Прекрасная попрошайка

– Катя! – воскликнул двухметровый детина. – Если мы на седьмом этаже поставим решетку, к нам точно залезет на эту приманку альпинист с автогеном. Где же ты видела, чтобы на седьмом этаже ставили решетку! Достаточно того, что у нас лоджия остеклена. Еще и решетку. Да и замки менять не будем. Добавим еще парочку. Правда, тогда на двери живого места не останется. Одни запоры. И в дом будем заходить по полчаса.

– Ничего, ничего, дорогой, лучше по полчаса в дом заходить, нежели потом сидеть в пустой квартире.

Несмотря на хмель в голове, Дарья постаралась логично рассуждать:

«Если предположить, что в квартиру к Лировым все же залезали, то почему поменяли только статуэтку, но не тронули деньги, видеокамеру, портативный диктофон, золото Катерины, столовое серебро? Почему взяли только эту безделицу? Нелогично. Риск велик, и не получить за это никаких дивидендов?»

– Вы все ночи были дома? – задала очередной вопрос Дарья.

Жирафы посмотрели друг на друга, улыбнулись и закивали головами.

– И квартиру надолго без присмотра среди дня не оставляли?

– Нет, – покачал головой Константин. – Может быть, часа на четыре, на пять.

– А вот это уже время. Если вы не против, давайте узнаем у соседей, была ли утечка или нет.

Когда выяснилось, что действительно произошла утечка газа, Дарье стало грустно. У нее не было никаких гипотез на тему о том, как же так получилось, каким образом приобретение Лировых было заменено на подделку.

Распрощавшись с супругами, она поехала домой, размышляя над загадкой и надеясь на то, что завтра ей удастся выяснить, был ли вызов по ноль четыре на адрес Лировых.

Наступило завтра. Воскресенье сменил ненавидимый народом понедельник, когда необходимо собираться с мыслями и топать на работу. Дарья не принадлежала к абсолютному большинству россиян и могла себе позволить подняться не в седьмом или восьмом часу, а гораздо позже.

Но как только это случилось, она вспомнила о вчерашнем разговоре с Лировыми. Зевнула, посмотрела на часы, затем в окно и с неудовольствием поняла: на улице уже пекло и туда без нужды лучше не высовываться. Она набрала 04. Вскоре ей ответил диспетчер. Дарья сообщила, что никакого запаха газа нет, просто она хотела бы узнать, была ли ремонтная бригада на Чапаева, 44.

– Мы подобных справок не даем, – ответил диспетчер и отключился.

Пришлось собираться и ехать разузнавать подробности. Справилась она быстро. В час дня информация была у нее на руках. С учетом того, что встала она в двенадцать, были основания саму себя похвалить.

Действительно, люди выезжали и отрабатывали свое жалованье. Значит, этот рабочий возник в квартире Лировых по необходимости. Ей не хотелось ждать субботы, когда состоится очередной аукцион. Вопросы появлялись и без этого.

Вернувшись домой, она созвонилась с Виктором. Представилась. Он узнал ее. После того как были произнесены фразы приветствия, Дарья заговорила о янычаре:

– Как вы думаете, может быть, эта статуэтка попала в какой-нибудь из каталогов? Вы уверены, что она стоила именно тех денег, которые вы за нее попросили?

Виктор некоторое время молчал, затем ответил еле слышно:

– Девушка, я не думаю, что эта работа могла представлять для серьезного коллекционера какой-нибудь интерес. Можете считать, что это рядовая поделка, хотя и очень старая. Вы все продолжаете заниматься этим делом?

– Тонко подмечено, – отозвалась Дарья, – действительно, делом. Как же могли слоновую кость на дерево поменять? Супруги в недоумении. А может быть, это вы сами? А, Виктор... – она взглянула на визитку, которая бегала у нее между пальцев, – Виктор Борисович Загороднев...

– Что я сам? Сам продал подделку? Ну это вы хватили, красавица! – В его голосе появились раздражение и недовольство. – Я, кажется, уже при первой встрече говорил вам, что стараюсь проверять все выставляемые на продажу работы.

Именно этих слов Дарья не припоминала, но он действительно уверял ее в честности собственного бизнеса.

– Мне нет никакого резона обманывать человека для того, чтобы возникали потом грязные истории. Мне жаль вашу подружку. Ее обокрали, случается, но я здесь ни при чем.

– Извините, если я вас обидела. – Дарья постаралась успокоить толстяка. – Надеюсь, в следующую субботу у вас снова состоятся торги?

– И вы придете? – с явным недовольством поинтересовался толстяк.

– Посмотрим... Может, да, а может, нет. Извините за беспокойство.

Она отключилась и стала думать, чем бы ей занять себя. Вся эта неделя у нее была свободна, никаких дел она не планировала. На пляж ехать было уже поздно, и Данилова решила продолжить свое расследование.

Она пока не могла ответить на вопрос, каким образом произошла подмена, но попытаться определить реальную стоимость проданной вещи в принципе было возможно. Сев перед компьютером, она вышла в Интернет и занялась поиском, надеясь найти то, что ей было необходимо. Один из каталогов краеведческого музея в Стамбуле заинтересовал ее.

Она стала просматривать страницу за страницей и вскоре обнаружила много статуэток, выполненных примерно в том же стиле, что и янычар. Кроме всего прочего, там была указана их стоимость. Цена этих вещиц колебалась от шестисот до двух тысяч долларов. По всему выходило, что за статуэтку были заплачены вполне реальные деньги, и не нужно было думать, что этот исторический ширпотреб стоил намного больше. Тем временем одна картинка сменяла другую, но Дарья не находила изображения того самого воина, которого приобрели Лировы. Его вполне могло и не быть в каталоге. Но Данилова продолжала просмотр.

Но понедельник обошелся без чудес. Она поздравила себя с тем, что выяснила примерную стоимость работы, а также стала намного эстетически богаче из-за того, что просмотрела каталоги боннского, стамбульского и Лондонского музеев.

Был уже первый час ночи. Перед глазами плыли круги, и Дарья чувствовала, что очень утомлена долгим сидением перед компьютером. День незаметно прошел. Информации, полученной по Интернету, было столько, что она предвкушала не совсем спокойную ночь. Явно будет ворочаться на кровати, а в голову полезет всякая дрянь – прямое следствие мерцающих перед глазами картинок.

Глотнув кипяченой водички из чайника, она разделась догола и пошла в ванную. Вода вернула ее к жизни и заставила тело слегка встрепенуться и напомнить утомленному мозгу, что она еще живет, что Дарья – это не только утомленные зеленые глаза и головная боль, но это еще стройные ножки, прелестные ручки с длинными тонкими пальцами, это плоский живот и, конечно же, груди с бордовыми сосками. Тугие струи массировали голову, снимая нервное напряжение после долгих часов работы. Она закончила купаться, вышла на кухню и достала из холодильника бутылку кока-колы.

Ночью было хорошо, ночью было прохладно. Июньская саратовская жара могла доконать кого угодно. Ей уже не хотелось спать. Пошла, включила телевизор, нашла музыкальную программу и стала наслаждаться бестолковыми клипами. Наконец, в два часа ночи, мозги окончательно ссохлись и запросили «бай-бай».

Она долго ворочалась, будучи не в состоянии отключиться. Ей мерещились картины, какие-то уродцы из камня, потом старик, покупающий шахматы у Виктора, затем снова какие-то статуэтки, где нельзя было разобрать ни рта, ни носа. А такие в обилии, как оказалось, хранились в музеях мира.

Она заставила себя проснуться и села на кровати.

«Менделееву приснилась Периодическая система элементов, а что приснилось мне?»

Она снова оседлала компьютер и вскоре вошла в каталог музея шахмат в Нью-Йорке. Поиски не заняли у нее много времени. Когда она увидела, что же собой представляет этот янычар, она схватилась за голову.

Купленный за двенадцать с половиной тысяч воин Востока был всего-навсего пешкой. Действительно восемнадцатый век, действительно Иран. Она рассматривала фотографии фигурок, хранящихся в американском музее. Там были две пешки, выполненные в том же стиле, что и знакомый Дарье солдатик, а также слон и конь.

Поражал размер фигур. Обычно шахматы из слоновой кости не делали столь большими. Как было видно, основные фигуры превосходили по размерам пешки почти в два раза. Насколько же огромными должны были быть бивни, чтобы из них можно было сделать эти шахматы! Наверняка на изготовление боевого слона или всадника на коне уходил один массивный бивень.

Стоимость одной фигуры оценивалась экспертами в шестьдесят тысяч долларов, стоимость пешки – в двадцать. Как было сказано в описании, если бы была возможность собрать все шахматы целиком, то тогда их стоимость могла бы доходить до двух миллионов долларов.

Дарья проморгалась, затем еще раз перечитала текст, думая, что, может быть, что-то упустила при переводе с английского, но все было точно. Два миллиона долларов. Слоновая кость, Иран, восемнадцатый век.

Теперь она сомневалась, сможет ли вообще уснуть. Неужели ее подруга купила столь уникальную вещь? Константин – он не знал, за что торговался, а тот мужчина, который стремился выкупить этого янычара... Может быть, он знал, что это такое?

Данилова была уверена, что Виктор никогда бы не стал так дешево отдавать это произведение искусства, если бы знал, что именно попало к нему в руки во время его пребывания на Востоке. Теперь она начала размышлять о том, что, может быть, в Саратове каким-либо образом оказались еще некоторые фигуры, и сейчас какой-либо частный коллекционер предпринимает усилия для того, чтобы восстановить коллекцию.

Просыпаться во вторник было намного приятнее, нежели в понедельник. Полученный ночью результат согревал душу и бередил сознание. Столь серьезные деньги не могли не произвести на Дарью впечатления, и, проснувшись, она стала переводить доллары в рубли, прикидывая, что можно купить на два миллиона долларов. Данилова дала себе задание на сегодняшний вечер: еще покопаться в каталогах музеев и постараться отыскать остальные шахматные фигурки, а может быть, если ей повезет, и саму доску. Кстати, она так и не узнала, из какого материала была сделана доска. Если это тоже слоновая кость, то у нее просто не оставалось никаких слов, для того чтобы выразить свое восхищение этой работой, которой уже почти два века.

Больше всего ее интересовало, сколько фигурок оказалось сейчас в России. Ведь самое интересное то, что Виктор в принципе правильно определил стоимость этой пешки. Но дело в том, что она оказалась составной частью одной большой работы и поэтому ценилась в несколько раз дороже.

Зная о том, насколько ценная работа стоит у него в комнате, каждое утро Виктор Борисович, поднимая свое толстое тело с постели, в первую очередь глядел, вероятно, на восточного воина и думал о том, что обладает частью большой коллекции, и эта частичка стоит именно в его квартире, а не в каком-нибудь музее. Дарья была в этом уверена, она не видела ничего предосудительного в очередной поездке к хозяину «Лодочки», чтобы расспросить его о том, как к нему в руки попала пешка.

Данилова заплела косичку, надела сарафанчик, быстренько перекусила и помчалась в кафе на окраине города. Когда Виктор узрел стройные ножки, выглядывающие из-под коротенького платьица, и детскую косичку, он просто растаял.

– Рад вас видеть. Зашли ко мне перекусить?

«Рад-то он, может, и рад, только в прошлый раз мы с Катериной прозрачно намекали ему, что он, вероятно, нечист на руку и иногда продает на своем импровизированном аукционе подделки».

Но сейчас все прежние обиды были забыты, и тучный Виктор Борисович стремился услужить Дарье, чем мог.

– Я к вам не кушать, – тут же отрезвила его Данилова.

Он выказал удивление, но предложил все же сесть за столик, за которым было, по его словам, намного удобнее разговаривать. Официанточка немедленно подошла к ним и спросила, что принести. Виктор пригладил свои жидкие волосенки, попросил кофе, а Дарья – горячего зеленого чаю.

– О, – тут же среагировал хозяин кафе, – вы решили бороться с жарой древними восточными методами?

Дарья ответила, что просто давно не пила зеленый чай и сейчас это именно то, что ей хочется.

– Если этого хочет женщина, значит, этого хочет бог. Так, кажется, говорят?

Данилова повесила на спинку стула миниатюрную сумочку и, положив пальцы рук на стол, побарабанила ими.

– У меня для вас новости, Виктор Борисович, – загадочным тоном произнесла она.

– Я надеюсь, это новости хорошие? А если у вас есть и плохие, то вначале давайте плохие, а только потом те, которые доставят мне удовольствие и сделают жизнь не столь мрачной.

– Вам ли прибедняться, жалуясь на мрачную жизнь? Вы все время в окружении людей и все время стараетесь кому-то что-то продать и у кого-то что-то купить. Не так ли?

– Да, – в глазах дядечки появился интерес, – я покупаю. Мне нужно как-то поддерживать оборот в своем маленьком бизнесе. Если у вас что-то есть на продажу, вы можете мне предложить.

– У меня информация.

– Сейчас это самое дорогое, – согласился Виктор Борисович, устраиваясь на стуле поудобнее. – И что за информация?

Дарья подумала, сколько он ей сможет заплатить за кота в мешке. Получилось очень мало. Стоило ли торговаться? Все же стоило, потому что она этим делом занялась из принципа, а, как выясняется, это приводит неожиданно к огромным суммам.

– Скажите, вы уверены, что янычар из слоновой кости стоил именно пять тысяч рублей?

– А, вы опять с этим. – Ей казалось, что толстяк сейчас потеряет всякий интерес к разговору, встанет и уйдет заниматься своими делами. – Что же вы в нем нашли?

– Это не я нашла, а еще до меня нашли. Если я вам скажу, что его настоящая, реальная цена не пять, а сто тысяч рублей, вы как к этому отнесетесь?

– Ну, это полный бред, – тут же отреагировал он.

Дарья открыла сумочку и выложила на стол вчетверо сложенный листок. Это была распечатка странички, которую она скачала с Интернета. Он развернул этот клочок бумаги и полюбовался на картинку, где были изображены еще несколько шахматных фигур.

– Здесь по-английски.

– Вам перевести?

Он покачал головой, полностью погружаясь в текст.

– Кто бы мог подумать, черт меня дери, – вымолвил он, дочитав до середины.

– Да вы на сумму посмотрите, – посоветовала Данилова.

– Сумма, сумма. Музейная оценка вовсе не означает, что работа стоит именно столько. Если эти шахматы выставить на аукционе, за них можно срубить и поболее того.

У Дарьи уже кружилась голова.

– Что, больше двух миллионов долларов? – прошептала она, опасаясь, что люди, сидящие за соседними столиками, услышат их разговор.

Виктор вернул ей распечатку.

– Знаете, – признался он, – я работал в Интернете и время от времени проверял по каталогам некоторые вещи, но, наверное, вам повезло. У меня просто терпения не хватило на все это. И, как выясняется, я просчитался.

– Где вы купили эту пешку?

Виктор Борисович потер одну ладонь о другую, затем полез в кармашек темно-бордовой жилетки, достал оттуда беленький носовой платочек, промокнул выступивший на лбу, несмотря на прохладу в помещении, пот, после чего погрыз верхними зубами нижнюю губу и только после этого начал рассказывать:

– Несколько лет назад... Нет, давайте не так, начнем с самого начала. В жизни мне, можно сказать, повезло. После окончания школы я смог поступить не куда-нибудь, а в МГИМО. Мечтал о дипломатической работе, о том, чтобы ездить по другим странам. И, можете себе представить, моя мечта сбылась. Я больше десяти лет провел в различных зарубежных поездках, из них три года проработал в посольстве СССР в Турции.

Восток богат всевозможными традициями. Там существуют целые кланы мастеров, например, ювелирных изделий, или тех, кто целыми поколениями производит на свет прекрасные ковры, кухонную утварь. Сама способность делать прекрасные вещи возводится в ранг почти религии, и поэтому на свет появляются приятные глазу работы.

Помню, я любил по воскресеньям ходить на базар и толкаться между рядов, высматривая что-нибудь для себя. Этого солдатика я присмотрел в один из своих походов. Продавал его, кажется, мальчишка, причем несовершеннолетний. Он вначале назвал очень большую цену, но я сбил ее втрое, и, как мне показалось, обе стороны остались довольны. В моих карманах тогда не было и десятой части тех денег, что водятся у меня сейчас. Покупая этого янычара, я отказывал себе в чем-то другом.

– Погодите, – перебила его Данилова, – а как вы определили, что это восемнадцатый век?

– Точно так же, как и вы. Я сел за компьютер и отыскал точно такие же работы. Вам такие не попадались? – с удивлением спросил он.

Дарья ответила, что мало уделила времени поиску, и сослалась на то, что ей просто повезло. Не каждому удается отыскать необходимую ему информацию.

– Да, – согласился Виктор Борисович, – надо знать, где искать. Как мы сейчас можем утверждать, я в своих оценках не ошибся. Я имею в виду возраст этой работы. Другой вопрос, что цену я взял в два-три раза ниже, чем стоят точно такие же работы в Европе. Но у нас не Европа, и интерес к этой вещице здесь проявили, как мне представляется, по чистой случайности.

– Ну, что касается Константина, – согласилась Дарья, – мужа моей подруги, с которой мы к вам заходили, то здесь все абсолютно верно. Он совсем ничего не понимает в искусстве и живет по принципу: «А сколько я должен за это заплатить?» Если это меньше, чем тысяча долларов, то это какое-то фуфло, а если это больше десяти тысяч долларов, то над этим можно поразмыслить.

– Он что, до такой степени богатый человек? – удивился Виктор.

– Попал в струю, за счет этого и поднимается.

– Кому-то везет, правда, я и себя считаю человеком, которому в жизни довольно часто улыбалась удача. А то, что в этот раз случилась такая бяка, – бывает.

– Вы знаете, я надеялась на то, что у вас есть и другие статуэтки.

– А вот и неправда, если бы вы надеялись, вы бы вначале спросили бы меня об этом, а потом предложили бы свою цену, скажем, тысячи четыре, может быть, пять. Это если у вас очень широкая натура. Потому как я сам вам назвал ту стоимость, которую считаю реальной для этого солдатика и для подобных работ. Статуэтка эта у меня была одна.

Он снова взял в руки распечатку и стал перечитывать ее.

– Как видите, даже в Нью-Йорке всего несколько фигурок. Точнее, четыре: белый конь, черный слон и две разноцветные пешки. Еще одна пропала. Кто-то ее выкрал у ваших друзей.

– Значит, он знал ее реальную стоимость.

– Выходит, знал, – согласился Виктор Борисович. – Как я понимаю, у вас дома есть компьютер?

Дарья утвердительно кивнула.

– Я предлагаю вам объединить наши усилия и просмотреть как можно большее количество материалов, для того чтобы попытаться найти и другие фигурки.

Дарья согласилась:

– Вы будете смотреть каталоги самых крупных музеев, которые находятся к западу от Гринвича, а я – все те, которые к востоку.

– Но учтите, – поспешил заметить Виктор, – что каталоги русских музеев могут быть неполными. То же самое касается Китая, Пакистана и Индии. Здесь мы рискуем с вами что-нибудь не увидеть. К тому же не надо забывать о существовании частных коллекций. Здесь, – он ткнул пальцем в распечатку, – кстати, не указано, кому принадлежали эти шахматы или для кого их делали. Вещь уже по тем временам весьма дорогая, и, как мы с вами понимаем, крестьянин или даже средней руки купец не мог позволить себе такую роскошь. Сам размер шахмат уже наталкивает на то, что они должны были стоять в очень большой комнате и следить за поединком двух человек могли зрители. Раньше, как вы понимаете, телевизора не было, и люди искали себе развлечения так, как только могли. Думаю, очень может быть, что эту работу мастера выполняли под заказ для какого-нибудь шейха или правителя одной из областей.

– Вы знаете, когда я была на вашем аукционе в субботу, там первым лотом шли шахматы, которые купил высокий старик.