– Да, вот-вот начнется награждение. Увидимся в замке.
– Когда?
Неизвестно, сколько времени будут чествовать чемпионов Демонических игр. Эльфы обычно говорят высокопарно, певуче, а потому даже простейшее предложение в их устах превращается в поэму. Так что я пожал плечами:
– Без понятия, но вы будьте онлайн. А то там Бегемот заждался, надо будет быстро решить, что делать с предателями.
– Да, мне тоже нужно поскорее, – крикнул вслед Ханг. – Я щас вообще черт знает где в центре океана!
Войдя в капсулу, я не сразу активировал погружение. На душе было муторно – больше из-за Малика, но и из-за Тиссы тоже. Неправильно все это. Я злился на обоих, но почему один сидит в изоляторе и будет выпнут из клана, а другая вернется как ни в чем не бывало?
Съехав голой спиной по стенке капсулы, я сел и сложил руки на коленях. Сердце кричало, что я вот-вот сделаю непоправимое, после чего что-то внутри – например, душа, если она существует, – надломится, треснет и никогда не станет прежним.
Быть жестким, использовать близких лишь как инструмент в достижении собственных целей… Такое точно не по мне. Я никогда не рвался командовать, не стремился к власти. В этом плане все еще доминировало мое старое «я», привыкшее все делать в одиночку. «Дементоры», которым я захотел помочь в конфликте с «Аксиомой», сами все провернули, причем у меня не оставалось другого выхода, кроме как возглавить новый клан. Неграждане Калийского дна? Спору нет, не построй полгода назад Дьюла храм на Кхаринзе, клан бы так не поднялся, но ведь и жизнь работяг на порядок улучшилась.
Самые свежие впечатления о моем опыте лидерства – это позавчерашний бой с Аваддоном, когда я принял решение за всех соратников. Хорошо, что у меня получилось, и больших претензий, не считая ворчания Хеллфиша, мне не предъявили. Рейд получил три легендарных достижения, сделав то, что за почти двадцать лет еще никому не удавалось!
И что, выходит, все мои решения правильные, а я непогрешим? Конечно нет. За время активной игры я уяснил одну вещь: если внутри что-то сомневается, хотя разум уверен в верности поступка, лучше прислушаться к сердцу. Словно Алекс Шеппард, человек, которым я сам себя считаю и каким меня видят остальные, – одно, а мое второе «я» – другое. Может, оно и есть настоящее? То есть то, что я принимал за совесть, слабость или излишние сомнения, – настоящий Алекс? Не тот, каким хотел бы быть, и не тот, каким видят другие, а истинный «я».
Истинный «я» непроизвольно потер лоб, почесал затылок… Бездна, а нет ли в этом влияния Бегемота? После того как он угостил меня своей Амброзией Спящих, я даже думать стал иначе! Видеть всякую хрень, оценивать свои дела не с сиюминутной перспективы, а свысока…
И я снова вернулся к мыслям о Малике и Мелиссе. Если откинуть их «предательство» на Демонических играх, они же все равно так или иначе кинули… даже не меня, клан! Своих друзей, ближе которых у них никого! Одна свалила, стоило ее поманить роскошной жизнью и светлым будущим, другой воровал. Стелил соломку на случай, если я лишусь статуса «угрозы».
Хуже всего, что оба нужны клану. Инфект – прокачанный бард-археолог, почти собравший строительный проект «Святилище Ушедших»; у Тиссы имба-способность, от которой не откажется ни один топ-клан. И оба слишком много знают и о базе «Пробужденных», и о замке с Кхаринзой, и о Спящих…
Прав был Бегемот, предсказывая, что я никогда не прощу Малика и Мелиссу. Просто они его неправильно поняли. Я их не прощу не за балаган на Играх, а за настоящее предательство, совершенное раньше.
– Начать погружение, – велел я ИскИну капсулы, приняв решение.
* * *
Меня выбросило в Лунную рощу, столицу лесных эльфов, которые были стволом эльфийского древа. Все остальные ветви, такие как те же темные эльфы, когда-то откололись и ушли из леса.
Оглядевшись, я понял, что прибыл третьим.
– Скиф! – завизжала дриада Мишель.
На мне было Хладнокровие карателя, руки грозно щетинились Косами Жнеца, а потому, приблизившись, дриада не осмелилась обнять меня, как намеревалась, лишь протянула руку и тронула шлем.
– Открой забрало, парень! – донеслось сбоку знакомое ворчание. – Как добрался до дому?
– Мишель, Хеллфиш… – Я снял доспехи и оружие, улыбнулся и обнялся с соратниками. – Добрался нормально, почти всю дорогу отсыпался. А где остальные?
С неравномерным треском из ткани пространства вывалились еще шестеро: Кетцаль, Кара, Мейстер, Цветик, Джокер и Нобу. Здесь, в большом Дисе, все выглядели по-новому, но все же видеть лица, ставшие почти родными, было радостно.
Следующей появилась серебряный рейнджер Дестини. Великолепная, как обычно. Я бы даже сказал – сияющая, учитывая ее легендарный сет экипировки. Поздоровавшись со всеми, она приблизилась ко мне, чмокнула в щеку и шепнула:
– Спасибо! Отец был счастлив.
– А корпорация что? Могут быть проблемы?
– Им нечего предъявить, но мои юристы наготове, только знаешь… – Дес посмотрела по сторонам и едва слышно прошептала на ухо: – Алекс, будь осторожнее.
– Я осторожен.
– Не только в Дисе, вообще… Хотя и здесь будь! «Дети Кратоса» что-то готовят, но из-за отношений с тобой Галлахеры отстранили меня от операции…
Вскоре собрались все двадцать четыре истинных чемпиона Демонических игр. Эльфийские рейнджеры, восседавшие на черных пантерах, повели нас ко дворцу Эйниона. Соратники оседлали своих маунтов, я же, поглядев на узкие тропинки, призвал своего Пятнистого мехастрауса. Гроза бы здесь не сдвинулась с места, запертая могучими стволами деревьев.
– Вы только поглядите! – изумился Цветик. – Топовая «угроза» рассекает на стандартном мехастраусе за пару тыщ золотых!
– Эй! – возмутился я. – Он обошелся мне в девять!
– Ты сильно переплатил, дружище Скиф, – сказал инженер Джокер. – Себестоимость механической птицы не превышает тысячи. А обратился бы ко мне, я бы бесплатно сделал, и не такой хлам, а эпик! Летающего птеродактиля со встроенным гномьим пулеметом!
– Боюсь, в то время, когда я покупал мехастрауса, на мою просьбу ты бы просто не ответил.
– Это точно! – захохотал Джокер, а отсмеявшись, воскликнул: – Кстати! Вам в замок не нужны эпические стационарные турели? Какие хочешь! Пулеметные, громовые, огненные, замораживающие! С тебя только материалы, работа – бесплатно! Ну и право внести «Пробужденных» в портфолио! А? Что скажешь, Скиф?
– Осмелюсь вмешаться с таким же предложением, – прокряхтел Мейстер.
Седовласый гном пристроился сбоку, оседлав кабана с серебристой шерстью. Он сидел на загривке, а на кабаньей спине я увидел два свернутых крыла! А-а-а, держите меня семеро! Летающая свинка! Ну точно мир перевернулся, раз свинья полетела! Я фыркнул, сдерживая смех, а гном обиделся:
– Ничего смешного! Мои работы украшают королей!
– Думаю, смех Скифа вызвала ваша эпическая крылатая хрюшка, – заметил Цветик.
– Попрошу вас! – возмутился Мейстер. – Это Небесный вепрь!
В Кали была середина дня, а здесь уже близилась полночь. Вековечные деревья кронами заслоняли ночное небо, но все равно казалось, что путь ко дворцу Эйниона освещают тысячи тысяч звезд.
Лениво плавали по воздуху волшебные фонари; то взлетая, то опускаясь, ярко мерцали разноцветные огоньки, но больше всего голову кружили запахи. Вокруг нас, не смешиваясь, витали десятки ароматов. Веяло то морским бризом, то цветочным нектаром, то сосновой хвоей или свежескошенной травой.
За разговорами я не заметил, как мы добрались до дворца. Вроде ехали по лесу, потом куда-то в очередной раз свернули и оказались перед стеной сомкнутых стволов, поросших травой и цветами.
– Чемпионы Демонических игр к королю Эйниону! – звонко крикнула эльфийка, сопровождавшая нас. – Предвестник Скиф, серебряный рейнджер Дестини, разрушитель Кетцаль, снайпер Хеллфиш, скульптор Ана…
Частокол деревьев вздрогнул, ближайшие к нам стволы со скрипом изогнулись, открыв широкий проход во дворец.
– Запретный лес, – с благоговением прошептала Дестини. – Никогда здесь не была!
Королевские рейнджеры остались снаружи, нас же попросили оставить ездовых животных и пригласили внутрь. Эльфы не любят замкнутых пространств, а потому жилище их правителя было огороженной частью леса, где летали птицы и бегали зверюшки.
У входа в «зал приема», оказавшийся просторной цветочной поляной, стояла охрана. Стая крупных волков навострила уши, зарычала, три лежащие пантеры забили хвостами. Взрыкнул огромный медведь. Все животные превосходили 360-й уровень. Сопровождающая нас эльфийка пропела команду, и звери успокоились.
В центре поляны, под Иггдрасилем, Древом жизни, на троне, созданном из живых переплетенных ветвей, восседал король Эйнион. Он излучал едва заметное сияние – то ли из-за магического эффекта, то ли так было на самом деле.
Увидев нас, он величественно поднялся и, распахнув объятья, сделал шаг навстречу. Мои соратники встали на колено, прижав правую руку к сердцу. Глядя на них, так же поступил и я.
