Гиблый путь

Ближе к ночи Данил натаскал воды из колодца, нарубил сухих берёзовых дров и протопил баню.

Самогону купить не удалось, хотя он дважды пытался разжалобить Ленку и оба раза получил от ворот поворот.

Жёсткое похмелье уже давно дало о себе знать, и ему пришлось довольствоваться огуречным рассолом.

Баня натопилась славно, аж искры из трубы летели. Данил взял ушат, мыло, обмотался полотенцем, плюнул на всё и пошёл мыться.

Жара стояла невыносимая, но он хорошо знал, что после такой парилки всё похмелье с потом выходит, очищается и тело и душа.

Набрав из деревянной бочки ледяной воды, он поставил ушат на лавочку. В этот раз дыхание перехватывало сильнее обычного, волосы от пыла начали потрескивать. Он плеснул из ковша на раскалённые камни и, обжигая лёгкие горячим паром, полез вверх на полок. Голова кружилась, пот катился ручьями, пульс стучал часто и громко.

Пересиливая недомогание, он тщательно намылил редкие волосы хозяйственным мылом и принялся тереть их, что было мочи, смывая с себя недельную грязь.

Неожиданно он почувствовал, как кроме его пальцев чьи-то чужие взбивают у него на голове пену. Поначалу он слегка опешил, не почудилось ли. Глаза залепило мыло, посмотреть он не мог.

На ощупь это была худая ладонь с длинными гибкими пальцами. С испугу сердце Данила, и без того норовившее выскочить из грудной клетки, подпрыгнуло к самому кадыку.

– Кто здесь? – глухо проговорил он и закашлялся, давясь мыльной пеной.

В ответ послышалось тяжелое дыхание рядом с ухом. К своему ужасу он никак не мог найти ушат с водой.

– Не бойся, Данила, это я, – зашептал ему на ухо до боли знакомый женский голос.

– Света? – спросил он хрипло, напрягая слух, тщась, во что бы то ни стало, заглушить гулкие удары сердца.

– Угадал, – пронеслось прохладным дуновением.

Данил принялся стремительно вытирать мыло с глаз, не веря своим ушам и не задаваясь вопросом, откуда здесь могла взяться его бывшая жена. Рискуя сжечь слизистую оболочку, через боль ему всё же удалось разлепить веки.

Обнаружив ушат с водой, который всё это время стоял перед носом, он стал нервно плескать себе в лицо, оттягивая момент столкновения с женщиной, один лишь голос которой нагонял на него жуть.