Алхимия благородства

И началось хождение по мукам – обивание порогов советских инстанций. Молва приписала отцу Михаилу наличие миллиона рублей, вероятно потому, что он многократно упоминал эту цифру как необходимую для строительства. Отец Михаил не подтверждал слухов, но и не оспаривал, зная, что с одною тысячей в кармане (около 1000 долларов по курсу того времени) с ним просто никто не захочет разговаривать.

Верующие объединялись вокруг священника, собирались подписи, составлялись обращения… Бюрократическая стена пробивалась с невероятным трудом.

Особенно тяжелую баталию пришлось выдержать в 1989-м году в Псковском Управлении культуры. К этому моменту были проведены уже археологические раскопки, экспертизы, проектные работы, был заложен новый фундамент. И тут от чиновников приходит запрет на продолжение работ. Дебаты шли самые ожесточенные. Перед голосованием взял слово о. Михаил. «Мне все равно, какое решение вы сейчас примете, поддержать верующих или запретить, – начал он. – Только знайте, что храм в гдовской крепости непременно будет. Даже если вы примените к строителям слезоточивый газ и брандс-бойты. Вы будете разгонять, а мы будем строить».

Решение было принято в пользу верующих – с преимуществом в один голос.

С первых дней труда по восстановлению собора о. Михаилу деятельно помогали представители академической науки и культуры. Бился над получением разрешений на археологические раскопки профессор Анатолий Николаевич Кирпичников. Проект разрабатывала Ирэн (в святом крещении Ирина) Александровна Хаустова, архитектор реставратор высшей категории.

Помогало на раскопках полгорода. Страшную находку довелось сделать школьнице Елене, впоследствии – духовной дочери о. Михаила. Сантиметр за сантиметром расширялся ров вокруг древнего фундамента. Неожиданно на девочку посыпалась из земляной стены груда костей, человеческих костей. Скелеты оказались сваленными в беспорядке, черепа хранили следы пулевых отверстий. Это были жертвы массовых расстрелов НКВД. Горожане благоговейно перезахоронили их останки под поднимающимся собором.

На раскопки фундамента профессор Кирпичников направил молодого археолога Льва Николаевича Большакова. Постепенно, день ото дня, по мере продвижения работ у молодого ученого возникло и утвердилось намеренье принять сан. Ныне отец Лев служит в Кондопоге.

Настоящим рабочим штабом сделался краееведческий музей города Гдова.

Не меньшей, чем противодействие чиновников, проблемой было отсутствие денег. Собор восстанавливался на пожертвования верующих, за период строительства почти ничего не было получено от властей. Сколько раз казалось – сейчас все остановится! Денег нет! Но деньги откуда-то приходили.

Самый, пожалуй, трогательный эпизод, касающийся сбора пожертвований. Пожилая прихожанка пригласила о. Михаила в гости, дав понять, что речь идет о важном деле. Когда священник пришел, старая женщина достала из какого-то тайничка под половицею тяжелый предмет, бережно завернутый в ветошь. «Это слиток золота, батюшка! Моя мать получила его от своей. Все берегли на черный день. Но теперь я хочу пожертвовать его на строительство нашего храма». Она развернула тряпицу и протянула священнику свой дар. Отец Михаил сердечно поблагодарил прихожанку, бережно принял слиток. С первого взгляда ему стало ясным, что это не золото, как несколько поколений полагали простодушные владельцы, а обыкновенная латунь. Про себя священник подумал, что Господь, вероятно, вменит ей это приношение в золото самой высокой пробы. (Этот слиток хранится ныне в краееведческом музее).