Бродячая душа

Глава II

Москва. Таганка

Заседание инвестиционного комитета финансовой компании «Вексель» подходило к концу. За два часа были выслушаны краткие доклады топ менеджеров о состоянии дел по текущим проектам и несколько интересных предложений от группы перспективных разработок. Никаких серьезных решений не принималось, но обстановка была напряженной. Бесшумные кондиционеры исправно выполняли свою работу, но в зале совещаний на втором этаже особняка номер 8 по улице Солженицына было неуютно.

Возможно из-за недавно принятого предложения Председателя Правления (с таким трудом утвержденное большинством в один голос) перенести офис компании на улицу, название которой то и дело менялось. Деньги не любят суеты, но восемь лет назад улица еще носила название «Большой коммунистической». Все бы ничего, но до 1919 года она называлась «Большой Алексеевской», а до этого «Чёрной слободой». Многие видели в такой чехарде дурной знак и противились переезду, но хозяин продавил странное решение через своих людей в правлении.

«Вексель», возглавляемый Давидом Михайловичем Штейном с самого основания хотя и был финансовой компанией, но к банкам не относился. Он был посредником между инвесторами и крупными строительными компаниями. В основном. За двадцатилетнюю историю на рынке финансовых услуг он приобрел авторитет надежного партнера. И вполне заслуженно. Его векселя охотно использовались для обеспечения весьма крупных сделок. Переходя из рук в руки, эти красивые деловые бумаги с водяными знаками и десятком других степеней защиты заменяли собой суммы с восьмизначными числами.

Время близилось к обеду, но тринадцать солидных специалистов за овальным столом, во главе которого сидел Председатель Правления «Векселя», даже не поглядывали на часы, что обычно случалось в конце подобного действа. Предложенный одним из близких друзей Председателя проект, казался, мягко говоря, странным. Обсуждение проходило корректно, но спокойным его назвать никто бы не решился.

– Давид Михайлович, – необычно спокойный голос Ксении Зенкевич, начальника департамента особых проектов, выдавал ее волнение. – Нас ждут немалые трудности с общественностью. Проект получит широкий резонанс в прессе. Зачем нам это?

– Согласен, – поддержал ее начальник группы ценных бумаг Горовский. – Они еще тут с плакатами начнут ходить.

– Это же храм XVII века, – неуверенно высказался Жданович. – Лучше вкладываться в инфраструктуру «Шелкового пути». Это непочатый край. Солидно и надежно. Перспектива завязок с китайскими банками и участие в Гонконгских проектах.

– Все так коллеги, – спокойно возразил главбух Федорович, – но условия предлагаемой инвестором кредитной линии перевешивают все ваши доводы, включая возможные издержки. Поработаем с прессой, подключим депутатов… В конце концов, купим телеканал.

Присутствующие разом притихли, стараясь понять последнюю фразу.

– Мы с Давидом Михайловичем предварительно пообщались с представителем инвестора. Конфиденциально. Все взвесили. Пока никаких обещаний с нашей стороны не было. Тут нужно быть очень осторожным. Проект действительно необычный. Не только для нас. Но перспективы, коллеги. Перспективы…

Федорович произнес это с таким придыханием, что зал затих.

– Не буду пока называть имен, дело требует особого отношения. – Он обвел всех присутствующих тяжелым взглядом. – Надеюсь на вашу скромность в обсуждениях. Вы заметили, что сегодня нас никто не беспокоил. Ни официанты, ни секретари.

После минутной паузы в заключении высказался Штейн.

– Я только позволю себе заметить, – низкий баритон шефа звучал очень убедительно. – Солидная компания предлагает нам поработать с ее векселями и мы не вправе упустить такой шанс. Даю вам три дня на подготовку своих реальных предложений. По направлениям. Сомневающиеся могут написать соответствующее заявление на мое имя. Работа предстоит серьезная, и мне нужны светлые головы, а не критики.

Давид Михайлович по привычке развел руками, давая понять, что совещание окончено.

Через четверть часа в кабинет Штейна вошел начальник службы безопасности «Векселя» Вениамин Нойман. Он не был атлетом или бывшим десантником, не умел стрелять из пистолетов или автоматов, он даже никогда не пробовал крушить кирпичи о свою или чужую головы. Его оружием была способность узнавать все о любом человеке. Быстро и точно. Как Веня научился делать это еще в детстве никто не знал, но к сорока годам он отточил свое мастерство до совершенства. За то и платили.

– Моя личная просьба, – без предисловий начал шеф, – проследить за всеми, кто был сегодня на совещании. Три дня. Отчет лично мне в пятницу. Подъезжай ко мне домой на своей машине в 8:30 утра. Один. В офис поедем порознь, так, чтобы никто об этом не знал.

Давид Михайлович достал из стола конверт и протянул Нойману.

– Финансовый отчет не нужен. Только достоверная информация.

«Сыщик» сдержанно кивнул и молча вышел. Веня твердо усвоил с детства, что информация может быть использована не только против самого объекта, о котором она собиралась, но и против того, кто ее собирал. Это накладывало строгие правила на владение и хранение этой информации. Причем, без срока давности.

– Жанна, зайди – позвал шеф секретаршу по внутренней связи.

Сухопарая дама средних лет со строгим лицом, словно родившаяся в элегантном деловом костюме, боком проскользнула в кабинет Председателя Правления и тихо прикрыла за собой дверь. В ее обязанность входило по интонации голоса шефа понимать, нужно ли оставить дверь открытой, чтобы кто-нибудь в приемной услышал грозный приказ, который она быстро стенографировала в блокноте, или плотно закрыть за собой дверь, подойти к Давиду Михайловичу справа и склониться с блокнотом так, чтобы он мог сообщить ей что-то на ушко.

– Я отлучусь часа на три. Пообедать. Все вопросы на Федоровича. Если позвонит Ричард, сразу переведи на меня. Найди Петра, пусть подъезжает ко входу.

Жанна бесшумно вернулась на свое рабочее место и передала водителю приказ шефа. По опыту она знала, что обед может затянуться до позднего вечера, и уйти с работы раньше восьми не удастся. Однако это не обсуждалось, и секретарь только выпрямила спину. Под бдительным оком двух видеокамер расслабляться было нельзя. Разве что после того, как шеф уедет, и Федорович тоже отправится обедать. После переезда главбух стал завсегдатаем ресторана «Гусятникоff», что располагался через два дома от их офиса по Солженицына. Он часто нахваливал кухню этого дорогущего заведения, хотя и сокрушался, что аренда нового офиса в 16 миллионов за год просто разорение для фирмы.

– Лиличка! – Давид Михайлович приветственно раскинул пухлые руки, демонстрируя безумную радость при виде эффектной брюнетки с короткой стрижкой и точеной фигурой. – Когда ты появляешься, я не знаю, кого мне съесть первым. Тебя или стерлядку.

Штейн так неуклюже рванулся навстречу даме в коротком платье, что приборы на сервированном столе звякнули. Он припал к ручке, ощутив тонкий аромат ее духов, гадая, когда же их знакомство перейдет к более тесному контакту.

– Дави-ид, – укоризненно произнесла она и ловко ускользнула от возможного продолжения такого откровенного приветствия, скрываясь в недрах большого мягкого кресла по другую сторону стола «на двоих». – Ты всегда приглашаешь девушек в такой ресторан, где они должны расстаться со своей талией?

– Тебе это не грозит. Думаю, пара часов фитнеса у тебя запланирована на каждый день.

Она только лукаво улыбнулась в ответ, прикрыв карие глаза длинными ресницами.

– Три? – с нескрываемым восторгом уточнил Председатель. – Я преклоняюсь перед такой самоотверженной работай. По себе знаю…

Он жеманно потупил глазки на своё брюшко, которому уже ничто не угрожало.

– Несколько раз пробовал. Честное слово! Они по-дружески рассмеялись.

– Признаться, на первом этаже я подумала, что спутала адрес. Не похоже, что такой солидный мужчина обедает в пабе, а тут совсем другой интерьер. Оригинально и очень уютно.

– А главное, – подхватил ее мысль Давид, – кухня! Это же VIP. Да, ты сама сейчас все узнаешь. Рекомендую уху по-норвежски. Нерка, судак и форель. Все это заправляют креветками. В горшочках и обязательно с пирожками…. О талии можешь не думать!

– Все так плохо? – пошутила Лиля.

– Я имел в виду калории… Мизер!

– Несколько раз пробовал? – передразнила кареглазая Председателя.

Он только улыбнулся, отмечая, что даме палец в рот не клади. Пока взгляд финансиста задержался на яркой помаде ее полных губ, собеседница достала пачку тонких сигарет и вопросительно взглянула на кавалера. В ее длинных пальцах застыла сигарета. Он услужливо пододвинул к ней пепельницу в виде морской раковины и чиркнул фирменной зажигалкой, спрятанной в коралле. Уровень ресторана складывается не столько из белоснежных скатертей и одинаковых носков официантов, сколько из фирменных мелочей, специально заказываемых стилистами у мастеров ручной работы.

– Благодарю, – она опустила ресницы, разглядывая зажигалку, зная, что в это время мужчина разглядывает ее. – А ты не куришь, Давид?

– Бросил, – он слегка похлопал себя по груди, намекая на проблемы с сердцем, – но кальян себе иногда позволяю. Ты не против?

Официант, одетый в строгую униформу, принес кальян и принял заказ. Дама окинула скучающим взглядом небольшой зал на шесть столиков. Очевидно, для этого заведения было еще рано. Они были вдвоем.

– Ричард просил уточнить, как продвигается наш проект, – она выпустила вверх тонкую струйку дыма.

– Сегодня мы обсуждали его на инвестиционном комитете. Вернее я ознакомил с ним коллег.

– Приняли в штыки?

– М-да, задача непростая, – Председатель Правления поиграл мундштуком кальяна, демонстрируя озабоченность, – но у нас есть выход на Кирилла. Три года назад «Вексель» участвовал в одном проекте, весьма выгодном для РПЦ. Я направил письмо в пресс-службу с просьбой об аудиенции. Это официально. Конфиденциально я встречусь в выходные с одним из руководителей Финансово-хозяйственного управления Московского Патриархата. С деловым человеком всегда проще общаться.

– Ричард пришлет вам электронные копии документов о приобретении земельного участка под строительство, накладных на материалы и переписку с окольничим земского приказа Василия III. Подлинники привезут для экспертизы как только это будет нужно.

Пока ограничимся электронными копиями самих документов и заключением экспертного отдела Британского музея.

– Надеюсь, Ричард понимает всю щекотливость этого вопроса.

– Конечно, – сигарета описала петлю, – но, ведь, администрация Москвы пошла на то, чтобы нарушить свой же указ, запрещающий называть чьим-то именем улицу до истечения десятилетнего срока после его смерти. Насколько я помню, в 2008 году прошло только четыре месяца после смерти Солженицына, как таблички на Большой Коммунистической заменили.

Штейн молча кивнул, удивляясь осведомленности брюнетки.

– К тому же администрация нарушила и другое свое распоряжение, – женщина выдержала паузу, сделав глубокую затяжку. – О переименовании только тех городских объектов, которые связаны с данным человеком… Ведь Солженицын никогда не жил ни на Большой Алексеевской, ни на Большой Коммунистической, ни на Таганке вообще.

– Ну, это был особый случай, – развел руками Председатель.

– И у нас, милый Давид, очень особый случай.

– Храм, построенный Казаковым в XVIII веке.

– Храм Мартина Исповедника, основанного 14 апреля 1502 года, – спокойно уточнила Лилия. – Казаков его только перестроил на деньги купца Василия Жигаева, а до 1791 года у храма был другой собственник. Община иностранных ремесленников, живших в Черной слободе. Потом ее переименовали в Алексеевскую слободу по имени Святителя Алексия, потом в Большую Алексеевскую, после революции она стала улицей Коммунаров, позже – Большой Коммунистической. И никто не вспоминает отчего храм на окраине православной столицы вдруг назвали в честь католика Мартина, Папы Римского. И никогда его не переименовывали, а в честь Святителя Алексия построен другой храм. Рядом, на малой Алексеевской.

Брюнетка интригующе помолчала и пустила пару колечек дыма в потолок.

– Как ты думаешь, почему Храм Мартина Исповедника никто не трогал, хотя Святитель Алексий в то время имел большой авторитет. Согласно грамоте, выданной ему в 1357 году, Алексий по просьбе хана ездил в Золотую орду лечить любимую жену татарского хана. Звали её, если не ошибаюсь, Тайдула. За свое исцеление она одарила Святителя землей в Кремле, где был построен Чудов монастырь. А Храм Мартина Исповедника так и стоит на том самом месте, где был построен в 1502 году. Придуманное позже объяснение, что имя храма связано с датой благословения на княжество Василия III выглядит смешным для православного князя. Ты сам посмотришь документы. Они в полном порядке. Я уже не говорю о том, что это здание было передано РПЦ в 1990 году вообще по смехотворному распоряжению департамента нежилых помещений города Москвы. Ведь в 1922 году, никто храм Мартина Исповедника не передавал в собственность Советской власти. Он был попросту разграблен согласно указу большевиков об изъятии ценностей.

Они помолчали. Штейн почувствовал себя в чем-то униженным этой элегантной женщиной, хотя по всей видимости она говорила правду. Похоже, Ричард хорошо подготовился, дав команду своим людям накопать столько информации. Другой вопрос – зачем ему этот храм. Тратить столько усилий и средств ради того, чтобы восторжествовала историческая справедливость? Чтобы храм Мартина Исповедника стал католическим. Не похоже на холодного англичанина.

Сколько всего католических храмов было в столице Председатель не знал, но один хорошо помнил. Рядом с отличным рыбным рестораном «La Маrrе» на малой Грузинской был красивый готический собор красного кирпича. Его высокие остроконечные башни трудно было не заметить, проезжая мимо. Он еще удивлялся про себя – почему русские так пренебрежительно относятся к своей вере, позволяя и мусульманам и католикам строить свои храмы и проводить в них службы. Впрочем, умом Россию не понять…

– Если тебе интересно, – словно прочитала его мысли Лиля, – в Москве сейчас действуют три католических храма. Кафедральный собор, построенный в 1911 году, был восстановлен и передан польской общине в 1999 году. Его освятил Ватиканской кардинал Анджело Содана перед самым миллениумом. Впрочем, таких подробностей можно и не знать. Извини, если тебе, как иудею, это неприятно слышать. Бизнес есть бизнес.

– Тогда выпьем за успех нашего проекта, – нарочито бодро произнес шеф «Векселя» и достал из ведерка со льдом бутылку «Клико». – У французов есть замечательная традиция открывать шампанское в обед. Ты не против?

Мило улыбнувшись, она кивнула, приготовившись к первому салюту.

– Не будем нарушать традиций, – брюнетка подняла высокий бокал тонкого хрусталя и посмотрела через него на кавалера. – Хотя американцы предпочитают пить шампанское из плоских бокалов, а французы любят закусывать его черной икрой.

– Не будем нарушать традиций и мы, – передразнил ее кавалер, нажимая кнопку вызова официанта.

Через пару минут они уже закусывали шампанское, как французы.

– Признаться, – финансист промокнул губы накрахмаленной салфеткой и отложил ее в сторону, – я бы хотел уточнить свой интерес в проекте.

– Назови свою сумму, милый Давид. Я не уполномочена принимать решение, но гарантирую конфиденциальность этого вопроса.

– Речь не идет о конкретной цифре. Меня интересует хороший дом в Лондоне. Ну, не в Челси, а, скажем, район Мерилэбон. Был пару раз в Лондоне и этот район понравился – спокойно, тихо, как у нас в Подмосковье. Хотелось бы такой двухэтажный добротный дом, с личным гаражом и небольшим садиком. Люблю природу. Готов инвестировать в английскую промышленность пару миллионов фунтов для получения паспорта.

Это была импровизация. Даже наглая провокация со стороны Председателя Правления «Векселя». Как в покере, он сделал рискованный ход, блефуя напропалую. Его мудрый папа всегда любил повторять – «Первую цену всегда задирай, как можно выше. Если партнер несерьезный, ничего не потеряешь, в противном случае можно будет потихоньку отступать. Хоть в три-четыре раза».

– Думаю, это реально, – спокойно ответила брюнетка, поднимая свой бокал, – но точный ответ я могу сообщить в конце недели.

Они чокнулись молча, и пузырьки весело побежали вверх под мелодичный звон тонкого хрусталя.

Глава III

Англия. Лестер

– Храни Господь Святой Орден, – негромкое приветствие шести голосов, едва прозвучав, сразу же умолкло в маленькой комнате без окон под северным пределом кафедрального собора города Лестер.

– Храни Господь Святой Орден, – поприветствовал собравшихся магистр Ордена и осенил склоненные головы крестным знамением. Они привычно перекрестились и сели, глядя на магистра. В комнате, с толстыми побеленными стенами без каких либо украшений, стояла пара длинных скамеек, окрашенных в белый цвет, да несколько светильников. Ничего, кроме узкой дорожки на каменных плитах пола, на которой веками оставляли след тайно приходящие сюда посетители, не напоминало о каких-либо проявлениях жизни.

– Как магистру Ордена Сынов Света, мне хотелось сказать вам несколько слов перед дорогой, – произнес старик и молча обвел всех взглядом, словно обращаясь к каждому по имени. – Создателю было угодно избрать для нас необычных врагов. Они обладают огромной территорией и несметными богатствами в ней. Они сильные воины, но позволяют управлять собой ворам и предателям. Вы должны использовать это во славу великой идеи Сынов Света. Каждый из нас, отрекаясь от мирских соблазнов, посвятил себя служению ей. Чистота наших одежд всегда свидетельствовала о чистоте наших помыслов. Основатели святого Ордена обрели мудрость Господню и начертали нам путь к Свету. Грядет час, когда воцарится его закон на земле. Чтобы сделать еще один шаг нам даны особые полномочия. Как магистр святого Ордена Сынов Света, заранее отпускаю вам грехи.

– Храни Господь Святой Орден, – откликнулся на призыв голоса.

– Всех вас когда-то наши братья нашли в нищете и голоде. Проявив милосердие, дали приют и образование. Теперь пришло время и вам послужить на благо великой идее. У каждого есть конкретный план в соответствии с его способностями, развитыми в наших школах. В логове врага каждый будет действовать самостоятельно. Десять смертных грехов вам в помощь. У французов есть пословица «a la ger com a la guerre» – на войне, как на войне. Руководствуйтесь ею.

Магистр молча обвел тяжелым взглядом присутствующих.

– Вы отправляетесь в Россию, где скрывается мастер, объявивший войну святому Ордену. Ему удалось прочитать три книги из девяти и он очень силен. Семь лет назад он погубил лучших бойцов нашей Северной Крепости. В том числе и моего предшественника, достопочтенного Константина. Храни Господь его душу!

Все молча перекрестились и почтили минутой молчания ушедшего магистра.

– Летом следующего года, – продолжил скорбным голосом новый Светлейший, – некто лишил разума лайтера нашей Юго-Восточной Крепости, и есть небезосновательное подозрение, что это был тот же мастер из России. Так что обращайте особое внимание на следы проявления силы. Когда-то он должен ее использовать. В этом случае только локализовывать сильные выбросы энергии и сообщать в наш аналитический отдел. Вас едет шестеро, и каждый должен заниматься своим делом.

Несмотря на преклонный возраст говорящего, не только голос, но и легкое воздействие внушало уважение. От него просто веяло силой. Простолюдины объясняли это странное ощущение каким-то жизненным опытом, психологи и эзотерики – наработанной практикой вербального общения, посвященные – не менее седьмого уровня силой, а, возможно, и владение ментальным ударом, называемым в узких кругах «Копьем Осириса».

– И последнее, – продолжил магистр, – усиление Русской Крепости новым храмом – важный шаг в достижении великой цели. Успех общего дела зависит от каждого из вас. Когда-то и Господь наш в одиночестве начинал свой великий путь. Да пребудет с вами свет его души, аминь. Храни Господь Святой Орден.

– Храни Господь Святой Орден, – пламя свечей чуть колыхнулось вместе с последним словом.

К заутреней в кафедральном соборе старинного городка Лестер, расположенного в сердце Англии, еще не звонили, когда из тайной комнаты по узкой винтовой лестнице, ведущей из цокольного этажа к маленькой боковой двери северного придела, беззвучно поднялась цепочка молчаливых людей. Они не были облачены в рясы, а носили самую обычную одежду, но души их были искренне преданы святому Ордену. Словно тени, они выскользнули из средневекового здания облицованного серым известняком и направились к остаткам древнеримской бани. Отчего-то она называлось Стеной Джефри, но кто и почему назвал ее так, затерялось в веках. Возведенная за тысячу лет до того, как датские викинги под предводительством сыновей знаменитого Рагнара Лодброка высадились в Нортумбрии и позднее создали здесь область датского права. С тех пор прошло немало времени, но традиции и немалое количество слов из скандинавского языка осталось в этих краях навсегда.

Двое замыкавших молчаливую процессию, остановились у Стены Джефри, провожая взглядами тающие в темноте тени. Пустынные улицы спящей столицы графства Лестершир не интересовались одинокими монахами. Впрочем, любому случайному встречному они смогли бы отвести глаза, избегая лишних вопросов.

– Мы, как никто другой знаем, что такое гражданская война, – неожиданно прозвучал в тишине голос магистра, словно продолжение его размышлений. Разрыв Генриха VIII с католической церковью в 1533 году расколол старую Англию. Потребовалось немало времени, чтобы католики и протестанты стали жить мирно. Но сколько загублено жизней! Какие замечательные фамилии пресеклись из-за братоубийственной войны! Сколько фамильных замков и монастырей до сих пор лежат в руинах…

– Если я не ошибаюсь, – продолжил его мысль собеседник, – сейчас католиков в Объединенном королевстве чуть больше восьми процентов от населения.

– И за прошедший век, – уточнил магистр, – эта цифра лишь удвоилась. А вы знаете, дорогой Мэйсон, сколько в Англии насчитывается мусульман?

– Помню, что в восьмидесятом их было около процента, Светлейший.

– На сегодня их уже пять процентов, – многозначительно произнес магистр, – и эта цифра стремительно растет. Объединенное Королевство догоняет Францию.

– Похоже, это было одним из аргументов при голосовании на референдуме о выходе из европейского союза.

– Не торопитесь с анализом, лайтер. Хозяева страны не играют в демократию, они решили круто изменить внешнюю доктрину. Пусть даже ценой некоторых временных неудобств. Пройдет месяц-другой и фунт займет свое место в рейтинге международных валют. Сейчас время спекулянтов, но им не угнаться за теми, кто играет на бирже с твердой датой в кармане. Это, как туз в рукаве.

– Британский лев готовится сразится с восточным драконом? – рискнул предположить Мэйсон.

– Отнюдь, – магистр говорил не торопясь, словно размышляя вслух. – Россия всегда была главным врагом Британии. Начиная с времен Ивана Грозного, современника Генриха VIII. Даже после того, как в 1801 году Великобритания и Северная Ирландия соединились в Объединенное Королевство приоритеты внешней политики остались прежними. Время от времени политики проявляют гибкость, учитывая тактические интересы. Если помните, в 1802 году Объединенное Королевство позволило себе разорвать Амьенский договор, начать блокаду и даже военные действия с Францией, чтобы не дать Наполеону подняться, но это не помешало Англии в 1853–1855 годах совместно с французами отобрать у русских Севастополь. Впрочем, согласно Парижскому трактату, Россия лишилась только небольшой территории в устье Дуная, да нескольких крепостей в Закавказье. Севастополь же остался в составе России, только благодаря Франции. Она помнила, как Александр-I, войдя в Париж в 1814-м, не разрушил ни одного дома, и не потребовал контрибуции, а уходя, русские даже оплатили все долги своих офицеров в ресторанах. Этот странный народ так беспечно бросает все, что завоевал немалой кровью, но будет зубами рвать любого, ступившего с оружием на его землю. Упорный народ, поднимается вновь и вновь, как сорняк, сколько ни коси. Их нужно вырывать с корнем.