Страховка от жизни

– Когда? Сразу после убийства?

– Ага, – радостно закивала Любка. Она почувствовала, что я склонна им поверить и одежку, бог даст, отбирать не стану. – Она пакет в мусорный бак запихнула. А мы там кое-что просматривали… Вот и нашли. Вещи-то новенькие прямо. А убийцу-то эту, паскуду, мы в тот день видели, – подхалимским голоском, желая мне понравиться, пропела Любка. – Она как оглашенная вверх помчалась. А замок на люк она, видать, заранее свой повесила. Я обратила внимание, что замок новый совсем появился. Незадолго до того, как Калякину-то убили. Вот. Но мы и взаправду ни при чем. И милиции все честно рассказали. Только про юбку с кофтой умолчали. Но ведь, если бы сказали, так у меня бы их отобрали? А мне ведь носить нечего совсем. Дорого-то все как сейчас. Разве накупишься? – голос Любки стал жалостным.

– Любовь Николаевна, вы опять за свое? Вы же мне сколько раз обещали, что пить бросите? Нет, вероятно, я все-таки буду настаивать, чтобы вас лишили материнства, – вмешалась в разговор появившаяся совершенно внезапно Ленка. – Ваш Лешка вечно голодный ходит, а вы пьете. Как вам не стыдно? – укорила моя подруга алкоголичку. Ох, воспитательница, что с нее возьмешь.

– Так мы на свои кровные пьем, – насупился Любкин сотоварищ.

– Граждане собрались продать кукурузу, которую раздобыл Леша, и купить на вырученные деньги бутылку, – не удержалась и доложила обстановку я.

Ленка извлекла из сумочки деньги, показала алкашам:

– Кукурузу я у вас покупаю. А деньги отдам Наталье Васильковой. Она хоть Лешу накормит. Давайте сюда. – И подруга конфисковала авоську.

– Подержи, Тань. – Ленка достала из сумочки полиэтиленовый пакет, переложила кукурузу в него.

Физиономии у Любки и ее сожителя сквасились, но спорить с учительницей сына они не решились. Тем более что эта учительница с милицией знается. Хорошо еще, что майку с юбкой не отобрали. И парочка решила побыстрее скрыться с наших глаз.

– И что ты с этой кукурузой делать собираешься? – усмехнулась я, когда мы направились в подъезд.

– Не знаю, – честно призналась Елена. И тут же предложила: – Давай Калякиным отнесем. Наталья сварит. Заодно и Лешка поест. Но послезавтра на педсовете я поставлю вопрос о лишении Стружкиной материнских прав. Она меня достала.

– Да, штучка уникальная. – Я решила поставить точку на обсуждении неправильного поведения госпожи Стружкиной и перевела разговор на интересующую меня тему: – Ну и как тебе роль сыщика, Елена Михайловна?

Ленкино настроение мгновенно переменилось в лучшую сторону, и она возбужденно затараторила:

– Тань, короче, я выполнила твое поручение и обошла все квартиры, расположенные напротив калякинских окон. Практически все, кто был в тот момент дома, говорят одно и то же. Блондинка в блестящей майке и красной юбке выбросила Настю из окна. Почти все, кто оказался свидетелем происшествия, обратили внимание на окна только тогда, когда Калякина закричала.

Я шумно вздохнула, ужасно разочарованная. Но моя славная подруга Ленка, несравненный мой Коломбо, подготовила мне сюрприз:

– Тань, ну, я же не сказала «все». Я сказала – «почти все». А это не одно и то же.

Я остановилась и взглянула на подругу. В ее глазах прыгали чертики. Она была жутко довольна собой, несмотря на то что пару минут назад убивалась по поводу ужасных родителей Лешки Стружкина.

– Там такой свидетель ценный есть! Умереть – не встать. Не сойти мне с этого места, если ты сейчас не подпрыгнешь до потолка.

Меня поведение подружки развеселило. Ленка так увлеклась детективным расследованием, что стала похожа на девчонку-сорванца.

– Уймись, Песталоцци. Педагогу не пристало так выражаться.

Ленка немного смутилась:

– Я же просто обрадовалась. Представляешь, звоню я в двадцать восьмую квартиру. Открывает брюнетка. Шикарная такая. Волосы роскошные. Прямо как киноактриса.

– Короче, Склифософский.

– Фу-у, Таня, какая ты зануда сегодня. Ты не даешь мне слова сказать, не позволяешь успехом насладиться. А если короче, то живет в этой квартире инвалид.

– Хм, то киноактриса с шикарными волосами, то инвалид.

– Дослушай сначала. Брюнетка – родственница инвалида. Она ему по хозяйству помогает. Я так поняла. А инвалид там постоянно живет. У него ног нет. Вот он сидит в инвалидном кресле и от нечего делать в окошко смотрит. Причем в бинокль. Как тебе это нравится?

– Ну?

– Что «ну»? Он видел, как злодейка перед убийством положила в кухне на подоконник магнитофон. Ма-аленький такой магнитофончик. А после убийства она его забрала. Не было никакой ссоры. Мистификация.

Так я, впрочем, и думала с самого начала. Не случайно женщина, которая решилась на столь дерзкое преступление, оделась так ярко. Для чего? Значит, хотела, чтобы ее запомнили. И знала, что в гардеробе Эммы такие вещи имеются. Так что скорее всего теперь бедную Эмму следует искать в бочке с цементом на дне Волги, к примеру. Или в каком другом, столь же малодоступном месте. Такая перспектива мало радовала. Впрочем, пока это всего лишь домыслы. Я на несколько мгновений задумалась и не слышала, что еще продолжала говорить моя подруга.

– …Вот он и сказал, что убийцу Ириной зовут.

Последняя фраза меня поразила:

– А он откуда знает? В бинокль увидел, как на лбу убийцы имя высветилось?

Ленка вытаращила глаза. Развив бурную детективную деятельность, она и не заметила, когда потрясающий свидетель переступил грань реальности.

Моя помощница была обескуражена и чувствовала себя посрамленной. Я усмехнулась.

– Ладно, Коломбо, разберемся. Придется еще раз сейчас к нему идти.

Ленка с явным сожалением покачала головой:

– Сегодня не получится. Сергей Павлович только позавчера из больницы выписался, у него инфаркт был. Как увидел происшествие напротив своих окон, так сразу сердце отказало. Он же такой больной, его жизнь на честном слове держится. И родственница Матвеева, Марина, которая ему по дому помогает, она, кстати, студентка мединститута, меня буквально выпроводила. Просила его не беспокоить больше, сказала, что сейчас сделает ему инъекцию, и он будет отдыхать.

Ничего, время терпит. Я подумаю об этом завтра.

Катенька ужасно обрадовалась, увидев целый пакет кукурузы:

– Ой, как здорово. Я ее так люблю, так люблю. А тетя Ира сказала, что когда мы разбогатеем, то она мне купит целый мешок кукурузы.

– Какая тетя Ира?

– Папина сестра. А я сказала, что мамка тогда ругаться будет. А тетя Ира сказала, что мамка не узнает. – Девочка весело болтала, забыв про обожженную ногу.

Я невольно взглянула на свою подругу, а она на меня. Ирочка мечтала разбогатеть и была уверена, что Настя об этом знать не будет. В каком случае Настя могла не узнать? Вот именно. Так мы с Ленкой в тот момент и подумали.

Кажется, у кого-то мысли сегодня сходятся. Бывает же!

– Ирина почему-то считает, что Роман обязан ей помогать. Ей вечно не везет с кавалерами, которые все почему-то норовят сесть ей на шею. То сирота, то безработный, обиженный и несчастный. А сироте, между прочим, под тридцать… Ромка безотказный, и Насте, разумеется, все это не нравилось. Еще бы: сами концы с концами еле-еле сводили. Двое детей все-таки, попробуй их прокорми в наше время. – Наталья поднялась и ткнула вилкой варившуюся кукурузу.