Восходящий. Начало

5. Обреченный

Было уже далеко за полдень, когда Холт начал готовить еду для Праматери. Размышляя о том, чем бы ей угодить, мальчик остановился на бараньих ножках, фаршированных анчоусами и оливками. Выбрав большое и глубокое, чтобы угощение не остыло, серебряное блюдо, Холт понес его в инкубаторий.

Пыхтя и отдуваясь от тяжести своей ноши, Холт завернул за угол лестничного пролета, где ждал его Броуд. Мужчина вытянул руку, заставляя мальчика остановиться. Старый Всадник приложил палец к губам и указал в центр зала, где сейчас находилась Праматерь.

Инкубаторий представлял собой похожее на пещеру пространство под башней. Вырубленное прямо в плите, оно напоминало огромное гнездо гигантской каменной птицы. В северной стене оставался открытый проем для драконов, позволявший им свободно влетать в инкубаторий. Солнце уже садилось, и небо казалось красно-фиолетовым синяком над темнеющим океаном. Груды соломы и перьев были сложены в углублениях, где иногда отдыхали драконы. И яйца тоже откладывались именно там. Впрочем, Холт мало что знал об этом.

Изера, Летная Праматерь Скалы, и в то же время драконица Командора Денны осмотрела последнюю партию яиц. Чешуя Летной Праматери была бледно-зеленой с белыми крапинками. Зеленый цвет обычно указывал на изумрудный тип драконов, но Изера таковой не являлась. Никакие правила не были к ней применимы, как и к любому мистическому дракону. Этот вид драконов вообще редко следовал каким-либо правилам.

Но если чешуя драконов была окрашена в разные цвета и оттенки, их яйца всегда были каменно-серыми. Изера сконцентрировала свое внимание на одном из яиц. Все ее четыре лапы были напряжены так, будто Праматерь собиралась в любой момент взлететь. Через некоторое время Изера опустила голову и осторожно прижалась носом к изучаемому яйцу. Затем, зарычав от удовольствия, Праматерь подняла голову и перешла к следующему.

– Это хороший знак, – тихо сказал Броуд.

– А как выглядит плохой? – спросил Холт.

Он узнал об этом на следующем же яйце.

Изера медленно наклонилась, ее глаза сузились. Она осторожно коснулась скорлупы мордой, но тут же отпрянула, выпустив огромные клубы зеленого дыма. Праматерь попятилась от яйца, словно обожглась.

– В чем дело?

– Это может быть что угодно. Вряд ли она сама знает наверняка. Праматерь способна понять лишь то, что яйцеклетка каким-то образом деформирована.

– Можно ли это как-то исправить?

– Яйцо будет выброшено в море. Из него никто никогда не вылупится.

– Что?! – воскликнул Холт.

Изера обратила на него свои прищуренные глаза. Тьма, казалось, коснулась самого сердца подростка. Его дух иссяк, как и силы, пальцы, вцепившиеся в блюдо с едой, ослабели. Броуд успел подхватить поднос, но крышка все же свалилась, звякнув о каменный пол.

– Это было необходимо? – Вопрос Всадника адресовался Изере.

Драконица перевела свой пристальный взгляд на Броуда, но тот отреагировал гораздо лучше, чем Холт.

– Еще один эффект магии дракона? – выдавил мальчик. Его пальцы онемели, он попытался согнуть их, но безрезультатно.

– Сердитая вспышка, – кивнул Броуд. – У нормальных людей нет ментальной защиты от таких вещей.

– Э-э-э… – начал было Холт и сразу понял, что делает глупость и проявлять свое любопытство больше не стоит. Прервав церемонию, он уже испытывал свою удачу на прочность. Очевидно, подросток многого не знал о драконах.

Изера все еще пристально смотрела на Броуда.

– Теперь она предостерегает, чтобы я не раскрывал своих знаний низшему существу. – Броуд повернулся к Праматери. – Дай мальчику передышку. Любопытство не грех. Что он сделает с этими отдельными знаниями? Свергнет Орден?

Изера низко зарычала, показав передние клыки, и принюхалась. Ее рычание прекратилось, когда она снова повела носом. Лишившись крышки, блюдо источало соблазнительный аромат баранины. Выпустив еще одно облако зеленого дыма, Праматерь успокоилась. Мрачное настроение Холта сразу же улучшилось.

Броуд ухмыльнулся.

– Она говорит, что простит нашу дерзость, если ягненок окажется достаточно вкусным. – Всадник снова закрыл блюдо крышкой и передал поднос Холту. – Подумай об этом, мойщик горшков.

Холт взял поднос, сглотнул и взглянул на могучего дракона перед ним. О чем совсем еще недавно он так дерзко заявил своему отцу? О том, что предпочел бы встретиться лицом к лицу с драконом, чем вечно жить как мышь. Теперь, когда такой момент настал, подросток уже не был так уверен своих словах.

Он сделал несколько шагов вперед. Его руки дрожали. Поднос дребезжал.

– Она велит тебе поторопиться.

– Да, леди Изера, – прошептал Холт.

Опасаясь воздействия ее взгляда, подросток отвел глаза, вместо этого уставившись на когти ее правой лапы. Холт отчаянно боялся, но, приближаясь к самой Праматери, одновременно ощущал невероятное воодушевление. Ему так хотелось, чтобы Праматерь обращалась к нему напрямую, а не через Броуда. Но драконы никогда не разговаривали с низшими существами – с теми, кто не был Всадником.

Остановившись на почтительном расстоянии десяти футов[16], мальчик склонил голову, поставил поднос, снял с него крышку, отступил еще на пять футов и встал, сцепив руки за спиной.

«Пожалуйста, скажи, что тебе понравилось», – в отчаянии подумал Холт, чувствуя, как ноют его ноги от беготни по лестничным пролетам с тяжелым блюдом.

К счастью, Изера набросилась на ягненка и, проглотив его вместе с костями, облизнулась раздвоенным языком.

Еще одно странное, но на этот раз приятное, чувство охватило Холта. Он ощущал себя ободренным, осмелевшим, будто мог подпрыгнуть в воздух и взлететь. Его сердце бешено колотилось о ребра.

– Обычный эффект ее магии, – отозвался Броуд.

Холт обернулся и бросил на Всадника встревоженный взгляд: Праматерь может расстроить то, что Броуд раскрывает ему все больше секретов.

Мужчина пожал плечами.

– Командор Денна получает огромную силу от своей связи с Изерой. Вряд ли это секрет. Теперь ты и сам испробовал ее на себе.

Холт моргнул, с трудом поверив в такую удачу. Немногие когда-либо получали подобную привилегию. Это только больше вдохновляло его мечтать о жизни Всадника. Холту хотелось все время чувствовать себя так.

Тут подросток вспомнил о драконьем яйце, которое заставило Изеру содрогнуться от гнева и отвращения. Какая ужасная судьба ему уготована? Если можно вообще назвать это судьбой, потому что у этого яйца не было будущего.

Само яйцо лежало неподалеку. Оно отличалось более светлым оттенком, а еще по его скорлупе змеилась неровная белая полоска.

Изера фыркнула и вцепилась в пол одним когтем.

Холт моргнул и посмотрел на нее снизу вверх. Праматерь наклонила голову к пустому подносу. Подросток догадался, что должен сделать. Он поднял серебряное блюдо, но не мог оторвать взгляда от забракованного яйца.

– Пригнись! – вдруг выкрикнул Броуд.

Изера резко повернулась, и хвост описал позади нее дугу. Холт бросился на землю, уловив тот миг, как хвост со свистом рассек воздух. Когда Изера взлетела, каменные плиты инкубатория заходили ходуном. К тому моменту, как подросток перестал прикрывать голову и осмелился поднять глаза, драконицы в инкубатории уже не было. Серебряная крышка, снова свалившись на землю, все еще дребезжала.

Твердая рука подняла Холта на ноги.

– Ты не ранен? – спросил Броуд.

– Я в порядке. Мне так кажется. Что случилось?

– Изера сказала, что Денна зовет. Похоже, Сильверстрайк хочет «достойного приема».

Казалось, всякий раз, как Броуд говорил о Сайласе Сильверстрайке, в его словах слышалась горечь.

Всадник похлопал мальчика по плечу.

– Лучше возвращайся на кухню. Полагаю, там еще много работы.

– Да, – кивнул Холт.

Он наклонился, чтобы забрать пустой серебряный поднос, но заколебался. Вдруг Броуд расскажет ему об этом. Он же может спросить?

– Что-то не так?

– Я просто подумал, лорд Всад…

– Броуд.

– …лорд Броуд, – продолжал Холт. Ему было слишком непривычно отбросить все формальности. – Что будет… что будет с этим яйцом?

Взгляд Броуда переместился на яйцо с белой полоской.

– Я положу его к остальным, которые тоже не прошли проверку.

Всадник указал на небольшую горку справа от основной кладки инкубатория. Яиц осужденных и отвергнутых. И таких было немало.

– Вы сказали, что его выбросят в море.

– Так и будет. Теперь ты знаешь, что произойдет.

– Неужели ничего нельзя сделать? – Холту это показалось ужасно жестоким. – Когда собака мистера Флетчера[17] потеряла ногу, ее предлагали пристрелить Но мистер Флетчер обратился к врачам, и те помогли. Собака, конечно, хромает, но в остальном вполне здорова, – сбивчиво говорил он.

Холт понимал, что бормочет что-то бессвязное, но то, что он сейчас узнал, не укладывалось у него в голове. И никогда раньше ему не доводилось слышать, чтобы Всадники совершали нечто подобное. И разве драконы болеют?

– И кот миссис Бейкер[18] перестал охотиться после того, как потерял хвост, – продолжал тараторить мальчик. – Но он по-прежнему ласковый и, если проявить к нему немного доброты, даже выходит из своего убежища.

Броуд бросил на Холта сочувственный взгляд.

– Думаешь, драконов можно сравнить с собаками или кошками?

– Ну, нет, но…

– Ты прожил здесь всю жизнь, – сказал Броуд, поднимая яйцо и возвращаясь к Холту, – и должен бы знать здешние законы. Что, по-твоему, подразумевает церемония отбора?

– Я… Я не знаю, – замялся Холт. – Наверное, я думал, что Праматерь решала, какие драконы останутся в Ордене, а каких выпустят на волю.

Броуд приподнял бровь.

– Удивительно, как хорошо мы скрываем такие вещи. Даже от тех, кто живет рядом с нами.

Холт смотрел на яйцо, чувствуя, как в нем зарождается жалость.

– Выбрось это из головы, – посоветовал Броуд. – Так устроен мир.

– Все так говорят.

– И большинство людей просто принимает вещи такими, какие они есть.

– И вам это кажется правильным?

– Это не мне решать.

– Вы же Всадник. Если вы не можете ничего изменить, то кто тогда сможет?

– Я Всадник только наполовину, парень. – Голос Броуда звучал сурово. – Вот почему мне приходится выполнять такие восхитительные задачи, как эта. Думаешь, мне нравится сбрасывать яйца в ледяную воду?

Холт покачал головой.

– А ты видел, чтобы я высказывал свое недовольство?

Мальчик снова мотнул головой.

– Драконы не терпят слабых среди себе подобных, – проговорил Броуд. – Насколько нам известно, они поступают подобным образом и в дикой природе. Это их выбор. Не наш.

Холт кивнул, но что-то не давало ему успокоиться. Пытаясь не сболтнуть лишнее, мальчик сжал зубы, но все же не смог сдержаться.

– Но… это кажется неправильным.

– Ты все твердишь о том, как сильно хочешь быть Всадником. Но это подразумевает не только славу и доблесть, что воспевают менестрели. Я пытался предупредить тебя. Это еще и ответственность, которой ты пока не понимаешь. И вряд ли захочешь.

Броуд взглянул на яйцо, что держал в руках, потом всмотрелся в глаза Холта. Его лицо искривилось в болезненной гримасе, как будто он боролся с каким-то внутренним демоном. И вдруг Всадник протянул забракованное яйцо мальчику.

– Уничтожь его.

– Я?

– Ты. – Броуд сунул яйцо в руки Холту. – Будет тяжело. Возможно, ничего подобного тебе еще не приходилось делать. Но быть Всадником также нелегко. Временами это требует жестокости. Бывают моменты, когда ты должен отнять жизнь, чтобы ее спасти, когда должен следовать своей клятве, даже если это означает, что позволишь своим близким умереть.

Холт забеспокоился: в своем ли уме его собеседник?

– Ступай, – велел Броуд. – Вон туда, к краю обрыва. И брось его.

– Вы же шутите, верно?

– Я серьезен, как никогда. Ты находишься в том возрасте, когда бунтарский дух и мечты могут сбить с истинного пути. Жизнь трудна, парень. Независимо от того, Всадник ты или мойщик горшков. Но если ты уверен, что достоин занять место среди нас, сделай это – избавься от яйца.

Ошеломленный Холт не мог сдвинуться с места. Он прижал яйцо к груди, точно в нем таилось исцеление от всех болезней мира. Будучи гораздо меньше других, не отбракованных, размером оно все равно было почти с арбуз.

Холт понимал, что ему следует проявить мужество перед Броудом, поэтому, сглотнув, подросток двинулся к обрыву. Уже наступила ночь, и мир снаружи как раз соответствовал его настроению. Когда Холт приблизился к краю пещеры, его встретил неистовый порыв морского ветра, перед силой которого пришлось склонить голову. Даже грохот волн казался отсюда приглушенным и далеким. Бездонные глубины, черневшие внизу, еще более усугубляли жестокость ситуации.

Мальчик остановился в шаге от обрыва. Это было ошибкой. Он должен был дойти до конца и, не размышляя, сбросить свою ношу. Остановившись, Холт задумался.

Всего несколько шагов. Всего несколько шагов.

Холт сделал еще два. И снова остановился.

Его кожу покалывало от холода, а к шквальной мощи ветра добавился оглушительный грохот.

«Просто сделай это», – пытался заставить он себя.

Над головой ярко мерцали луна и звезды. И тут Холт совершил еще одну ошибку. Он посмотрел на яйцо. В слабом лунном свете белая полоска выделялась ярче, мерцая нежным серебристым сиянием.

«Это луна в нем отражается, – убеждал себя Холт. – Это всего лишь камень. Холодный, грубый камень».

Внезапный жар вспыхнул в ладонях мальчика. От неожиданности он чуть не выронил яйцо, но все же удержал. А если это ему не почудилось, рассуждал ошарашенный Холт. Однако приятное тепло так же быстро исчезло, и камень снова стал прохладным.

Что это значит? Холт ничего не знал о драконьих яйцах. Понимало ли это существо, что кто-то находится рядом? Знало ли оно, что он собирается сделать?

Холт моргнул и собрался с мыслями. Даже если он струсит и вернется к ожидавшему его Всаднику, Изера в любом случае потребует уничтожить яйцо. Холт не скоро забудет, с какой силой проявилось ее отвращение в тот момент, когда магия Праматери обратилась на него, Холта.

Подросток сделал последний шаг. Он держал яйцо перед собой, над его будущей, залитой водой могилой.

Внутри Холта бушевала буря. Неужели он так сильно хотел стать Всадником, что готов был воспользоваться любым ничтожным шансом присоединиться к ним? И все же бросить вызов Броуду и Изере, отринуть заповеди Ордена… Это точно не приблизит его к мечте.

«Я не могу этого сделать», – с отчаянием подумал Холт.

Мальчик отступил от пропасти и крепко прижал яйцо к груди. От него снова исходил жар, как будто еще невылупившееся существо почувствовало, что он сделал, и поблагодарило его.

«Ну, вот и все. Я подвел Броуда. И Всадником мне не стать никогда».

Теперь ясно, что для этого ему не хватало смелости.

Холт поплелся обратно в центр инкубатория.

Броуд внимательно следил, как он возвращается, – выражение его лица было непроницаемым.

– Я так и думал, Холт. Дай мне яйцо. Я сделаю все сам.

Передавая яйцо старому Всаднику, подросток изо всех сил старался, чтобы руки его не дрожали. Мужчина сунул его под мышку, затем взъерошил волосы Холта, награждая шутливым тычком.

– Такая жизнь не для всех, понимаешь?

Холт как раз собирался сказать, что все понял, когда с его собеседником произошла странная перемена. Старый Всадник поморщился и замер. Его взгляд затуманился, а веки затрепетали. Мгновение спустя Броуд с тяжелым вздохом вышел из ступора.

– Похоже, мой старый приятель Сильверстрайк требует, чтобы я присоединился к нему для «подобающего воссоединения». – Броуд потер переносицу, будто чтобы унять боль и собраться с силами. – Хорошо, покончили с этим, мойщик горшков.

Положив яйцо в кучу отвергнутых и явно планируя вернуться и завершить свое темное дело позже, Броуд схватил Холта за шиворот и потащил его прочь из инкубатория.

6. Мгновение безрассудства

Броуд отпустил Холта только после того, как они оказались на лестнице. Старый Всадник выкрикнул приказ, и охранник тут же запер дверь.

Подросток потер саднящую шею и поплелся обратно на кухню. Ему казалось, что он все еще чувствует тепло драконьего яйца в своих руках. Как же это жестоко.

«У каждого своя роль, – думал Холт. – Только порядок может победить хаос…»

Даже драконы не могли этого избежать следования этому закону. Если ты не годен для сражений со Скверной, ты больше вообще ни на что не годен.

Все еще размышляя о том, чему недавно он стал свидетелем, Холт машинально двинулся к своему тазу. Кто-то другой уже мыл его щеткой посуду. Мальчик моргнул, возвращаясь к реальности, и сразу услышал, что его кто-то зовет.

– Холт? – Это был отец. – Где ты пропадал все это время?

– Помогал лорду Броуду.

– Об этом я знаю, – раздраженно сказал Иона. Вид у бедняги был невероятно измученным. И возвращаться к их спору сил не было у обоих. – Но уже поздняя ночь. И ты такой бледный… Ты хорошо себя чувствуешь?

– У меня немного кружится голова…

– И… о боже мой, Холт, где сервировочное блюдо, которое ты взял?

– Что?

Мальчик опомнился. Серебряное сервировочное блюдо… дорогущее серебряное сервировочное блюдо. Он оставил его в инкубатории.

– Я забыл его. Прости, отец, я…

– Тогда скорей беги и принеси его.

– Но посуда…

– Кто-нибудь разберется с этим. Кто-то же выполнял твою работу целый день.

Холт услышал это: раздражение и разочарование в голосе отца.

– Тогда я пошел.

И, выскочив из кухни, подросток направился обратно в инкубаторий. Это означало подняться по кухонной лестнице, пройти через двор для слуг, войти в башню Крэга, а затем снова спуститься в самые недра каменного сооружения. Все были настолько поглощены праздником и прибытием Сильверстрайка, что на мальчика никто не обращал внимания. Однако у дверей инкубатория, конечно, стоял все тот же стражник.

Он пристально посмотрел на фартук Холта.

– Ты заблудился? Пир проходит наверху.

Слуг действительно никто не замечал, точно они были невидимками. Совсем недавно подросток вышел из инкубатория, и стражник собственными глазами видел это.

– Я кое-что оставил внутри. Серебряное сервировочное блюдо.

– Вот как? Я не должен никого впускать без разрешения лорда Броуда.

– Но я только что был здесь. Лорд Броуд не будет возражать.

– Тогда иди и приведи его.

Холт не хотел этого делать. Мальчику хватало иных хлопот, и добавлять к ним новую встречу с этим мрачым старым ослом абсолютно не хотелось. Броуд действительно был Задумчивым.

– Никто не узнает, – уговаривал Холт стража. – Я только заскочу, заберу блюдо, и все.

Но тот оставался непоколебим.

– Не думаю, что лорд Броуд поблагодарит вас за то, что его заставили покинуть пир и прийти сюда, – добавил Холт, выдумывая на ходу. – Вы же знаете, что он близкий друг Сайласа Сильверстрайка?

Всякий раз, когда речь заходила о Сайласе, ледяной тон Броуда скорее наводил на мысль, что дружба больше не была сердечной. Возможно, как раз сейчас Броуд искал повод сбежать с празднества, но Холт готов был поспорить, что стражник этого не знал.

– Разве?

– О да! – воскликнул подросток. – Лорд Броуд все время говорит о своем друге Сильверстрайке и о том, как они сражались бок о бок в битве при… О, что это было за место? Там, где случилась окончательная победа?

– Битва при Атре?

– Точно. Я просто забыл – что-то с памятью, – солгал Холт. – С нами, слугами, это случается.

Стражник глубокомысленно наклонил голову.

– Не переживай, молодой господин. И для менее сообразительных всегда найдется своя роль.

– Действительно, – согласился Холт, стараясь не обращать внимания на эти слова. – Но согласитесь, увести лорда Броуда в такой час было бы довольно…

– Да, крайне неудовлетворительно. – При мысли об этом страж напрягся. – Хорошо, я впущу тебя, но сделай все быстро.

Он открыл дверь. Прежде чем войти, Холт склонил голову и горячо поблагодарил стражника.

Ночной воздух и грохочущий гнев моря еще раз поприветствовали его. Сервировочное блюдо было легко заметить по блеску в холодном свете звезд. Мальчик подбежал, наклонился, чтобы поднять его и… заметил его.

Обреченное драконье яйцо.

Оно лежало на краю кучи отвергнутых, как раз там, куда Броуд положил его перед уходом, выделяясь белой полоской, который была весьма широкой и сразу бросалась в глаза.

Что подтолкнуло Холта? Уязвленное самолюбие из-за того, что пришлось прикинуться дураком перед этим стражником… Или убежденность Броуда в том, что он, Холт, никогда не станет Всадником, или странное тепло, согревшее руки подростка, когда он держал яйцо… Но Холта осенила безумная идея.