– Тыквы-горлянки, – уверенно сказал старик.
– За что их повесили?
Старик ухмыльнулся, продемонстрировав чёрные зубы:
– Если хозяин сушит тыкву-горлянку, значит, ему нужно.
Он был не то пьян, не то безумен, не то и то и другое вместе. Потеряв интерес к разговору, я подхватил чемодан и пошёл в ратушу.
2
Внутри меня встретил полумрак. Я остановился у порога, ожидая, пока глаза привыкнут после яркого света снаружи. Вдруг послышался голос:
– Что угодно господину?
Я закрыл глаза, надавил на веки. Когда вновь открыл, смог различить силуэт стройной миловидной женщины в длинном, до пола, платье. Она стояла у подножия лестницы. В темноте было отчётливо видно, как фосфоресцирует её кожа. Лёгким призрачным светом. Тёмные волосы, заплетённые в косу. Возраст я бы определить затруднился. Лет двадцать пять? Тридцать?
– Вы прислуживаете? – спросил я.
Женщина наклонила голову. Она стояла как изваяние. Как один из тех роботов, которых мы с Марией однажды, ещё будучи студентами, видели на ярмарке. Эти движущиеся манекены, которые пугали до чёртиков.
– Передайте господину Дребену, что приехал Карлос Пиньоль. Я подожду здесь.
Я поставил чемодан на пол, сам повесил плащ на вешалку и сверху нацепил шляпу. Когда повернулся, женщины уже не было – должно быть, ушла наверх. Не слышно было ни шагов, ни скрипа ступенек. Сверху не доносилось ни звука.
Когда же я прошёлся по дощатому полу, доски буквально завизжали под ногами. Нашёл уборную. Открыл краны. Тонкая струйка тёплой воды. С минуту подождав, я понял, что холодной она не станет. Наклонился и вымыл лицо. Видимо, о ду?ше здесь не стоит и мечтать. Безумие. Безумный мир, безумная командировка. Поскорее бы закончить здесь и вернуться домой, к Марии. Надо бы, кстати, ей написать. Как только определюсь с обратным адресом.
Я прошёл в зал, который начинался справа от двери, сел за стол. Интересно, что тут обычно происходит? Совещания? Званые обеды?
Наконец, послышались шаги. По отчаянно скрипящим ступенькам сбежал крепкий чернобородый мужчина. Рукава белой рубашки были закатаны, открывая взгляду могучие руки. Судя по бешеному выражению лица, он готов был схватить меня этими руками и разорвать на две половинки. Я на всякий случай положил руку на кобуру.
– Кто вы, чёрт подери, такой? – рявкнул мужчина, остановившись.
– Детектив Карлос Пиньоль, сэр, – сказал я, встав. – Полагаю, вы – господин Арнольд Дребен, мэр Мозеса?
– Какой, к чёрту, мэр! – проворчал мужчина, впрочем, уже без угрозы. – Это не город, а проклятие. Я – наместник.
– Есть принципиальная разница?
Дребен подошёл к шкафчику, достал бутылку виски, расплескал по бокалам.
– Льда нет, – сказал он. – Ни черта нет. За встречу, Пиньоль.
Я взял бокал и отдал дань уважения напитку, который не заслуживал таких усилий с моей стороны.
– Разница, – прорычал Дребен, осушив свой бокал, – дьявольская. Мэр управляет городом. А наместник напоминает местному сброду, что они теперь принадлежат Империи. Местные далеко не всегда при этом ходят на ушах от радости. За каким чёртом ты приволокся в эту клоаку, Пиньоль?
Я протянул Дребену свой командировочный лист, но тот лишь скользнул по нему взглядом.
– Вашего предшественника убили при загадочных обстоятельствах.
Дребен хохотнул:
– Загадочные обстоятельства! Дьявол, да! Местные это умеют. Не стоит беспокоиться, Пиньоль. Я уже со всем разобрался.
Он кивнул куда-то в сторону, и я вспомнил о троих повешенных.
– Нашли убийц?
– Что, в это так чертовски сложно поверить?
– В таком случае я бы хотел ознакомиться с отчётами.
– С какими, к дьяволу, отчётами?!
– Протоколы допросов, показания свидетелей, улики.
Дребен, до сих пор державший бокал в руке, вдруг с силой долбанул им по столу.
– Послушай, Пиньоль, ты какого чёрта себе думаешь, я тут в игрушки играю?! Лучше бы тебе бросить свои городские замашки. Здесь такое дерьмо не работает. Тут тебе не законопослушные дети из каменных кварталов. Местные животные понятия не имеют, что такое закон и за каким дьяволом его соблюдать. И вбить это в их безмозглые бошки невозможно. Будь моя воля, я бы вздёрнул их всех до единого.
– И тем не менее, вы взяли себе служанку из местных.
– Ты о чём, чёрт тебя задери?
– О девушке, которая меня встретила.
– Ты перегрелся, Пиньоль, и я напрасно потратил на тебя выпивку. Я один в этой крысиной норе. И если бы кто-то из местных перешагнул порог, он прожил бы ровно столько, сколько мне бы потребовалось, чтобы выволочь его наружу и пристрелить. Они это знают и чёрта с два сунутся. Говорю, ты приехал зря. Мозес сам решает свои проблемы.
Я постарался не подать виду, но по коже пробежали мурашки. Странная, почти неподвижная женщина в полумраке. Беззвучно исчезнувшая.
– Иными словами, бумаг нет, – сказал я. – Следствия не было. Вы просто вздёрнули троих попавшихся под руку.
– Проклятье, Пиньоль! Какая разница? Один ублюдок стоит другого. Мы согнали их на площадь и объяснили, что белый человек не любит, когда в него кидаются дерьмом. Мы показали им, что один белый сто?ит троих ублюдков. Если им захочется продолжать размен, ставки будут расти.
Дребен сверлил меня злыми покрасневшими глазами. Я щёлкнул пальцем по своему бокалу, и остатки виски плеснули в нём.
– Я здесь от лица Империи…
– Как и я, чёрт!
– Вы отвечаете за город. Я отвечаю за расследование убийства.
– Пиньоль, чёрт побери, ты что, серьёзно будешь копаться в этом…
– Вы, полагаю, наводили обо мне справки?
Дребен молча сопел, глядя на меня.
