ДНК для олигарха
Второй этаж? На лифте мы поднимались на третий. Но в любом случае падение вниз грозит ребенку увечьями или гибелью.
Невесело разглядываю море и бассейны, расположившиеся неподалеку.
Мы в мышеловке! Дверца захлопнулась!
– Давай спустимся на море, – предлагаю я, желая хоть на время увести Лизу из этой ужасной комнаты. Одни сплошные опасности для маленького ребенка.
Кованые стулья на террасе. Красиво, но можно пораниться об углы или опрокинуть на себя. Напоминающий накинутый платок стеклянный стол – вообще угроза жизни! Плазма, стоящая на комоде – тоже! Я уже не говорю про санузел со стеклянной дверцей душевой.
Комната, да и, наверное, сам дворец Шершневых не приспособлены для маленького ребенка.
«Стоп! – останавливаю саму себя. – Это прекрасный способ съехать отсюда. Задерживать точно никто не станет».
А Матвей Александрович наверняка не сразу узнает. Вздыхаю, вспоминая пристальный взгляд темных глаз. И неожиданно вздрагиваю, когда раздается стук в дверь.
Мне он кажется набатом. Но беру себя в руки. Наверное, привезли багаж.
Распахнув дверь, пропускаю в комнату горничную с чемоданом и моложавого лысого мужика. Кажется, к нему обращался Матвей, требуя поселить нас в правом крыле.
– Эта спальня не подходит для ребенка. Никакой защиты, – выговариваю я, строго всматриваясь в голубые, почти бесцветные глаза.
Алекс слушает меня внимательно и сокрушенно мотает головой.
– Простите, Кристина Вячеславовна. Мы не знали, что вы остановитесь у нас. Конечно, мы все поправим… А вам лучше провести время у бассейна или на пляже. Надеюсь, за пару часов наш персонал справится… Настя вас проводит, – кивает он миловидной девушке.
Спустившись вниз, мы с Лизой сразу устремляемся к морю. Паника и страх исчезают куда-то, стоит ощутить под ногами песчаное дно и почувствовать, как лодыжки омывает теплая вода. Носимся с дочкой друг за другом, плещемся и смеемся от охватившей радости.
Поймав на себе взгляд, вздрагиваю. Поворачиваюсь на автомате. Полуслепыми от яркого солнца глазами обвожу белоснежную виллу. И не сразу понимаю, что у нас с Лизой появился зритель.
Матвей стоит на балконе в одних шортах и беззастенчиво глазеет на нас… на меня…
А я в мокром полупрозрачном платье кажусь себе голой.
«Не трусь, – подначивает меня внутренний голос. – Пройдись к лежаку от бедра. Сними эту дурацкую мокрую тряпку и ляг на шезлонг. Оставь нахального Шершня без представления».
Хорошо бы…
– Ура-а! Тут есть дети! – кричит моя дочь и устремляется прямиком к какому-то мальчику, вышедшему с няней на берег из ворот соседней виллы.
– Меня зовут Лиза! – подбежав, начинает знакомиться она. – А тебя как?
Белобрысый мальчик смотрит на мою дочь удивленно, а нянька не скрывает враждебности.
– Ты откуда тут взялась, девочка? Уходи! Уходи! Пошла вон отсюда! – орет она, мотая головой по сторонам. А заметив меня, грубо повелевает. – Убирайтесь, сейчас же. Здесь частная территория. Таким, как вы, тут не место… Я сейчас охрану позову.
Обалдев от наглости и хамства, во все глаза смотрю на женщину в годах. Короткая стрижка, строгое лицо. Видимо, какой-то заслуженный педагог или завуч на пенсии. Вот как она безошибочно определила?
Тряпки вроде на нас с Лизой брендовые…
Как поняла, что мы из другой реальности?
Сглатываю обиду. Вопросов не задаю. И взяв дочку за руку, пытаюсь отвести малышку к нашему шезлонгу.
– Пойдем, котенок, – беру за руку поникшую дочку. И развернувшись, натыкаюсь на крепкую мускулистую фигуру.
Матвей, чтоб ему!
Сейчас начнет любимую лекцию про никудышную мать…
– Привет, Эльер! – обращается Шершнев к соседу, напрочь игнорируя няньку.
– О, Матвей, привет! – улыбается ребенок, мгновенно из биоробота превращаясь в веселого мальчика. Солидно тянет руку взрослому мужику, а Матвей на полном серьезе ее пожимает. А потом, приобняв Лизавету, представляет пацаненку.
– Знакомься, Эльер. Это Лиза. Моя родственница. Она теперь живет с нами.
– Привет, – наконец-то обращает пацан внимание на мою дочь. – Я буду строить замок. Хочешь со мной?
– Давай, – весело соглашается Лиза.
Вместе с Матвеем отхожу в сторону. Сажусь на шезлонг в нерешительности.
– Мы приехали в гости, Матвей Александрович, – пытаясь быть строгой, выговариваю хозяину виллы. – Не стоит людей вводить в заблуждение.
– Тут вы, пожалуй, не правы, – хрипло роняет он. Окидывает меня хищным взглядом, от которого хочется зарыться в песок по горло.
Пальцы Матвея внезапно сжимаются на моем запястье, а по лицу пробегает мрачная ухмылка.
И каждое слово бьет барабанной дробью, заставляя внутренне сжиматься.
– Лиза – Шершнева и, как и любой член семьи, обязательно должна находиться под охраной. Круглосуточно. Девочке лучше жить в резиденциях семьи, или я отправлю ее в элитный пансион. Выбирай, какой вариант тебе больше нравится?
Глава 5. Матвей. Море, солнце, вранье
МатвейРезко поднявшись с шезлонга, в два шага оказываюсь у кромки воды. Лениво захожу в море и, надев очки для плавания, делаю несколько глубоких вздохов. Сразу ухожу на глубину, чувствуя себя абсолютно в своей стихии.
Вот только сегодня море не радует. И я точно знаю, кого благодарить за это.
Кристина!
Бесит меня нереально эта девица. Прям по голове хочется настучать.
Злюсь на себя… В который раз за последнее время? Не могу сказать, что я зол. Это не злость, а самое настоящее бешенство. Почему в присутствии этой женщины я веду себя как набитый дурак? Какого решил угрожать ей?
Кристина выводит меня из себя. Поселилась в моих мыслях, зараза! Какого фига я несусь вниз по лестнице! Представляю ее и Лизавету соседскому мальчишке…
Веду себя как идиот!
Кстати, нужно не забыть поговорить с Яриком. Пусть поставит прислугу на место. Что-то нянька у него рассобачилась. Неумная она какая-то… Кто бы впустил на территорию посторонних? Откуда бы они тут взялись?
Конечно, у нас тут не необитаемый остров. Но приватность обеспечена полная. Папе в свое время удалось оттяпать в частную собственность труднодоступную бухту и прилегающую к ней территорию. Вместе с отцом Ярика мой Александр Юрьевич умудрился снять с приглянувшейся землицы статус заповедной зоны, провести сюда отличную дорогу и уговорить нескольких близких друзей построить именно здесь загородные виллы. Так и появился наш хуторок, затерянный между морем и горами. Провели необходимые коммуникации. Поставили свою маленькую подстанцию, насосную, качающую из-под земли артезианскую воду, и вышку Мегафона. Ну, куда без него?
Иногда к нам забредают какие-то бородатые грязные парни. Туристы, мать их. Но наша поселковая охрана умудряется отловить эту шелупень на подходе к хутору и в принудительном порядке вывезти в цивилизацию.
Выныриваю на поверхность и, проморгавшись, перевожу дух. Вот это я заплыл! Поднимаю на лоб очки, стараясь хоть немного насладиться широкой гладью моря, сливающегося с горизонтом в единое целое. Вдалеке тонкой полоской виднеется суетливый Приморск с его толчеей и грязными пляжами.
Туда, что ли, собиралась Кристина отвезти Лизавету? Странная девица! И в голове каша. Или рассчитывала на курортный роман. А тут такой облом!
Стиснув зубы, широкими махами загребаю пласты воды, фонтанами вышвыривая их на поверхность. Словно птица взлетаю над водой, а потом снова подныриваю.
Почувствовав легкую усталость, разворачиваюсь к берегу. Ложусь на спину. Раскинув руки и ноги в стороны, упираю взгляд в синее небо.
Хорошо-то как, господи!
Или нет? В этот раз что-то раздражает, не дает расслабиться. Пытаюсь отогнать дурацкие мысли, но все равно неотвязно думаю о Кристине.
Бесит она меня… Аж сил нет!
Неожиданно представляю ее голой в моей постели… на черных простынях и моментально чувствую движение в плавках. Мой наглец оживает. Только этого сейчас и не хватало!
Тут речь идет о миллионах баксов, а я размечтался…
И о ком, мать ее…
Резко переворачиваюсь. Снова как дурак гребу баттерфляем к берегу, мысленно подгоняя себя голосом тренера.
– Шершнев? Что плывешь, как гуано по Енисею? Четче движения! Одной ногой гребешь, инвалид?
Усмехаюсь, невольно вспоминая Николая Ивановича, пацанов по сборной. Лишь на секунду отвлекаюсь от назойливых размышлений.
Но тут же торможу, переходя на более спокойный стиль. Вглядываюсь в узкую полоску пляжа, надеясь различить на нем маленькую фигурку Кристины.
Моя головная боль преспокойно сидит на шезлонге и с кем-то переписывается в телефоне.
Нужно дать поручение охране отработать все контакты. Нежелательные заблокировать и поставить программу слежения на айфон.
Рядом с Кристиной в песке копошатся дети, нянька носит воду в детском ведерке.
Сплошная идиллия! Только меня она не касается.
Подныриваю, решая проверить, есть ли мидии около Паруса – высокого камня. Подплыв поближе, разглядываю ряды черных плоских раковинок, прижавшихся друг к другу.
Ешь, не хочу – называется.
«Нужно завтра с утра в маске поплыть, глянуть, – вынырнув, рассуждаю азартно, словно мальчишка, и тут же одергиваю себя. – Кому они нужны, эти мидии? Чилийские крупнее и вкуснее. Наверняка, у повара морозилка затарена первосортным товаром».
Покосившись на берег, с изумлением замечаю Ярика, прямо в костюме и кожаных туфлях шагающего по пляжу.
Наблюдаю, как к отцу со всех ног несется Эльер. Прыгает с разбегу. А сосед, подхватив сына, весело смеется. Тонкие ручки обвивают накачанную шею. Эльер наскоро целует отца в щеку и тут же спрыгнув, спешит обратно строить замок. Занятный пацаненок. Хотел бы и я себе такого же…
А со своего места неуверенно поднимается Кристина. Во все глаза смотрит на прекрасную мужскую особь, появившуюся в ареале обитания.
Самка, блин!
Улыбается, будто знакомому.
Но и мой дорогой сосед, заметив новых действующих лиц в нашем зоопарке, делает шаг навстречу. Подходит близко, почти вплотную. Но Кристина не отстраняется. Наоборот, что-то радостно тараторит.
Стерва!
Да и Ярик расслаблен и спокоен. Мне не видно его лица. Но голова слегка наклонена на бок, а руки уже взлетают раскрывая объятия. Да и Кристина тянет к нему свои ручки-веточки.
Короткие обнимашки… смех…
Стоп! Наш сосед знаком с Кристиной?! Откуда, черт побери!
Сказал бы кто-нибудь, не поверил! Но, скорее всего, моя догадка верна. Эти двое точно общались ранее. Тесно общались…
Интересный поворот.
Стискиваю челюсти, когда пальцы Ярика слегка касаются предплечья Кристины. Жест скорее дружеский и ободряющий, лишенный сексуального подтекста. Но меня перекрывает не по-детски.
Какого хрена?!
А куда смотрит моя охрана? В досье точно никакой инфы нет. Внутри закипает злоба. Дикое безбашенное чувство, от которого хочется разнести все кругом. Дать выход гневу, ни с того ни с сего затопившему душу.
Твою же мать…
«Дыши, Шершнев! Пока в глазах не потемнеет», – снова вспоминаю фразочки незабвенного тренера. Нужно хоть узнать, как он там. Деньжат подбросить, что ли?
Развернуться бы сейчас и отмахать еще соточку. Но как ни дыши, силы уже на исходе. Лениво гребу к берегу, издалека наблюдая за сладкой парочкой.
Кристина что-то рассказывает. Но даже отсюда мне видны опущенные плечи и понурое личико. Наверняка на что-то жалуется. А Ярослав Торжецкий, великий адвокат и бабник, внимательно слушает и сильно напрягается. Этого типа я знаю сто лет. И пусть остальным кажется, что ничего не происходит, язык тела никто не отменял. Расслабленные до этого момента плечи снова становятся каменными. А сам Ярик теперь больше похож на хищника, а не на довольного жизнью папашу.
Он скупо кивает. Раздумывая, достает из кармана визитницу и по-свойски протягивает Кристине белый клочок картона.
Твою мать! Мне только этого не хватало!
Выискался защитничек сирых и убогих!
Или это какой-то план? Непохоже.
Подплываю ближе. Перехожу на шумный баттерфляй.
«Не ждали, котятки?» – усмехаюсь мысленно, краем глаза замечая, как Кристина торопливо кидает визитку в пляжную сумку.
И выйдя на берег, падаю на первый попавшийся лежак.
– Как водичка, Мэт? – ехидно интересуется соседушка.
– Обалденная, – отвечаю с усмешкой и добавляю равнодушно. С Кристиной вы уже познакомились?
– Да, – весело врет Торжецкий. – Сразу как только вышел на пляж.
Глава 6.Кристина. В новом доме
– Мажем, ты баттером сотку не проплывешь? – фыркает Шершнев, подхватывая из рук телохранителя белоснежное полотенце. Вытирает лицо, затем волосы и внимательно смотрит на Ярослава.
Но того такие подначки мало волнуют.
– Я и полтос не протяну. Сдохну, – усмехается он добродушно. – Куда мне до тебя, морское чудовище?
Прячу улыбку. Если Матвей увидит, скандала не избежать. Повернувшись к Лизавете, делаю вид, что наблюдаю за детьми. А саму так и тянет посмотреть, как по крепкому мускулистому телу сбегают капли воды.
Матвей в мокрых шортах, прилипших к мощным бедрам, кажется древним богом, сошедшим на Землю.
Отвожу глаза в сторону. Нельзя так откровенно пялиться на чужого мужика. Конечно, он до боли напоминает своего… родного… Но это точно не повод.
Шершнев с Ярославом лениво подкалывают друг друга. А я, как обычно, в мужской компании чувствую себя неуютно.
– Мамочка, я кушать хочу, – неожиданно сообщает Лиза.
«Когда ребенок ел в последний раз? В самолете?» – мысленно хватаюсь за голову. И где тут можно перекусить?
– Жека, проводи, – лишь на секунду оторвавшись от разговора, кивает Матвей охраннику и снова внимательно слушает Ярослава, рассказывающего о капитализации активов и наблюдательном совете.
Вроде по-русски говорят, но я ни слова не понимаю. Ну и не надо! Подумаешь!
Подхватив сумку, беру Лизу за руку.
Светски прощаюсь с Ярославом и маленьким Эльером.
Пока. Пока.
Телохранитель Шершнева предупреждает кого-то по рации.
– Леди хотят есть, Макс.
Леди… Это мы с Лизаветой.
Вслед за Жекой поднимаюсь по широким ступеням, мощеным кусками мрамора, и, попав в просторное патио, с удивлением смотрю на уставленный приборами стол и подбегающего официанта.
– Что желаете? – услужливый мужчина в годах церемонно помогает нам с Лизаветой сесть. Протягивает листок А4. Бегло просматриваю. Сегодня в меню значатся два супа, несколько видов мясных блюд и гарниры. О салатах и закусках молчу.
– Простите, Кристина Вячеславовна, – кается официант. – Мы не успели подготовиться. Детское меню будет к вечеру. А сейчас от всей души рекомендую супчик с броколли и котлетки из индейки. У нас вся продукция своя. С фермы.
– Хорошо, – изумленно киваю я. – А куриный бульон у вас есть?
– Конечно-конечно, – заверяет меня официант.
– Тогда нам бульон и котлеты, – решаюсь я и, заметив, как в патио входит бледная Инна в черном развевающемся платье, поспешно встаю из-за стола. – Мы вернемся через пятнадцать минут. Лизе нужно искупаться…
Лихорадочно хватаю сумку. Беру дочку за руку. И натыкаюсь на надменный взгляд и презрительную усмешку госпожи Шершневой. Она проходит к другому столу. Садится нога за ногу так, что в разрезе шифоновых полотен виднеется белая ляжка. Закуривает сигарету и что-то велит официанту. Тот со всех ног бежит исполнять. А мы с Лизой поднимаемся наверх в нашу комнату и, распахнув дверь, замираем на месте.
Все свободное пространство гостевой спальни заставлено игрушками. Огромная двуспальная кровать вынесена, и на ее место поставлены две кровати поуже. Над одной установлен легкий шифоновый полог, который венчает корона. А вторая застелена красивым покрывалом.
Плазма прикручена к стене. Белые комоды, заменившие темный шкаф, тоже появились.
– Мамочка, гляди, какие игрушки! – восхищенно тянет Лизавета, со всех ног кидаясь к пупсу, сидящему на детском кресличке. – А вот домик Барби! Помнишь, ты мне такой покупать не хотела…
– Сначала в душ, – предупреждаю я, мысленно закипая.
Кто и почему без моего разрешения накупил всю эту гору игрушек!
Шершнев! Кто же еще!
– Лиза, – строго зову дочку.
А она ноет жалостливо.
– Ну мамочка-а!
Будто не слыша стонов, захожу в ванную. И сразу замечаю новую дверцу на металлическом каркасе. Медленно включаю воду, стараясь прийти в себя, и не могу. За каких-то пару часов стандартную гостевую комнату превратили в настоящую детскую.
Кто бы ни был этот человек, я не чувствую к нему благодарности. Эта детская, заполненная игрушками и красивой мебелью, говорит только об одном.
Я в полном игноре. Никто не собирается считаться со мной. И мнение матери ребенка тут никому не интересно.
Лиза номинально наследница, а здешним миром правят большие деньги.
– Мамочка, – дочка подбегает ко мне. Обнимает за ногу. Прижимается щекой к бедру. – Эти игрушки, конечно, красивые, но какие-то неродные. Люблюська в сто раз лучше этого пупса нарядного, понимаешь?
Лиза возмущенно отводит ручонку в сторону. Взмахивает ей, всем своим видом показывая возмущение.
– Давай песок смоем. Спустимся, пообедаем, а потом решим, что с этими игрушками делать…
– Мебель и посудку можно оставить. А пупса и дом Барби отдадим другому ребенку. Для одного слишком много, – рассуждает дочка, раздеваясь и становясь под душ. Намылив руки гелем для душа, веду ладонями по маленькой спинке и животику.
Мой родной человечек! Самое драгоценное, что есть в жизни. Никому не позволю отобрать. Буду до последнего вздоха бороться.
Немного позже, переодеваясь в майку и шорты, я лихорадочно размышляю, что предпринять. Я не могу оставить, как есть, эту выходку. Если проглочу, в следующий раз сядут на голову.
Что там Матвей говорил про закрытый пансион? Этот гад любит угрожать при каждом удобном случае. Но Ярослав обещал помочь… Хоть кто-то тут свой оказался.
Так ничего не решив, вместе с Лизой спускаюсь в патио. Она прижимает к себе свою любимую куклу и что-то там приговаривает тихонечко. А до меня долетают отдельные слова.
– Я тебя не брошу… Люблюська моя дорогая…
Совсем как я.
В патио нас уже ждет накрытый стол. Из небольшой супницы официант чинно разливает суп. Показывает Лизавете на профитроли в виде домиков и грибков.
– Повар для вас расстарался, маленькая леди…
Дочка хихикает, и я вместе с ней. И не сразу замечаю, как к нашему столу подходит Матвей. В белых льняных штанах и такой же рубашке он больше похож на героя бразильского сериала. Темные мокрые волосы зачесаны назад, в глазах полыхает пожар, а губы растянуты в искусственную улыбку.
– Не помешаю? – учтиво спрашивает он, по-хозяйски усаживаясь за стол. И ни капли не интересуясь ответом, поворачивается к официанту.
– Мне стейк, Миша. Медиум велл. Салат и кофе. Ну, ты знаешь…
– Конечно-конечно, Матвей Александрович, – поспешно кивает официант и со всех ног мчится на кухню.
«Ему бы ролики не помешали», – усмехаюсь мысленно.
– Как тебе твоя комната, Елизавета? – добродушно спрашивает Матвей, ожидая похвалы и благодарности.
– Мне не понравилось! Я хочу спать с мамочкой рядом, а не на чужой кровати. А еще моя Люблюська испугалась пупса и ни за что не захотела оставаться в комнате, – храбро заявляет Лиза и авторитетно кивает на лежащую на коленях куклу.
– Даже так? – нахмурившись, усмехается Матвей и добавляет тихо, так, чтобы слышала одна я. – Ты специально ребенка подговорила? Зря.
Глава 7. Матвей. Дорогой папа
– А что не так? – спрашиваю, не скрывая усмешки. – Нам казалось, ребенок должен обрадоваться. Если, конечно, его не настроить против. Это все ваше влияние, Кристина…
– Как вы смеете! – вскидывается она. На глазах появляются слезы. И мне на короткий момент становится жаль эту женщину. Девочку я все равно отберу. Пусть даже не надеется.
«И Ярик тебе не поможет, красавица, – думаю, ощерившись. Вспоминаю, как пять минут назад я открыл зеркальную дверь. Вошел в царство игрушек и преспокойно достал из сумки визитку. Маленькая лахудра даже не потрудилась ее спрятать. За что и поплатилась.
Хе-хе-хе…
…– я – мать ребенка, – продолжает гнуть свое Кристина. – И вы просто обязаны со мной советоваться, прежде чем предпринимать какие-то действия относительно Лизы. Если бы вы подарили ей одну куклу, поверьте, было бы достаточно. А целая комната игрушек ее сначала обрадовала, а потом вызвала отторжение.
– Конечно, – киваю я, замечая, как у девицы в руке дрожит вилка. Нервничает. И правильно делает. Бойся меня, зараза!
– Впредь обязательно, – устало киваю я. Слежу взглядом за Мишей, несущимся с подносом ко мне, и, вдохнув запах свежепожаренного мяса на минуту забываю о проблемах.
Отвлекшись на стейк, лениво разрезаю его ножом. Для меня это всегда ритуал и таинство. Никогда не угадаешь, что ждет тебя внутри. Внимательно смотрю на степень прожарки. Лишь в самом центре виднеется розовое пятно. Идеальный мидл велл.
– Спасибо, – кивком головы отпускаю застывшего рядом Михаила. И когда он отходит в сторону, роняю небрежно.
– После обеда встречаемся у меня в кабинете. Я вызову нашего доктора для беседы, – сообщаю, прожевав маленький кусочек мяса.
Повар немного переборщил со специями, но в целом я доволен прожаркой.
– Зачем? – тут же вскидывается Кристина. – Мы совершенно здоровы.
– Доктор обязан составить ваши личные карты. Это наш семейный врач. Очень высокой квалификации. Нужно знать, есть ли у девочки аллергия или другие заболевания…
– Хорошо, – уныло соглашается Кристина. – Я пообщаюсь. Но только не в вашем присутствии, Матвей Александрович.
Ого! Да это вызов! Прекрасно! Люблю соревнования. А перетягивание каната – мой любимый вид спорта. Всю жизнь в нем упражняюсь.
Только у тебя силенок не хватит, девочка!
– Не вопрос, – заверяю ворчливо и добавляю вкрадчиво. – То есть ты уже приняла решение, Крис? Остаешься здесь? И больше не будешь считать себя гостьей в этом доме?
– А кем? – вскидывается она. – Приживалкой? Тут я точно не хозяйка…
– Хочешь ею стать? – спрашиваю ехидно и внимательно смотрю за реакцией.
– Нет, спасибо.
Короткий взмах головы, и девицы утыкается носом в свою тарелку.
Время светской беседы истекло, пора переходить к активным действиям.
– Ты любишь собак? – спрашиваю у Лизаветы, гоняющей по тарелке профитроль в виде грибка.
– Да! – вскрикивает она радостно. – Очень! Только мама не разрешает заводить.
И тут же поникает под укоризненным взглядом матери.
– У нас тут есть несколько собак, – заговорщицки сообщаю ребенку. – Они живут в специальных вольерах.
– А зачем? – пытливо интересуется малышка. – Если они живут отдельно, то никто их не приласкает, не обнимет. И кто у них хозяин?
Смышленая девочка! Гораздо умнее своей мамаши. Чувствуется Шершневская порода.
– Мы можем сразу после обеда сходить к вольерам. Посмотришь на взрослых собак и щенков, – улыбаюсь я и, отхлебнув сока, наталкиваюсь на недовольный взгляд Кристины.
– Вы с нами? – спрашиваю насмешливо. – Или отдохнете в номере?
– Мы с Лизой вместе, – заявляет решительно. Упирается в меня негодующим взглядом.
Ну-ну, позыркай на меня, девочка!
– То есть вы идете в комплекте? – шепчу в маленькое розовое ушко, церемонно помогая Кристине выйти из-за стола. Чувствую тепло ее тела и борюсь с желанием запустить руку под белую майку, болтающуюся на худеньких плечиках.
Кристина дергается, как от удара.
– Да как вы смеете? – шипит змеей и, взяв дочку за руку, хочет увести в спальню.
– Мама, дядя обещал показать собак! – напоминает ребенок. И моя пленница кивает со вздохом.
Не хочет расстраивать ребенка.
По дороге к вольерам, идущей в тени сосен, я с улыбкой наблюдаю за Лизой, пританцовывающей чуть впереди. Ей нет дела до взрослых. И маленький человечек просто радуется жизни. Напевает какую-то дурацкую песенку.
– Наварила каши манной!.. Я буду до обеда в ней медленно тонуть!
– Зачем тебе ребенок, Крис? – поворачиваюсь к незадачливой мамаше. – У тебя все еще впереди. Оставь девочку семье. Ей тут лучше будет. А сама устраивай новую жизнь. Погуляй от души. Поезжай в путешествие. Найди горячего парня. А я тебе помогу. Денег дам на первое время.
– Вы с ума сошли, – трясет она головой. В глазах застывают слезы. – Лиза – моя дочь. Только моя! И ваше предложение – это просто дичь какая-то! Он рассказывал мне о вас… И считал редкой гнусью, идущей по головам… – остановившись посреди дороги, выкрикивает последние фразы.
– Кто? – словно получив удар под дых, хватаю девчонку за руку.
– Лизин отец, – отрезает Крис, вырываясь. На всех парах спешит к застывшей посреди аллеи дочери. Ребенок внимательно смотрит на нас, стараясь считать эмоции.
– Уже за поворотом вольеры, – машу рукой вперед. И когда мать с дочерью устремляются вперед, неторопливо бреду сзади.