Стая для ведьмы

3 глава

Нинка

– Нин, ты чо не закрываешься?

В магазин зашел Валерка.

Я сразу же встрепенулась, в голове закрутились картины, как Валерка прижал меня в подсобке, прямо возле коробок из-под водки, к стене, задрал халат, отодвинул в сторону трусы и тут же вогнал свой поршень по самые гланды, уткнувшись при этом мне в шею. Ох, как же это меня взбодрило! Хотя, конечно, он и был с похмелья, воняло от него прилично, и кончил он за минуту, однако от таких чувств меня бросило в жар.

– Да, я сейчас, Валерочка, – улыбнулась я мужчине, выйдя из-за прилавка и повиливая бедрами.

Валерка присвистнул.

– Ну ниче се на! Фасад какой, охуеть – не встать! Нинка, а я шкалик принес, бушь?

Я дошла до двери и перед носом очередного покупателя захлопнула ее, скорчив скорбное лицо. "Закрываемся, мол, на время-то смотреть надо".

– Да я и не против, сейчас колбаски порежу.

Я захихикала и засмущалась. Валерка – классный мужик. Таких еще поискать надо! Хоть и козлина еще та, но все равно самый-самый. Ох, не увели бы!… Катька вон, из бытовухи, постоянно ему свои зенки строит, так бы и выколола ей. Сиськи свои вывалит на прилавок и улыбается, корова толстая!

– Ну ты чо, бля… зависла там! Давай шевели уже булками-то!

– Бегу, бегу, Валерочка!

Ладно, не буду о плохом вспоминать.

Нарезала быстро копченой "Краковской", сделала бутерброды с хлебом и пошла в подсобку к развалившемуся на диване Валерке.

– А я закусончик принесла! – улыбнулась я мужчине.

Он всхрапнул и, кажется, задремал.

– О, ну ты даешь, мать… А я уже уснул.

Я выставила кружки, и Валерка разлил.

– Ну, вздрогнем!

И мы вздрогнули, тут же занюхав колбаской. По горлу тут же потекла жгучая жидкость, прогревая все тело.

– После первой не закусывают!

Мы выпили по второй. Я уже захмелела, а Валерка тем более, на старые-то дрожжи…

Шкалик кончился довольно быстро.

– Давай еще по одной? – томно улыбнулась я.

Валерка икнул и вытер слюну, которая побежала из его приоткрытого рта.

– Я это… мож… давай?

И он полез целоваться. Конечно, было немного неудобно, диван-то и так еле живой, да еще с клопами. Валерка опять задрал мне халат и, навалившись сверху…

Тоня

Я очнулась в холодном поту и вновь побежала к моему фаянсовому другу. На этот раз возле унитаза просидела где-то час, так как желудок был пустой, а ужин я оставила еще с вечера. Тихо ненавидела свои грязные извращенные фантазии. Спать хотелось со страшной силой бешеного медведя шатуна. Пришлось возвращаться в кровать и засыпать. Утром на пары, в конце концов!

Проснулась жутко уставшая и совсем разбитая. Мама, как обычно, хлопнула дверью, а папа все еще в командировке. Позвонил брат, предупредил, что придет на обед.

Душ немного взбодрил, появилось желание жить, по дороге запулила черный камень куда-то в сторону, решив, что это он сводит меня с ума. В университете "шестерка" принца смотрел на меня угрюмо, пытался заговорить и больше того – схватить за руку, я шарахнулась от него, как от чумного.

– Отстань от меня! – нервно пробормотала я.

– Я поговорить хочу, чего ты шарахаешься? Я же не съем!

Пришлось остановиться и отойти к окну.

– Я слушаю! – угрожающе прошипела я.

– Меня зовут Егор, если не забыла.

– Очень за тебя рада, Егор.

Я попыталась как можно больше пренебрежения вложить в свой голос.

– Если это все, тогда я пойду.

И тут же сделала шаг, но Егор опять схватил меня за руку.

– Почему ты вредная такая? – улыбнулся парень.

Я демонстративно посмотрела на него снизу вверх. Черные туфли, черные джинсы, серая рубашка и черная кожаная куртка классического стиля, такая же кожаная сумка. Хм… Ну надо же, интеллигент какой! Мой отец практически так же одевается. Вчера Егор был в синих джинсах и кедах, а также в спортивной бордовой куртке.

Наткнулась на лукавую улыбку парня. И отчего-то смутилась.

– Подхожу?

– К чему? – задала я идиотский вопрос.

– Тебе подхожу?

Сегодня у меня тоже был классический стиль. Туфли-лодочки черные, черная юбка чуть выше колен, белая блузка, черный пиджак и осеннее черное классическое пальто до колена. Сумка тоже классическая. Он что, мой стиль утром подсмотрел? Вздохнув, потерла виски.

– Слушай, чего ты хочешь от меня?

– Нравишься ты мне, неужели не поняла еще?

Я от неожиданности рот раскрыла. Егор опять улыбнулся и, выхватив мою сумку, взял за руку.

– Идем, а то на урок опоздаем. И я сижу с тобой, без разговоров!

Я в шоке поплелась за Егором, рассматривая его стриженый черноволосый затылок.

Рефлексировать слишком долго мне не дали занятия. По "Истории экономических учений" получила задание сделать доклад на пяти страницах формата «А-4», со шрифтом не более двенадцати, о "Домострое". Преподавательница пригрозила, что если в указанных источниках будут "просторы интернета", то поставит кол и на экзамене автоматически снизит оценку на целый балл. Однокурсники взвыли, впрочем, как и я. Придется топать в библиотеку. На перемене подошла к девчонкам – спросить, когда пойдут, одной страшновато. Есть у меня фобия насчет библиотек.

В третьем классе на меня целая полка с книгами упала. Я честно ее не толкала, это был одноклассник, Антон Кистинев. Я его "Антошкой-картошкой" обозвала, а он на меня полку свалил. Я думала, что задохнусь под этими книгами и никогда не вылезу, так как пролежала очень долго. Отчего-то никто не услышал, как завалилась эта полка. А плакать и звать на помощь было страшно и стыдно. Когда меня разгребли, библиотекарши долго хохотали, а у меня коленки тряслись. С Антоном я до выпускного не разговаривала. А библиотеки я до сих пор боюсь.

Да и с головой в последнее время проблемы – то ли от удара, то ли от стресса, вот фобия детская и вспомнилась. Договорилась с девчонками на субботу, там одна информатика, всего два часа лекций, до обеда сходим.

– Вместе пойдем, мне тоже "Домострой" попался, – не дал ответить Ольге Егор.

Ольга нахмурилась и строгим грозным голосом – видимо, для Егора – произнесла:

– Мы тоже пойдем, Тонечка.

Я уже хотела что-то ответить Ольге, как меня дернул Егор.

– Идем, я курить хочу, а то скоро перемена уже закончится.

Очаровательно! Это было уже слишком, и я вырвала руку.

– Послушай, ты …

– Егор, – перебил он меня, пытаясь схватить меня вновь за руку.

– Я с тобой никуда не пойду, я не собираюсь нюхать дым, и держись от меня подальше, терпеть не могу запах сигарет!

Егор сузил глаза, и улыбка сошла с его лица.

– Тогда сиди в аудитории, и чтобы без меня не вздумала и шага сделать. – И ушел.

А я опешила от его наглости. Он что, чокнутый? Девчонки тоже притихли за моей спиной.

– Слушай, какой-то он странный, – пробормотала Даша.

– И никакой он не странный, подвис он на тебя, Тонь! – улыбнулась Оля.

А у меня вдруг как-то приятно на душе стало. Может, я действительно ему нравлюсь? Ну уж нет! Все не просто так, он явно что-то затеял. Или все же у меня паранойя разыгралась из-за стресса? Вот бы узнать, врет он или правду говорит. Вот только как это сделать, ума не приложу…

На практике по информатике Егор неожиданно помог мне с написанием маленькой программки. Нужно было просто создать кнопку с "макросом открытия вкладки", а я, как обычно, из-за своей невнимательности добавила ввод не там, где нужно, разорвала команду, и, естественно, программа выдала ошибку. Я сидела и парилась, а этот умник заметил и подсказал. Пришлось сквозь зубы говорить спасибо.

После практики он опять схватил меня за руку и потащил в столовую.

– Я туда не пойду, я не хочу есть, – начала возмущаться я, привлекая внимание однокурсников. Стало стыдно. Терпеть не могу, когда так много народу начинает на меня смотреть. В школе из-за этого всегда проблемы были. Лучше кабинет два раза убрать, чем на сцену выйти или перед классом стих наизусть рассказывать. Начинала заикаться и трястись, хотя дома родителям без проблем рассказывала.

– Я поем, ты посмотришь, потом домой тебя провожу, и не вздумай сбегать, – продолжал он, как танк, тащить меня за собой.

Пришлось идти. Я поймала себя на мысли, что Егор все же отвлек меня от тягостных дум о моих грязных развратных фантазиях. Он все равно купил мне котлету с картошкой и компот.

Вяло поковырялась вилкой в еде. Не люблю я картофель и котлеты: еще не известно, из чего их делают! Не доверяю я общественному питанию! Брат как-то в столовой практику проходил. Он столько страшных историй порассказал! Уж лучше до дома потерпеть, чем гадостью всякой травиться.

– Расскажи мне, чем увлекаешься.

Я изогнула бровь.

– В университете учусь, чем я еще могу увлекаться?

– И все, что ли? Музыка, танцы?

– Мне и учебы хватает, на остальное как-то времени нет, если ты не заметил.

Эх, на колкость мою он не обратил внимания, а я так старалась!

– А я, к примеру, языки разные изучаю, вот китайский учу, хожу на курсы при универе. Не хочешь присоединиться?

Я с удивлением посмотрела на парня, языки меня тоже всегда интересовали, я и не знала, что при университете есть какие-то курсы.

– Я подумаю, – нехотя ответила я.

– Думай скорее, завтра после шести вечера занятия. Всего два часа. Три раза в неделю. Придешь? Можем прямо сейчас сходить записаться. Там и все условия узнаешь.

Вздохнув, я поняла, что хочу сходить.

Записалась я туда быстро. Оказывается, если прохожу все эти пять лет на курсы и экзамены сдам, то включат предмет в диплом. Конечно, родителям раскошелиться придется, но оплата помесячная, так что думаю, отец не будет против, тем более он сам меня всегда подталкивал языки изучать.

На этот раз Егор не выпускал моей руки до самой квартиры. А возле нее прижал к двери и поцеловал! В губы! Просто прикоснулся своими губами к моим и лизнул. Я опешила.

– До завтра, Тонечка.

Он улыбнулся и ушел. А я еще минут пять стояла у двери и пыталась понять, что это такое было.

Потом разозлилась на себя и, чертыхаясь, открыла дверь. Брат был дома, и тоже зол.

– Я же предупреждал, что в обед приду! – зарычал он на меня.

– И что? Меня в университете задержали!

Слава богу, можно было на кого-то покричать и спустить пар.

– Зачем тебе вообще это нужно? Все равно ко мне работать на фирму пойдешь, а я и без образования тебя возьму!

Этой темой он мне уже весь мозг пропесочил. Его родители из-за этого домой и не пускали. Брат меня старше на двенадцать лет. Он бизнесмен, занимается оптовой торговлей продуктами. Умудрился однажды залезть в алкогольный бизнес и раскрутиться. Он долгое время со мной нянчился, родители вечно на работе – видимо, родили меня не для себя, а для него. Игорь со скандалом ушел из дома, когда мне было восемь лет. Из-за чего-то с родителями поругался, я так и не поняла, что же случилось. Он меня постоянно к себе забирал, считая меня не сестрой, а чуть ли не своей дочерью. Часто с утра в школу увозил, из школы забирал. Одежду покупал, компьютер, приставку, роликовые коньки. Все он. Я его, можно сказать, своим вторым отцом считаю. Но почему-то он был против университета и чтобы я вообще высшее образование получила. А еще он был уверен, что работать я буду на него, и только так.

Родители постоянно отговаривали меня от бизнеса брата. Отец сильнее всего. Он всю жизнь на своей железной дороге проработал и был уверен, что туда и нужно мне идти.

«Вся эта коммерция – это все несерьезно, он не сегодня так завтра закроется, прогорит, и ты без работы останешься, то ли дело железная дорога, там и стаж, и льготы».

– Вот интересно, – продолжила я спор с братом, – как я там без образования работать буду?

– Чего там делать-то? Будешь моей секретаршей работать. Чай-кофе принести, график встреч составить, и у меня на глазах все время.

– Я всю жизнь твоей секретаршей буду работать?

– Нет, конечно, тебя Екатерина Игоревна бухгалтерии научит.

– О, а Екатерина Игоревна тоже без образования?

Брат скрипнул зубами.

– Откуда мне знать? И вообще, где отец? Мать говорит: он вечно в командировках! Семью новую завел?

Я приуныла: как же быстро он тему сменил. Да еще и на отца. Сейчас будет поливать его грязью минут тридцать, не меньше! Поставила перед ним тарелку с согретым супом. Может, хоть есть начнет и помолчит?

Игорь уходить не собирался. Сидел в зале и по телефону решал свои дела. Я же занималась "вышкой". Эти матрицы скоро сниться будут. Вспомнила про сны и порадовалась, что камень выкинула. Наверняка дело было в нем.

– Поехали ко мне ночевать. Я фильмы интересные купил, посмотрим.

Я вздохнула: наверняка дома беспорядок, хочет, чтобы я убралась. Хорошо хоть, квартира у него маленькая – всего две комнаты. Последняя жена отобрала их коттедж и чудом чуть весь бизнес себе не отхватила. Хотя у Игоря его бизнес отобрать – целое дело, он его половину на маму оформил. Конечно же, папа этого не знает, иначе бы был скандал, да еще какой. Другую половину же на бабушку. Та Игоря обожает и с детства облизывает с ног до головы. Меня же как будто даже не замечала никогда.

– Хорошо, но утром в университет тогда отвезешь!

– Отвезу, куда я денусь. Собирайся быстрее. Я маме позвоню, предупрежу, чтобы не теряла тебя.

Доехали до его дома, и Игорь вспомнил, что в холодильнике ничего нет. Пришлось мне (а кому же еще?) идти в магазин, а брат поехал машину ставить в гараж.

В супермаркет не пошла, там сейчас народу слишком много, тем более мне всего лишь хлеба, молока да полуфабрикатов купить нужно. Увидела небольшой магазинчик – видимо, недавно открылся, раньше такого здесь не было.

Обратила внимание на знакомое незамысловатое название "Наташа". В голове что-то щелкнуло, но мысль куда-то пропала. Все-таки вечерняя суета, народ бежит, несется, того и гляди с ног собьют.

Зашла в магазин и … испытала самый настоящий шок. Передо мной стояла Нинка-продавщица.

Вся ее жизнь начала пролетать в моей голове мелкими картинками. Хорошо, что перед ней стоял покупатель. Если бы она увидела мой взгляд, то, наверное, испугалась бы. Картинки из жизни продавщицы чуть не разорвали мне голову. За пять минут я прожила все ее тридцать два года.

Нинка училась в школе, кое-как окончила девять классов, забеременев от одноклассника Васьки Юдова, который назвал ее шалавой и жениться не захотел, уехав в город работать. Родила в райцентре в страшных муках, схватки длились сорок восемь часов. Оставила ребенка на свою старую мать и ринулась за Васькой – конечно же, его не нашла, поэтому поступила в училище торговое. Жила в общаге, познакомилась с Колькой, потом еще много кто был, даже имен не спрашивала. Живет и работает в городе продавцом, бесконечно меняя магазины и работодателей, отправляя матери деньги на сына. Они живут в деревне Нижние Усугли. Трахается с Валеркой, ну еще Витька до Валерки был.

– Девушка, вы брать что будете? – вырвала меня из своих воспоминаний Нинка-продавщица.

– Да, буду. – Я нервно сглотнула и попыталась вспомнить, зачем пришла в этот магазин.

– Слушайте, девушка, не задерживайте покупателей, говорите быстрее.

Я оглянулась: покупатель был всего один, и тот был… Валерка.

У меня вырвался нервный смешок. Я тут же вспомнила его запах, а еще слюну, что свисала из его рта, когда он меня повалил на диван… или это он Нинку повалил? Подурнело…

– Эй, с тобой все хорошо? Бледная какая…

Нинка странно на меня косилась. В ее глазах промелькнуло… узнавание? Удивление? Она нахмурилась.

– А мы с тобой, случайно, не знакомы?

И все же мои нервы не выдержали

– Нет. Я вас впервые вижу, – выпалила я и выскочила на улицу, так ничего и не купив. В отупении пошла домой. Очнулась, когда поняла, что иду не к брату, а к себе. И прошла уже половину пути. С матом дошагала до другого магазина и отправилась к Игорю. "Наташу" обогнула по дуге метров за пятьсот.

– Ты где столько времени была? Я уже хотел тебя искать идти, заблудилась, что ли?

Пришлось врать:

– Очередь длинная была.

– Так ты зачем в маркет ходила? Зашла бы в "Наташу", у нас тут новый магазин открылся. Не видела, что ли, сразу как из арки выходишь? Удобно, когда много покупать не нужно. Продавщица, правда, та еще страхолюдина.

– Не видела, – подавленно пролепетала я и почувствовала иррациональное чувство обиды на брата за Нинку.

И ничего она не страхолюдина. Просто немного запустила себя. А так, если дать выспаться, приодеть, сделать хороший «мэйкап», она вообще конфеткой будет.

Посуды была гора, и одежда не постирана, полы Игорь все же сам помыл. Пока убиралась, думала о прожитых годах, своих… или Нинкиных. Было противно и стыдно. Хотелось выть от той безысходности и нищеты, в которой выросла женщина и продолжала жить. Как страдала из-за этого Васьки. Думала о глупых рассуждениях ее матери, которая посоветовала ребенка оставить. Зачем? Как можно быть такой дурой? Самим есть нечего, еще и ребенок? А еще в деталях вспоминала роды. И поняла, что ребенка рожать никогда не буду. Это больно и страшно, а всем вокруг на тебя наплевать. Помню, как меня стошнило на пол, а санитарка отматерила еще и пыталась тряпку всучить, чтобы я за собой убирала. Хотя я вообще встать не могла, боль была жуткая, даже плакать уже не получалось, только скулить бесконечно, корчиться на кушетке да тряпочку между ног держать, так как трусы надевать запрещали. А рядом еще таких же пять рожениц скулили. Жесть! Вот только когда Ванечку к груди приложила, поняла что-то. Что это – живое существо, и заплакала. Стою над посудой и носом хлюпаю.

Никак не могла понять, выдумка это все моя или я реально знала всю жизнь этой женщины? С другой стороны, откуда ко мне могли прийти эти знания? Роды, секс, да еще и с такими… буэ… С другой стороны, на что она еще могла рассчитывать, живя в этих своих Нижних Усуглях, где десять домов, старики да алкоголики. Да и внешностью женщина не отличалась. Может, фигура и ничего, но лицо некрасивое, нос слишком большой, глаза маленькие, невыразительные. Мне стало ее жаль. И поняла, что не мне ее осуждать, это уж точно. Я вообще в шоколаде да в ванне с пеной, как Игорь все время говорит. Мне теперь вдруг стало понятно, что он имеет в виду. Даже завидовать себе начала. На лицо свое по-другому взглянула, на одежду. Если судить по мнению Нинки, то я – городская богатая краля. Хотя, вообще-то, родители у меня простые работяги. Разве что брата богатым можно назвать. Но ведь это же брат. Он же не отец!

Игорь своими разговорами меня отвлекал, а я пыталась отвечать ему невпопад. Он разозлился, как всегда, начал кричать, почему его не слушаю, а я не выдержала и выпалила:

– Блин! Вот я виновата, что тебя жена из дома выставила? Может быть, не стоило ей изменять?

– Ты мне еще поговори, малявка! Взрослая сильно стала? А ну, кыш отсюда, я сам все доделаю.

Я с радостью пошла в комнату смотреть телевизор, хотя бы отвлечься немного. Вечером включили новый боевик. Я уснула за просмотром экшена… Видимо, фильм был слишком интересный, а может, я просто вымоталась. Судьба Нинки-продавщицы похлеще любого экшена зацепила. Наверное, потому, что реальна и очень жестока. А она еще и улыбается этому Валерке, счастлива оттого, что он есть. До этого на нее вообще толком никто так не смотрел, а Валерка иногда даже "Нинок" зовет – приятно и по-свойски как-то.

4 глава

Валерий Александрович

Подъехал к дому и сижу уже минут тридцать, смотрю на окна. Заходить не хочется. Хочется вернуться к Верочке, обнять, поцеловать мягкие податливые губы, провести рукой по нежным изгибам тела… Захватить в рот сосок, лизнуть, прикусить. Услышать тихий полувсхлип-полустон… Почувствовать ее влагу на пальцах, на языке, ее теплый нежный язычок на мне. Низ живота заныл, в штанах стало тесно. Нет, ну вот и как с таким настроением домой идти?

А там она. Двадцать пять лет вместе. Смотреть друг на друга тошно. Даже по имени называть не хочется. Пять лет уже не живем – сосуществуем, одна сплошная ненависть. Даже соседи и те в лучших отношениях живут.

Я скрипнул зубами: ведь уперлась же, не дает уйти. И ведь столько доводов обоснованных приводит: должен, обязан… То Катюшка должна подрасти… подросла уже, двадцать лет девке. По клубам полуголая бегает, совсем от рук отбилась. Так и хочется ремень в руки взять да отстегать по голым ляжкам.

Сдавил руль со злости. Конечно, сам виноват, разбаловал. Так ведь эта чуть что – сразу в крик!

«Девочек ругать нельзя, нужно баловать! Я тебе Андрюшку позволяла воспитывать, но он мужик, а Катю не смей!»

Вот и как ее воспитывать? Она ведь ни меня, ни ее уже не уважает, только деньги да шмотки новые требует. Мужиков уже сменила… Вспоминать тошно.

Андрей молодец, за него рад: и семья, и работает, проблем вообще никаких. А Катька… Слов нет. Одна сплошная нецензурная лексика…

Но нужно идти, не сидеть же всю ночь тут, завтра на работу. К лекции нужно приготовиться, первый курс давно не читал, уже подзабыл. Скорее бы Былкина из декретного явилась, а то такими темпами и сердечный приступ можно заработать. Все же не мальчик уже – из одного конца города в другой за пятнадцать минут добираться на дикой скорости. Опаздываю постоянно, даже студентам предъявить нечего. Водителя еще, как назло, найти трудно. Еще и общественной работой завалили…