Между мирами-7: Связующее звено

Глава 8. Пролетариат вне закона

– Что с Эдмоном? – добродушного вида женщина с морщинистым лицом прямо при нас расспрашивала смуглого.

Мы сидели на втором этаже одного из маленьких домиков не далее, чем в ста метрах от места побоища. Тихо потрескивали дрова в камине, который здесь служит дополнительным источником тепла.

– Перевязали, – все еще искоса поглядывая в нашу сторону, ответил смуглый. – И Савву тоже.

Бабуля Четти кивнула и отпустила парня. Тот прошмыгнул мимо нас, прижимаясь к стене, чтобы не задеть ненароком. Теперь мы его пугали. За нашими спинами хлопнула дверь, и в комнате остались только мы втроем.

Начинать разговор никто не спешил. Дитер, как и я, был поражен скоростью, с которой эта добродушная бабуля разрулила ситуацию. Она явно пользовалась здесь влиянием, хотя была больше похожа на тех, кто продает молоко на рынке.

Но это впечатление – поверхностное. Чем дольше я смотрел на бабулю Четти, тем больше находил мелких деталей, которые меняли представление о ней по факту.

Она носила брючный костюм, скроенный по фигуре. Неброский, но он был ей к лицу. На пальцах из всех возможных украшений она носила лишь обручальное кольцо. Широкое и толстое, которое с натяжкой можно было назвать перстнем, настолько массивным оно казалось.

Лицо бабули, покрытое морщинами, оставалось ухоженным, и выглядела она на свой возраст, но при этом свежо, без усталости в глазах и уголках рта, как это обычно бывает у стариков.

Пока я рассматривал ее, мадам Четти внимательно смотрела на нас. Больше на меня, чем на Дитера. И, наконец, сказала:

– Да, теперь я вижу, что это действительно вы.

– Я? В смысле, кто – я?

– Барон Абрамов, – голос у нее звучал ровно, не надтреснуто и не сухо. – Только давайте начистоту – дворянского в вас, как во мне датских кровей. То есть, ни капли, – теперь она улыбнулась. – Но мне это неважно. Всего лишь проверяю свою интуицию.

– А вы хорошо говорите по-русски, – сказал Дитер, отвлекая ее внимание на себя.

– Германец, да? – улыбнулась пожилая женщина. – Какая у вас интересная компания. Скажите, а вам кто-нибудь еще указывал на то, что у вас совершенно не дворянский вид?

– Э-э-э…

– Бросьте, я все понимаю. Судя по всему, у вас жизнь очень интересная, как и у меня. Поэтому я не держу зла на вас, что вы постреляли моих людей – все они живы, слава богу. А вы уж не злитесь на старуху, ладно.

Мы с Дитером переглянулись, и я пожал плечами. Потом кивнул, приглашая его наконец-то задать интересующие его вопросы, но бабуля Четти опередила нас, высказав фактически официальное приглашение к беседе по существу:

– И все же вы пришли не послушать мои рассуждения.

– Мы по поводу вашего внука, – удалось наконец сказать Дитеру.

– Я думала, у барона ко мне вопросы, – вежливо улыбнулся женщина.

– Нет, я лишь сопровождаю моего друга. Прошу, выслушайте.

– Как это мило! – воскликнула бабуля Четти. – И в то же время – жутко загадочно. Барон и … простите, не знаю род вашей деятельности.

– Я ростовщик.

– Просто вы оба как из похоронного бюро, – ее пальцы быстро указали на нас, а в глазах горел задорный огонек. – Могу посоветовать хорошего портного.

– Если только он может обеспечить мне минимум четыре костюма в месяц. Они так быстро приходят в негодность, – продолжил я ее шутку.

– Мне нужен Вани, – перебил меня Дитер. – Я слышал, что он ваш внук.

Пожилая женщина расхохоталась, запрокинув голову. Она сидела напротив окна и ее седые волосы, уложенные аккуратными локонами, дрожали от ее смеха. Но бабуля Четти быстро взяла себя в руки.

– Милый, здесь все – мои внуки, – все еще посмеиваясь, сказала женщина.

– Кажется, ты угадал, фройнде, – поежился Дитер.

– Угадал? Да нет же!

– А о чем был спор, позвольте узнать? – полюбопытствовала бабуля Четти.

– Не было никакого спора. Но поведение людей показалось мне странным, – объяснился я. – И потому я предположил, что вы не просто бабушка для Вани.

– Тяжело, когда с интуицией и разумом ты в этом мире совсем одна, – вздохнула женщина. – Вы обратили внимание, что здесь нигде нет полиции?

– Не посмотрел даже, – ответил я.

– А то, что жизнь у нас все равно идет своим чередом, заметили, надеюсь?

– Конечно. Намекаете, что сами справляетесь?

– Естественно, сами. И на предприятиях – тоже сами. Профсоюзы – это наше все.

– Но разве главы профсоюзов не куплены владельцами предприятий? – спросил Дитер.

– Только не я, – без заминки ответил бабуля Четти. – Я честна со своими людьми и делаю все, чтобы они работали хорошо взамен на хорошее к ним отношение. Вы ведь не знаете, что творится на некоторых фабриках, правда, барон?

– Доводилось бывать на одном заводе…

– Та-ак, – выжидательно протянула женщина. – И что же?

– У меня там было дело иного рода, но мне показалось, что работа идет вполне неплохо и недовольных нет.

– А где это вы были?

– В столице. На производстве труб.

– Бросьте, барон. Всем известно, что в столице другой уровень. Мы – не столица. У нас многие фабрики работают, как и сто лет назад.

– Это как?

– Барон, вы меня разочаровываете. Женитесь на принцессе, но не знаете при этом таких простых вещей. Мы все любим императорскую семью, а вы кажетесь мне с каждым вашим словом все менее подходящим для нее человеком.

– Я здесь не для светских сплетен, знаете ли, – жестко ответил я. – Мы пришли с конкретным делом. Вы – дама занятая, как я посмотрю. У нас времени тоже мало. Я признателен, что вы решили всем известное недоразумение миром и очень это ценю. Но давайте не будем переходить на личности!

– Может я и ошиблась в вас… – женщина немного выпятила нижнюю губу. – Я готова взять свои слова назад. Надеюсь, вы не в обиде на меня.

– Не вижу причины обижаться.

– Давайте к делу уже, – нетерпеливо пристукнул тростью Дитер.

– Видите ли, господа из столицы, наши фабрики известны по всей стране. Костюмы и пальто. Оружие от крохотных, почти игрушечных, – из ее рукава прямо в ладонь неожиданно выпал маленький двуствольный пистолетик. Она продемонстрировала его нам, а потом положила на стол. – До внушительных танковых пулеметов. И много чего другого тоже делают. А знаете, что объединяет их? – женщина выдержала короткую паузу. – То, что мои «внуки» там работают. А я их защищаю. Именно поэтому они встретили вас так грозно. Именно поэтому я сижу здесь, в этом лабиринте – и почти не выхожу. Потому что в любой день могут прийти гости.

– Мы поняли намек, – кивнул я. – Мы вас не видели. Не знаем. И уж тем более не представляем, как сюда попасть. Не уверен, что когда мы пойдем назад, нам стоит надевать мешки на голову…

– Нет, я однозначно в вас ошиблась, барон! – снова расхохоталась пожилая женщина. Она позвонила в колокольчик, предварительно посмотрев на часы. – Время обеда, почти пропустила, – с легким сожалением добавила она. – В моем возрасте вредно нарушать распорядок.

Не прошло и полминуты с ее звонка, а в комнату уже внесли поднос с сэндвичем. Запахло чесноком. Рядом с подносом очутился и бокал красного вина, заполненный наполовину.

Бабуля Четти сперва откусила сэндвич, потом отпила из бокала, не спеша, явно испытывая наше терпение. Дитер, к счастью, молчал.

– Значит, вам нужен Вани, – произнесла женщина и причмокнула губами, отложив еду в сторону, – этот сукин сын Вани.

Ее взгляд стал колючим и холодным – я понял, что тот, кто назвал его внуком бабули, явно не знал текущей ситуации в ее «семье».

Глава 9. Блудный внук

Если бы меня попросили кратко охарактеризовать бабулю Четти, я бы назвал ее чрезвычайно колоритной. Не какая-то добродушная итальянская бабушка. Настоящий дракон, который охранял одну большую семью.

Были отщепенцы и в ней – одним из них оказался Вани. Ситуация для нас сложилась донельзя благоприятной. Отношения с горе-внуком оказались настолько расстроенными, что, узнав о наших к нему вопросах, бабуля лишь махнула рукой:

– Если бы он был одним из нас, я бы просто выставила вас за дверь, не сказав ни слова. Но он нарушил данное им слово защищать и беречь семью. Поэтому я не вижу препятствий для вас.

Она сообщила нам адрес. Мало того, что Вани выгнали из семьи, его выселили из этого уютного, но запутанного лабиринта. Он перебрался жить куда-то в город, неподалеку от швейной фабрики, что стояла у противоположного берега Клязьмы.

– Мне кажется, вы можете добраться пешком, не так здесь и далеко, – сообщила нам бабуля Четти. – А теперь вам пора.

Она снова взяла в руки колокольчик и нас пригласили на выход. А на улице, где уже хлопьями валил снег, нас поджидал мальчишка:

– Ты будешь нас провожать? – улыбнулся я ему.

– За рубль покажу направление, за два – провожу.

– Ах ты маленький… – Дитер замахнулся на него тростью, но парнишка нахально смотрел на него. С вызовом – попробуй, ударь.

– Предлагаю судьбу не искушать, – ответил я, посмеиваясь, и вытащил из кармана пальто двухрублевую купюру.

– Очень мудрое решение, – парнишка отвесил поклон, и я уже не смог сдержаться от хохота.

– Транжира, – процедил Дитер сквозь зубы, однако, беззлобно. – Чего встал? Веди! – прикрикнул он на мальчишку.

Тот проверил деньги, аккуратно сложил их и сунул за подкладку своего кепарика. А потом, весело насвистывая, повел нас за собой.

– Глупые вы все-таки, – заявил он примерно посередине нашего пути в лабиринте белых домов.

– С чего это ты взял? – поспешил спросить я, пока немец не треснул мальчишку тростью.

– Как с чего? Вы же ищете Вани на самом деле. А почему-то пришли к бабуле.

– И? – холодно полюбопытствовал Дитер, всем видом показывающий, как бесит его этот сопляк.

– О мио дио! – тот картинно взмахнул руками, едва не сбив при этом кепку со своей головы. – Как можно искать одного человека, а спрашивать при этом другого? Я не понимаю вас!

– Просто бабуля более известна, и вообще мы думали, что она на самом деле его родственница, – сказал я. – Откуда ты знаешь, что нам нужен Вани? Подслушивал?

– Как будто это так трудно, – весело фыркнул мальчишка. – Если бы вы сразу сказали, что ищете Вани, вам бы прямо на улице все про него высказали. Какая он сволочь.

– А что он сделал не так?

Парнишка вышел на тротуар после бессчетного количества арок и проходов. Указатель на доме говорил, что это Третья Полевая. Но ни треугольной площади, ни каких-то других знакомых элементов городского пейзажа я не заметил.

А вот снега нападало уже минимум сантиметра три. Людей стало больше, а парнишка, выцепив взглядом какую-то знакомую в толпе, коснулся пальцами козырька, вызвав при этом у светловолосой девочки румянец на щеках.

Он напомнил мне Мишу. Майкла, мальчишку того же возраста, который своим невнятным сленгом вызывал бурю злости со стороны взрослых, но при этом имел невероятных успех у противоположного пола.

Тот еще засранец – но постоянно крутился возле меня и компании, чувствуя себя взрослым при этом. Здешнему мальцу такого не требовалось.

– Об этом не принято говорить, – ответил он. – Если найдете Вани, спросите у него. И он скажет, что натворил. Если захочет. Его для нас больше нет.

– Блудный внук не вернется в родную обитель?

– Его не примут. Он вне семьи, – голосом, который звенел металлом, проговорил мальчишка. – Пройдете по улице прямо, – он указал нам раскрытой ладонью направление, – потом свернете к реке и по следующей улице доберетесь до моста. А там и до фабрики недалеко. Поспрашивайте там – и найдете.

– А если не найдем? – настороженно спросил я после размытых объяснений.

– Найдете, – отмахнулся мальчишка и быстро скрылся в толпе, даже не попрощавшись.

– Найдете… – передразнил его Дитер и, взмахнув тростью, звонко стукнул ей в брусчатку. – И где нам спрашивать…

Но все же он зашагал в указанном направлении. Ни бабуля, ни мальчишка нас не обманули. Мы свернули на соседнюю улицу, которая шла ближе к реке, поднялись на мост, стоявший не далее, чем в полукилометре от Моста Двухсотлетия и меня снова пробило на ностальгию.

– Интересно даже, как нам хватает всего одного моста. И во Владимире, и здесь, – задумчиво проговорил я.

– Одного моста через реку? Шутишь! Там же не протолкнуться!

– Утром и вечером – есть немного. А так – хватает. Вроде бы, – я пожал плечами. – Обещают построить второй во Владимире уже сколько лет.

– Не рассказывай мне эти ужасы, – Дитер презрительно скривил губы. – Там, должно быть, и Портовый район крохотный?

– Там нет порта.

– Вообще?

– Абсолютно. И Восточной Ярмарки. И Суздаль там – отдельный город.

– Так, хватит, фройнде, хватит, прошу, – он демонстративно поднял ладонь, призывая меня остановиться. Мы уже были примерно посередине моста. – Мы живем в великой стране, посмотри только. И ты говоришь, что есть где-то точно такая же, в которой все много хуже?

– Нет, почему же сразу «много хуже»? Мы покорили космос и…

– Люди живут от этого лучше? – тут же спросил Дитер.

– Нет, но…

– Дольше?

– Нет…

– Перестали работать? – наседал на меня немец.

– Мы выиграли космическую гонку! – выпалил я, и несколько человек удивленно обернулись на меня.

– А что это? Что за состязание?

– Наша страна и еще одна в прошлом веке запускали в открытый космос корабли, проводили исследования. Искусственные спутники. Высаживали на Луну и Марс машины.

– Угу, – Дитер задумался. – Значит, вы колонизировали наш спутник? И еще одну планету?

– Нет, – уже в который раз повторил я.

– Шайсе! – выругался ростовщик. – А на кой это все тогда? Люди лучше не живут. Пространства для жизни больше не стало. Оно не стало более удобным.

– Я не знаю, – ответил я.

– Безумный мир. Просто безумный!

– И все же я по нему немного скучаю, – добавил я, внезапно ощутив настоящую тоску по собственному миру.

– Понятно, родина. Ладно, – немец похлопал меня по плечу. – Хорошо, что мы с тобой не такие безумцы. Просто только что выбрались из итальянского квартала, где нас могли порезать и оставить истекать кровью за то, что мы искали какую-то бабку.

– Абсолютно нормальная история, – кивнул я.

Мы пересекли реку, вовремя миновав путь следования небольшого грузового корабля. Тот обдал черным выхлопом мост, и кто-то из пешеходов, не успевших отскочить в сторону, закашлялся.

Второй ковровский мост были длиннее того, что строили к двухсотлетию города. Этот проходил над набережной и врезался глубже в застройку – даже два ряда домов разделял между собой.

Людей здесь сновало еще больше, и мы с Дитером остановились. Похоже, что ситуация повторялась – разве что мы были чуть ближе к цели.

– Где и кого мы будем спрашивать? – поинтересовался я у ростовщика. – Мы не знаем, кем он работает. Или работал. Едва ли он такая известная личность, что нам сразу скажут, где его стоит искать. И полиция тут не поможет – только привлечем ненужное внимание.

– Тогда по кабакам? – предложил Дитер.

– По кабакам, – со вздохом согласился я, понимая, что лучшего предложения за сегодня уже не поступит.

Глава 10. Изгнанник

Ходить по околофабричным кабакам в черных пальто – все равно что шутить на похоронах. Внимания будет предостаточно, но нежелание видеть такого гостя будет увеличиваться с каждой минутой.

Рабочие кварталы из-за особой специфики трудодней всегда полнились людьми. Посменный график, несмотря на предупреждения бабули Четти, соблюдался. Во всяком случае, будь здесь все так плохо, как она пыталась показать, работяг на улицах я бы не увидел вовсе.

Но наша проблема сохранялась. С нами не желали разговаривать, вежливо, а иногда и не очень, отмахиваясь. Завсегдатаи в кабаках уже были не в состоянии говорить, а персонал заведений и вовсе нас старательно игнорировал.

– Да что же за… – выругался Дитер, когда мы вышли уже, наверно, из десятого кабака. – Не может его никто не знать!

– А если он и правда затворник? – я пожал плечами. – Его выгнали, он ни с кем не общается. Зачем ему другие люди, когда он, вероятно, скучает по своей семье. Во всех смыслах, – добавил я и обернулся на итальянский квартал. И тут меня осенило. – А если и правда так?

– Думаешь, что Вани, который вместе с Тарасом занимался тоннами золота – сентиментальный засранец? – недоверчиво спросил Дитер, повернувшись вместе со мной в сторону противоположного берега реки. – Слабо верится.

– Но если так? Тебя тоже сентиментальным не назовешь, – прищурился я. – И все же твоя таверна носит название «Дохлый удильщик». Не говоря о том, что ты как-то раз упоминал о желании побывать на родине.

– Ладно, уговорил, – раздосадовано махнул рукой ростовщик, переложив набалдашник трости в другую ладонь. – Что тогда? Как нам его искать?

– Из кабаков нас почти что прогнали. И едва ли его там знают, – принялся рассуждать я. Несколько дней, проведенных вместе с Быковым оставили после себя кое-какой отпечаток. – Если допустить, что он и правда сентиментальный, то наверняка снял жилье с видом на место, где он когда-то жил.

– Звучит логично, но… – Дитер повернул голову так, что щелкнули позвонки: – Как думаешь, сколько здесь апартаментов?

Мы стояли посреди улицы, отделяющей прогулочную часть набережной от жилых домов. Если набережная была шириной не меньше двадцати метров и вдобавок возвышалась над рекой, то улица напоминала небольшой проезд и четко очерчивала длинный ряд четырехэтажных домов.

За ними, чуть выше по склону, расположился уже более рваный, с широкими пространствами внутренних двориков, ряд таких же четырехэтажек. Суммарно наш план поиска теперь включал десятков пять таких домов, в каждом из которых было от двух до четырех подъездов.

Идея сразу же показалась мне невыполнимой. Предстояло ее как-то упростить, потому что сотни квартир, из которых сдавались, быть может, от силы десять – да еще и переехал этот парень сюда не одну неделю назад.

– Слишком сложно, – согласился я. – А есть какие-нибудь конторы, которые занимаются сдачей жилья в аренду, посредники?

– Едва ли они помогли такому человеку, как Вани, – ростовщик покачал головой.

– Так что же, сдаемся?

– Конечно же, нет! – воскликнул ростовщик. – Идем!

Идея Дитера оказалась донельзя простой. Он не собирался обходить все жилые квартиры, какие только были, но предположил, что комбинация из верхнего этажа с видом на реку и просторный внутренний дворик – это именно то, что искал Вани.

Сперва я отнесся к этому с недоверием, но ростовщик был не понаслышке знаком с методами полиции, а потому решил комбинировать официозность внешнего вида и нашу с ним представительность. Меня он попросил ничего не говорить, а просто подыграть ему, устроив небольшое представление в паре дворов.

Отсутствие «дворянизма» в моем лице видела только итальянская бабуля, а для остальных можно было добавить немного чопорности, задрать подбородок повыше – и вуаля. Наглый и надменный паренек мгновенно обретал статус, а немец-помощник, трясущий официальными документами перед лицом простых людей, развязывал языки куда эффектнее, чем сама полиция.

К слову, здесь к правоохранителям относились с куда большим подозрением. И лишь убедившись, что в документах Дитера нет ни слова о полиции, начинали говорить.

Временами рассерженные, что их отвлекли от повседневных дел, иногда спешащие, но вынужденные остановиться, люди попросту были вынуждены говорить с ростовщиком. Чаще всего я слышал то, что ожидал: нет, никаких новых жильцов в доме не появлялось, квартиры никто не сдавал.

В то же время я понимал, что этим людям совсем необязательно говорить правду. Но отчего-то мне казалось, что все они были с нами честны. После пары-тройки таких бесед немец устало выдохнул.

– Всего полчаса, а три дома мы уже исключили, – он достал платок и промокнул шею. – К тому же я чувствую себя цирковой обезьянкой.

– Зато это лучше, чем стучаться по всем квартирам.

– М-да, – немец присел на деревянную скамью. Мы с ним стояли посреди дворика, образованного двумя П-образными зданиями. –

– А если ему донесли? Что по району ходят двое и ищут.

– Едва ли. Это могли бы сделать только сами итальянцы. Более того, я думаю, что местные прекрасно знают о порядках в их квартале. И что если оттуда кто-то перебрался по эту сторону реки, то на это есть веская причина.

– Умеешь ты убеждать.

Мы прошли еще пару таких же домов, где провели точно такие же беседы. Дитер начинал терять терпение – день клонился к закату, а наши поиски были все так же далеки от успеха, как и утром.

– Постойте! – окрикнул он еще одного местного.

Вид у него был малость потрепанный – пальто выношено, хотя и не до дыр, а волосы всклокочены так, точно он лег спать с мокрой головой. Взгляд почти черных глаз казался пустым. Но все же он привлек мое внимание тем, что отличался от простодушных работяг.

Чем именно – я никак не мог понять, потому что внешние, едва заметные отличия заставляли меня рассматривать его так пристально, что он даже не слушал Дитера.

– Со мной что-то не так? – спросил он, глядя на меня. Немец тут же замолчал.

– Нет, все в порядке, – рассеянно проговорил я.

– Кто прислал вас? – лицо его стало жестким. Я же наоборот, расслабился.

– Нас никто не посылал. Мы сами тебя ищем. Вани, верно? – тот кивнул. – Мы хотим поговорить.

– Надо же, поговорить, – он скривил губы. – Давненько этого не случалось.

После этого парень посмотрел на нас двоих, смерив взглядом с головы до ног сперва меня, потом Дитера.