Сказочная страна. Книга первая. Время пришло

– Профлистов нет в таком количестве на складе сейчас. Сезон закончен. Начальник предлагает по такой же цене забрать остатки струганных досок. Доски дороже, но он готов пойти на эту замену, чтобы не терять заказчика. – бригадир строителей, жизнерадостный крепкий дядька, махнул рукой в сторону подъезжающей фуры, – И обработаем их защитной краской. Идёт?

– Я не буду ничего доплачивать, этот забор мне и так золотой выходит.

– Там досок только на три стороны забора хватит с натягом, так что в сумму ты укладываешься. – бригадир убедительно рассказал о преимуществах деревянных заборов перед железными и о том, что внутренний забор между её и соседним участком, на удивление крепок и простит ещё сто лет. Если его покрасить.

Понимая, что её развели, Таня, тем не менее, согласилась на этот вариант. Спорить, требовать обратно деньги и искать нового подрядчика ей, честно говоря, не хотелось. Она работала наравне со всеми: пилила брёвна, валила разросшиеся заросли, таскала в контейнер мусор, да так, что к концу недели уже сама – еле таскала ноги. Спина отваливалась, руки не поднимались. Но забор был закончен! Оставались ворота.

– Фью!.. Тань, а ты уверена, что тебе ворота нужны новые? – удивлённо присвистнув, подозвал её бригадир. Она подошла к мужчине и устало уставилась на него. – Нет, если ты настаиваешь, то мы сварим новые… Но если эти продашь, то весь твой забор разом окупится… Зацени!

Только сейчас Танька обратила внимание, что покосившиеся и вросшие в землю ворота были толстыми и двойными, как сэндвич. Бригадир, подковырнув ломом, отломал одну из досок с внутренней стороны, и присутствующим открылось причудливое чугунное кружево, тщательно прятанное десятилетиями от любопытных глаз.

– Стой!.. – девушка обернулась, окидывая взглядом небольшую, мощёную брусчаткой площадку с недостроенными гаражами и неработающим фонтаном, – Оставь, как есть… Поправить сможешь, чтобы ровно висели и открывались?

– В досках, что ли, оставить? – понял её мысль бригадир, – Такие сейчас стоят целое состояние, грех прятать. Но видок через них откроется – такой себе.

Он хохотнул, кивая головой в сторону недостроя, заколоченного листами ржавого железа.

– Да, верно… – Таня устало убрала с лица прядь волос, – Тут ещё работы на сто лет хватит… Потом расчехлю.

«Если утром вы проснулись, и у вас ничего не болит, значит вы умерли…» – вспомнила она слова сатирика, слушая, как по подоконнику барабанит проливной дождь. Утро было серым и хмурым, вставать не было ни сил, ни желания. «Одно хорошо – успели с забором. Всё остальное может ждать.» Зазвонил сотовый.

– Блин… Алё… – Таня дотянулась до телефона и сморщилась: после ударного недельного труда, каждое движение давалось ей с трудом.

– Доставка. – сухо ответил мужской голос.

– Какая ещё доставка?

– Фабрика мебели. Заказывали?

– А! Точно! Забыла! Сейчас выйду. – натянув треники и кое-как затянув резинкой волосы в хвост, она вышла под дождь, – Ох! Ах!

Ледяные капли воды прогнали остатки сна, пришлось из последних сил бежать через мокрые кусты до дачи.

– Ибрагим! Али! Мебель приехала! – она замерла на пороге, увидев юношу. Молодой узбек сидел на полу возле камина, обхватив колени руками и непрерывно раскачиваясь. В его потемневших глазах бушевали языки пламени. Рядом с ним, с выражением полного отчаяния на лице, заливаясь безмолвными слезами, стоял старик. – Ладно… Останьтесь здесь… Я сама…

Она быстро договорилась с грузчиками, и ребята перетаскали все коробки в гостевой дом. За деньги, естественно. Таня вернулась на дачу мокрая с головы до ног, замёрзшая и мрачная. В гостиной горел камин, было тепло. Она стянула через голову мокрую толстовку и подошла к Али, который теперь лежал на диване без сознания, на его щеках проступили красные пятна.

– Что с ним? – она приложила ладонь к его лбу, у мальчишки был сильный жар, – Надо вызвать врача.

– Нет. Не нада врач. – грустно покачал головой Ибрагим, – Это скоро пройти.

– Но он болен.

– Нет. Он любить Низарат. А Низарат не любить Али-Асат, дева бояться Али, она убегать и прятаться. Али умирать без Низарат.

– Что?.. – Таня удивлённо уставилась на старика, – Это его так кроет от неразделённой любви, что ли?

– Любовь… Да… – Ибрагим опустил голову и заплакал, приговаривая что-то на своём языке и глядя мальчишку по голове.

– А эта… Низарат, она кто?

– Дочь паши. Али увидеть её в садах и потерять покой и сон. Но Низарат знать, кто такой Али-Асат. Она сильно бояться и бежать и сказать своему отцу…

– И кто такой Али-Асат?.. – осторожно спросила девушка. Плечи старика поникли, он поднял на Таньку такой страдальческий взгляд, что она сама едва не разревелась.

– Отец Али быть дэв… И дед его быть дэв, и дед его деда… Но только дочь человека может родить для дэв дитя…

– Дэв. Я так и знала! Дальше! – потребовала Таня, стиснув зубы.

– Маленький дэв нужна иметь мудрый наставник, чтобы знать людей. Я быть с Али с колыбель. Любовь к Низарат разбить сердце молодой дэв. Я не уследить… Я виноват… – он горестно всхлипнул.

– Откуда у него шрамы на руках?

– Паша велеть изловить юный дэв, заковать его в железо и предать страшным мукам. Я его спасать.

– Я думала, что дэвы – это типа богов, они всемогущи. Разве нет?

– Нет. Не все. Дэв жить долга, очень долга. Дев жить красива. Дев много знать и уметь. Злые люди завидовать дэв. Жадные люди убивать дэв и забирать их сокровища, если найти. Поэтому паша пытать Али, но Али ничего не сказать.

– И после этого он всё ещё страдает по своей Низарат? – усмехнулась Танька.

– Низарат – прекрасна, как свет звезда, и чиста, как утренний роса. Она не знать Али, потому бояться… Он хороший мальчик! Али так сильно любить Низарат, что хотеть умереть без неё.

– Пипец… И что с этим делать теперь? – девушка с трудом выпрямилась и пошла ставить чайник.

– Низарат жалеть Али, она помогать мне. А потом испугаться, что отец её наказать. Она нанять ведьму, чтобы бежать и прятаться в ваш мир.

– О… Так это всё меняет, конечно. – усмехнулась Таня, – Поэтому вы оказались здесь?

– Да… Али почуять её след… Он умирать без неё…– прошептал Ибрагим чуть слышно.

– И где же она?

– След теряться здесь…

– Здесь… – эхом повторила она, – Ну конечно… Где же ещё? Василисы, Амелии всякие, дачи старые… Блин… Ибрагим, где у тебя кофе?

– Ибрагим нет кофе… – грустно ответил старик, глядя, как приходит в себя юноша. Али медленно открыл глаза, в них стояла нечеловеческая мука.

– Как ты? – Танька подошла к нему и бесцеремонно присела к нему на диван, – Твой наставник мне всё рассказал. Ну я надеюсь, что всё. Сделаем так. Для начала вы переберётесь туда, где есть плита, холодильник и душевые кабины с туалетами. Мебель только что привезли, можем устраиваться в комнатах.

– Прости меня… Я должен был рассказать раньше… – мальчишка смущённо сел рядом с ней.

– Я бы тебе не поверила раньше. Так что, дыши ровно. Знаешь, я бы тоже на месте этой Низарат обос… испугалась, если бы увидела твои пылающие огнём глаза.

– Поэтому я хотел похитить её…

– Похитить? Ты серьёзно?? Вместо того, чтобы ухаживать, дарить цветы там, бирюльки разные блестящие подгонять, стихи читать, песни петь – ты тупо напугал бедную девчонку до полусмерти? А теперь ещё и преследуешь её! Не удивительно, что она дала дёру!

Али расстроенно смотрел себе под ноги. Танька повернулась к старику:

– А что, наставники не рассказывают молодым дэвам, как надо покорять сердца возлюбленных?

Старик растерянно захлопал глазами:

– Обычна красивый дева показывать, что достойна любви дэв. Многа разных дева. Они петь и танцевать для дэв. Дэв жить в прекрасный дворец. Каждый дева хотеть жить во дворец с дэв! Дэв выбирать себе самый красивый дева. И этот дева оставаться очень долга молодой и красивый. Все девы хотеть любить дэв!

– Я поняла. Но оказалось, что не все, да? – она тяжело вздохнула, – Ладно, пошли завтракать.

Танька только успела снова натянуть свою мокрую толстовку, как входная дверь распахнулась, на пороге стояла разгневанная Василиса.

– Ты что натворила? – почти выкрикнула она.

– А что я натворила? – нахмурилась девушка, быстро перебирая в памяти все события последних дней. Но на ум ничего не шло.

– Ты! Ты сломала защиту!

– Ничего я не ломала. Забор гнилой снесла, новый поставила. Давно пора было это сделать.

– Я говорить, что не нада ломать забор, нада чинить, а не ломать. Но она не слушать. – покачал головой старик.

– Ну-ка идём со мной! – Василиса, крепко вцепившись в руку девушки, вытащила её под дождь, за калитку. – Вставай-ка сюды! – в руке чародейки появился небольшой изогнутый нож из полупрозрачного чёрного камня, – Я пущу тебе кровь из ладони. Сожмёшь кулак, но не сильно, чтобы только капала. Как увидишь, что меньше течь стала, поработаешь кулаком, чтобы сильнее пошла. И повторяй всё, что я говорить буду. Поняла? – бабка строго посмотрела на вконец ошалевшую Таньку и внезапно полоснула ножом по её ладони.

– Ты совсем, что ли? – вскрикнула девушка, пытаясь выдернуть полыхнувшую острой болью руку и сжимая кулак. Горячая струйка алой крови, смешиваясь с потоками дождя, побежала на землю тяжёлыми каплями.

– Повторяй за мной! – рявкнула на неё Василиса неожиданно зычным голосом, – Пути закрываю, дороги стираю, тропинки разворачиваю! Повторяй!

– П.. путь…и з…закрыв…ваю… – ей стало жарко, как будто вся кровь в её венах разом вскипела и бросилась в голову, сердце громко стучало в ушах, почти заглушая ударами голос чародейки, которая, крепко держа её за руку, тащила за собой вдоль забора. Внезапно она различила сквозь потоки дождя, что оставшиеся от старого забора каменные столбы светятся тусклым голубым цветом. А тот столб, мимо которого они только что прошли, вспыхнул ярко-красным, протягивая к соседним тонкие нити красной паутины. Таня с удивлением проводила взглядом очередную упавшую на землю красную каплю крови, которая молнией метнулась к паутине, усилив её свечение. Ей стало интересно.

– …дороги стираю, тропинки разворачиваю… Осень и весну местами меняю, зиму с летом переворачиваю… – повторяла она, следуя за Василисой и наблюдая, как весь периметр забора начинает светиться тонкими красными нитями. Они на мгновение остановились там, где заканчивался забор Танькиной дачи и начинался соседский: высокий и глухой, сложенный из светлых пеноблоков. То, что произошло дальше, уже почти не удивило её. Заборы раздвинулись, образуя проход почти метровой ширины, и Василиса, как ни в чём не бывало, продолжила свой путь.

Ладонь зверски болела, но девушка помнила, что надо делать. Это занятие настолько увлекло её, что она почти позабыла о полной абсурдности происходящего. Они вернулись к калитке, замкнув светящийся красный поток.

– Вроде получилось. – удовлетворённо пробурчала чародейка, оглядывая забор, и перевела взгляд на Таньку. – Ууу… чёт ты сбледнула с лица… Видать, сильно много крови слила. Иди, отдохни.

Василиса отпустила руку и подтолкнула девушку к калитке, но та, распахнув дверь, сделала приглашающий жест:

– Я приглашаю тебя в мой дом. Я хочу знать. – проговорила она побелевшими губами.

– И Василия пустишь моего? – бабка замялась в дверях.

– Я… вообще кошек люблю… А таких наглых и говорящих, особенно… – Таня из последних сил попыталась улыбнуться, чтобы не отъехать.

– Ох… – всплеснула руками Василиса, подхватывая теряющую сознание девушку, – Тебя срочно в кровать уложить надо. Поспишь, а я пока Марусю кликну, она отварчик целебный сварганит.

Глава 7. Не только личное

Девушка проснулась, но продолжала лежать с закрытыми глазами. Она уже давно слушала приглушённые звуки шуруповёртов и ругань стариков сдавленным шёпотом. Где-то совсем рядом, стараясь говорить как можно тише, бубнили Василиса с Марусей. Танька плохо помнила своих бабушек, они умерли, когда она была маленькой, а дедушек и вовсе не застала в живых. Поэтому она не очень любила общество стариков. Но эта компания доставляла ей массу тёплого и какого-то очень домашнего, уютного удовольствия.

– Ну всё что ли? – вдруг громко произнесла Василиса, – Давно ведь не спишь уже.

Таня улыбнулась и потянулась под одеялом, ловя себя на мысли, что мышцы больше не болят. Она села на диване, проказливо улыбаясь старушкам:

– Кофе есть?

– Щас, как же! Отвар из шиповника и облепихи с травами будешь пить.

– Фууу.... Не люблю кислятину. – капризно надула губы девушка.

– А то тебя спрашивают! – прикрикнула на неё Василиса строго, но в её глазах прыгали смешинки.

– А я, пожалуй, не откажусь от глясе… – огромный чёрный кот бесцеремонно перепрыгнул с подоконника на столешницу и пожамкал мягкой лапой по кнопкам кофемашины. Таня с философским спокойствием наблюдала, как котяра распахнул дверцу морозилки и извлёк оттуда брикет пломбира. – Я что, должен сам всё делать? Так мне на полу удобней.

– Не надо на полу. – она слезла с дивана, подобрала брикет и, пошатнувшись от слабости, достала из шкафа пиалу, – Я сделаю.

– Не стыдно тебе? – упрекнула кота Маруся, – Танюш, иди-ка в кровать. Чего там надо для этого глиса?

– Глясе. – поправил её кот, – Налить мне кофе с молоком и положить туда мороженого. И побольше, не жадничай.

Танька, посмеиваясь, наблюдала на наглым кошаком и пила отвар. Горячий напиток пах ягодами и цветами, растекаясь по всему телу живительной силой. В дверях появился растрёпанный Илья.

– Что, разбудили девку? – он осуждающе посмотрел поверх очков на довольно и громко урчащего над пиалой Василия. Кот на мгновение оторвался от своего занятия и фыркнул:

– А то, что вы весь день ругаетесь и гремите чем ни попадя, не смущает?

– Мы же тихо… – Илья виновато посмотрел на жену. Маруся ласково улыбнулась в ответ, махнув рукой.

– Всё нормально, дядь Илья. – рассмеялась Танька, – Можете шуметь. Сча отдохну и к вам приду помогать.

– Я те приду! Шоб сидела в кровати до завтра! – шутливо прикрикнула снова на неё Василиса, – Мальчики обещали уже через час закончить, переберёшься в комнату, а мы тут покашеварим немного. На-ка, пирожок с капустой закуси, а то ж пустой отвар пьёшь.

– Всё божественно вкусно. Спасибо. – она с блаженством откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Впервые в жизни ей нравилось болеть! Да ей вообще нравилось сейчас всё! И наглый кот, и серый день за окном, и даже бесконечное пронзительное жужжание шуруповёрта. Вся предыдущая жизнь казалась теперь набором каких-то бесцветных картинок. Ей хотелось остаться в этом месте и в этом состоянии. «Нет, не болеть, конечно! Тогда что?..» – реальность упорно вытесняла радужное состояние, возвращая её с небес на землю, – «Блин, я уже столько денег ухнула! На какое-то время нам их хватит, но они не бесконечны. А с ремонтом дома ещё конь не валялся. Не говоря уже о заброшенных сараях… Может вообще снести этот недострой нафиг? Где же я их видела раньше?» Улыбка медленно погасла на её лице, уступая место озабоченному выражению. Она отставила чашку в сторону, слезла с дивана и зарылась в одну из коробок с вещами, перевезёнными из квартиры.

– Вот она! – девушка извлекла толстую тетрадь в забавной обложке, обтянутой искусственным мехом бирюзового цвета. Это была её любимая тетрадь желаний, в которую она когда-то записывала все свои самые фантастические идеи. Танька пролистала несколько страниц и поражённо выдавила:

– Ну надо же… – на листе в клеточку, её собственной рукой, несколько лет назад был сделан набросок карандашом: мощёная брусчаткой площадь с круглым фонтаном в виде эльфийки, прислонившейся к единорогу; пара каменных домиков с большими стрельчатыми окнами и островерхими крышами; причудливых форм лавочки и фонари.

– Что там? – перед ней стояла Василиса, с нескрываемым любопытством заглядывая в рисунок.

– Да…вот… Лет десять назад, когда ещё в универе училась… – пробормотала Таня, протягивая ей тетрадь, – Нужно было разработать проект собственного магазина и написать по нему бизнес-план. А меня так понесло в сказочные дебри, что я едва не запорола весь проект. Пришлось переделывать, а этот черновик остался…

– А что за магазин был? – рядом с ней на диван опустился всё ещё мрачный Али.

– Да так… Хотела продавать людям всякие красивые и необычные штуки, типа сувениров: шкатулки разные, декор, украшения, может быть шарфы и сумки ручной работы… Мне очень нравились раньше авторские вещи в фольклорном стиле, в винтажном и в фэнтези, естественно… Чтобы всё было таким… сказочным, волшебным… Небольшой совсем магазинчик, похожий на средневековую лавочку, с коваными петлями на дубовых дверях… И окна чтобы большие и с цветными витражами. Когда зимним вечером зажигается свет в домах, то они отбрасывали бы разноцветные блики на снег.

– Снег… Я видел только далёкие вершины гор, покрытые белыми шапками, но никогда не был там. А это что? – он ткнул пальцем во второе здание. Оно было раза в четыре больше первого, двухэтажное и длинное. Но с такими же стрельчатыми окнами и массивной дверью.

– Семейное кафе… Тогда тенденция была в моде на фэнтези, эльфы всякие по лесам с деревянными мечами носились, волшебники, герои, опять же… Идея была сделать внутри четыре разных зоны, стилизованных под четыре разные темы: одна рыцарская, где всё такое железное, тяжёлое, тёмное, королевское, отделанное камнями и богатыми тканями, с изображением драконов, гербов и оружия. Другая – полностью ей противоположная, всё светлое, воздушное и невесомое: цветы, порхающие бабочки, изящные эльфы, летящие ткани, прозрачное стекло и кружево… Ну и мебель, и посуда, и меню должны были быть соответствующие…

Таня, поджав губы, замолчала. Все зачарованно смотрели на неё.

– Ну? – первым не выдержал Илья, – А ещё две?

– Что две? – девушка встрепенулась, возвращаясь к реальности.

– Ты сказала четыре зоны, а рассказала только о двух.

– А… Какая теперь разница… Это всё равно было нереально осуществить даже на бумаге, это же четыре разных направления кухни получалось, пополнение расходников на заказ… Заранее убыточная затея.

– Не прибедняйся… – Василиса всучила ей обратно в руки тетрадку, – Что дальше-то?

– Дальше? Ещё сказочней и нереальней. – грустно улыбнулась Таня, – Третья зона должна была быть оформлена в стиле русских народных сказок и промыслов: всё такое яркое, весёлое, расписное, жар-птицы, самовары. Один столик, например, в стиле Жостово, другой – Хохлома, третий – Гжель и так далее. Надо было просчитать площадь для столиков, но я до этого уже не добралась… И последняя тема была – восточные сказки: сверкающая мозаика, орнаменты, каменное кружево, цветные подушки, расписные пиалы и тарелки… А на втором этаже должен быть банкетный зал для торжеств с уже современным сменным декором. – она повернулась к застывшему Али, который не отрывал взгляда от примитивного рисунка. Он поднял на неё глаза и произнёс на полном серьёзе:

– Я могу… Я хочу сделать эту скульптуру для твоего фонтана, девушку с единорогом… Я их уже вижу… Я не могу быть рядом с той, кого люблю, но могу оживить её в камне…

– Здрассьте! Ещё не хватало! – всплеснула руками Василиса, – Чтобы ты там и помер возле неё? Лучше стихи ей пиши. Или песни сочиняй.

– Но её же нет рядом со мной… – в глазах юноши появилась тоска.

– А ты представь, что есть. Что ты ей скажешь, когда встретишь? Что сделаешь?

– Я сожму её в своих объятиях и умру вместе с ней! – пылко воскликнул Али.

– Ты что, совсем дурак? Кто ж так девчонок охмуряет? – Илья строго посмотрел на него поверх очков, – Лаской надо, но слабину не давать, девчонки слабаков не любят. Они же, как кошки: кто погладит, за тем и пойдут. А если грубой силой брать, то только врагом станешь.

– Верно старикан говорит. – подал голос с подоконника Василий.

– Эт ты кого стариканом обозвал? – встрепенулся Илья, – Я моложе тебя, между прочим.

– Это детали… – кот вальяжно разлёгся на окне, – Девчонку твою Силь провела через врата, как раз перед самым вашим появлением. Уж не знаю, как она через защиты и врата прошла, но факт, что прошла.

Лицо юноши стало смертельно бледным.

– Ну вот кто тебя за язык тянул? – Василиса укоризненно покачала головой, глядя на кота.

– Силь? – переспросила Таня, – Это та самая ведьма?

– Да сумасшедшая она, а никакая не ведьма. Зарабатывает тем, что шастает между мирами. Хорошо будет, если она девчонку эту пиратам не продала, они у неё основные покупатели.

Губы Али затряслись, в глазах полыхнули огненные вспышки.

– И это она меня обвиняет, что я болтаю лишнее? – хмыкнул кот, – Иди теперь, вари своё пойло успокоительное демонюке, пока не полыхнул.

– Зачем ты так?.. – Танька сердито зыркнула на него и положила руку на плечо юноше, – Дай Низарат время, она успокоится, и мы попробуем её найти. А пока тебе надо самому успокоиться и подумать, что ты можешь ей предложить, чем порадовать, чтобы она улыбнулась.

– Я готов отдать ей свою жизнь… – прошептал Али.

– Ну что ты заладил! Зачем ей твоя жизнь? Что она с этим делать будет? Для любви нужны двое, их чувства и эмоции! Расскажи ей о них, покажи! Пусть это будет скульптура! В которой ты расскажешь всему миру, о нежности и красоте твоей возлюбленной. Люди будут специально приезжать, чтобы посмотреть на неё.

– И ещё там будет семейное кафе с русскими и восточными сказками, эльфами и драконами. – он грустно улыбнулся.

– Нуу… Всё может быть. Кафе я, конечно, не потяну, но магазинчик попробовать открыть – вполне. Договорились! С тебя фонтан, тарелки и фигурки кошек. – она дружески толкнула его плечом.

– А с тебя место под мастерскую. – закрыв глаза от сильнейшей душевной боли, сдавленно произнёс юноша.

– А что за врата, через которые они прошли? – Таня внимательно смотрела на реакцию заёрзавших стариков.

– Да… Ладно… Расскажу. Будет лучше, если от меня узнаешь. – Василиса положила на колени девушки объёмный мягкий свёрток и лукаво подмигнула, – Это тебе гостинец от меня.

Танька с интересом развернула холстину и ахнула: у неё в руках были… валенки! И не абы какие, а на настоящей «тракторной» подошве, с боковой молнией и шнуровкой спереди! Как высокие сапоги, только из белой шерсти и украшенные яркой вышивкой.

– Вау… А… Это… Так неожиданно… – девушка растерялась, разворачивая второй свёрток. Там оказалась широкая юбка из тёмно-вишнёвого мягкого сукна с замысловатым ненавязчивым орнаментом молочного цвета, подбитая широким кружевом. – У меня нет слов, как это красиво!

– Я знала, что тебе понравится! Ну всё, нам пора по домам. А ты ложись, поспи. – старушка засеменила к выходу, увлекая за собой Марусю и Илью. Танька отложила вещи в сторону и, глядя в упор на бодро драпающих стариков, громко произнесла:

– Не, это так не работает. Врата. Та самая арка, которая торчит где-то здесь, на моём участке? Это из-за неё весь сыр-бор, да?

Маруся с Ильёй испуганно замерли в дверях. Василиса тяжело вздохнула, вернувшись назад, нажала кнопку на кофе-машине и внезапно стала серьёзной и, как будто, даже помолодела.

– Чё уж теперь… Да… Здесь проход. В месте соприкосновения миров всегда блуждают сильные магические вихри и огни, именно они привлекают сюда колдунов и волшебников всех мастей. Здесь хорошо работается… да…

– Куда ведут эти врата? – Таня не отводила взгляда, вынуждая чародейку продолжать.

– Куда, куда… Туда! Миров-то много, помимо здешнего. Некоторые похожи на наш, другие не очень. Лично мне, и здесь хорошо, а от добра – добра не ищут!

– Мир тридцати трёх дэвов. Я читала о нём.

Али вздрогнул и, подняв на девушку потрясённый взгляд, переглянулся с дедом. Таня продолжила:

– Силь забрала оттуда Низарат, прошла через наш и ушла в следующий. Как она смогла пройти защиты?

Василиса повернулась спиной и пару минут молча колдовала над чашкой с кофе. В тишине было слышно, как дождь барабанит по стёклам и крыше. Подобрав полы своей широкой юбки, старушка неожиданно бодро забралась на табуретку и внезапно закрутила пальцем над чашкой горячий пар в форме летящего дракона. Облачная рептилия, сделав круг над столом, рванула к потолку и через мгновение растаяла. Танька даже не изменилась в лице, хотя внутри у неё рушились последние барьеры, отделяющие её прежний, простой и понятный мир от того, который разворачивался сейчас перед ней.

– Есть такие… люди… Ну, они, как бы, не совсем люди… В общем, Силь одна из таких.

– Вот так объяснила. – нахмурился Илья, – Дай я расскажу. Когда-то на земле жили древние боги, и шастали они тут налево и направо, и потомство плодили. Вот те, в ком сильна их кровь, могут тоже… шастать…

– Ага. Ты, конечно, ещё лучше рассказал! – возмутился кот, лениво потягиваясь, – Их называют «странники», тех, кто может ходить между мирами. Но кукуха у них редко бывает на месте. У Силь-то она точно давно улетела.

– Странникам не нужны врата, они могут ходить, где и когда им вздумается, для них нет преград. Но без попутчиков. Врата – это как спайка между мирами, дырка, трещина, лаз, везде по-разному. Иногда в неё можно случайно угодить. Этот проход-то давно заприметили и к рукам прибрали твои предки. – хмуро сказала Василиса.