– Там жутковато, – сказала Настя.
– И мне не нравится, – подтвердила Марина.
– Если не хотите – не пойдем,– ответил я.
– Ну, девчонок одних мы здесь оставить не сможем, если они не пойдут, придётся идти наверх. Без обид, – высказался Коля.
– Девочки, пойдёте или нет?
– Нет, – отказались они хором.
– Ладно, полезли наверх, – сказал Сергей.
Я еще раз глянул на поворот в тени деревьев. Там действительно все было мрачно, но очень хотелось оказаться там, где давно никто не появлялся.
Наша процессия начала подниматься наверх. Я шел замыкающим. Путь наверх действительно оказался намного сложнее, и девочкам пришлось помогать.
Встреча в отделении.
Я стоял на том самом обрыве. Внизу все так же протекала речка или ручей. Как же мы тогда называли ее? Этого я, пока, не вспомнил. Снизу за это время выросло еще больше кустарника. Выше по склону деревьев стало также больше.
Я вспомнил наш первый спуск. Нас было пятеро тогда. Обязательно нужно будет найти друзей и узнать, почему я уехал из этого города.
Желание спуститься возникло сразу, как только я взглянул вниз. Спуститься и пройтись туда, где всё было так мрачно от густых деревьев. Но не сейчас, сначала я найду дом. Развернувшись, я пошел по дороге вдоль оврага.
Спустя километр, может меньше она стала расходиться с оврагом или с так называемой «Набережной». Сначала дома встречались только по левую руку, но когда овраг ушел вправо, дома появились и с противоположной стороны улицы. Как сказала старушка на вокзале: «После поворота у «Набережной», иди примерно ещё минут сорок.
Я начал узнавать эту улицу. Да, несомненно, она изменилась, но память рисовала забытые картинки. Видимо старушка рассчитывала время своим шагом, но я шёл быстрее, и ушло на дорогу меньше времени.
В то время, когда я здесь рос, дорога не была покрыта асфальтом, старая брусчатка. Не очень ровная, знакомая мне с детства. Сейчас дорога в ровном покрытии напоминала о проведенных не тут годах.
Домов я не узнавал. За глухими заборами, они словно скрывали свое прошлое. Старые деревянные заборы всплыли в моей памяти.
– Узнаю ли я свой дом? – думал я.
Название улицы сменилось, но номера домов, как мне думалось, остались прежними. Я оказался прав. Дом я вспомнил, незадолго до того, как подошел к нему. С высокими окнами и не обшитыми стенами. Сердце замерло, когда я понял что, подхожу к тому самому месту. Забор отсутствовал. Оставались несколько покосившихся столбов, едва выглядывающих из-за зарослей репейника. От штакетника не осталось и следа. Участок выглядел как давно некошеное поле. Серая, прошлогодняя трава, колючки, борщевик.
Сквозь них выглядывал, гордо подняв окна, мой старый дом. Он ничуть не постарел, может быть стало немного больше грусти в его глазах. Он смотрел на обновившиеся дома напротив. Он все еще жил той старой жизнью. Той, когда мы ещё не уехали.
– Ну, здравствуй дом, – шепотом произнес я. Сердце сжималось, в горле стоял комок. Но это был комок счастья.
Окна не выбиты – очень хорошо, шифер на крыше не сполз, что тоже радовало. Опустив закатанные рукава рубашки, чтобы не наколоть руки жесткой травой, приминая ее ботинками, я начал пробираться ко входу. Четыре окна на лицевой части дома наблюдали за мной.
Я протоптал тропу к веранде, пристроенной слева с когда-то существовавшей высокой лестницей. Она не выжила. Ее останки лежали внизу. Замок оказался очень высоко. Я огляделся вокруг, в поисках того, на что можно было бы встать, но ничего не нашёл. Обход вокруг дома, в надежде найти какую-либо старую лестницу или бочку ничего не дал. Еще одна дверь в задней части дома отпереть не удалось, она оказалась заколоченной гвоздями. Я ударил в нее несколько раз в попытке выбить.
В соседнем доме приподнялась занавеска, кто-то посмотрел на меня и снова ее закрыл.
– Здравствуйте, – крикнул я, в надежде попросить помощи у соседей, но они не выглянули снова.
Я почти выбрался из густой травы, в надежде постучать в соседние ворота, когда услышал подъезжающий автомобиль. Знакомый звук двигателя «Жигулей». Милицейский автомобиль остановился напротив нашего участка. Два сотрудника неторопливо выбрались из него.
– Добрый день! – они не выглядели доброжелательно.
– И вам добрый.
– Вы в каких целях по участку ходите? Предъявите, пожалуйста, ваши документы.
Видимо сосед или соседка вызвала милицию. Логично.
Я улыбнулся своими мыслями, доставая документы из сумки.
– Что вас так радует? – спросил один из стражей закона.
– Внимательные соседи у меня.
Он взял мой паспорт. Посмотрел на фамилию, прописку. И спросил.
– Вы не из нашего города?
– Нет. Приехал только сегодня.
– А где остановились?
– Ещё не остановился, но планировал здесь.
– А по какому праву?
– Это мой дом. Я здесь родился.
– И как давно вы отсюда уехали?
–В двенадцать лет.
– И что же, не возвращались?
– Первый раз.
– Нам придётся вас задержать, до выяснения обстоятельств.
У меня не было с собой документов на дом, прописан я был в совсем другом месте. Мне пришлось проехать в отделение. Для сотрудников это было скорее выполнение плана, чем особая необходимость задерживать меня.
В отделении, в ожидании проверки правоты моих слов, мое внимание привлекла доска объявлений. На ней, в большинстве случаев, висели не разыскиваемые преступники, а дети и подростки. Всего семь человек. Интересно, за какой это период пропало столько детей? Под каждой фотографией была информация, которая сообщала, о некоторых приметах и когда пропал ребёнок.
Дети с фотографий пропали за восемь месяцев. Семь детей за восемь месяцев!? Не многовато ли для такого маленького городка? С другой стороны я никогда не был в милицейских участках в своём городе, и возможно, там это число много больше, но всё равно эта цифра немного озадачила меня.
Когда в небольшую приемную ввели пьяного человека, который шумел и что-то пытался объяснить сопровождающим, мне пришлось прижаться к стене, чтобы его спокойно смогли провести. Пьяный энергично жестикулировал, пытаясь объяснить милиционерам, что видел что-то неестественное.
– Вы понимаете, – заплетающимся голосом пытался он достучаться до патрульных, – он просто висел в воздухе, вращался, падал на землю, с него слетали куски одежды вместе с мясом, кровь повсюду.
