Никола Мокрый

– А вы не догадались? – хмыкнула та. – Русалки. А они, как известно, боятся полыни, хрена и чеснока.

– Все верно, – сказала Маша, так и не успевшая уловить происходящее, но точно ухватившая главное. – Ведь нынче Русалии… Русалья неделя!

* * *Проведу я русалочок до бору,Сама вернуся додому! —

журчала песня.

Проводили русалочки, проводили.Щоб до нас вже русалочки не ходили,Да нашого житечка не ламали,Да наших дівочок не лоскотали.

Высокая девка – в длинной изумрудной хламиде и мало соответствующих наряду черных кроссовках – танцевала. Ее распатланные зеленые волосы из крашеной соломы тихо шуршали, на макушке сидел пышный венок, увитый самовильскими травами, на поясе нежно звенели серебряные колокольчики. Девка была большеногой и плечистой и на поверку даже не была девкой – на лужайке отплясывал высокий накачанный парень с наглым оскалом улыбки.

Ідіть, ідіть, русалочки, ідіте,Та нашого житечка не ломіте.Та наших дівочок не ловіте.Бо наше житечко в колосочку,А наші дівочки у віночку… —

песня оборвалась на полуслове.

Раздался резкий ведьмацкий визг. Зеленоволосый сорвался с места – побежал. Колокольчики затрезвонили тревожной сиреной. За парнем неслись три десятка ведьм в венках из столь нелюбезной русальему роду полыни.

Киевицам, наблюдавшим за погоней с высоты небольшого холма, было видно, как парень резво бежит впереди, на большом расстоянии от преследовательниц. Достигнув реки, бегун ловко вскарабкался на дерево, затем, словно заправский Тарзан, перескочил на другое, на третье, третье наклонилось, позволяя ему прыгнуть на противоположный берег… Растерянные охотницы замерли.

– Не-а… Все равно не уйдет, – убежденно сказала золотоволосая девушка с дивными, василькового цвета глазами. Она походила на ангела, но, несмотря на ангелоподобность и юность, была правой рукой – первой помощницей – Главы Киевских ведьм.

– Все никак не можем найти претендента на главного Русальца, – пожаловалась Акнир Трем.

– Русальца? – любопытно распахнула глаза Даша Чуб.

– По нашей традиции русалкою может быть только мужчина. А, как вы знаете, в нашем ведьмацком ведомстве их немного.

– Выходит, по традиции на праздник Русалий ведьмы загоняют в воду мужчину, обряженного русалкой, – подытожила Катя. – И что это значит?

– Ничего хорошего, – сказала Акнир. – Это значит, что когда-то мы поссорились.

– Кто с кем?

– Земля и Вода друг с другом.

– Почему?

– Говорят, Землю и Воду рассорили люди, когда начали пытать ведьм водой. Знаете, как инквизиторы проверяли, является ли женщина ведьмой? Бросали ее в реку. Если выплывет и сумеет удержаться на поверхности, значит, точно колдунья. Ибо вода – символ чистоты, выталкивает на поверхность все нечистое, включая и нечисть вроде нас вами. Ну а если женщина утонет, значит, точно порядочная… была. Упокой Господь ее душу.

– Я так понимаю, варианта спастись у подозреваемых не было, – заметила Катя.

Даша Чуб прислушалась. Неподалеку от них четыре молодые ведьмы плели венки. Под мышками у них были привязаны пучки пахучей полыни.

– Ромашка, незабудка… – приговаривала одна. – Ах, как я люблю гадать на Зеленые святки. Даже больше, чем зимой…

– Не забудь вплести трипутник, – вторая протянула подруге обычный подорожник с приговором: «Трипутник-попутник, живешь при дороге, видишь малого и старого, скажи моего суженого!» – и вдруг засмеялась. – А люди такие смешные. Одна, я сама слышала, спутала подорожник с лопухом и говорит: «Лопушок, лопушок, скажи, где мой женишок!»

Обе ведьмы заржали. Но Чуб заинтриговал вовсе не приговор – разговор другой пары подружек. Их собранные и разобранные в аккуратные пучочки цветы и травы лежали нетронутыми. Забыв про венок, третья ведьма горячо говорила четвертой:

– …сама видела, он повсюду за ней летает. На то я и веда, чтоб ведать. Говорю, влюблен в нее Левый как кот в сметану.

– Выходит, пророчество сбывается? – тревожно спросила четвертая. – Когда в Киев придут Трое, Тьма возлюбит Свет, и они примирят Небо с Землей… Что ж тогда будет?

– Не быть этому – Свету и Тьме не быть вместе, – убежденно сказала третья. – Коли они сольются, один погубит другого. От света тьма исчезнет. Или от тьмы исчезнет свет.

Землепотрясная быстро посмотрела на Машу. Но та стояла, обняв себя обеими руками, точно ее бил озноб, и наблюдала за русальими бегами с незаинтересованным видом человека, страдающего от ноющей боли.

– Слушай, у тебя точно все в порядке? – прищурилась Чуб. – Может, у тебя не зуб болит, а живот? Или это послеродовая депрессия?

– Все хорошо, – не изъявила желания пожаловаться Маша. – Прости… – Студентка поспешно перевела взгляд на Катю, внимательно слушавшую рассказ Акнир.

– …так вода стала как бы святой, – продолжала золотоволосая ведьма. – Сами знаете, святая вода существует, а святой земли, с точки зренья ваших попов, не бывает. Но раньше все было иначе… Люди поклонялись родникам и озерам, как богам. Вилы – русалки – сопровождали нашу Великую Мать, богиню Макош. Они были неразделимы.

– Знаю, – Катерина кивнула. – Макош и вилы упоминались в древнерусских летописях вместе.

– И Мать-сыра-Земля не случайно «сырая». Земля не может жить без воды, и вилы должны орошать земные поля, огороды, сады… Но потом грянул патриархат, инквизиция. Русалки стали служить Водяному – мужскому началу. В общем, теперь они нам не подчиняются – ни ведьмам, ни даже вам, Киевицам. Особенно на Зеленые святки и в Русалью неделю. В старину девкам и малым детям запрещалось ходить в эти дни одним на реку, в поле и в лес. Русалки пытаются заманить их к себе. Еще любят завлекать чужих мужиков – мужей и женихов, чтоб утопить или защекотать их насмерть…

– Катя, дай мне, пожалуйста, свой телефон, – озаботилась Маша. – Нужно позвонить папе. Пусть он сегодня не ходит с Мишей гулять в Кадетскую рощу.

– Неужто они посмеют украсть ребенка самой Киевицы? – подняла брови Катерина. – Хотя если они пытались утопить десяток детей прямо у нас под носом…

– И кадрить моего жениха! – обиженно встряла Даша.

– Он тебе такой же жених, как и я, – сказала Катя. – Но в целом ты абсолютно права. Все это уж слишком неприкрытое хамство.

– Согласна. Уж слишком, – посерьезнела помощница Главы Киевских ведьм. – Хамство – самый тревожный сигнал в вашей истории. Вряд ли Город призвал вас спасти горстку слепых. На Русалью неделю всегда тонет много людей. Это, можно сказать, тоже традиция, на которую мы закрываем глаза… А вот делать это на глазах у Трех Киевиц – сродни демонстративному дипломатическому скандалу. И за этой демонстрацией что-то стоит. Что-то опасное… Их Большак распоясался и дает вам понять это.

– Большак?

– Водяной. Дедушка. Князь Воды, – растолковала Акнир.

– Так это не сказки? – слегка приподняла недоверчивую левую бровь Катерина. – Там, под водой, живет некий дед?

– Конечно, живет, – закивала Даша. – И ща у него как раз именины. Помнишь, – повернулась она к Маше, – я тебе это рассказывала, когда купальский вечер в своем клубе готовила?

– А что ты еще знаешь? – заинтересовалась Акнир.

– Как гадать на венках, на воде, на котле и метле…

– А про хрен и полынь где слыхала?

– Недавно в театре была… А еще я знаю, что на Русалью неделю некрещеным и без нательного креста опасно купаться. И вообще, если честно, купаться не стоит – Водяной или вилы утащат к себе. Все, что на его именины опускают в воду, Князь Воды считает своим подарком.

– Подарком… Ты сказала «подарком»? – Акнир коротко охнула. И вдруг нервно-опасливо завертела головой.

Кроме них на холме не было уже никого. Пока они говорили, охотницы успели поймать плечистого Русальца. Прочие ведьмы, бросив венки, присоединились к охотницам. Теперь с дружным хохотом девушки волочили добычу по направленью к реке.

– Его что, утопят? – обеспокоилась Даша.

– Аль мы слепые, чтоб кланяться Воде дорогими дарами? – излишне громко и пафосно заявила Акнир. – В старину русичи каждый год топили в Днепре девушку, принося ее в жертву Водяному. Позже – топили соломенное чучело, еще позже – перловую и пшенную кашу… – внезапно ведьма перешла на быстрый и нервный шепот. – А еще, говорят, что, став над Киевом, каждая Киевица должна принести Водяному подарок.

– А что случилось? – Катя наклонилась к помощнице Главы Киевских ведьм. – Почему ты шепчешь? Это секрет?

– Официально между нами вражда, – пояснила Акнир. – Ведьмы не признают власть русалок и их Большака и не считают нужным склоняться пред ними. Потому официально все Киевицы всегда утверждали, что отказались принести жертву. Но им никогда не верили. И всегда гадали, что именно ими было принесено… тайно. Например, в конце XIX века, после весеннего наводнения, Гидропарк внезапно стал островом. Вода отделила его от Левого берега. Но у нас говорят: тогдашняя Киевица сама подарила эти земли Воде…

– А что подарила Воде твоя мать? – спросила Дображанская.

– Я не знаю.

– Но ты-то должна знать, – сказала Катя. – Ты – дочь Киевицы. Ее Наследница.

– Если вы помните, я так и не стала ею. Мама погибла, не успев передать мне все знания. Помню только, однажды она сказала, что, как ни странно, слепые правы: Водяной действительно любит жить под мельницей, где колесо вымывает для него глубокие ямы. Потому люди всегда считали мельников колдунами.

– Под мельницей? Сколько же в Украине осталось мельниц? – задумалась Чуб.

– Чем меньше, тем лучше, – отрубила Катерина. – Тем легче нам будет найти ее.

– И еще, – сказала Акнир, – я тогда спросила ее, на какой реке стоит мельница, где живет Водяной. А мама сказала: «Она не на реке…»

* * *

– Под мельницей, но не на реке. Где же тогда? На море? Но разве водяные мельницы ставят на море? Ведь их крутит течение… Мне кажется, мельница на море – это то же самое, что мельница нигде… Но, может, я ошибаюсь? – Маша Ковалева захлопнула очередную книгу.

– И какого-такого рожна мы вообще должны приносить ему жертву? – возмущенно выдала Даша.

– Именно так! – согласилась Дображанская. – Разве мы ниже его?

Круглая, наполненная жарким солнцем и кипящими спорами Башня Киевиц на Ярославовом валу, 1 походила на ведьмин котел. Маша Ковалева без устали листала всевозможные справочники. Катины пальцы танцевали по клавиатуре ноутбука, пытаясь выудить истину из пучин Интернета. Даша же сидела на диване с Книгой Киевиц на коленях и плошкой перловой каши в руках, бурля одновременно от отвращения и возмущения.

– Не ниже, – сказала Маша, не отрываясь от книги. – Но, возможно, и не выше. Если он повелевает Днепром и прочими реками, включая 300 подземных рек Киева, по силе мы равны. Можно считать, что это обмен подарками глав государств. И одновременно договор о ненападении.

– И что ты предлагаешь подарить ему? – вспыхнула Чуб. – Девушку? Найдем красотку и бросим в реку?

– Ни в коем случае! – хранительница Башни – белая кошка Белладонна – выпрямилась на каминной полке с видом кошачьего Будды.

Ее напарница, рыжая Изида Пуфик, вытянулась на ковре в позе «не уходи, побудь со мною», нежно сжимая передними лапами Дашину ногу и полностью обездвижив хозяйку. Последний представитель кошачьей троицы, черный кот Бегемот, по своему обыкновенью, отсутствовал.

Маша немедля опустила словарь и с надеждой уставилась на белую кошку. Когда та открывала рот, она была лучше любой энциклопедии, но, к сожаленью, делала она это не так часто, предпочитая отвечать на вопросы непроницаемо-мудрыми истинами.

– Утопить обычную девушку – это слишком мало. Таким мелким подарком вы лишь оскорбите его, – назидательно сказала Белладонна.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.