Сны Маргариты
На работе Елену ждали три голосовых сообщения, первое было от ее секретаря Вероники.
«Елена, я купила билет на поезд и срочно уезжаю в Варшаву с другом, так сложились обстоятельства, или сегодня поездом или никогда. Никакая сила не заставит меня 31 декабря лететь туда самолетом, а вдруг у летчиков тоже новогодний корпоратив в воздухе? Я подготовила все наши заказы. Если будут происходить сбои, не переживайте, в это праздничное время люди непредсказуемы, полагаться на них невозможно, даже если они скрепили договор с вами семью печатями. Обычно в этой суматохе все складывается наилучшим образом, чудеса случаются, когда от людей уже ничего не зависит. Мой новогодний подарок у вас под елкой в офисе. Прекрасного вам праздника!»
Елена вздрогнула от предвкушения неожиданностей, которые ей придется разруливать, и в чем Вероника была точно права – ни на кого нельзя положиться, ее секретарь сама и сбежала первой. Елена нажала на второе сообщение, это была мама.
«Леночка, ты меня удивила, да что там, просто сразила наповал, где ты скрывала замечательного Павла? Если ты влюбилась в него за неделю, этот молодой человек уже поражает мое воображение. Я перечитываю твое сообщение со вчерашнего вечера, и вся в предвкушении знакомства. Даже не представляешь, как ты меня осчастливила. Жду вас завтра!»
У Елены похолодело внутри: как же она забыла, что вчера после встречи с Павлом за обедом, послала матери этот месседж? А самого Павла она послала гораздо позже. И если в начале недели присутствие жениха на семейном обеде было для нее проблемой, теперь же проблемой станет его отсутствие. «Что ж за день-то такой сегодня?» – спросила она себя. «Предпраздничный!» – ответил в ее голове голос Вероники.
Третье сообщение было от Деда Мороза, и Елене пришлось прослушать его несколько раз, чтобы разобрать слова.
– Елена, драгая… ценная моя Снигур… чка, не поедем с тобой на бал, ни магу просто!
Пьяный бред Деда Мороза стал последней каплей в коктейле напряжения последней недели, Елена села под елку в своем офисе, где стала пить кофе вперемешку со слезами. В порыве отчаяния она набрала номер тети Агаты, но не смогла ничего сказать, а лишь расплакалась еще больше.
Раздался стук в дверь, и в офис вошел мужчина. Сначала Елена сквозь слезы разглядела элегантное черное пальто, потом уже одетого в него человека, симпатичного. Пока он недоуменно смотрел на нее, сидящую на полу под свисающими елочными гирляндами, она спросила:
– Вы новый Дед Мороз?
– Елена, мне позвонила ваша тетя, Агата Витольдовна, была очень взволнована, и сказала, что вам нужна помощь.
Было еще что-то, чего он не сказал Елене, что тетя Агата говорила про Новый Год, и что если мужчина дожил до его возраста, а подвига еще не совершил, он вполне может стать Дед Морозом для ее племянницы и сотворить все, что она попросит, как новогоднее чудо. И это ему зачтется как подвиг у тех, кто ведает сверху настоящими чудесами.
– Я немного знаком с Агатой Витольдовной с детства, я почти вырос с ощущением, что с женщинами из вашей семьи не спорят, поэтому, не уточняя подробностей, сразу приехал.
А если честно, то не смог устоять перед силой ее обаяния.
По-прежнему сидя под елкой, Елена слушала и смотрела на него, не мигая, тихие незаметные слезы лились по ее лицу.
– Елена, я могу вам чем-то помочь?
– Да, я хочу есть уже неделю, но не могу, разучилась. И еще мне срочно нужен Дед Мороз. Наш полиглот от спиртного потерял дар речи, и теперь латиноамериканцы останутся без Нового Года. Вы случайно не говорите на пяти языках?
Антон не успел представиться в самом начале, а сейчас стоял и думал, почему он, взрослый мужчина, не отказал тете Агате, и сейчас он здесь с этой непонятной женщиной? Он отчаянно хотел нарядить елку, первый раз за много лет он оказался под Новый Год дома, и тут же влип в странную историю.
Он вытащил Елену из-под елки и повез обедать, надеясь вытащить ее и из оцепенения, вызванного то ли голодом, то ли переработкой последних дней. И раз уж он был благословлен тетей Агатой творить в этот день чудеса, почему бы не попробовать вернуть человека к жизни, к тому же вполне симпатичного человека, если утереть ей слезы.
Теперь они сидели под елкой вместе, на втором этаже кафе «Пушкин», именно такая елка стояла в доме Клары в сказке «Щелкунчик», невероятно красивая, украшенная позолоченными игрушками и высокая до потолка. Огромные глобусы, старинные книги на полках, говорящие через слово «сударыня» официанты… Елена стала оттаивать из состояния Снегурочки, из этой ретроспективы сложности ее сегодняшнего дня стали падать в цене. В голову приходили странные слова – цирюльник, целковый, извозчик, и так замедлилось время.
Елена, наконец, осознанно посмотрела на человека, который ее сюда привез. Он обращался с ней так бережно, как будто она была столь же хрупкой, как одна из игрушек, висящих на елке. Она не заметила даже, как он заказал им обед, и теперь рассказывал ей какие-то удивительные истории про то, как создавался балет Щелкунчик, про Гофмана, автора этой волшебной сказки, наигрывал ей голосом фрагменты музыки Чайковского и одновременно дирижировал руками, как будто танцевал эти балетные этюды.
Елена завороженно ела гречку с томленой индейкой, наслаждаясь каждым кусочком. Они пили шампанское, и венчали этот пир эклеры из хрустящего, таящего во рту теста и сливочных начинок. К концу обеда Елена если и не обрела экзистенциальный смысл своего существования, то к ней вернулось осознание своей роли в новогодней судьбе человечества, и она вспомнила про бал латиноамериканцев.
– Антон, вы невероятно талантливы, вы рассказали мне сюжет прекрасного балета языком музыки. Будьте моим Дедом Морозом! Не откажите мне в небольшом новогоднем чуде, нас уже ждут, костюм доставлен на банкетную площадку, и нам надо спешить!
Как случилось, что Антон согласился? Наверное, такова была застывшая мольба в ее глазах, что они побежали творить чудо. Они часто вспоминали потом, что происходило на банкете. Дед Мороз Антон покорил русских и иностранцев, он играл им на флейте музыку метелей, его скрипка пела об истории любви, случившейся в новогоднюю ночь, он пригласил всех танцевать под звуки саксофона, и не было ни одного человека в зале, кто бы мог не прочесть язык его музыки. Он сопровождал игру на инструментах историями о волшебстве их создания, он подарил залу именно ту музыку, которую жаждали сердца в канун Нового Года. В музыку верят, она уносит человека в бессмертие, в путешествие к неземной Любви.
31 декабря, Елена – маме:
«Мама, он совершенно непрактичен, он музыкант, человек-оркестр, играющий на пяти инструментах. Его жизнь – гастроли, ему аплодируют лучшие залы мира, для него сцена – место, где он дышит. Он играет виртуозно!
Мы уезжаем на гастроли в Нью-Йорк в январе, приезжай к нам, и он проведет тебя в ложу Метрополитен-опера.
Он моложе меня на 10 лет, и ничего с этим он поделать не может, ну не бросить же его из-за этого?
Догадался ли он о моем возрасте и количестве предыдущих браков?
Думаю, да, по печати интеллекта на моем челе, грациозности мысли и легкости принятия мира, как он есть. И уверенности, что с нами вместе в этом мире все может быть только лучше!
О нашем новогоднем застолье!
Мы едем в Карелию!
Подальше от цивилизованных стереотипов о нас, и от своих собственных о том, кто мы есть. Мы изменились за один день!
Мы хотим посмотреть друг на друга широко открытыми глазами! Посмотреть, чтобы увидеть!
Мы будем жить посреди природы!
Потрясающей красоты!
Где будет он, я, и все, что создал для нас Бог!
P.S. Он будет играть мне на скрипке!
P.S.S. Арфа в багажник не помещается!
P.S.S.S. Когда я вернулась домой в эту волшебную ночь, меня ждал сюрприз под елкой!
Мама, спасибо за новогоднее платье, как ты угадала, что именно в таком я хочу начать свою новую жизнь. Я люблю тебя безмерно! И восхищаюсь твоей способностью изменять мою жизнь, чтобы то, что было хорошо, стало еще лучше!»
31 декабря, Ангелина- Агате
«Агаточка, ты не поверишь, у Елены случился жених, даже больше, у нее случилась любовь! Моя дочь опять удивила меня, я ведь не верила, что она успеет найти избранника за неделю, даже подготовила ей жениха. Виталий просто великолепно подходил на эту роль, конечно, намного постарше ее, но наконец-то в ее жизни появился бы степенный, заботящийся о ней мужчина. Но случилось непредвиденное, пока я готовила Виталия на роль жениха моей дочери, я влюбилась в него сама, а он в меня. Из этой пикантной ситуации меня спасла сама Елена, и так вовремя случившийся у нее музыкант.
P.S. Я обожаю Елену за сумасбродство, за которое ее потом ругаю. Именно в такие моменты я твердо уверена, что она моя дочь!
P.S.S Агата, мы с Виталием едем к тебе в Суздаль на новогодние каникулы, готовь нам гостевую комнату».
31 декабря, Агата – Ангелине
«Дорогая моя сестра,
я очень рада, что традиции нашего рода не прерываются на мне. Новый год у нас всегда было принято встречать как семейный праздник, и мне совершенно понятно было твое желание устроить судьбу Леночки.
P.S. Ваша комната уже готова, я чувствовала, что ты приедешь не одна»!
По следам любви
Можно ли красиво описать это время года, когда ветер срывает с деревьев запоздало раскрасневшуюся листву, смешивает ее с ковром листвы опавшей, желтой, и кружит по земле, отсчитывая последние дни осени? Стоял теплый по русским меркам октябрь, когда дождь чередовался с солнцем, но становилось все холоднее – от такой погоды хочется бежать либо в зиму, либо в лето.
Прошел месяц, как Анастасия опробовала все известные ей способы найти очередную работу, и это было в первый раз, когда не получалось найти ничего. И вдруг ей пришло по почте загадочное письмо. Заказчик, не пожелавший встретиться с ней лично, сделал ей интересное предложение по ее специальности, но не совсем в обычном формате. Суть работы – писать, но не статьи, а ежедневные отчеты как дневник наблюдений, путешествуя по Турции по указанному маршруту Стамбул – Анталья – Бодрум, и отправлять написанное лично заказчику, опубликованы эти тексты не будут.
Анастасию, амбициозную и жаждущую известности, по крайней мере в своей профессиональной среде, не очень заинтересовал такой непубличный формат, но в календаре маячил ноябрь, а в Турции еще лето, лучшее время для путешествия. Она посмотрела на карту, нашла в интернете фото отелей, которые ей предложил заказчик, и уже почти с восторгом согласилась, но тут вспомнила странное примечание из письма, что маршрут для нее построен заказчиком, не зависит от ее личных предпочтений и изменению не подлежит. «Даже если это авантюра, – подумала Анастасия, – то вполне стоящая», и ответила на письмо согласием. Не последним аргументом «за» была и представляющаяся возможность сразу оплатить аренду московской квартиры на полгода вперед с аванса, заказчик таким образом упредил ее возможные вопросы о гарантиях оплаты.
На следующее утро ей по почте пришел контракт с тщательно прописанными условиями, из которых не было ни одного, к чему можно было бы придраться. Билеты будут куплены, отели и рестораны оплачены, машина с водителем предоставлена, даже сумма на ежедневные расходы предусмотрена, небольшая, пятьдесят долларов, но приятная, и по возвращении Анастасия получит вторую половину оговоренной суммы гонорара. От нее требовалось одно – писать каждый день, в произвольном стиле, но предмет изысканий все же был очерчен – смотреть на все, что откроется ее взгляду глазами любви.
Стамбул день 1
Калабалык
Анастасия летела в Стамбул самолетом Турецких Авиалиний и поражалась предупредительности персонала, уровню сервиса и комфорта, и казалось ей, что она вступила на борт другой реальности. Новый аэропорт Стамбула тоже впечатлял, прежде всего своими размерами: ей показалось, что это город в городе, расстояния в нем были такие, что впору пускать маршрутки, чтобы люди могли успеть на пересадку. Она смотрела на транзитных пассажиров, которые собирались провести в этом оазисе между небом и землей какое-то время и думала, что неплохо было бы так колесить по миру, где каждый аэропорт как окно в неведомый мир. И хотя глобализация насадила повсюду одинаковые кресла и стойки регистрации, магазины предлагали схожий ассортимент духов и напитков, в какой точке земного шара вы бы ни находились, все же каждый аэропорт расскажет вам о том, в какую страну вы прилетели. И когда вместо красной икры и шоколада «Аленка» на выходе в город вас приветствует запах пряностей, турецкий кофе и рахат-лукум, вы в Стамбуле!
Желтые такси рекой стекались к прилетевшим пассажирам, Анастасия запрыгнула в ближайшее и назвала адрес, отель ее находился в районе Султан Ахмет. Дорога была продолжительной, и многоликость пейзажа поразила Анастасию: современные небоскребы сменялись зданиями из османской эпохи, между ними были целые пласты города, не отличающиеся определенной архитектурой. То же самое, впрочем, относилось и к людям: то белокожие, то темные, в традиционных шароварах или деловом костюме, с каждым поворотом улицы менялся характер ее обитателей. Спальные районы были иными, но все же ближе к виду других городов, чем больше они приближались к центру, тем более восточным становился город, сохраняя при этом свою многоплановость: османская архитектура переплеталась с византийской и была разбавлена поздними турецкими постройками. Первое впечатление от города было настолько лоскутным, что она не смогла бы описать увиденное в двух словах. «Надо рассмотреть его поближе!», – подумала Анастасия по прибытии в отель. Было еще не поздно, но начинало темнеть.
Бутиковый отель понравился ей с первого взгляда: небольшой, с интересным дизайном в османском стиле, но адаптированном к западному восприятию. При всем обилии деталей и восточных аксессуаров, в нем не было вычурности, мягкие цвета уравновешивали роскошь орнаментальности, а в османские кафтаны, оформленные как панно на стене, Анастасия влюбилась с первого взгляда, о чем и написала позже в своем первом отчете заказчику.
«Мне трудно написать сразу о том, что мне здесь нравится, слишком много впечатлений с момента прилета, они как птицы кружат в моей голове, и чтобы писать о них, мне нужно, чтобы они перестали галдеть и присели, хотя бы в виде мыслей. Сейчас я распакую вещи, выпью в лобби турецкий кофе и пойду знакомиться с городом пешком, возможно, так мне удастся рассмотреть его лицо. Правда, кое-что я уже увидела глазами любви! Я влюбилась в османский кафтан, скорее мужской, надо будет узнать, как он называется. Они здесь по всему отелю как украшения висят на стенах, в моем номере розовый, и от него не оторвать взгляда».
Анастасия спустилась вниз, заказала кофе и стала рассматривать карту города, и хотя разумней с дороги было бы пойти пешком по ближайшим достопримечательностям, она хотела взглянуть на город масштабно, и раз уж мысли-птицы кружились в ее голове, в самый раз было посмотреть на вечерний Стамбул с высоты птичьего полета. Принесли кофе, и это была целая церемония: рассмотреть маленькую чашечку в сине-золотом орнаменте, почувствовать сначала аромат кофе, потом сделать первый глоток, и он был так непохож на то, что она пила до сих пор под названием «турецкий кофе», и лукум тут слаще, нежнее, сахарнее. Звучала тихая ориентальная музыка, и Анастасия попала под обаяние турецкого гостеприимства. «Не засиживаемся, – мысленно вытащила она себя из расслабленного контекста, – нас ждет башня Галата в ночи!»
Расстояние было не близким, но Анастасия не хотела упускать случая прогуляться пешком. Оказавшись на улице, она влилась в людскую реку, унесшую и ее, но ориентироваться в незнакомом городе у Анастасии еще не получалось. Маршрут состоял из переулков и вьющихся зигзагами улиц, Анастасия заглядывалась на непривычный вид как людей, так и зданий. Ее увлекло многоголосье города, крики продавцов и уличных зазывал, громкие разговоры прохожих, гудки машин, и так она потерялась. Она пробовала спросить дорогу, ей бойко что-то говорили на турецком, она отвечала на английском, что не понимает, и просила повторить, на английский с ней не переходили, но повторяли то же самое на турецком, только еще громче. Анастасия остановила такси, и всю дорогу до Галата ей что-то рассказывал и показывал таксист, выразительно жестикулируя, что делало его монолог скорее более экспрессивным, чем понятным. А Анастасия поражалось тому, как вся эта театральность совмещается с вождением автомобиля, потому что машина весьма юрко двигалась вперед по запруженным автомобилями улочкам.
Так Анастасия поняла, что Стамбул – это про звуки!
«Когда я наконец добралась до башни Галата, то уже испытывала легкое головокружение. Во мне эхом отзывалось многоголосье города, и только поднявшись на самый верх башни, я почувствовала, как затихли голоса, мой внутренний эфир не допускал посторонние звуки, чтобы не перебить ощущение восторга от огромного города, расстелившего передо мной картину из миллиарда ночных огней. Постепенно мои глаза привыкли к ночной красоте, и я увидела, что Стамбул – это лоскутное одеяло. Когда идешь по нему пешком, он состоит из разных кусочков, как из мозаики, и только сверху видно, как необычен его рисунок. И если позвать на помощь художника, чтобы он изобразил этот город, то лучшим был бы Питер Брейгель с его кучей маленьких людей. Именно так я видела потоки людей и машин внизу – как ожившие полотна нидерландского живописца. Этот день подарил мне первое турецкое слово „калабалык“, которое я слышала и тут, и там. Уже в отеле я нашла в словаре, что оно означает „многолюдное место, скопление людей, толпа, гуща“, именно таким я увидела Стамбул в первый свой вечер».
Стамбул день 2
Крылья чаек
Анастасия проснулась рано под звуки эзана, молитва доносилась через установленные на минаретах динамики, и если днем она слышалась в строю других голосов, то ночью и под утро звучала всепроникающим соло.
Анастасия посмотрела на часы, было совсем рано, но уснуть больше она не смогла и вышла в предутренний город. Как хорошо все же был расположен отель! Пройдя метров триста она вышла на площадь к Софийскому Собору. Огромный Собор, свидетель расцвета Византии, был вписан в эту землю на многие века, его монументальность не могло поколебать ничто, ни превращение его в мечеть при правлении османов, ни в музей, как с ним случилось сейчас. «Подлинное величие непоколебимо», – подумалось Анастасии. Она обошла Собор с разных сторон, двигаясь по траектории восходящего солнца, лучи рассвета освещали то одну его сторону, то другую. Пристроенные к Собору башни минаретов как будто соединяли Собор со временем и пространством, в котором он живет сейчас. Было начало седьмого, площадь была пуста, и Собор существовал для нее одной.
Этим утром Анастасия гуляла по Стамбулу глазами, и сейчас она созерцала Голубую Мечеть и думала, сколько же веков стоят и смотрят друг на друга эти два огромных сооружения, пережившие вместе столько событий. Она посидела между ними у льющейся воды фонтанов в центре площади и решила вернуться сюда чуть позже, чтобы осмотреть все изнутри.
Возвращалась в отель она другой дорогой и в этот раз не потерялась, ее позвали чайки. Они кричали, созывая друг друга на крышу высокого здания; Анастасии с земли было видно кусочек увитой зеленью террасы ресторана, и оттуда доносился запах кофе и свежеиспеченного хлеба, которым и лакомились птицы из рук людей. Анастасия пошла за чайками и оказалась на завтраке в незнакомом отеле. Какой же отсюда открывался вид! Она опять увидела Собор Святой Софии и расстилающуюся гладь моря, которое заливало своей водой просветы между домами. С террасы отеля открылся ей утренний Стамбул, немного ленивый, просыпающийся не сразу, еще тихий, так что даже слышно хлопанье крыльев чайки. Как и этим прекрасным птицам, больше всего Анастасии понравился турецкий симит, круглый бублик посыпанный кунжутом, с необыкновенным вкусом стамбульского утра.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги