочь? – остановился возле него проходивший мимо сознательный школьник.

– Правильно, помоги старушке, – бросил через плечо уходящий Умник.

Сознательный школьник поднял палку и вручил её Нырку.

– Спасибо, девочка, – сердечно поблагодарил тот.

– Я не девочка, я мальчик.

– Правда? А я совсем ничего не вижу.

– Давайте, бабушка, я вас провожу, – вызвался сознательный школьник.

Взяв старушку под локоть, он пошёл рядом с ней.

– А что, мальчик, эти двое дяденек уже ушли? – спросила бабушка.

– Да, – посмотрев, сказал сознательный школьник.

– Совсем?

– Совсем.

– А ну, подержи палку.

Освободив руки, Нырок поймал выпавшие из-под очков монеты и, приподняв оправу, посмотрел вслед бандитам.

– Действительно, ушли… Держи, шкет, – вложил он обе монеты в ладонь сознательному школьнику.

– Мне не надо, я оказывал помощь бесплатно.

– Приятней оказывать помощь бесплатно, когда за неё платят. Точно? Держи, шкет, не стесняйся, купишь себе мороженого.

Сознательный школьник убрал деньги в карман.

– Тогда, бабушка, я провожу вас до дома, вы ведь слепая.

– Не беспокойся.

Забрав у сознательного школьника палку, Нырок прицелился и метнул её в далеко стоящую алюминиевую банку.

– Я до дома…

Нырок прислушался. Сбитая банка с грохотом полетела по асфальту.

– …по слуху дойду.

Ловко увёртываясь от снующих машин, Нырок перебежал проезжую часть. Сознательный школьник пересчитал полученные деньги и, что-то прикинув, огляделся по сторонам.

– Бабушка, давайте я вам помогу! – поспешил он к проходившей мимо старушке.

Глава 6

Был тот прекрасный час летнего городского вечера, когда рабочее время закончилось, а световой день ещё продолжается. Когда жаркое солнце и суровое начальство немного смягчаются и тоже торопятся домой. Когда на дорогах возникают пробки, в продовольственных магазинах очереди, а в желудках предвкушение скорого ужина. Но стоит только перекусить и выбросить из головы бытовые заботы, как обнаруживается, что такой час можно провести с гораздо большим удовольствием: скажем, встретиться с приятелем и поболтать с ним о том о сём; или прогуляться под жидкой сенью вечно подрезанных и подкрашенных городских деревьев; или, наконец, просто поплевать семечками в голубей.

К сидящему на лавочке парню, который, наплевавшись до одури, теперь курил, отпивая из пивной бутылки, подошла бабка в повязанном платке и мужских солнцезащитных очках. Вздохнув, что нетерпеливые старухи не дадут человеку спокойно отдохнуть, но, с другой стороны, каждый зарабатывает, как умеет, парень, допив оставшееся пиво, протянул старухе пустую бутылку. И весьма удивился, когда, отказавшись от бутылки, старуха попросила сигарету, прикурив которую, отправилась дальше.

Эта старуха, в самом деле, была необычна и даже экстравагантна. Засунув руки в карманы штанов и задрав таким образом платье, она, покуривая и привлекая внимание прохожих, двигалась по тротуару, с любопытством разглядывая город. Дойдя до главной торговой улицы, старуха поглазела на бутики, пококетничала со своим отражением в витрине и, пробежав взглядом по вывескам, направилась в магазин «У Лёши. Одежда для джентльменов». Там, стащив с головы платок, старуха обрела вид Кости Ныркова по прозвищу Нырок, облачённого в женское платье. Но флегматичному продавцу магазина «У Лёши. Одежда для джентльменов», было, похоже, всё равно в какую одежду облачены находящиеся в магазине джентльмены, в мужскую или в женскую.

Покопавшись в ветровках, Нырок подозвал продавца к себе.

– Сколько стоит эта курточка? – указал Нырок на одну из моделей.

– Там есть ценник, – отозвался флегматичный продавец.

Перебрав бирки, Нырок с трудом нашёл ценник. Начертанная в нём цифра его озадачила.

– А сколько куртка стоит без ценника?

– Столько же.

Нырок повернулся к другой модели.

– А эта?

– Эта дешевле.

Нырок долго искал ценник, но так его и не нашёл, о чём известил флегматичного продавца.

– Значит, здесь нет ценника, – не стал возражать тот.

– А как узнать цену?

– На семнадцать процентов ниже, чем вы смотрели до этого.

Высчитав, сколько будет, на семнадцать процентов ниже, Нырок проверил свои деньги.

– А ещё ниже? – спросил он. – Процентов эдак на сорок шесть с четвертью.

– Вон, пиджаки в уценке.

Подойдя к плечикам с одинаковыми мужскими пиджаками цвета загаженной собаками лужайки, Нырок долго раздумывал, не находя в себе сил принять трудное решение.

– А мне нравится! – сказал он наконец. – Романтично, но не вульгарно. Несите в примерочную пиджак, а также вон ту рубашку и тёмные носки.

– Носки мерить нельзя, – не двинулся с места флегматичный продавец.

– Как я могу купить носки без примерки? – возмутился Нырок. – А вдруг они давят в лодыжках или вытягиваются?

– Не хотите не берите.

– Хорошо, – согласился Нырок, – носки я возьму так. Но пиджак и рубашку померяю обязательно!

Получив в примерочную затребованное, Нырок принялся снимать через голову платье. Но, взглянув на флегматичного продавца, стыдливо задёрнул штору.

Глава 7

Афиша извещала, афиша возбуждала, афиша кричала: «Звёзды кино! Только один творческий вечер. Максим Кулебякин и Таисия Плёс!»

У киноконцертного зала вместе с другими поклонниками артистов находился Нырок, разглядывая афишу, изображавшую красотку с яркими сочными губами и вооружённого супермена, от которого на заднем плане в панике разбегались тёмные человечки. На Нырке был новый пиджак, новая рубашка и новые носки, а также выигранные днём ранее в карты новые тряпичные туфли. На носу красовались солнцезащитные очки известной марки, из кармана пиджака трогательно выглядывал букетик полевых фиалок.

– У вас не будет лишнего билета? – обратилась к Нырку женщина с такими сильно накрашенными глазами, что кроме них на лице ничего не запоминалось.

– А что, в кассе нет билетов? – заинтересовался тот.

– Какое там! – вступил в разговор сизощёкий мужчина. – Неделю хожу не могу достать. А электронные разобрали за минуту. Куплю два билета! – провозгласил он громко.

– Через час концерт, неужто не купим? – забеспокоилась женщина с сильно накрашенными глазами.

Выбравшись из толпы и оглядев окрестности, Нырок направился к краеведческому музею, здание которого располагалось прямо напротив киноконцертного зала.

В музее было тихо и душновато. Сидя за столиком, дремала пожилая кассирша, у входа в зал экспозиции скучала на стуле дежурный администратор.

– Мне, пожалуйста, билеты, – попросил Нырок кассиршу.

Сонно глянув на посетителя, та проштамповала билет.

– Вы уже проснулись? – поинтересовался Нырок.

– Разумеется, конечно.

– Я попросил не билет, а билеты.

– Разумеется, – проштамповала кассирша ещё один корешок, – конечно.

Достав из кармана последние деньги, Нырок высыпал их на стол.

– Ау! Я говорю, на все!

Сон с кассирши слетел моментально.

– У вас групповое посещение? – засуетилась она, считая сумму.

– Возможно, – уклончиво ответил Нырок, – но пока я один. Могу я взять несколько билетов один?

– Разумеется, конечно, – торопилась кассирша, пока посетитель не передумал.

Оживившись, поднялась с места администратор.

– Проходите сюда, – пригласила она, когда билеты были куплены, – здесь начало осмотра.

– Я зайду чуть позже, – поблагодарил Нырок.

– Обязательно заходите, у нас очень интересная экспозиция. Вы видели копчик ископаемого бегемота?

– Копчик ископаемого бегемота? – подошёл Нырок к открытым дверям зала. – Где он?

– Вон, – млея, указала администратор. – Это жемчужина нашего музея.

Не переступая порога, Нырок заглянул в зал. Среди стендов и выставочных витрин центральное место занимал монументальный подиум с огромной тёмной костью посредине. Нырок с любопытством разглядывал её.

– Это точно от ископаемого бегемота? – спросил он. – Дело в том, что однажды на неком складе я лежал себе спокойно под мешковиной, как вдруг на меня уселся сторож и просидел так полдня вместо того, чтобы обходить вверенную ему территорию. Вот у этого сторожа я предполагал именно такой копчик.

– Нет, нет, вы видите копчик огромного животного в несколько тонн весом.

– Так про то же я и говорю.

– И безусловно, ископаемого бегемота. Более того, наши специалисты по найденной кости смогли воссоздать животное целиком. Посмотрите, – указала администратор, – у противоположной стены находится макет в натуральную величину.

Действительно, в указанном направлении задом ко входной двери возвышался макет большого доисторического бегемота.

– Если смотреть сзади, – пригнулся Нырок, – то я бы точно решил, что опять встретился со сторожем. А сбоку вижу – немного ошибся.

Поблагодарив администратора и кассиршу, Нырок поспешил к киноконцертному залу, по пути сбрызгивая из флакончика с туалетной водой купленные билеты.

– На фиалку, действительно, похоже, – принюхался он, помахав перед носом опрысканными бумажками, – но чувствуется химия. Нет тонкости.

У киноконцертного зала количество желающих приобрести билеты на заезжих звёзд не только не уменьшилось, а возросло.

– Прошу внимания! – громко объявил Нырок. – Билеты на незабываемое зрелище, – он бросил взгляд на афишу с Максимом Кулебякиным и Таисией Плёс. – Крепкое тело и фантастические бёдра! Вы должны это видеть собственными глазами.

Не успел Нырок закончить фразу, как к нему со всех сторон кинулись люди. В считанные секунды он распродал всё, что принёс из музея. Но с него требовали ещё.

– Пожалуйста, два билета! – совал деньги сизощёкий мужчина.

– Мне тоже билет! – не отставала женщина с сильно накрашенными глазами.

– Не волнуйтесь, – успокаивал сбежавшихся к нему Нырок, – сейчас билеты будут.

В музее он застал кассиршу и администратора оживлённо беседующими. От недавней сонливости на их лицах не осталось и следа.

– Вот опять этот молодой человек! – воскликнула администратор. – Вы пришли смотреть копчик?

– Я пришёл узнать, не случилось ли с ним чего, пока я отсутствовал?

– Нет, с копчиком всё нормально.

– Берегите его, – с чувством сказал Нырок, выкладывая перед кассиршей деньги. – На все!

У киноконцертного зала с минуты на минуту ожидали прибытия звёзд.

– Незабываемое зрелище: крепкое тело и фантастические бёдра! – вёл бойкую торговлю Нырок. – Вы должны это видеть собственными глазами!

– Едут, едут! – раздался крик.

Толпа у киноконцертного зала пришла в движение. Она обступила подъехавший лимузин и застонала, когда из него, белозубо улыбаясь, вышел Максим Кулебякин. Поприветствовав собравшихся, артист принялся раздавать автографы.

Среди штурмующих кинозвезду зрителей Нырок заметил двух приятельниц среднего возраста, одетых в вечерние туалеты. Одна из приятельниц в коротком не по годам платье коричневого цвета, резкая в движениях и вертлявая, была похожа на мартышку, другая, с замедленным глуповатым взглядом и буклями на голове, напоминала овечку. Приятельницы хлопали в ладоши – «мартышка» часто и громко, «овечка» глухо и с некоторым запозданием, – вытягивались, чтобы лучше видеть кумира, и всё время шептали что-то друг другу на ухо. Эти уши, а вернее, золотые серьги в ушах у обеих – у «мартышки» висячие, со множеством элементов, а у «овечки» большие и тяжёлые, как гири в цирке, заставили Нырка тут же забыть о выгодном предприятии по продаже музейных билетов.

Между тем к месту проведения творческого вечера прибыл второй лимузин, с Таисией Плёс. Но среди беснующейся толпы Нырок уже ни на минуту не выпускал приятельниц из поля зрения. «Мартышка» подпрыгивала, как школьница, пожирая глазами наряд дивы, «овечка» лезла вперёд, вытягивая глуповатую мордочку. И обе приятельницы шептались, не переставая, от чего золотые серьги у них в ушах подрагивали.

В сопровождении организатора вечера Таисия Плёс убыла к дверям служебного входа вслед за супергероем Кулебякиным.

– Интересуетесь Таисией Плёс? – с обворожительной улыбкой, которой позавидовали бы обе кинозвезды, Нырок втискивался между приятельницами. – А вы слышали, что у Таисии роман…

Перейдя на шёпот, Нырок окончил фразу возле самого уха «мартышки» с висячими серьгами.

– Не может быть! – округлила «мартышка» глаза.

– При этом Максим Кулебякин, – кивнул Нырок на афишу, – а для меня он просто Макс, когда узнал о новом романе Таисии…

Счастье узнать о реакции Макса досталось «овечке» – обладательнице объёмных серёг.

– Он способен на такое, – с мечтательной полуулыбкой произнесла «овечка» низким голосом.

– А откуда вы знаете? – с подозрением уставилась «мартышка» на незнакомца в попугайном пиджаке.

Подведя приятельниц к афише, Нырок указал на неясный контур одного из человечков, убегающих от супермена Кулебякина.

– Это я!

– Так вы артист?! – оторвавшись от афиши, повернула к Нырку голову в буклях «овечка».

Нырок скромно потупил взор.

– С ума сойти! – подпрыгнула «мартышка». – Настоящий артист. Дайте мне автограф! – полезла она за блокнотом.

– После, – решительно остановил её Нырок. – Сейчас я лучше расскажу вам кое-что из жизни звёзд. Но вы должны меня понять, всё только между нами. Если Макс и Таисия узнают…

– Конечно, мы понимаем! – закивала «мартышка».

Вытащив из наружного кармана пиджака фиалки, Нырок вручил их приятельницам:

– Это вам. Прошу!

– Фиалки? Очень мило, – томно произнесла «овечка».

– Веянья столичного гламура, – пояснил Нырок, – в этом сезоне все без ума от фиалок. Итак…

Подхватив приятельниц, гламурный артист повёл их с собой.

– Знаете ли вы с кем видели Таисию на последней вечеринке?

Приятельницы, заворожено глядя на Нырка, отрицательно затрясли головами.

– Ну что вы, об этом гудит вся наша тусовка.

Приложив ладонь к «мартышкиному» уху, отягощённому висячей серьгой, Нырок что-то зашептал.

– Не может быть! – ахнула «мартышка».

– Все, конечно, ждали реакции Макса. И Макс…

Вскинув ладонь, Нырок горячо задышал на объёмную серьгу «овечки».

– Он способен на такое, – с мечтательной полуулыбкой согласилась «овечка».

Продолжая шептать и вскидывать ладонь, гламурный артист в попугайном пиджаке вёл «мартышку» и «овечку» вдоль киноконцертного зала. Когда их небольшой зоопарк достиг угла здания, в ухе каждой приятельницы не хватало по серьге. Развернувшись в обратном направлении, Нырок продолжил делиться секретами.

– Ай! – вскрикнула от боли «мартышка», дёрнувшись к уху.

– Прошу простить, – извинился Нырок, не сумев снять очередную серьгу с первого раза.

– Ай! – вскрикнула «мартышка» и вновь получила извинения.

– Ай!

– Увлёкся, – смутился Нырок. – Слишком пикантные подробности.

Поняв, что одолеть злосчастную застёжку не удастся, гламурный артист отстал, но приятельницы этого даже не заметили. Они с жаром сплетничали об услышанном, в то время как Нырок, наблюдая сзади за своей работой, кривился от дискомфорта: оставшаяся одна на четыре уха серьга создавала ощущение асимметрии.

– Не эстетик, – проговорил Нырок.

Догнав любительниц пикантных подробностей, он вклинился между ними.

– Чуть не забыл, – припал он к уху «овечки».

И отстал столь же незаметно, как в первый раз. Теперь у приятельниц со стороны друг друга золотилось по серьге.

– Эстетик! – удовлетворённо кивнул Нырок, словно художник, внёсший последний штрих в удачный рисунок.

А между тем у входа в киноконцертный зал разворачивался скандал: контролёр наотрез отказывался пускать зрителей, которые предъявляли билеты, купленные у распространителя в зелёном пиджаке.

– Я не могу вас пустить на творческий вечер, – твердил контролёр сизощёкому мужчине. – Это не наши билеты.

– Что значит, не ваши? – горячился тот.

– Значит, не в киноконцертный зал… Отойдите, пожалуйста, вы мешаете людям.

– А мы не люди? Безобразие!

Сизощёкий, успевший привести с собой спутницу, негодуя, отошёл в сторону. Здесь уже находилась женщина с сильно накрашенными глазами.

– Нас всех тоже не пускают! – указала она на внушительную группу, отогнанную контролёром.

– Похоже, этот жулик продал нам липовые билеты, – сказал сизощёкий. – Куда он делся? Вон он! Вы видите? Вон он стоит!

Нырок, пребывающий в эстетическом удовлетворении от работы с серьгами, был тотчас окружён разгневанной группой и схвачен за пиджак.

– Держите его! Держите крепче!

– В чём дело, господа? – пытался отбиться Нырок

– Он спрашивает, в чём дело! – возмутился сизощёкий. – Продал нам липовые билеты и спрашивает, в чём дело!

– Как это, липовые?

Сизощёкий сунул Нырку два билета.

– Нас по ним не пускают в киноконцертный зал!

– Конечно, вас не пустят по ним в киноконцертный зал, – сказал Нырок сизощёкому так, словно тот очень удивил его. – Потому что это билеты в краеведческий музей! Я являюсь распространителем билетов в краеведческий музей. Отпустите, пожалуйста… И вы отпустите… Вот так… Разве я приглашал кого-то на творческий вечер? Нет. Я приглашал желающих осмотреть крепкое тело и фантастические бёдра ископаемого бегемота. Вы видели копчик, по которому бегемот был восстановлен? Ну что вы! Это жемчужина нашего музея. Пойдёмте, я вам его покажу. Пойдёмте, прошу вас, пойдёмте.

Нырок раскинул руки, приглашая собравшихся следовать за собой, но очень скоро остался в полном одиночестве.

– Куда же вы? А копчик? – взывал он вослед уходящим. – Это надо видеть собственными глазами!

Решив проблему, Нырок огляделся в поисках новой жертвы, поскольку шаловливая удача сегодня явно подмигивала ему. Он прогуливался по площади, но взгляд его скользил не столько по пешеходам, наполнявшим центр города, сколько по ценным вещам на них – по золотой цепочке, печатке, кулону… Как вдруг взгляд выхватил нечто неожиданное, заставившее Нырка снять тёмные очки и всмотреться в находку пристальней: старинное, с виду золотое колье, отделанное несколькими драгоценными камнями! Так странно смотрелось это антикварное и тогда уж весьма дорогое изделие в будничной суете улиц, как если бы здесь же на центральной площади появилось что-нибудь необычное, например, слониха в кедах. Но раз не было слонихи, то и подлинность изделия вызывала сомнение. В любом случае, ситуация требовала прояснения.

Пока Нырок занимался мыслительной деятельностью, его взгляд продолжал выполнять свою работу. Обнаружив колье, взгляд, точно объектив видеокамеры, взял более общий план – девичью шею, которую изделие украшало, а затем и саму девушку: возраста двадцати двух примерно лет со спадающими на шею тёмными волосами, одетую в блузку с открытым коротким рукавом и лёгкую чёрную юбку плиссе. Спина у девушки была прямая, походка свободная, но чуть суетливая, словно девушка торопилась или немного стеснялась. Двигалась она со стороны автомобильной стоянки в сторону торгового центра. Таким образом, всё, что мог взгляд определить на первых порах, он определил и перед хозяином отчитался, и теперь в погоню за добычей Нырка понесли ноги.

Глава 8

Девушка в колье проследовала в торговый центр. На входе за спинами людей мелькнула её блузка, а спустя несколько мгновений – канареечный пиджак Нырка.

Пристроившись за клиенткой, Нырок видел, как она, не задерживаясь у витрин и всё же успевая поглядывать на выставленные там товары, миновала несколько отделов и свернула в один из них. Прочитав вывеску, Нырок пристукнул на ходу каблуками, обозначая готовность исполнить на радостях энергичный танец джига, ибо отдел, который посетила клиентка, был не парфюмерным или хозяйственным – а отделом ювелирных изделий под названием «Золотой-бриллиантовый». Когда человек интересуется ювелирными изделиями, это кое-что говорит о нём, не так ли?

Просочившись за девушкой в «Золотой-бриллиантовый», Нырок профессионально отметил, что за прилавками находится только одна продавщица, зато на входе сидит похожий на бульдога охранник, который, если вцепится, то уже не отцепится, а может, и загрызёт. Словно в подтверждение этой характеристики охранник подвигал челюстями и с подозрением глянул на Нырка из-под выступающих надбровных дуг.

Лица клиентки Нырок так толком и не видел: нагнувшись к прилавку, она что-то рассматривала под стеклом. По её примеру Нырок также решил ознакомиться с выставленным товаром.

Ювелирные изделия, продаваемые в отделе, соответствовали его названию «Золотой-бриллиантовый» и были изготовлены, в основном, из этих дорогостоящих материалов. С их сверканием могла соперничать разве что сияющая физиономия Нырка, которому клиентка, имеющая средства для подобных покупок, нравилась всё больше. Разглядывая прилавки, Нырок тоже заинтересовался одним кольцом – с оригинальным бриллиантом в форме сердечка – и подумал, что неплохо бы такое колечко отсюда умыкнуть. Нырок так размечтался об этом, что проглядел, как богачка в колье покинула отдел и, припустив за ней, догнал только у супермаркета, занимавшего в торговом центре большую часть первого этажа.

Наблюдая, как девушка выбирает в супермаркете продукты, Нырок мог наконец-то рассмотреть её получше. Тёмные мягкие волосы спадали ей на лоб и закрывали его почти до бровей. Хорошо видимые на незагорелой коже брови были изогнуты, придавая несколько худому, но вполне милому лицу выражение наивности. Впечатление усиливалось движениями девушки, в которых сквозила застенчивость. И если бы Нырок пятью минутами раньше не видел девицу в дорогом ювелирном отделе, он бы решил, что перед ним школьница, которую родители только-только начали посылать за продуктами на всю семью.

Прохаживаясь по магазину, Нырок взял с полки коробку самых лучших конфет, сунул их у кассовой зоны в чью-то переполненную тележку, и когда конфеты проехали кассу, вышел и коробку забрал.

Вскоре появилась с продуктами девушка в колье. Она сложила купленное в пакеты и направилась на выход. Сопроводив её по коридору, Нырок решил, что пора действовать.

– В нашем супермаркете сумки покупателям доносят прямо до автомобиля, – сказал он, пересекая клиентке путь и предпринимая попытку забрать пакеты из её рук.

– Спасибо, не надо, – отшатнулась та.

Её изогнутые брови поднялись от испуга ещё больше, и Нырок увидел под ними чёрные оливковые глаза.

– Разрешите тогда просто вам помочь? – не унимался Нырок.

– Нет, нет, не нужно.

Съёжившись от смущения, богачка поспешила уйти от назойливого помощника. Но прежде чем она успела покинуть торговый центр, помощник уже мчался к ней из флористического отдела, неся перед собой фиолетово-сиреневый факел цветка в керамическом горшке, будто Прометей украденный у богов огонь.

– Но от цветов-то вы как девушка не можете отказаться! – воскликнул Нырок, протягивая подарок, и разве что не упал при этом на колено.

– Ах, – вдруг прошептала богачка, – я об этом так мечтала!

– Да? – удивился Нырок.

Он не понял, искренне говорит девица или шутит над ним? И всмотрелся в неё пристальней: может, она и не так наивна, как кажется.

– Значит, я угадал.

– А что это за цветок?

– Фиалка. Сорт «Изящная незнакомка». Мне показалось, она похожа на вас.