– Твоя Наташа с пути сбивается, – начал жаловаться на хозяйку ангел. – Ей такой талантище выдан при рождении – детей учить. Она же педагог от Бога. А повелась на уговоры отцовские. Завтра собирается про увольнение завучу писать, класс свой бросит, уйдёт из школы. И что? Бизнес всё равно не её стезя, и пытаться бессмысленно, нет там закладок на успех. Но вот себя потеряет. Она же любит школу… и детей… и предмет свой. Не знаю, что делать с ней. Я и так и эдак намекаю: то статью, то новость соответствующую подкину. Всё без толку.
Семён понимающе муркнул. Натаха и правда ходит сама не своя в последние дни. Свет вокруг неё с зелёного на тёмно-красный и мутно-синий сменился. Он уж запереживал – не заболела ли? Всё норовил на голову ей прилечь.
– Есть у меня одна мысля, последний шанс отговорить её, – продолжил Гардиан. – Но помощь твоя нужна.
***
Наташа выключила будильник, потянулась. Но сладкой утренней неги не прочувствовала. На душе тяжёлым грузом висело принятое вчера решение. Надо взять себя в руки и выполнить задуманное. «Чуть позже, – поморщилась она. – Сначала… кота покормить».
– Сёма! – позвала хозяйка. – Ну и где твои «Наташ, хватит спать! Наташ, вставай, есть пора!»? Ты чего такой скромный с утра?
Семён недвижимо сидел на краю кровати и пристально наблюдал за… телефоном.
Наташа потрепала его по аккуратной рыжей макушке, встала. На кухне поставила чайник, насыпала корм в миску, ушла в ванную. Семён не шелохнулся.
– Эй, парень, что с тобой? – удивилась Наташа, вернувшись. Взяла кота на руки, попутно захватила телефон с тумбочки.
Приземлив Семёна возле миски, приготовила себе кофе, села за стол и начала набирать текст на экране смартфона:
«Елена Дмитриевна, здравствуйте! Простите меня, пожалуйста, я знаю, что подвожу Вас, но решение принято. В следующем учебном году я в школу не выйду. Вам надо успеть подать заявку на нового учителя истории. И моему 6-му «Д» замену классного руководителя найти. Поэтому и пишу сейчас Вам лично. А заявление оставлю у секретаря сразу после отпуска».
Наташа ещё раз внимательно перечитала сообщение. Большой палец замер над кнопкой «отправить». На душе не то что буря – там тропический циклон с торнадо и цунами разыгрались: страшно, совестно, жалко до слёз и…
– Мя-я-я-я-а-а-а-а-а-а-а-а-ау, – заорал вдруг Сёма истошно, пронзительно, по Станиславскому достоверно. Заорал и шмякнулся набок.
Наташа бросила телефон на стол и кинулась к вопящему животному.
– Что с тобой, Сёмочка? Что случилось? – причитала она, хватая кота на руки и осматривая со всех сторон.
– Мяу-у, – уже спокойнее произнёс Сема, но из рук не вырвался. Наоборот, прижался, затарахтел и на всякий случай вцепился покрепче в Наташину пижаму.
– Да ты чего сегодня? – в который раз удивилась Наташа.
Отцепиться получилось не сразу, да и как оторвать от себя мурчащего котейку? Посидели, пообнимались. Всё как положено у котов и их хозяек. Когда же Наташа вернулась к столу и телефону, то глаза её невольно округлились. На экране, рядом с зелёненьким значком мессенджера, высвечивалось красным тридцать шесть (!!!) неотвеченных сообщений.
Дрожащими руками Наташа открыла приложение и охнула: вместо послания завучу текст об увольнении ушёл в чат с её шестым «Дэ».
– Твою ж мать, – только и смогла прошептать Наташа. – Как же я так?
А в ответ на «ошибочно» отправленное сообщение дети писали:
«Наталья Игоревна, не уходите!»
«Пожалуйста, Наталья Игоревна, мы не хотим без вас учиться!»
«Я только из-за вас в школу хожу! Если вы уйдёте, я тоже».
«Не уходите, прошу. Я обещаю больше не ругаться с математичкой»
…и ещё… и ещё… и ещё.
Наташа ревела в голос, ревела в кота, потом писала в чат, просила прощения и обещала никогда и никуда от них не уходить.
А довольный Сёма и не менее довольный Гардиан улыбались и синхронно вибрировали на высоких частотах.
Рассказ 5. Верховная Жрица
Я принимаю дар.
Камень пролетает совсем рядом, попадает в стражника. Тот вопит, вращает выпученными глазами. Ирма же дико хохочет, за что незамедлительно получает жёсткий тычок по рёбрам.
– Ведьма! Ведьма! – кричит толпа.
Епископ поднимает руку, призывая людей к молчанию.
– Ещё одно доказательство! – ясным, сильным голосом произносит он и резко опускает руку в сторону.
Хромой служитель вкладывает в неё зелёный бархатный мешочек. Священник вытаскивает из мягкой ткани колоду карт и предъявляет толпе.
– Таро! Инструмент дьявола! Его нашли в доме этой женщины, в тайнике за камином!
Вновь загудели-завыли-заскулили-залаяли. Если бы не стражники, разорвали бы её руками. Но вершится суд, справедливый.
– Ирма! – обращается епископ к женщине, произнося слова нараспев, словно в трансе. – Пока-а-айся! Призна-а-айся и пока-а-айся в служении дия-а-аволу!
– И ты отпустишь меня? – дрожащим голосом вопрошает Ирма.
Епископ усмехается.
– Ты получишь шанс на спасение там, – поднимает указательный палец. – Здесь тебя уже ничто не спасёт… ведьма.
Епископ швыряет карты наземь, колода рассыпается, но переворачивается лишь одна, с изображением женщины на троне в папской тиаре, – Верховная Жрица.
– Мне уготована иная судьба, епископ, – поднимает глаза Ирма. – Я принимаю дар. Тебе же возвращаться в этот мир снова и снова, пока не найдёшь…
– Сжечь её! – рычит священник, взмахивает полой расшитого золотом одеяния и шагает прочь с помоста.
Огонь занимается, жар его томным маревом окутывает тело. Верёвки больно впиваются в грудь – не вздохнуть. Ирма поднимает голову, смотрит в толпу. Добрая половина из них бывали у неё: просили помощи, совета, подсказок, хотели знать свою судьбу. Она-то знала… откуда-то всё знала. Но знать – не значит избежать. За то и поплатилась. На том и попалась. Погорела…
Средь сотни злобных глаз вдруг пара светлых, полных любви и нежности. Он. Он! Тот самый, что приходил во снах.
– Гардиан, – шепчет Ирма и тут же кричит от жгучей боли.
– Всё хорошо, – отвечает неслышно, лишь движением губ. – Делай, как учил. Закрой глаза и делай, как учил.
Она послушно следует его указаниям. Закрывает глаза, расслабляет тело, выскальзывает сознанием из его оков, летит свободно над толпою. И слышит лишь его голос. Он зовёт её по имени: Ирма…
***
