Чудо

– Ого! Это из какой книги вытащили?! Выглядит потрясно! – Я с восторгом рассматривал пока что пустующие уютные кресла полукругом. – Только пледа с какао не хватает!

– Зато чай есть, ток писатели раньше полудня не просыпаются, – добродушно хмыкнула Танчик, села рядом, кивнула своим мыслям, и встала. – Пошли свою берлогу покажу!

«Берлога» вся была окутана строительным запахом, зато в ней стояла статуя античной музы, с блаженной улыбкой, демонстрирующей маску Гая Фокса; в другой руке у неё была бейсбольная бита. Рядом с ней стояла соседка в хитоне, через тонкую ткань кармана которого виднелись очертания знаменитой «Нокии Бессмертной»! И всё это было сделано в мраморе, даже не в гипсе! Действительно, «Внучка Микеланджело»!

– Это же музы, да?! – Я пытался вспомнить, какие были музы у греков, но не вышло. Скульпторша улыбнулась: мои восторженные глаза были лучше любых комплиментов.

– Не, эт я их так называю! Хошь прикол?

Танчик подошла к музе с телефоном, развернула постер, и я захохотал, потому что рядом с плакатом, на котором был горящий античный храм, в музе легко угадывалась девочка со старого мема!

– Терпсихора и Герострата, знакомимся!

Позже посмотрю в Википедии, был в истории Герострат или Герострата, а сейчас я просто понимающе закивал.

– А ты чё пишешь? Космос, детективы? – Переход Тани на эту тему мне понравился, и я выдал свою самую главную тайну:

– Вообще хочу фэнтези, только побаиваюсь, вдруг прочитают, скажут «надо фантазировать про космос»!

Танчик понимающе кивнула:

– Да забей! Чё, думаешь у меня хейтеров нет? Есть, но меня не колышет! Пиши, что нравится, и плюнь на космофанов! Ток про Люкса с нашими умниками не болтай, у них с этого пригорает лет пять как.

– А кто вообще здесь сидит? Новички? Профи? – поинтересовался я. Танчик задумалась, и начала перечислять. Сразу скажу: основано на реальных событиях, все имена выдуманы, а совпадения случайны!

– Хорошевский, который про гномов пишет, вродь как те в тему, но не советую. Он ток на обложке улыбается, а так – злой как чёрт. Остапова крутая, но рисунки с ней не обсуждай.

– Почему?

– Для неё что не аниме – то хрень. Но к сюжетам спокойна, если не про Японию. Ошибёшься в цвете кимоно – сожрёт палочками быстрее Хорошевского! А если на Гоглева наткнёшься, считай, повезло! Он молодёжь очень уважает!

Я ушам не поверил:

– Случайно не тот, который «Не поддавайся панике» написал?

Танчик одобрительно заржала:

– Чел высокой культуры детектед! Все десять томов прочитал?

– Мама им зачитывается, а я не осилил…

Чтобы не перечислять весь отряд писателей, которых вспомнила Танчик, скажу проще: в Коллегии в разное время можно встретить десяток литераторов, но общаться с ними новичку вроде меня, моя новая подруга отсоветовала… вернее, попыталась отсоветовать, а я сделал вид, что послушал. В чём я был уверен, так это в том, что все писатели – хорошие люди, с которыми можно и нужно дружить!

То, что здесь клуб по интересам, в котором проще организовывать сложные моменты, мне очень понравилось, только вот в чём проблема – так было при основателе МКХ, а что будет сейчас? Назначат на эту роль Маришку, которая, на минуточку, единственный специалист того же профиля, что и Цепин, – будет мрак. С другой стороны, сейчас за это место держится дочь Цепина, которую никто до этого здесь не видел. Так что мне «повезло» застать последние дни жизни Коллегии. Согласен ли я был с этим?! Ни разу! Так что я посмотрел на Таню взглядом, который Стас назвал бы «Я знаю кое-что очень интересное»!

– Танчик? А ты совсем точно уверена, что всё скоро прикроется? Спорим, что нет?!

На меня тоже посмотрели: взглядом, полным не самых светлых ожиданий…

– Брата на трон уломать хочешь? Маришка его в узел скрутит. – скульпторша пожала плечами, но меня так просто с толку не сбить!

– Ну так спорим, не?

– А давай! – ответила Танчик. Мы пожали руки, а моё Героическое Спасение Коллегии началось! – Останусь ещё, чё первой дёру давать…

Результаты экскурсии меня очень порадовали: в Коллегии было обалдительно! У Стаса обнаружилось море работы, поэтому он был рад, что я нашёл с Таней общий язык, и так было где-то до обеда. Дальше я просто потерял брата из виду, потому что он разбирался с будущим сисадмином! Не пришёл даже на обед, вот что значит «тяжёлый день»!

Стас сказал, что обязательно поест позже, как закончит беседу, а я отправился в столовую. Не знаю, чья это была идея, но, когда я открою ресторан, обязательно её позаимствую! [Ты же хотел быть писателем?] Я творческая личность, мне всё можно, даже открывать свои рестораны!

Столовая Коллегии была заполнена белыми и жёлтыми столами: если ты просто пришёл перекусить, или у тебя есть собеседник – садись за белый. А если «когда я кушаю, я говорю и слушаю» – тогда жёлтые столы вступают в игру! Сколько за ними стульев, столько собеседников ты допустишь на этот перерыв.

Я сел за жёлтый стол с пятью стульями, и приготовился к тому, что ко мне кто-нибудь подсядет, вопрос только кто? Никто не подходил, поэтому я решил взять инициативу в свои руки, и сел за соседний жёлтый столик с двумя стульями, прямо напротив одной поэтессы; заодно можно было познакомиться с местным литературным кружком!

Почему она мне показалась поэтессой? Это очевидно! Не топ-модель, но красивая, очень похожа на Ахматову, если та носила серые пиджаки с золотыми галстуками. Я понял, что хотя бы ради таких простых творческих гениев стоит спасать Коллегию! Уже сейчас фантазия подсунула мне образ Поэтессы под листопадом, сочиняющей стихи о вечном… Замечтавшись, я заметил, что меня тоже изучают, не то напряжённо, не то настороженно. Я бы смутился, если бы девушка не была мне ровесницей, хотя… я даже взрослых не боюсь, они просто чуть старше меня.

– Привет, не переживай ты так, тут полно хороших людей! Я первый день здесь, а уже это понял!

Моя уверенность сбила недоверие к незнакомцам, и следующий взгляд был просто любопытным, без возмущения, а я понял: получилось сейчас, получится и дальше!

– Я тоже первый день, и… я правда волнуюсь. Ты фотограф? Или нет… писатель, да? – произнесла она тихим голосом.

– Угадала! Ты тоже, наверное? Поэтесса! Уверен, у тебя будут хорошие стихи! – я просиял от такого хорошего начала. – Меня братишка привёл! Он уверен, что здесь мне помогут с моей книгой, ну, написать её хорошо.

– А мне папа сказал, что здесь моё место, даже слушать ничего не стал. Было бы всё так просто… – по отведённому в сторону взгляду я понял, что натолкнулся на проблему, которая нас с братишкой, к счастью, обошла стороной: чересчур заботливые родители. Вдруг она мечтала стать спортсменкой или уйти в науку, а папа такой: «у тебя мозги гуманитария, будешь творить!».

– Хотела бы заняться чем-то другим?

– Не в этом дело, просто стесняюсь. Здесь столько творческих людей, и у каждого свои странности, а на меня смотрят, как на врага!

– Неправда! Давай я тебе докажу, что это не так! – чего я терпеть не могу, так это несправедливости, особенно по отношению к себе! То, что Поэтесса так легко разоткровенничалась, но продолжает считать, что боится общения, сигналило, что ей нужна «добрая фея» не только для попадания в Коллегию, но и для заведения новых друзей. Обедать мы закончили, поэтому я потянулся к ней, и сказал:

– Я сейчас иду знакомиться с литературным кружком, пошли вместе?! Я Лу, кстати.

– Лу? – Поэтесса улыбнулась.

– Угум! Ну, ладно, Лука полностью. Терпеть не могу, когда меня зовут полным именем, осенью двадцать стукнет, поменять планирую.

– Понимаю, «Лу» и правда хорошо звучит! А я Евгения, только не «Женя».

Здесь я тоже был согласен на все сто! Если мне замечательно подходит имя из двух букв, то моя новая подруга выглядела именно тем человеком, для которого и были созданы длинные красивые несокращаемые имена! Что я и высказал, снова вызвав у неё неловкий смешок.

– Пройдёмте, мадемуазель Евгения, нас ждут великие беседы о прекрасном! – Я изобразил кавалерский поклон, и порадовался, что меня не видел Стас! [Почему это?] Я только вчера высказывал, что Маришка переигрывает, а теперь и сам в ту же степь. Ладно, в своё оправдание скажу, настроение было сделать Добрый День ещё для кого-нибудь!

Пока мы выходили из столовой, я заметил, как остальные старательно прикидываются слепыми и занятыми, только бы не встречаться взглядом с новичками. Но перед лифтом я не выдержал, и вспомнил пару коротких дурацких анекдотов, точно так же сделав вид, что совершенно не интересуюсь, смотрят ли посторонние! Знал, что смотрят, для того и устраивал цирк! И если кому-то стало неудобно, то только оттого, что мы отвыкли от простой истины, что мир тоже может быть забавным!

У Лу сегодня день проходил хорошо, о чём он успел написать в короткой SMSке. В моём случае всё было намного хуже. Замену сисадмину найти просто, но студент, которого нашла Маришка, мне не понравился. Я не сноб, но в глазах моего преемника читалось: «ничего не понятно, но очень интересно», так что я, в конце концов, вздохнул, и сказал:

– Если что-то ещё непонятно, Гугл в помощь, почти все вопросы с его помощью решаемы.

Студент поправил очки, и робко поинтересовался:

– Станислав Михайлович, а к вам можно будет за советом обращаться?

– Можно, но не факт, что я на месте буду, так что сам смотри. Проблем быть не должно, я все важные места подписываю. Имеются ещё вопросы?

– Имеются. Станислав Михайлович, каков порядок действий в случае очередного отключения Интернета?

– На этот случай вся эта полка и этот ящик с дисками, – я похлопал по своей коллекции литературы, может, устаревшей, но… мы оба догадывались, что Коллегию скоро прикроют. Никто не говорил об этом прямо, но всё держалось на восьмидесятилетнем основателе, а я плохой кандидат на роль «большого начальника». [Брось, у тебя полно нужных для этого качеств!] Спасибо за поддержку, Лу, но их меньше, чем требуется для этой роли.

Пока я показывал всё новичку, я пропустил обед. От Лу проскочила ещё одна SMSка, что он «с новой подругой идёт знакомиться с писателями». Пожелав ему удачи, я решил подкрепить слова делом – а именно пойти к начальнице, чтобы успеть задействовать какие-то ресурсы Коллегии в пользу брата. Дверь в приёмную была закрыта, поэтому я решил немного подождать. Судьба улыбнулась мне: ожидание скрасилось появлением Маришки.

Конечно, любимая тоже была в курсе происходящего, поэтому её образ был соответствующим: чёрный однотонный костюм, чёрные перчатки, и тёмный макияж. Настроение у девушки было откровенно приподнятое, но она умело прятала его за траурной серьёзностью; любая радость меркла перед реалиями сегодняшнего рабочего дня.

– Мариш, не видела начальницу? Чем мы можем помочь начинающему писателю? – я сразу перешёл к делу. Маришка посмотрела на меня с укором и горечью.

– Ёжик, неужели ты собираешься сделать самую роковую из возможных ошибок? Или ты говоришь не о Маленьком Ёжике, а о ком-то другом?

– Его Лу зовут. Да, я говорю о нём, а… в чём ошибка? – я напрягся, поскольку примерно знал ответ.

– Я не сомневаюсь, что твой братик станет чудесным писателем, с его детским живым воображением и солнечным взглядом на мир, но неужели ты подло вонзишь ему отравленный нож в спину, проложив дорожку… – Маришка сделала драматическую паузу. – …кумовства? Талант должен быть взращён в честности, и никак иначе!

– Он и без моей поддержки смог бы убедить Цепина. – я сказал это без особой уверенности, и первая леди Коллегии грустно покачала головой.

– Чтобы стать писателем, нужно много трудиться. Получить образование, прочитать тысячу и одну книгу, не спать ночей, теряя зрение над клавиатурой, и только так рождаются истинные шедевры! Знакомо ли это мальчику, или он наивно надеется на чудо?

– Он ещё успеет всё это узнать, но ты сама понимаешь, что у Коллегии скоро начнутся тяжёлые времена…

– Ёженька, ты у меня такой наивный! Всё, что мы сейчас можем сделать, чтобы не загубить юное дарование – познакомить с умными писателями, которые научат неофита премудростям игры со словами. Дорожкой благих намерений попадают вовсе не на Олимп.

Как ни печально, моя девушка права. Я представил себе, как брат, минуя критиков, пишет и издаёт свою первую в жизни книгу, а та получает низкую оценку, разрушая всю его уверенность в себе, и остатки репутации Коллегии. Одна из причин, по которой начальнику удавалось держать марку – строгий отбор! В особенности он ценил тех, кто до последнего уверен в себе и не пасует даже перед несправедливыми и предвзятыми судьями. Поэтому я позволил себе немного покапризничать:

– А я уверен, что у него всё получится!

Маришка картинно вздохнула:

– Не будь ребёнком, милый, кому ты делаешь этим лучше? Пусть попробует свои силы в чём-то попроще, понадёжнее, приобретёт бесценный опыт, а потом встанет на дорожку к своей мечте.

На душе стало противно: Маришка практически повторила мои недавние слова, а я понял, что слишком увлёкся помощью. Будет лучше, если мой брат сам разберётся с этой ситуацией, без жульничества.

Я должен буду сказать ему это лично.

То, что Лу находится в «писательском уголке», я понял сразу: уже в коридоре был слышан смех. На меня это тоже подействовало умиротворяюще; такой гнетущей атмосферы как сегодня, я не помнил. Зайдя в «писательский уголок», я увидел неожиданную, но очень успокаивающую сцену, посреди которой сидел мелкий с чашкой чая. В креслах и на неизвестно откуда вытащенном диванчике располагалась компания наших литераторов.

– Братиш, привет! А мы тут уже перезнакомились! Я был прав, книги пишут только хорошие люди! – как любит говорить Лу, «Апофигей подкрался незаметно». Уже тот факт, что брат сидел в кресле нашего негласного литературного лидера, когда тот с добродушной ухмылкой совершенно спокойно находился рядом на диване, напоминал, что наглость – второе счастье!

– Станислав, благодарим тебя, что привёл в нашу компанию своего замечательного брата, – кивнул он. Услышать от Хорошевского похвалу человеку, которого он знает пару часов было чем-то сюрреалистичным! Автор цикла тёмного фэнтези о гномах, похоже, не высказывался о мелком в своём излюбленном ключе. [Очень даже высказывался, но мне хватило пары минут, чтобы переубедить его!]

– Дядь Миш, а вы точно напишете об этом в новой книге? – со всей своей непосредственностью Лу повернулся к смешливому весельчаку, автору популярного дамского сериала в несколько томов. – Вы обещали, теперь не отвертитесь!

Литераторы переглянулись и дружелюбно рассмеялись.

– Даже и не думал отказываться, определённо напишу! – пожилой романист улыбнулся моему брату. – Присоединяюсь к словам коллеги, нам давно нужен был такой фантазёр, он решил проблему эпизода с виконтом и устрицами, да ещё так ловко!

Я удивился: горячо ненавистные вышеупомянутому виконту устрицы задержали очередной том «Не поддавайся панике» почти на два месяца, а мой брат нашёл решение за полчаса?! На этом сюрпризы не заканчивались, поскольку Лу кивнул в сторону незнакомой мне писательницы, и выдал:

– Стас, сядь, а то упадёшь! Прикинь, я случайно сорвал все планы нашей начальнице!

– В смысле?! – я едва успел обдумать услышанное.

– В самом прямом! Знакомься, Евгения Марковна Цепина, прошу любить и жаловать! Евгения, мой братишка Стас, без пяти минут лучший охотник за мозгами за всю историю Коллегии!

Я со стыда чуть сквозь пол не провалился! Евгения Марковна выглядела ненамного лучше меня.

– Станислав, так это тебя… простите, вас папа хотел назначить?

– Не «вас», а «тебя», мы договаривались! – Лу обезоруживающе подмигнул смущённой девушке. Я тоже поддержал её улыбкой; вынести напор моего братишки, который умудрился в первый же день устроить балаган из самой серьёзной компании в МКХ, было сложно! В итоге награда не стала задерживаться.

– Ладно, спасибо за беседу, мне стало намного легче! Стас, ты не против провести серьёзный разговор прямо здесь?

Такие вещи обсуждают в зале заседаний или в кабинете, но я догадался, чьё дурное влияние убедило Евгению Марковну так поступить. Литераторы приготовились слушать подробности, возможно примеряя наше поведение к своим персонажам.

– Стас, Лу уже всё рассказал, поэтому позволь мне тоже поделиться одной историей. – начала она. – Когда папа основал Коллегию, он был радиотехником, собравшим своих друзей. Не самая творческая специальность, согласись. Но всё получилось, потому что у него была хорошо развита интуиция, и он не побоялся ей пользоваться во благо остальных!

– Всё же я предпочёл бы закончить обучение, а потом приступить к работе.

– А давай поспорим, что всё у тебя и без курсов выйдет? – Лу никогда не удавалось взять меня на «слабо», но в исполнении Евгении это звучало убедительно. – Даю вам с Лу два контакта: писателя и ювелира, которых папа должен был посетить. Если всё пройдёт удачно…

– …с тебя желание! – вмешался Лу. Евгения рассмеялась, и кивнула.

– Желание, так желание! А если будет, как по-папиному, шесть новичков – то ещё и премию каждому, за такое не жалко.

Это натолкнуло меня на неожиданную мысль.

– Простите, так Лу тоже…

– Ага! Братишка, ты оказался полностью прав! Прежде, чем писательствовать, я займусь чем-то ещё, скажем, буду «охотником за мозгами»! Вернее, за талантами. А в свободное время буду пробовать разные сюжеты, меня советами уже нагрузили!

– Марина лопнет от зависти, корона просвистела мимо её осветлённой макушки, – Хорошевский напомнил о своём характере этой язвительной ремаркой. – Надо отдать должное Лу, он отговорил меня от мысли увозить своё любимое кресло. Прорвёмся, товарищи!

Возвращался домой я как во сне: мой брат умудрился зайти в клетку к голодным львам, и заставил их мурлыкать! Из всех талантливых сотрудников Коллегии, писатели заставляли нервничать больше остальных, но сегодня общение с ними было лёгким, как с фотографами.

– Пункт три, хорошее разруливание сложной проблемы, выполнен! – заявил он, когда мы покинули Коллегию.

– Какой пункт?

– Три пункта хорошего утра! Вернее, хорошего дня! Я обещал себе, что сегодня будет самый хороший день, и выполнил это обещание!

Я не выдержал, и тоже рассмеялся. Когда мы проходили мимо золотого спорткара, то столкнулись и с его хозяйкой.

– Мариш, здравствуй! Ты не поверишь, что Лу сегодня устроил! Он теперь тоже с нами работает!

Маришка ответила нам широкой улыбкой:

– Евгения Марковна мне уже всё рассказала, от всей души поздравляю вас…

– И ещё я спас Коллегию от закрытия! – Лу снова перебил мою девушку, в этот раз удачно: она поперхнулась словами, но вышла из положения, послав нам воздушный поцелуй, и скрылась в машине.

– Ты специально сказал это, чтобы её смутить? – я толкнул в бок слишком довольного выходкой братишку.

– Ага! Коллегию на самом деле и спасать не надо было, Евгения всё обязательно разрулит, а мы ей в этом поможем! Что скажешь насчёт праздничной пиццы?