Путь чести

Глава 2

Один болтун, сильно докучавший Аристотелю своим пустословием, спросил его: «Я тебя не утомил?»

Аристотель ответил: «Нет, я не слушал».

Исцеление прошло успешно. Наверное. Вторушу пару минут выгибало дугой и трясло, а затем он неожиданно и вовсе потерял сознание. Немного испугавшись такого эффекта, я запустил диагностическое плетение, которое показало, что всё в порядке. Просто организм у парня был очень сильно истощен, вот и вырубился. Но несколько часов сна, и всё будет в порядке.

Себя решил пока не лечить – подождать до дома. И дело не в том, что сил не хватало. Просто подумал, что с не до конца зажившей травмой можно получить освобождение от гимназии хотя бы на несколько дней. А освобождение нужно. Мне просто необходимо сделать небольшой перерыв, посидеть дома, подумать и поработать над кое-какими артефактами.

Стоило мне только лечь на свою койку, как в палату буквально ворвалась Добромила. Да не одна, а с каким-то вооружённым мечом мужиком. Но, не увидев врагов, Целительница огляделась, запустила пару каких-то диагностических техник и бросила на меня укоризненный взгляд. Я же в ответ лишь виновато развел руками.

Отпустив охранника, женщина провела более полный осмотр бессознательного Вторака. Используемые ею техники следовали одна за другой, но сильного удивления я не заметил. Не в первый раз такое тут вытворяю. Разве что, закончив осмотр и убедившись, что с парнем всё в порядке, Добромила ещё раз посмотрела на меня. И в этом взгляде читалось явное желание разобрать одного присутствующего здесь боярича на запчасти, чтобы выяснить, как он устроен. Я даже непроизвольно поёжился.

Но, так и не проронив ни слова, Целительница покинула палату, оставив меня наедине со своими мыслями. Правда, мысли эти были какими-то ленивыми и однообразными. А потом я и сам не заметил, как заснул.

Проснулся оттого, что кто-то осторожно тряс меня за плечо.

– Егор?

– Вечер добрый, боярич! – радостно улыбнулся Зареченский. – Ну и напугал же ты нас. Боярышня Василиса до сих пор места себе не находит. А Ирина ругается на каких-то старых дураков и постоянно готовит. Причем с таким злым лицом, что мне совсем не хочется её готовку пробовать.

Я тоже улыбнулся. Даже не ожидал, что буду настолько рад видеть этого человека. Да и упоминания о Василисе и Ирине отозвались теплотой в душе.

– Привет, Егор! – поздоровался я. – А Эльза что делает?

– А немка на пару с китаянкой тренируются постоянно. Лупят друг друга так, что даже мне страшно.

– Тренироваться полезно, – хмыкнул я. – А ты приехал меня забрать?

– Я бы с радостью забрал, боярич, да Добромила не велит, – развёл руками воин. – Говорит, что не раньше, чем завтра домой тебя отпустит.

– Завтра тоже неплохо. Сегодня хоть отосплюсь с запасом. А скажи мне, Егор, что сейчас в роду творится? Слышал я тут, – я кивнул в сторону спящего Вторуши, – что разборки были…

– Да никто ничего толком не знает. А кто что-то слышал или видел, тот молчит. Приказали, видимо. Только слухи… Но их, уж прости, пересказывать не хочу. Ясности не внесут, а вот сумятицы добавить могут. Знаю лишь, что Иван Васильевич уехал куда-то. Говорят, надолго.

– А Василиса? Ничего не говорила?

– У боярышни сейчас только о тебе голова болит, – лукаво улыбнулся Егор.

– Понятно, что ничего не понятно, – улыбнувшись в ответ, произнёс я. – Я тут одну версию событий уже услышал… Но хотелось бы и про настроения в роду узнать.

– Не знаю, боярич. Прости, – пожал плечами парень и с неприязнью покосился на спящего Вторака. А затем ещё и с явной укоризной в голосе добавил – Не хочу попросту языком трепать. Не дело это.

– Ну, да и ладно. Потом разберёмся. Может, Васька чего узнает. Нам теперь о другом надо думать.

– Это о чём же? – заинтересовался Егор.

– Как жить дальше, – улыбнулся я. – Иван Васильевич уехал. Боярин Михаил нас не жалует. Точнее – не жалует он, в основном, меня, но думаю, что и соратников моих не особо любит. Но главный вопрос – это даже не как жить, а на что. Мне и так-то содержание копеечное боярин Иван выделил, а теперь и его вряд ли увидим. Вот, кстати, Егор, а тебе-то кто жалование платит? И платят ли вообще?

– В этом месяце заплатили как всегда, да ещё и боевых добавили. Как положено. А выдают деньгу в казначействе рода. Там же и тебе, боярич, должны содержание выплачивать.

– Боевых? – заинтересовался я.

– Ага. У нас ведь как: в мирное время жалование одно, если в поход пошёл, то доплачивают. А если в бою побывал, то боевых денег добавляют. Вот и мне выдали.

– Хм… А мне, получается, боевые не положены…

– Почему не положены? – искренне удивился воин. – Всем дают.

– Всем, да не всем. Иван Васильевич ничего не говорил.

– Ты уж прости, боярич, – хмыкнул Егор, – но не того полёта ты птица, чтобы глава средней ветви тебе лично деньги выдавал. Он, скорее всего, и думать о том не думал. У бояр голова о другом болит.

– И что же делать? – растерянно спросил я. Не то чтобы мне так уж были нужны эти боевые… Да что я несу – нужны, конечно! Ещё как нужны! Сейчас каждая копейка на счету, потому что неизвестно, получится ли в ближайшее время заработать. А на мне дом висит, который постоянного содержания требует. И на шее у Василисы сидеть не хотелось бы.

– Так в казначействе спросить надо, – без тени сомнения заявил Зареченский. – Если деньги за бой начислили, то выдадут сразу. Если вдруг забыли, то начислят.

– Как всё просто получается, – скептически усмехнулся я. – Пошёл, спросил, и всё выдали.

– Ну а что тут сложного? Просто и есть. Вот завтра выпишут тебя, боярич, да в казначейство и зайдём. А ещё лучше – заедем. Кондратия возьмем с пролёткой, для статуса твоего.

– Ну, раз так, то попробуем, – согласился я, – попытка не пытка.

– Вот это верно, – заулыбался Егор и поднялся со стула. – Тогда ты отдыхай, боярич, отсыпайся. А я пойду. А завтра утром с Кондратием за тобой заедем. Выздоравливай!

– Спасибо, Егор! До завтра!

– Бывай, боярич. Не болей! – махнул рукой воин и направился к выходу. Но прежде чем уйти, бросил ещё один неприязненный взгляд на спящего Вторушу. И чем ему, интересно, этот парень не угодил? Впрочем, подумаю об этом завтра. А сейчас и в самом деле не мешало бы поспать.

Но сразу же поспать не получилось. Молоденькая медсестра прикатила тележку с обедом. При этом она так задирала нос и старательно не смотрела в мою сторону, что я даже попытался вспомнить, не обидел ли её чем Маркус до меня. Но нет. Девушка была абсолютно незнакомой. Впрочем, все мысли о её странном поведении вылетели из головы после того, как передо мной поставили тарелку с кашей, стакан чая и несколько бутербродов с маслом. Оказывается, я ужасно проголодался.

Пока я занимался уничтожением обеда, сестричка решила разбудить Вторушу. Но у неё ничего не получилось. Немного подумав и озадаченно почесав косынку, медсестра выбежала из палаты. Должно быть, за помощью. Вернулась довольно быстро и одна. Похоже, что Добромила велела оставить спящего паренька в покое и не кормить насильно.

Я же расправился со всей принесенной пищей, посетил санузел, прилег и сам не заметил, как провалился в сон.

Проснулся совсем ранним утром. Солнце только-только взошло и ласковыми лучиками заглядывало в окно. На улице громко пели какие-то птички, а в палате раздавался абсолютно здоровый храп Вторака.

Моё здоровье, кстати, тоже было намного лучше, чем вчера. Ничего не тянуло и не болело. Лишь слегка чесалось то место, куда вошёл меч Каганова.

Чёрт, похоже, что с повышением ранга и моих магических способностей регенерация стала работать намного лучше. Придётся симулировать. Но не особо активно. Чтобы выписать – выписали, но освобождение от гимназии дали. Мне нужно несколько свободных дней, чтобы собраться с мыслями и попробовать воплотить в жизнь несколько своих задумок. А учёба, что ни говори, отнимает слишком много времени. Да и постоянные разборки надоели. Ещё и Каганов этот вряд ли успокоится. Вот же приставучий степняк!

Завтраком меня никто кормить не стал. Не успел я умыться и почистить зубы, как в палату ворвался Егор. Он принес комплект моих чистых вещей, сообщил, что на улице ждет лошадиный тарантас и, бросив очередной неприязненный взгляд на продолжавшего дрыхнуть Вторака, ушёл ждать на улицу.

После его ухода я тоже посмотрел на спящего Вторушу, почесал в затылке и начал тихо ругаться. На самого себя.

Какого хрена я вчера творил?! Что за чушь нёс?! Зачем мне весь этот геморрой в виде революции в отдельно взятом роду Дёминых?! Да и пафоса сколько вчера было! «Ты уже мой!» Тьфу! Откуда всё это? Не иначе, сознание Маркуса взяло верх над моим и решило устроить нам обоим весёлое самоубийство. А иначе и быть не может. Никто не позволит безнаказанно сеять смуту. И если уж боярин Михаил своего брата переиграл и в ссылку отправил, то меня попросту уничтожит. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Что же делать? Будить Вторака и говорить, чтобы не воспринимал мои слова всерьёз? Так ещё хуже будет! Может, ему несчастный случай устроить? Типа тромб оторвался и поразил остатки мозга?

– Маркус, ты собрался? – неожиданно раздался вопрос со стороны двери. Как я не подпрыгнул, понятия не имею. Видимо, тоже от неожиданности. Медленно повернув голову, я посмотрел на застывшую в дверях Добромилу и кивнул. – Отлично, тогда зайди ко мне в кабинет. Будем тебя выписывать. Да и разговор есть.

Я лишь ещё раз кивнул и, поправив одежду, направился вслед за целительницей.

В своём кабинете женщина кивком указала мне на одно из кресел, а сама прошла к рабочему столу и принялась что-то быстро писать. Закончив, поставила на бумагу печать и протянула мне.

– Это справка, – пояснила она. – Десять дней можешь не ходить на занятия. А можешь ходить. Твоё состояние я оцениваю как удовлетворительное. А если учесть внезапно появившуюся регенерацию… Хотя ладно, я сейчас не об этом хотела поговорить.

– А о чём? – удивлённо спросил я.

Вместо ответа Добромила достала из ящика мой целительский амулет и спросила:

– Узнаёшь?

– Эмм, да… – осторожно ответил я.

– Ничего не хочешь мне рассказать?

– О чём именно?

– Ладно, – вздохнула женщина и положила амулет на стол, – тогда расскажу я. Как ты, должно быть, знаешь, Маркус, целителей не так уж и много. И мы все между собой общаемся. Обсуждаем… всякое разное, связанное с нашей профессией. И вот не так давно, буквально несколько дней назад, на очередном неформальном собрании Влад Белоголов похвастался самовосстанавливающимся амулетом. Вроде как и ничего необычного. Различные необычные новинки появляются пусть и не часто, но и не скажу, чтобы очень редко. Но вот какая странность, Марк – я этот амулет узнала. И, конечно же, я знала его хозяина. Вот только раньше он был обычным… Так ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Не понимаю, о чём вы! – немного резче, чем следовало, открестился я.

– Хорошо, тогда я продолжу… Амулет я узнала и после окончания собрания насела на Белоголова с вопросами. И, скажу тебе, крепкий он всё же мужик! Сломался лишь через полчаса. Но всё же сломался и по секрету поведал мне, у кого его выменял и какую сумму доплатил…

Замолчав на полуслове, Добромила впилась в меня осуждающим взглядом.

– Ладно, признаю! – поднял я руки, сдаваясь. – Это был мой амулет. И я его очень удачно обменял. А что не так-то? Деньги, они, знаете ли, на дороге не валяются.

– Да боги с тобой, Маркус! – как-то совсем по-бабьи махнула рукой целительница. – Делай со своим вещами что хочешь. Хоть продавай, хоть в болоте топи. Я, кстати, именно поэтому и завела разговор. Видишь ли, как получается… Этот амулет, – она бросил взгляд на стол, – я с тебя сняла, чтобы не мешал процессу лечения. А потом, уже тут, в кабинете, вспомнила про разговор с Белоголовом и решила изучить повнимательнее…

Чёрт! Палево! Я же в него тоже добавил плетение самоподзарядки…

– И-и? – делая честные-пречестные глаза, протянул я.

– Хватит дурака валять, Марк! – строго произнесла Добромила. – Мне нужны такие амулеты!

– Сколько? – тяжело вздохнув, сдался я. Действительно, отпираться особого смысла нет. Да и деньги лишними не будут.

– Штук пять, для начала… – осторожно произнесла женщина и замерла, выжидающе глядя на меня.

– Пять… – сделал я вид, что задумался. – Хорошо. Это займет где-то неделю. Взамен мне нужны пять обычных амулетов – сразу и по сто золотых рублей за штуку – по окончании работ.

– Сколько?! – ахнула Добромила. – Да ты, наверное, головой ударился, Маркус?! Вот и не понимаешь, о чём говоришь! Откуда такая жадность?

– Ну, так найдите, у кого дешевле… – развел руками я и улыбнулся.

– А может, мне проще будет главе рода рассказать, что один вьюноша умеет делать такие штуки? Правда, этого молодого человека после такого сообщения посадят в какую-нибудь мастерскую и заставят работать с утра и до ночи…

– Не посадят, – отмахнулся я, всем своим видом показывая, что угроза не прошла. Хотя внутри всё сжалось. Описанный целительницей сценарий вполне реален. – Этот молодой человек как-никак боярич и глава младшей ветви.

– Ты сам-то в это веришь? – покачала головой женщина.

– Ладно, – после непродолжительного молчания произнёс я, – ваши условия?

– Амулеты я тебе дам. Сразу. И по пятьдесят золотых рублей за каждый рабочий амулет. Тоже сразу. А ещё я буду молчать о том, кто эти амулеты изготовил. Как тебе такие условия?

– Ох, умеешь же ты торговаться, Добромила, – хмыкнул я, думая, что её предложение более чем выгодное. Мне внедрить плетения большого труда не составит. А сумма в любом случае получается немаленькая. Да и насчёт молчания я целительнице доверяю. Ей и самой будет не с руки сдавать меня боярину Михаилу.

– Ну, вот и отлично! Значит, для начала пять амулетов, а дальше видно будет…

На улице меня ждала знакомая пролетка с кучером на козлах. Егор же стоял рядом с ней и, заложив руки за спину, смотрел вдаль.

– Здрав будь, боярич! – первым заметил меня кучер.

– Спасибо! И тебе здравствовать, Кондратий! – в ответ поздоровался я. И, переведя взгляд на Зареченского, спросил – Ну что, поехали?

По пути в казначейство я снова задумался о вчерашнем разговоре с Вторушей. Получается, что ничего хорошего меня после него не ждёт. А самое поганое, что я совершенно не представлял, что же тут можно сделать и как всё исправить. Ну не убивать же пацана, в самом-то деле?

– Ты чего такой мрачный, боярич? – поинтересовался Егор.

– А, – вяло отмахнулся я, – думы мрачные.

– Так поделись, – предложил воин. – Вдвоём и батьку бить веселее.

Несмотря на своё настроение, я расхохотался. Надо же, насколько точно Зареченский угадал с формулировкой. Правда, нам не батьку бить надо, а главу рода. Иначе глава рода будет бить меня.

– Егор, – отсмеявшись, заговорил я, – а почему ты так Вторака не любишь?

– Безфамильного, что ли? – удивился парень.

– Его самого.

– Да вроде как и не за что мне его любить. Чай не девка, – попытался съехать с темы воин.

– И всё же! – решил настоять я. – Я заметил, что каждый раз, как его видишь, ты прям в лице меняешься. Он что-то тебе лично сделал?

– Нет. Я с ним и не общался практически. Так, здоровкались при встрече, и всё.

– Тогда в чём дело? Рассказывай! Я всё равно не отстану.

– Эх, – вздохнул Зареченский, отводя взгляд. – Ладно, расскажу. Секрета тут нет. Его не только я не люблю. Его вообще в роду не особо жалуют. Знаешь, боярич, как его за глаза называют?

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался я.

– Восторженный балабол!

– Почему? – снова рассмеялся я.

– Да потому что он такой и есть. Вечно восторгается своими мнимыми победами и описывает прям-таки былинные битвы, в которых участвовал.

– А это не так? Насколько я понял, у него довольно необычный дар…

– Про дар его даже спорить не буду. А вот про битвы и всё остальное… Ты знаешь, боярич, как он в боевую часть рода попал?

– Нет, – отрицательно покачал я головой, – он не рассказывал.

– А я вот знаю! – хмыкнул Егор. И продолжил – Не так давно, пару лет назад, один из боярских детей рода Дёминых пошёл с родовых деревень подать собирать. Всё как обычно. Но в одной деревушке был – да и есть – уж очень упёртый староста. Прижимистый, что для старосты только благо, и наглый сверх меры. Что тоже не так и плохо. Ему о людях деревенских в первую очередь думать надо. Так вот, этот староста с тем сыном боярским каждый год и лаются. Сын боярский угрожает, разными карами грозит, а староста плачется, руки заламывает и на всякое разное ссылается. То у него урожай плохой, то телят волки задрали… Хотя тех волков в окрестностях его деревни уже пару десятков лет не видели. В общем, такие перепалки у старосты с боярским сыном уже в традицию вошли. Они лаются, а деревенские издали наблюдают да ухохатываются.

– А Вторак-то тут при чём?

– Да всё при том, – хмыкнул Зареченский. – Вторуша обычно на такие представления не попадал. По малолетству. А тут он вроде как повзрослел, по крайней мере – телом, с головой там до сих пор проблемы – и мимо проходил. А боярский сын как раз за плеть схватился. Вроде как он старосту огреть хочет. Все остальные деревенские знали, что такого никогда не было. Что игра это всё. А Вторуша решил за старосту заступиться. Схватил вилы и боярскому сыну угрожать стал.

– Ну-у, вроде как смелый поступок-то, – пожал я плечами, всё ещё не понимая отношения Егора.

– Смелым он был бы, если бы Вторак боярина прогнать решил. А он в двух метрах с вилами остановился и ругаться принялся. Да так ругался, что боярский сын не выдержал и огненный шар в дурня запустил.

– О как! – удивился я.

– Ага, – хохотнул Егор. – Но суть не в этом. Вторуша после шара упал. Другой кто на его месте пострадал бы сильно. А этот поднялся, отряхнулся и снова ругать боярина начал. Вот тут-то боярский сын интересный Дар у Вторака и заподозрил. Людям своим кивнул, те дурня скрутили и в Дёмино доставили.

– И что здесь такого? – уточнил я. – Глупый он, конечно, но смелый. Не побоялся боярину перечить.

– Да если бы в этом дело было! – скривился Зареченский. – Суть в том, что Вторуша, когда его в воины записали, всем рассказывать принялся, что боярского сына того так напугал, что тот его сразу же решил воином сделать. Да с подробностями такими. И ладно бы только этот случай! Он же постоянно что-то додумывает и сказки всем бает. Да ещё и сам собой восторгается. Вот и не любит его никто особо.

– То есть ему не особо верят? – осторожно, словно боясь спугнуть свою удачу, поинтересовался я.

– Не особо – это мягко сказано! – расхохотался Егор. – Его теперь никто особо и не слушает. Да и вообще стараются от него подальше держаться.

– Понятно, – чувствуя, как отпускает предчувствие беды, кивнул я. – Ну и хрен с ним тогда.

– Это верно, – согласился со мной воин. – Но ты так и не сказал, боярич, что тебя гнетёт.

– Да нормально всё, Егор! – улыбнулся я. – Просто настроения не было. Но ты его своим рассказом улучшил.

– Ну, тогда ладно, – принял мою отмазку парень. И кивнул на здание, к которому мы как раз подъезжали – А вот и казначейство.

– Угу, казначейство, – пробормотал себе под нос я. – Надеюсь, что меня не сильно пошлют.

Глава 3

Твой дом там, где о тебе думают.

В приёмной перед кабинетом казначея рода оказалась небольшая очередь. Или большая. Тут с какой стороны посмотреть. Семь человек. Один пожилой мужик в добротной одежде, но явно крестьянского вида. И шестеро воинов разного возраста. От совсем молодого паренька до мужчины лет пятидесяти, который точно обладал высоким рангом. Сила, бурлящая в нём, ощущалась чуть ли не на физическом уровне. Почти так же «фонил» мощью Иван Васильевич, боярин Дёмин. Разве что в главе средней ветви рода, помимо силы, присутствовала ещё и властность. А у этого воина её заменяла железобетонная уверенность в себе.

Что примечательно, меня сразу узнали. Точнее, примечательно не то, что узнали. Тут как раз ничего удивительного – все эти люди из рода Дёминых. Интересной оказалась реакция собравшихся.

Молодой парень склонил голову и поприветствовал коротким: «Боярич».

Воин в возрасте кивнул. Без подобострастия и даже без почтения. Но и издевкой это не выглядело. Просто человек обозначил, что заметил меня, поприветствовал и принялся с интересом разглядывать. Словно надеялся рассмотреть что-то особенное.

Крестьянин неглубоко поклонился, а затем почему-то сместился в дальний от меня угол.

А вот оставшиеся четверо воинов лишь окинули меня взглядами и отвернулись, демонстративно не замечая.

Надо бы расспросить у Егора, кто это такие. Понимаю, что репутация Маркуса в роду была ниже плинтуса. Но за последнее время, как я надеялся, удалось её хоть немного выправить. Хотя, возможно, я зря напрягаюсь и вот эти два кивка от молодого и старого воинов и есть показатель немного подправленной репутации. И надо просто стараться дальше и не совершать глупых ошибок, вроде планов революции в одном отдельно взятом боярском роду.

Двигалась очередь довольно быстро. Три – четыре минуты на каждого человека. Сам казначей, огромный медведеподобный мужик, в руке которого легче было представить булаву, нежели счёты, работал быстро и профессионально. Уточнил имя-фамилию, быстро пролистнул какой-то бухгалтерский журнал, что-то дописал и подтолкнул мне на подпись. А затем выдал семнадцать золотых рублей. После суммы, которую совсем недавно выплатила мне Добромила, эти деньги не казались очень уж большими. Но на самом деле это не так. Насколько я успел узнать, это полугодовой доход крепкой крестьянской семьи, живущей за городом. А то и годовой.

В общем, деньги неплохие. И уж точно не лишние. А если я хочу получить финансовую независимость от рода, то вообще надо радоваться каждой копейке.

– Домой, боярич? – поинтересовался Кондратий, когда мы с Егором забрались в пролётку.

– Да, домой, – подтвердил я. – Для начала. Пообедаем, я кое-что прихвачу, и поедем в торговый квартал.

Бессменный возница лишь кивнул, а вот Зареченский определённо хотел что-то спросить, но передумал. И правильно. Кондратий вроде как свой. Но я его, если честно, знаю плохо. И на кого он на самом деле работает – понятия не имею. А Егор потом и так всё увидит.

Так как пролётка катилась довольно неспешно, а делать, кроме осмотра окрестностей, было нечего, я решил сам завести разговор.

– Егор, а ты знаешь тех людей, что были в очереди к казначею передо мной?

– В лицо знаю всех, – кивнул парень. – А по имени только боярского сына Сильнова.

– Это кто из них?

– А ты не помнишь? – удивился Зареченский.

– Если ты не в курсе, то до недавнего времени я не особо интересовался делами рода. Да и не касались они меня, в общем-то.

– Хм, – задумчиво почесал затылок воин. – Ну, так-то оно так. Я не очень об этом всём задумывался.

– Так расскажешь?

– Боярский сын Александр Сильнов – один из сильнейших воинов младшей ветви. В ранге «Витязь». Но за счет опыта может какое-то время потягаться и с «Богатырём». Хотя дело даже не в силе, а в авторитете, которым он пользуется в роду, – Егор ненадолго замолчал, словно решая, продолжать разговор или нет. Но всё же заговорил вновь: – Хоть это и попахивает крамолой, но я скажу тебе так, боярич: если бы Сильнов захотел, то он смог бы увести большинство воинов младшей ветви из рода. Но он верен. И своему слову и, в первую очередь, роду Дёминых. Как-то так…