Три сына. Младший сын
– Уже послали – глухо отозвался Захар.
Правитель подошёл к матери и сел на колени. Никита не поднимал на него своего взора. Сидел молча и бережно держал её тело в своих руках. Только сейчас я заметил, что он весь дрожит.
– Как это случилось? – спросил отец.
Ответить решился Александр, голос его звучал глухо. В нём присутствовала дрожь:
– Бурборы напали… Мы пришли к реке, матушка попросила оставить её… Ритуал… они выпрыгнули прямо из воды… Она была у берега… пока мы подоспели… уже всё случилось.
– Кто с вами был? – прокричал отец.
Александр вздрогнул и произнёс:
– От..ряд Никиты.
– И всё?!!
Все молчали.
– Я спрашиваю и ВСЁ???!!!
– Матушка велела… не брать… больше никого.
Наконец смысл происходящего стал просачиваться в моё сознание.
«С мамой беда!» – подумал я и испугавшись этой мысли невольно вскрикнул.
Я было дёрнулся в направлении матушки, но сильная рука Демьяна легла мне на плечо. Отец обернулся в нашу сторону и бросил мужику:
– Уведи его. Наверху покои, запри там.
И снова повернулся к телу матери.
Демьян взял меня за локоть и повел наверх. Я сопротивлялся, кричал. Не хотел покидать семью в такой час. Дядьке в прямом смысле пришлось волочь меня по коридору. Он что-то говорил, но я не слушал.
– Которые твои покои?
Спросил Демьян, уставившись на череду дверей в длинном коридоре.
Я не ответил. Тогда он отворил первую попавшуюся дверь и втолкнул меня в комнату. Схватил за обе руки и присев передо мной на колени сказал:
– Малец, ты не печалься раньше сроку. Коли добрая судьба, выживет матушка твоя.
Я ничего не ответил, даже не посмотрел на него. Только почувствовал, как слёзы стекают по щекам. Силы вдруг меня покинули, и я перестал кричать и биться в истерике.
Демьян развернулся и ушёл, заперев за собой дверь.
Весь день я был в комнате один…
Вечером ко мне пришёл лекарь. Посмотрел мою спину. Дал выпить какой-то отвар и ушёл. Не сказал ни слова. Как я его не умолял, только хмурился и вздыхал.
После него пришла нянька Дара. Она живёт в нашей крепости со времён рождения Александра. Мама взяла её в помощницы. Иногда она сидела и со мной, когда у родителей были важные дела.
Дара была полной женщиной, невысокая, с розовыми щеками от долгого стояния у плиты. Уже достаточно пожилого возраста. Магии в ней не было. Женщина плакала и вытирала слёзы фартуком.
– Как же так?.. Как же так?.. – причитала она, ставя поднос с ужином на стол.
– Что с матушкой? – спросил я. Она заплакала ещё сильнее, в голос.
– Нету больше мамки. Не-ту-у. – голосит нянька.
– Не правда – шепчу я.
– По-мер-ла-а – не унимается Дара.
Я начинаю плакать и кричать:
– Не правда! Не правда! Ты врешь!! Ты всё врешь!
Нянькины глаза округляются. Она перестаёт рыдать. На лице её отражается испуг. Видно думала, что мне уже сообщили. Осознав свою оплошность, женщина быстро покинула покои.
Я бросаюсь на кровать и реву без остановки. Вскоре возвращается Дара вместе с лекарем. Он поит меня каким-то отваром, а я уже не сопротивляюсь. Пью что дают.
После зелья на меня наваливается жуткая усталость. Хочется заснуть. Поначалу я борюсь с этим чувством, но ничего не выходит и я всё же проваливаюсь в глубокий сон без сновидений.
На утро приходит отец. Он просит меня одеться и спуститься вниз, чтобы проститься с матерью.
У меня вновь начинается истерика. Я реву, кричу. Опять приходит лекарь, после коротких указаний отца поит меня уже другим отваром. В это раз, меня не клонит в сон, мне становится просто спокойно.
Внутри пусто… Я молчу и делаю все, что мне говорят.
По нашим обычаям, на следующий день после смерти устраивают прощание. Человека кладут в открытый гроб, красиво одевают, умывают, причёсывают и оставляют в большом зале. Каждый кто знал покойного может прийти и проститься. Посмотреть в последний раз, возможно сказать, все что так и не успел.
Вечером будет поминальный пир, где все пришедшие будут есть и пить всю ночь, провожая, душу покойного.
Мама была магом воды, а значит на утро после пира мы унесём тело к реке, что у стен города и вода заберёт её.
Я не знаю, как это работает, но все голубоглазые девушки после смерти должны вернуться в воду. Однажды я видел, как хоронили одну девушку из города. Она была как мама, водной магичкой. Её тело опустили в реку, и оно стало прозрачным и буквально растворилась.
Тогда я очень удивился этому, но даже не задумался, что когда-нибудь такое произойдёт и с моей мамой.
Позже я спросил у матушки почему так происходит. Она ответила, что все они девы воды, когда-то вышли из неё и после смерти должны вернуться обратно. Мы спустились вниз и встали у гроба. Мама красивая. Даже сейчас. Кажется, как будто она просто спит. Отец подошёл ко мне сзади и положил руку на плечо. Братья стояли у изголовья, взгляды их были устремлены в пол.
Вдруг я осознал, что всё это уже видел. Тогда три года назад. Меня захватило волнение, – получается я увидел будущее? Но как это возможно?! Всерьёз размышлять об этом тогда у меня не было ни сил, ни желания.
Дальше все как в тумане. Лекарь даёт отвар каждый день. Я делаю все, что мне говорят. Большую часть времени сижу в своих покоях. Меня никто не тревожит, ни братья, ни отец.
Вечером после ритуала у реки. Мы наконец-то ужинали одни.
Отец, братья и я.
Все молчали. Никто не смел поднимать взор друг на друга. Неожиданно отец произносит:
– Никита, завтра же возьми всё что пожелаешь и покинь Ирхийские земли. Видеть тебя не могу. Твоя вина… Ты не уберёг… – тихим дрожащим голосом произносит отец.
– Отец – подаёт голос Александр – в том нет его вины. Я был там, Никита изо всех сил старался защитить матушку, но их было слишком много.
– Я много раз говорил не выходить за стены без сопровождения. И в тот день приказал с Захаром идти. Не послушал… Не уберёг…хотя знал, что опасность есть…
– Отец ты расстроен, не спеши с решение. Не руби с плеча. – продолжал уговаривать Александр.
– Довольно! Я своего решения не изменю! Коли так радеешь за брата убирайся вместе с ним!
Александр нахмурился и произнёс:
– Как пожелаешь, отец!
Слово «отец» он выделил особенно чётко. Я не испытывал чувств, отлично действовал отвар лекаря, но понимание чего-то важного и неотвратимо-страшного проникло даже в моё помутнённое сознание. Никита уставился на брата и еле заметно помотал головой, на что тот только нахмурился.
Я замер на месте. Дыхание перехватило. Отец продолжил, тихим, ровным голосом:
– Отныне вы сами по себе. В этом доме вам не рады и пока я жив, чтобы ноги вашей на моей земле не было – произнося последнюю фразу он сжал кулаки. Встал и вышел из зала.
Никита громко выдохнул и обхватил голову руками. Александр откинулся на спинку стула. Молчит. В глазах печаль и тревога.
– Тебе не нужно уходить со мной? – тихо сказал Никита.
– Нет нужно. Ты же знаешь, я за правду. Да и куда ты без меня. Со своим характером сгинешь же.
Александр положил свою руку на плечо брата, тот посмотрел на него в ответ с неодобрением.
– И всё же не стоит…
Александр прервал его на полуслове:
– Не будем спорить брат. Это моё решение и я его не изменю.
Я смотрел на них и сердце моё сжималось. По щеке скатилась одинокая слеза. Всё же подавить такие сильные чувства до конца не в силах даже отвар.
***
Тем вечером я приходил в покои отца, просил…, умолял его не отсылать братьев, но он был непреклонен.
Мне запретили провожать их. Из окна своих покоев, я наблюдал как они верхом на лошадях выезжают за ворота крепости.
Жизнь рухнула. Как будто невидимая стена упала мне на грудь. Придавила лёгкие, стало трудно дышать. Как же я теперь буду жить?
Мамы нет…
Братьев нет…
Дальше потянулись унылые дни. Они складывались в недели.
Недели в месяцы, а месяцы в годы.
Тогда я осознал, что детство моё кончилось в тот самый момент как за спинами братьев захлопнулись ворота крепости.
Отца я совсем не видел и очень скоро привык к этому. Он постоянно был в разъездах, то по стране, то по другим государствам, всё пытался попасть в Барвару, да постоянно получал отказ от тамошнего правителя, а в последнее время совсем занемог и перестал покидать собственные покои.
Самыми близкими людьми для меня стали нянька Дара, Демьян, да Захар. Практически всё свободное время я проводил в казарме. Даже иногда ночевал там.
Как сказал Демьян: – «воин из меня получается сносный».
«Но не такой, как Никита» – добавляю я. «Не такой» – подтверждает мужик. Время пролетело быстро.
Завтра мне исполнится двадцать лет.
Глава 2 «Пророчество»
За окном начинает светать. Пора вставать.
Это не первая моя бессонная ночь, да скорее всего и не последняя. За десять лет их было огромное множество. Иногда, всё же мне удаётся заснуть, но кошмары, ставшие моими вечными спутниками, не дают насладиться мне этими редчайшими моментами.
Оглядываю свою комнату. Все, как и раньше. Кровать, стол у стены рядом с окном. На нём немного книг, свитки, чернила. Рядом со стеной у входа сундук с одеждой и дверь в умывальню. Всё, как всегда.
Иду умываться. Смежная комната, помещение небольшое. Лавка. Таз с водой для умывания. Деревянная кадка для купания. Маленькое зеркало на стене.
Наклоняюсь над тазом. В лицо пышет пар. Тётка Дара успела принести горячей воды. Знает, что встаю с рассветом. Умываюсь.
Поднимаю глаза и вижу своё отражение в зеркале. Русые волосы, тёмные брови, серые глаза, чуть курносый нос и полные губы. Я довольно высок и широк в плечах, но всё равно меньше, чем мои сверстники. Щупловат.
Вытер лицо и шею полотенцем. Вернулся в покои. Сменил одежду.
С утра не ем. С начало иду в казармы к Захару. После смерти матери моим обучением занимается в основном он, да дядька Демьян.
Только начало светать и на улице сохраняется полумрак. У дверей казармы замечаю воеводу. Он стоит, прислонившись плечом к стене и смотрит куда-то в даль.
Захар высокий коренастый мужчина. У него тёмная борода, такие же тёмные длинные волосы, собранные в хвост. Круглое лицо, карие глаза. Одет он в красную рубаху и легкие ирхийские латы. Они выглядят как пластины, соединённые между собой ремешками, покрывают собою грудь и спину воина. На предплечьях наручи. На ногах тёмные матерчатые штаны и кожаные сапоги.
Подойдя ближе, замечаю, что он смотрит на меня. Я киваю воеводе в знак приветствия, он делает то же самое, а затем я прохожу внутрь казарм. По длинным коридорам дохожу до оружейных. Там толпятся парни, мы все примерно одного возраста и вместе обучаемся ратному делу.
То, что я наследник создавало определённые трудности и Захар высказывал сильное недовольство о моём желании обучаться на ровне со всеми, но я настоял. Наверное тогда, хотелось хотя бы некоторое время не чувствовать себя одиноким. По началу и у меня, и других были попытки сблизиться, но позже я понял, что это плохая идея, ибо всегда, при любых обстоятельствах во мне видят только сына правителя, а не человека, друга или соратника. Сейчас всё моё общение с окружающими людьми сводится лишь к простому приветствию, не более.
Это странно, но постепенно ты начинаешь привыкать к одиночеству и в какой-то момент наличие людей вокруг их простые вопросы, желания поговорить становятся тебе в тягость. Тогда в голове зарождается убеждение, что одному спокойнее, и вроде как даже лучше. И ты живёшь с ним, свыкаешься и начинает воспринимать всё как должное. Вроде так и нужно – всегда быть одному, никому не доверять и ни у кого, ничего не просить.
Я с этим убеждением сроднился достаточно близко, от того молча прохожу сквозь толпу, беру что надо, надеваю и не спеша выхожу к воеводе.
Теперь на мне, так же как и на нём красуется ирхийская броня, наручи и меч. Этот меч я выиграл в состязании пару лет назад. Он из хорошей стали, работы искусного Валадийского мастера.
Валадия – это не большое государство. Состоящее из нескольких десятков городов. Расположена она на большом острове посреди океана. Валадия – рай для торговцев. Туда рекой стекаются самые редкие, самые лучшие товары.
Из пяти государств нашего мира, Валадия самая богатая. У нас говорят: «Хочешь разбогатеть, отправляйся в Валадию». Сам я там никогда не бывал, но людская молва доносит, что края те, сказочно красивые и богатые.
Тогда Захар объявил испытание и в награду за победу пообещал любое оружие из его запасов. Я победил. Бился в кулачном бою шесть раз и в каждом одержал победу. Подозреваю, что соперники мои побоялись тогда бить наследника в полную силу, от того победа не совсем оправданная, но мне если честно плевать.
Правда побили меня тогда всё же знатно, пару дней пришлось отлежаться в покоях под присмотром лекаря. Но боль физическую, я давным-давно привык терпеть. Она ничто по сравнению с душевной. Лишь напоминает тебе о том, что ты всё еще жив.
Я, конечно, щупловат и силы во мне не так много, но моя скорость и выносливость помогают измотать врага, а это уже шанс на победу.
Мы стоим вдвоём с Захаром и ждём остальных. Он вдруг произносит своим хрипловатым грубым голосом:
– Праздник сегодня у тебя. Важный день. Поздравляю!
Кладёт руку мне на плечо. Не сразу понимаю, о чем он, потом вспоминаю, что сегодня у меня день рождения.
Хмыкаю в ответ и киваю головой. За последние десять лет воевода стал мне вместо отца и его неуклюжие поздравления греют мою очерствевшую душу, хотя бы немного.
Наконец парни выходят, и мы все направляемся вслед за Захаром на поле. Оно расположено позади замка и огорожено дополнительной стеной. Пройти в него можно только через казармы и конюшни, дойдя до задних ворот.
Поле большое. Трава на нём скошена. Как всегда, сначала бег, а после короткий перерыв и делимся на три отряда. Один отряд будет биться на мечах, другой на кулаках, а третий верхом на лошадях. Кто чем будет заниматься решает воевода.
Сегодня у меня кулачный бой. Мы разбились на пары. Сняли доспехи. Закатали рукава. Встали друг напротив друга. Мне в противники достался коренастый парень, светловолосый, высокий. Хоть убей не помню его имени. Да и не стараюсь запомнить. Так проще. Никакой жалости, никакого сострадания или дружеских чувств. Он – враг. Моя задача победить.
Парень широко расставляет руки, чуть наклоняется вперёд и начинает движение по кругу. Ступаю следом. Вдруг он делает выпад вперёд и пытается меня поймать руками. Ухожу вниз и вправо. Замахиваюсь и бью кулаком в лицо. Он заваливается назад. Вскакивает. Улыбается кровавой улыбкой и сплёвывает себе под ноги.
С рыком срывается с места и замахивается левой рукой. Ухожу вниз и влево. Не успеваю среагировать пропускаю удар справа. Голова отлетает назад. Выпрямляюсь. Пропускаю удар слева по рёбрам. Отшатываюсь. Быстро прихожу в себя и бью справа в живот. Противник пропускает удар и сгибается пополам. Сразу же наношу удар справа сверху по голове. Парень падает. Победа за мной.
Выравниваю дыхание, впереди ещё три боя. Пропускаю по паре ударов в следующем бою, но все же выигрываю.
А вот в последнем бою удача покидает меня и пропустив пару ударов по корпусу, не успеваю увернуться и получаю удар прямо в челюсть. Валюсь на землю и отключаюсь на пару минут.
Захар даёт команду мне закончить тренировку. Я возмущённо пытаюсь сопротивляться, но он и слушать ничего не желает. Шкура единственного наследника слишком дорога, чтобы её портить.
Спустя какое-то время все отправляемся в казарму. Оставляю амуницию и не спеша бреду в крепость.
Там меня встречает тётка Дара, заключает в свои неуклюжие объятия причитая и всхлипывая:
– Игнатушка! День-то сегодня какой! Праздник! Двадцать годков исполнилося! Возмужал!
– Было бы что праздновать – ворчу я и пытаюсь вырваться из цепких рук женщины.
– А я тебе пирог яблочный испекла. Устал небось на своих тренировках? Совсем вас Захар загонял! Вон тощий какой!
Молча усаживаюсь за стол. Трапезничать привык на кухне, в одиночестве, под размеренное щебетание Дары. За годы научился не вслушиваться в её глупую болтовню. Лишь изредка киваю головой и хмыкаю, имитируя заинтересованность. По положению необходимо бы, со всеми почестями есть в обеденной зале, из дорогой посуды, да серебряными приборами, но я этого не люблю. Слишком уж большой этот зал для меня одного, а дорогая посуда лишний раз напоминает кто я и что меня ждёт впереди. Не то чтобы я не доволен своей участью. Быть наследником большого сильного государства не так уж и плохо, но иногда, где-то внутри меня поднимает свою огромную голову жуткая тоска по жизни простого человека, вольного и свободного. Хотя уж чего-чего, а свободного времени у меня предостаточно, правда лишь внутри крепости, как в клетке.
С отцом мы далеки друг от друга. В последние годы, он стал всё чаще жаловаться на здоровье. Но даже это обстоятельство не позволило ему стать ближе ко мне. Как бы я не старался, не пытался, а видеть меня чаще чем того требуется для государственных дел он не желает. Вроде меня и нет вовсе, или я как не родной. Необходим по долгу государственному, но не для него лично.
Я привык.
Научился с этим жить и справляться.
Теперь меня это практически не тревожит.
– Игнат, снова ты на кухне трапезничаешь?! Неровен час правителем станешь, а манеры как у мужика за стенного!
Я медленно оборачиваюсь, на пороге кухни стоит один из советников отца – Пантелей. Смотрю на него вопросительно, сам продолжаю есть. После тренировки на аппетит не жалуюсь.
Советник подходит к столу и встаёт передо мной. Смотрит серьёзно.
– Отец приказывает тебе посетить его покои – говорит мужчина.
Хмурюсь пытаясь припомнить, когда в последний раз он изъявлял желание встретиться. Кажется полгода назад. По началу я ещё пытался сократить расстояние между нами, сам пробивался к нему на приём. Один раз даже сбежал из крепости, но всё бестолку. Отец даже толком не злился. Проводил по мне равнодушным взглядом отдавая очередной приказ о наказании.
Даже интересно чего ему вдруг понадобилось от меня? Загляну после трапезы. Не займёт же это много времени, а то у меня сегодня ещё тренировка с Демьяном.
– Хорошо – бросаю советнику равнодушно и ем дальше. Он, вздохнув молча уходит.
Как и планировал закончив есть и поблагодарив Дару за вкусности направляюсь в покои отца. С тех пор как ему не здоровится, он всё реже выходит из них. Это обстоятельство не может не беспокоить. Случишь что с ним и клетка захлопнется окончательно. Наследник Игнат перестанет быть просто наследником, а будет обременён управлением целого государства. Конечно, это когда-нибудь случится, но пусть уж лучше поздно, чем рано. Есть конечно вариант, и я часто его всерьёз обдумываю, после смерти отца обратиться к братьям и переложить эту «почесть» на их плечи, но кто знает согласятся ли они.
Задумавшись, поднимаюсь на верх, но почему-то прохожу коридор с покоями отца. В голове какой-то туман, кажется, что иду как во сне. Ноги несут меня сами, в голове нет даже мысли остановиться или повернуть назад. Снова поднимаюсь. Дальше небольшая площадка и ещё одна лестница. Поворачиваю направо. Снова лестница и я, почему-то, у нужной мне именно сейчас, но совсем незнакомой, двери.
Как я сюда попал?! Зачем пришёл? Мне же нужно к отцу! Но непреодолимое желание открыть эту самую дверь вдруг остро завладевает мной. В голове поселилось чёткое ощущение чего-то очень важного. Как будто там, за этой дверью есть то, без чего мне не прожить и дня. Пару секунд, прежде чем окончательно сдаться пытаюсь совладать с собой, но желание войти всё же побеждает здравый смысл. Легонько толкаю старенькую потёртую дверь. На удивление она довольно легко поддаётся моим усилиям и с противным скрипом, режущим слух, отворяется.
Передо мной небольшая комната. Кровать в углу. Три больших окна, практически во всю стену, стол и стул. Есть ещё кресло. Вполне обычная обстановка.
Наконец мой взгляд упал в центр комнаты, а там на полу в подушках сидит дед. У него длинная седая борода и волосы. Всё его лицо в морщинах. Сам он худой, сгорбленный. На нём серая рубаха и штаны.
Я даже опешил от удивления. Не ожидал увидеть незнакомого старика в крепости, которую, как мне казалось, знаю отлично. Уж чего-чего, а времени на её исследование у меня было предостаточно.
«Что я здесь делаю?!» «Что это за дед такой?!» Где-то на задворках памяти всплывает еле уловимое, что-то связанное с предсказателем. Точно! Рассказы из детства о старце, что живёт в одной и башен крепости! Будучи совсем мальчишкой, я проводил много времени пытаясь отыскать логово того самого предсказателя, но безуспешно. Видимо теперь пришло моё время. Хотя, возможно, это и не он вовсе. Может кто случайно сюда забрёл. Нет, тогда непонятно какого нечистого я здесь оказался… Всё же версия с предсказателем самая убедительная.
Я представлял его себе иначе. Думал мужчина какой-нибудь, средних лет в мантии и с прочей магической дребеденью. Как в книгах, да свитках описано. А тут просто дед. По-моему, даже спит. А может и помер. А что? К нему ходят раз в пол века и то только наследники. Запросто мог окочуриться.
Решаю проверить. Подхожу ближе. Присаживаюсь и тяну руку к его носу, чтобы дыхание определить. Если дышит – значит живой, ну а если нет…
Я почти дотянулся до носа старца, как неожиданно его рука поднимается и шлёпает со звоном по моей. Больно так шлёпает, надо сказать. Рука у деда тяжёлая.
Старик открывает глаза и смотрит на меня, серыми выцветшими зрачками. Я невольно отшатываюсь. Довольно мерзко они выглядят. Старик усмехается.
– Садись – говорит и указывает на подушку перед собой.
– Ты кто такой? Предсказатель? – уточняю я. Мало ли какие старики в башнях замка живут.
– Он самай – хрипло отвечает дед
– А ты, стало-быть Игнат?
Я удивлённо кивая.
– Чаво встал, садись, давай – ворчит дед.
Я подчиняюсь
– Руку давай!
– Зачем? – уточняю я.
Вызывает этот дед у меня, какие-то непроизвольные опасения.
– Тебе велено давай! И не болтай лишнего. Не съем я тебя!
«Меня может и нет. А вот руку запросто» – думаю про себя, но ладонь всё же протягиваю.
Старик тут же хватает её в своими шершавыми пальцами и его зрачки начинают закатывать. Глаза становятся полностью белыми. Мне от увиденного как-то плохо стало. Комната плыла, и я завалился на бок, как мешок со снедью. А дальше мрак и пустота.
Прихожу в себя лежа на полу. Поднимаюсь. Осматриваю комнату. Дед сидит в кресле и попивает что-то из кружки. Смотрит на меня своими белёсыми глазищами.
– Очнулси. А вот теперича малец, покумекаем. Да не пужайси ты так, все падают. Ты не первый. Магия моя так действуит на вас.
Дед указывает мне на стул, что стоит рядом. Я послушно усаживаюсь.
– Слушай внимательно и не перечь. Поведаю усё шо увидел, а потом вопрошай. Скоро дорога тебя ждёт у другое государство. Ты на поездку соглашайси. Там судьба твоя тебя ждёт. Коли все испытания пройдёшь, не отступишси. Так и братьев воротишь и счастье своё найдешь, а коли нет погибель сыщешь. По матери не скорбей. Доля её такая, она о ней ведала. Твоя доля другая. Тяжёлее будет. Ты духом силён. Туды свой взор направь. Сила родовая в тебе ещё не полностью пробудиласи, но отголоски чую. Как судьбу свою начнёшь исполнять, так и силушка вся придёт – сказал старик и замолчал.
Я от удивления даже дар речи потерял. В голове всё перемешалось. Дорога, судьба, братья, сила.
– А что за сила у меня? – только и сумел спросить.
– Чаво не знаю, таво не знаю – ворчит дед – Как пробудитси сам поймёшь. Коли вопросов больше нету так и ступай. Старый я. Устал. Стока сил на тебя потратил.
И я вышел. Задержался у двери. Подумал, что нужно бы побольше про братьев выспросить, да про судьбу. Если честно, не верю я в эту самую судьбу. Повернулся. Толкнул дверь, а в комнате пусто. Как будто и не было никакого старика. Стало не по себе.
Решил заглянуть к отцу. Может что удастся разузнать про этого предсказателя. Слишком всё это кажется нереальным, как сон увидел.
У двери в покои отца немного помедлил. Вздохнул и все же решился постучать.
Услышал глухое:
– Входите.
Переступаю порог. Прохожу на середину комнаты. Отец лежит в кровати. Лицо его бледное, худое в обрамлении седой бороды и таких же волос. Под спиной подушка. На теле простая белая рубаха. Ноги спрятаны под покрывалом.
– Здравствуй, отец. Желал меня видеть? Тебе снова нездоровится?
– Здравствуй, сын. Как видишь…
– Я был у старца… предсказателя… – начинаю было я, но отец останавливает, подняв руку ладонью вверх и произносит:
– Об этом запрещено говорить.
– Я не буду упоминать пророчество. Мне интересно узнать про самого старца.
– Что же в нём интересного? По мне старик – как старик.