Троецарствие. Стратег

Вот и получалось, что, если мне не хватало провианта, я должен был его покупать у своих же подданных. Ну ладно, не подданных, у меня не было тут такого статуса. С подзащитных.

– Я, что ли, торговаться должен? – вскинул я брови. Как-то это не укладывалось у меня в голове – стратег и полководец выбивает скидку на закупку риса.

– Нет. Торговаться будет Юань Мао, интендант. Но твое присутствие сильно снижает алчность градоуправителя, – с улыбкой пояснил мой советник с ци секретаря.

Он, кстати, оказался очень полезным дядькой. Никогда не удивлялся, когда я обращался к нему за справкой, видимо, считал, что военные люди оторваны от жизненных реалий. Или просто так тут было заведено. В конце концов, на кой ляд держать в ближниках секретаря, с раскаченной до четвертого разряда оперативной памятью, если не задавать ему вопросов? Ему как бы жалование платят!

Со мной наносить визит вежливости отправились и другие командиры. Уже упомянутый Мытарь, интендант, парочка их помощников и Пират с Быком. Последние, к слову, честно сказали, что едут на постоялый двор, чтобы хорошенько оттянуться, потискать продажных девок и напиться в клочья. А вот остальные, в том числе и я, по делу.

У ворот нас тоже никто не встречал. Они вообще были заперты – обе тяжелые, деревянные, окованные полосами металла створки. В одной из них, правда, была предусмотрена калитка, забранная решеткой. Опущенной.

Первый китайский город меня не впечатлил. Стены я представлял выше, ворота – крепче, дороги – не знаю почему – хуже. Увиденное от представлений отличалось кардинально. Стены достигали в самой высокой точке трех человеческих ростов, в основном же чуть превышали два, ворота можно было выбить тяжелым грузовиком, а вот дороги удивили.

Пока шел к Пояну с армией, большей частью месил грязь бездорожья. На дневном переходе до города обозначились направления, а в десяти примерно километрах появились вполне пристойный проселки. Сухие, ровные, даже мощеные местами камнем. Идти по ним было не в пример удобнее. У самого же Пояна «трасса» расширялась до двухполоски и превращалась во что-то, больше похожее на выложенные брусчаткой мостовые старых европейских городов. Цивилизация прям!

А вот сам город… С внешней стороны его оказалось не разглядеть, он располагался на небольшой возвышенности, и из-за стен не был виден. Я его увидел только после того, как стража на воротах убедилась, что это не враги приехали, и не подняла решетку калитки, позволяя проехать.

Ну, что я мог сказать. Деревня. По крайней мере, в районе ворот. Абсолютно безликая деревня, про которую даже нельзя было с уверенностью сказать, что она китайская. Низкие домики с крышами, крытыми соломой, заборчики какие-то невнятные, улочки узкие и кривые. Я ожидал национального колорита, изогнутых крыш, буддийских храмов и шума восточного рынка. А тут было как на кладбище. Или как в захваченном поселении, в которое въезжали оккупанты.

Даже люди попрятались – я видел только редких прохожих, в основном стариков, спешащих убраться с нашего пути. И еще детские рожицы, выглядывающие из-за заборов.

– Куда все делись? – не удержавшись, спросил я у ординарца.

Ну, странно же. Разгар дня, а людей нет. В городе. Который я как бы защищать подрядился. Хреново, получается, защищаю. Не, ну в самом деле, не могут же они от страха попрятаться.

Тот удивленно на меня посмотрел, но ответил:

– В полях. День же.

Я постарался отреагировать на ответ без широко распахнутых глаз. В полях? Почему в полях? Это же город, тут должен быть ремесленный центр, а не аграрный. Ну, я себе так представлял. С другой стороны, это Китай. Край уходящих за горизонт рисовых плантаций. Правда, на подъезде к городу я не видел этих самых полей, но, вероятно, они с другой стороны расположены. Так что нормально.

По мере того, как мы удалялись от ворот и приближались к условному центру, картина менялась. Людей стало попадаться больше – правда, никто из них не спешил падать ниц и кричать: «Вернулся Белый Тигр!» Дома сделались повыше и богаче. Даже один храм повстречался, хотя скорее это был уличный алтарь с дымящимися палочками благовоний и фигурками то ли богов, то ли предков. Службу там никто не нес, люди просто проходили мимо.

Наконец кони вынесли нас на площадь. Там наша процессия разделилась. Лю Юй и Гань Нин свернули направо, к богато украшенному особняку, бухать, сволочи, поехали, я же с остальными людьми направился к дворцу градоправителя. Ну как к дворцу. Дом в два этажа, красивый, с загнутыми коньками на кровле. Первое китайское здание, похожее на китайское здание.

Когда поднимались по ступеням, ведущим к дому, У Ваньнан сунул мне в руки небольшую лакированную шкатулку, украшенную затейливой резьбой. Я вскинул брови, на что он пояснил.

– Подарок для благородной госпожи Юэлян из дома Чэн, – произнес Мытарь. – Она дожидается тебя в доме управителя.

– А напомни-ка мне, друг Ваньнан, кто это такая?

Секретарь воззрился на меня с нескрываемым осуждением. Огляделся по сторонам, убедился, что интендант и телохранители находятся от нас на почтительно расстоянии, и с каким-то усталым вздохом спросил:

– Неужели опять, господин? Мы уже пять раз говорили об этом. Все твои советники и друзья высказались за союз с родом Чэн. Это выгодно для тебя и для них. Прошу, не делай вид, что ты впервые об этом услышал. Ты же согласился!

Пришлось приложить немало усилий для того, чтобы не заморгать удивленно. Союз с родом Чэн и ожидающая меня в доме управителя Пояна могли значить только одно – договоренность о браке. Весьма распространенная практика в феодальном обществе, а в стране, охваченной гражданской войной, чуть ли не единственный аргумент, позволяющий доверять союзнику.

Это что же получается?! Они меня женить хотят? Судя по вырвавшимся у советника восклицаниям, мой предшественник был против, но его уломали. И теперь, когда я продемонстрировал неосведомленность в этом вопросе, он решил, что я пытаюсь с темы слиться.

– Вылетело из головы как-то, – отмахнулся я. – Так, а мы сперва к ней или градоправителю?

– Она будет представлена тебе на встрече.

То есть мы с моей предполагаемой будущей женой еще даже не виделись! Просто прекрасно! А что, если она страшная? Или старая? Насколько я знал, данные обстоятельства никогда не являлись препятствием для заключения династического брака.

– Ясно, – буркнул я. И пошел встречаться с суженой.

Каких-то особых китайских церемоний не было. Войдя в дом, мы сняли у входа обувь, натянули на ноги серые войлочные тапочки и поскользили по натертому деревянному полу в коридор. Перед нами семенил пожилой слуга в таком нарядном одеянии, что мы в своей походной и не очень чистой одежде смотрелись бедными просителями. Впрочем, броня и шлем, который я и не подумал снимать, все же позволяли мне выглядеть с некой представительностью.

Управитель Цзя Луньбао оказался средних лет мужичком, похожим на богомола. Он встретил нас в большой комнате, поклонился и приглашающе повел широким рукавом халата в сторону разложенных на полу мягких матов. На одном из них сидела женщина, настолько плотно задрапированная в слои ткани и со столь густо накрашенным лицом, что выяснить ее возраст не представлялось возможным.

Луньбао опустился на свою подушку, я с Мытарем и Прапором – на свои. В одном из снов я уже видел такое протокольное мероприятие, так что понимал, что нужно делать. Для начала – сидеть и ждать. С дороги разговоры не ведутся, пока не выпита первая чашка чая. Вскоре их нам подали – в забавных чашках, похожих на прямоугольные блюдца.

Я аккуратно принял от служанки свою посуду двумя руками, медленно и церемонно отсалютовал ею хозяину дома, после чего с той же торжественностью поднес ко рту и сделал крохотный глоток. Моя свита с небольшой задержкой сделала то же самое. Барышня чай не пила, поскольку еще не была представлена, а у китайцев с этим строго. Сидела себе, глазки в пол уткнула – манекен, а не человек. Глядя на нее, я подумал, что подобное поведение женщин мне может понравиться. Может, я и не ошибся, выбрав вместо своей жизни эту?

Дальше пошел обмен вопросам. Длинно, церемонно, если их вживую приводить, да со всеми оборотами, дня не хватит описать. Если в сокращенной версии – примерно так. Как съездили? Нормально. До нас тут слух дошел, что вас серьезно ранили? Не надо прямо всему верить – царапина. А что про разбойников, правда? А это да, покрошили банду Соловья. Ну а дальше какие планы? Спасти Китай, ясен пень! За Китай! Да, за Китай!

Каких-то полчаса – и мы закончили со всей этой прелюдией. Луньбао на минуточку замолчал, а потом вдруг изрек какую-то фразу, судя по торжественности и очень глубокомысленному выражению на лице, цитату одного из множества китайских мудрецов.

– Юная луна еще ничего не освещает, – сказал он. – Но вид ее прекрасен и будет воображение.

Все сразу с умными лицами покивали, мне тоже пришлось – мол, я тоже понял, о чем речь идет.

А оказалось, все очень просто. Это так градоправитель представил свою гостью. Игра слов, местные в этом вообще большие мастера. Юэлян – это яркая луна, а девица из дома Чэн именно так и звалась. Услышав кодовую фразу, она сразу же встала и медленно поклонилась мне.

Что говорить в ответ, я не знал. Во снах Тая еще ни разу не женили, так что в данной области знания у меня, определенно, был пробел. Так что пришлось положиться на гуаньин-переводчик и с ответным поклоном сказать.

– Очень приятно. Как добрались, госпожа Чэн?

И эта падла – я про переводчик – именно так и перевела! Слово в слово! Я думал, будет что-то вроде такой же мудрой и многозначительной фразы, сказанной Луньбао, а он взял и ляпнул так же, как я сказал! Нафига он тогда нужен?

Бросив взгляд на собравшихся, я вдруг понял, что сказанное было не тем, чего они ждали. Ваньнан еле удержал лицо, но по его взгляду я видел, что он очень хочет поднять пятерню и впечатать себе в лоб. Более прямолинейный интендант Мао стиснул зубы, сдерживая смех, а у господина градоуправителя глаза расширились настолько, что уже никто не посмел бы назвать его узкоглазым китайцем.

А вот представленная мне девушка никак не отреагировала. Конечно, ей настоящие эмоции было скрывать несложно, с таким-то слоем штукатурки на лице.

Оскорбил я ее, что ли? Как понять? Черт бы побрал этих китайцев с их ритуалами! Нормальному человеку без полторашки пива не разобраться!

– Госпожа Чэн живет в моем доме уже десять дней, – заговорил наконец Луньбао. – И она очень рада встрече с вами.

Вразрез с тем, что он сказал, Юэлянь поклонилась и, шурша слоями ткани, вышла из комнаты. Ага, рада! Если она рада, то чего свалила?

– Я сказал что-то не то? – напрямую спросил я, когда, кроме мужчин, в комнате никого не осталось. Вопрос я адресовал Мытарю, но ответил на него градоуправитель.

– Не нужно мне было настаивать на знакомстве с благородной Юэлянь сразу по вашем приезде, – скорбно качая головой, сказал он. – Мужчина вернулся с войны, устал и раздражен. Я должен был это предусмотреть. Эта вина на мне, господин.

Сноски