Отложив выяснение метафизических вопросов на потом, она лихорадочно закрутила головой.
Разглядеть маленького глупого кота в густой толпе было нереально.
Хотя, позвольте – не следы ли это мокрых лапок?
Лиза присела на корточки. С нее самой натекла уже целая лужа, однако вся остальная мостовая была совершенно сухой. Гладкая брусчатка блестела в свете фонарей, как отполированная прибоем галька. Лиза приложила к плитке ладонь. Теплая. Кажется, мостовая искусственно подогревалась, поскольку воздух оставался морозным. Несмотря на ясное небо, здесь тоже чувствовалось приближение зимы.
– Да где же это я, ради всех трицикликов? – пробормотала Лиза, высматривая среди сотен спешащих ног, среди десятков крутящихся колес своего бестолкового пухлого питомца. – И куда делся этот негодник?
Цепочка кошачьих отпечатков на плитке неумолимо высыхала. Кажется, следы вели в сторону той самой «Омелы», вокруг которой суетились трудолюбивые квадрики.
Если Лиза не ошиблась и это всё ещё был Санкт-Петербург, то в Лизиной реальности в этом зданьице на набережной канала Грибоедова 98 располагался Дом ребёнка. Грустное учреждение для брошенных детей с отставаниями в развитии.
Но сейчас этот домик более всего походил на симпатичный ресторанчик. Ресторанчик? Ну разумеется. Наше пушистое величество решило срочно отобедать после перенесенного стресса. Тем более что дома, вместо ожидаемого пиршества с охотничьими колбасками, господин Пуссен получил сегодня ничем не заслуженное наказание в виде чувствительного шлепка газетой. Собственно, поэтому он и сбежал, весь такой гордый и одинокий, как только Лиза собралась выносить мусор. Не мог простить хозяйке, что в долгой и кровопролитной битве за клетчатое кресло, которую Пуся вел многие месяцы, Лиза встала на сторону Игоря. Отношения двух ее главных мужчин никак не складывались.
Лиза с кряхтеньем поднялась – день выдался исключительно тяжелый, – и, стуча зубами от холода, поплелась к «Омеле». Если даже Пуси там нет, она хотя бы немного согреется и сообразит, что делать дальше. Пока что в голове была совершеннейшая каша. Причём не рассыпчатая гречневая, а вязкая овсяная. Вопросов было бесконечно много, ответов – ни одного.
Допустим, она умерла и попала – куда? На ад как-то не тянет: грешники не вопят, а катаются радостно на самоходных досках, да и чертей с вилами не видно. Если не считать тот провокационный рекламный плакат, сияющий над головами прохожих: «Ради дивана от «Хохломы» вы продадите душу дьяволу».
Но если это рай, почему же тогда по прибытии ей не выдали сухую тунику с крылышками или, по крайней мере, приличный банный халат? На этом же всё строится: ничего, друзья, на земле помучаетесь, зато потом устроитесь с большим комфортом. В условиях договора с церковью ничего не было сказано про омерзительный компресс из ледяного мокрого свитера, липнущего к спине.
А может, у нее просто внезапное обострение невыявленной болезни мозга? Доктор Лиза больше склонялась именно к этой версии. Некоторые заболевания дают весьма причудливые симптомы. Очень может быть, что она сейчас на самом деле бредет по унылому темному кварталу, к которому привыкла с детства, а все эти огни, сказочные домики, улыбающиеся лица и даже вкусный, незагазованный морской воздух, – плод ее воспаленного воображения. Нет, ну правда, разве в здравом уме можно где-нибудь увидеть подобное: мороженое со вкусом щей в витрине кондитерского магазина «Абрикосов и сыновья»? Информационный стенд «Что взять с собой в туристическую поездку на Луну»? Бабульку на моноколесе и с палочкой?
Святые ноотропы! Да это лучшее помутнение рассудка на свете. Лиза твердо решила получать удовольствие до тех пор, пока за нее не взялись коллеги из психиатрической лечебницы.
Перед Лизой автоматически, как в электричке, раздвинулись тяжелые дубовые двери «Омелы», она почему-то вспомнила про лондонскую платформу 9?, про которую без конца талдычил Игорь, большой фанат фантастики во всех ее проявлениях… И тут ей пришла в голову еще одна – необычайно дикая – мысль. А что если все эти дурацкие цветастые книжки о путешествиях между мирами, которые Игорь заглатывал пачками и к которым она всегда относилась с некоторым снобизмом и даже презрением, предпочитая им последние выпуски журнала «Сплетни и слухи», – что, если все они (или хотя бы часть) были основаны на реальных событиях? Что, если их авторы строго придерживались фактов, обладая фантазией не более бурной, чем у инфузории туфельки? Что, если в глупейших историях о так называемых «попаданцах» было в миллион раз больше правды, сколько в статье «У него даже пижама с перьями и блёстками: откровения тайной возлюбленной Киркорова»?
Так, дорогуша, тебя уже куда-то уносит, строго сказала себе Лиза. Ты подумаешь об этом завтра. А точнее – как только сядешь где-нибудь в теплом углу и как следует отожмешь волосы, а то вода струится с тебя как с колли, только что вылезшей из канавы.
Она решительно зашла в «Омелу», оставляя позади себя мокрые следы и дрожа всем телом.
«Омела» оказалась совершенно очаровательной кафешкой, полной тепла, невероятных запахов и зелени – словно кто-то додумался поставить столики в Ботаническом саду. Потолок было не разглядеть из-за переплетений плюща, живые деревья в горшках делили просторный обеденный зал на уютные закутки, в кронах обосновались то ли лампочки, то ли светлячки. В дальнем углу негромко журчал фонтанчик – и Лиза могла бы поклясться, что слышит чириканье птиц, хотя никаких пернатых вокруг не наблюдалось. Пожалуй, это было бы негигиенично.
Перед стойкой приема заказов, обыкновенной полированной доской на двух пнях, толпился народ, ожидая своей очереди. До Лизы доносились обрывки фраз:
– А я ему говорю – не хочу простой Перстень, хочу Кольцо Марсианского Всевластия! Все уже давным-давно ходят с новинками от «Владычицы Морской», одна я как черная крестьянка…
– Сходим потом в синематограф? В «Сатурне» на Невском – ретроспектива фильмов Василисы Прекрасной, я просто обязан пересмотреть «Дульсинею с улицы Сервантеса»…
– Может, лучше дома останемся? По «Всемогущему» – повтор «Воздушного замка», мы в прошлый раз пропустили серию про рождение единорога…
– Вообрази: этот наглец, пиар-агент моей собаки, заявляет, что двадцать четыре тысячи подписчиков мы потеряли из-за того, что Шарик сменил свою бабочку на обычный галстук…
– Видела сегодня в новостях Екатерину? Ну согласись, никогда раньше не носила она таких свободных толстовок! Или она беременна, или я не личный ассистент Лидваля…
– Светлого вечера, сударыня, чего изволите?
Это уже обращались непосредственно к ней. Как-то незаметно она оказалась в начале очереди. Из-за стойки на Лизу выжидательно смотрел бородатый длинноволосый парень в домотканом балахоне, типичный хиппи, к тому же босой.
– Э-э… Я, знаете ли, ищу своего котика, он к вам не забегал? – несколько смущенно начала Лиза, ожидая хамства в ответ, поскольку похожа она сейчас была на типичную бродяжку: старая дачная куртка, растянутые домашние легинсы, шарф в виде половой тряпки. Однако профессиональная улыбка кассира ее немного приободрила. Не похоже было, чтобы он мчался скорее вызывать ведущих программы «Сожгите всю свою одежду немедленно». – Да, в общем, котик такой черный, пушистый, толстенький, а на кончике хвоста белое пятнышко. Морда до крайности нахальная… Очень высокомерный, смотрит на вас как на пустое место, – прибавила Лиза для полной ясности. – И постоянно ищет, где бы что стащить мясного.
Бородач отрицательно помотал головой.
– Вынужден вас расстроить, сударыня. Вход на кухню у нас только по пропускам, это санитарная зона. Нужно прикладывать личный Перстень, всё очень строго, навряд ли он мог проскользнуть незамеченным. В зале я его тоже не видел. Возможно, кто-то уже сдал вашего кота в приют? Вы по чипу проверяли?
– Нет у Пуси никакого чипа, – вздохнула Лиза.
– Как же так – нет чипа, – удивился кассир. – Они у всех питомцев есть. Это же как Перстень, только для животных. – Лиза половину не поняла, но лишних вопросов задавать не стала – позади скопилась приличная очередь. – Что ж, может, Ищейки вам помогут – они занимаются такими сложными случаями, как ваш.
– Ищейки? – все-таки уточнила Лиза.
– Седьмое отделение Личной Канцелярии Ее Величества, Литейный 20, вы наверняка видели их рекламу по телевизору, ну ту самую, с резиновой курицей… – Посетители начали волноваться, и бородач заторопился. – Изволите выпить березового сока на дорожку, сударыня?
– Э-э… Давайте двойной эспрессо, – сказала Лиза. – Сахара побольше.
Ей показалось, что бородач взглянул на нее с изумлением, однако он лишь спросил:
– Блин с еловым повидлом на десерт?
– С каким-каким повидлом? Еловым? Батюшки-салицилы… Обойдусь без ваших деревянных деликатесов. Только кофе.
– Двадцать три копейки, будьте любезны.
Лиза вытащила кошелек, радуясь, что в ее воображаемом мире всё так дешево. Это помутнение сознания нравилось ей всё больше.
Она барским жестом кинула на стойку полтинник:
– Сдачи не надо.
Бородач с недоумением покрутил монетку в руках:
– Простите, сударыня, игрушечные деньги не принимаем.
– Какие еще игрушечные? – возмутилась Лиза. – «Банк России», что вам еще надо?
– Еще надо профиль императора Николая Прогрессивного, – пожал льняными плечами кассир.
Лиза занервничала. Если ей срочно не дадут горячего эспрессо, она абсолютно точно сойдет с ума. Фантазии фантазиями, параллельные миры – параллельными мирами, а без кофеина она долго не протянет.
– С профилем у меня нет… – Тут она нащупала в отделении для мелочи иностранные монеты. – Евроценты подойдут?
– Сударыня, что такое «евро», я не знаю, – устало отозвался бородач, – а вот американской валютой можно расплатиться… С вас три доллара шестьдесят пять центов.
– Сколько?! – поразилась Лиза. – Да что тут у вас за обменный курс? Нет, простите за беспокойство, я лучше пойду.
– Сударыня, просто скажите, что просите записать напиток на счет Императрицы, – посоветовал кто-то сочувствующий из-за плеча. – Сами они не имеют права предлагать.
– Эээ, ладусики, почему бы и нет… Прошу записать на счет императрицы! – объявила Лиза без всякого стеснения. Халява – она и в Африке халява, и в Галактике Большого Коктейля с Долькой Лимона.
