Мастер-класс от курицы-соседки
Одноклассники ничего против тостов не имели и послушно уселись на свои места.
Над столом стоял ровный гул пьянеющего люда. Уже никто не слушал ведущую, все наливали сами себе, и сами же честно выпивали. Кому надо – выходили потанцевать, а кто не хотел, то ел, пил, и рассуждал, как нужно управлять страной в такое непростое время. Кстати, мужская часть одноклассников, все больше, именно пила и рассуждала, в то время как женской части хотелось романтики и танго.
Мария поняла, что ждать милости от природы, это не наш путь, быстро объявила белый танец и рванула к Федору. Но добежать не успела – эта тощая подруженька Тонька перехватила мужика перед самым носом. Оставался только бывший муж.
Когда – то Виталик Рубцов не имел такой блестящей лысины, был выше сантиметра на два и хорошо разбирался в математике. Машенька была яркая девочка. Если уж совсем честно, то не столько яркая, сколько видная – ее килограммы всегда были хорошо видны с любого места школы.
Когда девочке случилось тринадцать лет, она вдруг сообразила, что ждать ей никак нельзя. Если сейчас она не возьмет ситуацию в свои руки, то может остаться старой девой. И юная леди начала пристальный отбор мальчиков из своего класса на роль будущего мужа. Все мальчики как-то подозрительно отрицательно относились к такому вниманию. Федька, например, который был красивее всех, тот сразу кидался с кулаками, едва Маша брала его за руку и тянула к окну. Да и другие мальчишки не слишком вникали в интересы девочки. И только Виталик старался искренне узнать – а чего, собственно, от него хочется Маше Ведрищевой. Маша не могла ему объяснить, что пока только он остается на роль будущего жениха, но и отпускать мальчишку от себя не торопилась. Она решила подтянуть математику. И Виталик честно пытался ей в этом помочь. Очень скоро в классе стали шушукаться, что Рубцов и Ведрищева – пара. Виталик пытался отнекиваться, что-то объяснять, но Машенька однажды притянула его к себе за воротник и строго проговорила:
– Поговорят и забудут, чтобы кузнечиком скачешь? Чтобы я больше никаких отнекиваний не слышала.
И Виталик понял – замолчал. А уже после школы как-то само собой получилось, что надо было расписаться. Просто Виталик, как всегда, пытался Маше помочь по математике, когда Маша поступала в институт, а родители пришли, застали их одних и… И, как порядочный молодой человек, Витальке пришлось жениться. Причем, у них и не было ничего. Просто уж больно захотелось Маше в ЗАГС в белой фате съездить. Да и гордость брала – Ирка Карасева еще по институтам скачет, а вот Машенька уже под венец пойдет!
Можно было подумать, что Маша всегда соперничала с Иркой, на самом же деле… какого черта! Она ее просто ненавидела! Все, что Маше доставалось с большим трудом, Ирке запросто швыряли к ее длинным ножкам! Фигурка, кукольное личико, длиннющие ноги – все это вот просто так было дано этой Карасихе природой. За что?! И училась она отлично – ну, это, чтобы выпендриться. А уж, как ее любили мальчишки! Со всех классов на нее заглядывались. Нет, ну красота – это ж, известно, на любителя. Но с Карасевой выяснилось, что всем нравится именно она. Хоть бы кто-то сказал: «Да ничего особенного. А вот Маша!». Вот и как к ней потом относиться? Кстати, и Федька – любовь всей Машиной жизни, он тоже сходил с ума по этой Ирке! Да за это убить мало! Хорошо еще, что Витальку удалось урвать. Хоть что-то.
Родители Витальки работали за границей, парня воспитывала только бабушка, и она яростно была против. Но кто б ее слушал! Виталька решил поступить по-мужски. Незачем порочить невинную девушку, надо жениться.
– Виталик, она же только из-за твоих родителей, – отговаривала внука дома бабушка.
Ну вот и кому это надо было? Все итак это знали! Да если б у Витальки родители за границей не пахали, Маша и вовсе бы его не рассматривала. Если честно, она тоже не по большой любви за Витальку бежала! Ей вот, может быть, Федька всегда нравился! Но если тот на нее не смотрел, не в девках же куковать! А у Витальки родичи состоятельные. Можно и самим потом за границу ломануться… Да и фамилию она себе хотела сменить. Ну что такое – Ведрищева? Но вот с фамилией не вышла. Маменька Маши, как услышала, что та мечтает поменять фамилию, так стала выть, будто Маша решила поменять вместе с фамилией и все свои органы на другой пол. Но Маша была, как каменная и свое решение не меняла. Тогда мать пошла на крайние меры:
– Ты понимаешь, что твой отец не вечный! Он помрет, кому его квартира останется? Тебе! А разве он тебе ее оставит, если ты его фамилию предашь?
А вот это стало решающим фактором. Правда, папенька ни фига Маше не оставил, когда помер. У него попросту ничего не было. Зато Марья так и осталась Ведрищева. Но ничего, вот в следующий раз, когда она выйдет замуж, она сразу же поменяет фамилию. А что? Мария Игоревна Сазонова – нормально звучит.
Но вот тогда не вышло. Жили молодые неважно, а когда приехали родители Витальки, то с первой же ссорой ненадежный брак был расторгнут. Причем, Маша даже узнала об этом не сразу. Но… что сейчас вспоминать. Рубцов потом еще женился, но тоже неудачно. Зато, правда, по любви, как он сам говорил. А Маша ударилась в театр.
У Марии так отчетливо в голове всплыли воспоминания, что лицо ее растянулось в блаженной улыбке, а сама она поднялась и направилась приглашать Витальку на танец. Да и музыка была какая-то уж слишком сердечная.
Перед самым ее носом мелькнула фигурка Ирки, и Виталик спешно поднялся с женщиной танцевать.
– Э! Карасева! Ты не заметила, что это я иду приглашать мужа на танец?! – возмущенно округлила глаза Мария.
Ирка не испугалась:
– Машенька, во – первых, на встречах одноклассников нет ни мужей, ни жен, а во – вторых, он тебе муж быв – ший! – она весело запрокинула голову назад и засмеялась заливистым смехом.
Маша понимала, что ни так уж этой Карасевой и нужен был ее Виталька. Просто надо было показать «чьи в лесу шишки». А этого терпеть Маша никак не могла.
– Ах ты ж дрянь такая! – кинулась она на соперницу и ухватила Ирку за локоны.
– Маша! – послышались голоса, и все одноклассники бросились на Машу.
Ну, вот почему на Машу?! Ни одна зараза не стала добивать Ирку, а ведь видели, что это именно она увела на танец Машкиного мужа! Даже Тонечка, и та – висела теперь на руке у Маше и пыталась что-то протараторить в ухо.
– да уйди ты! – стряхнула ее с локтя Маша. – Какая-то макака липучая! Нет, чтобы…
Но подруга знала нежные струнки Машиной души.
– Маш, а знаешь, что мне про тебя Федька сказал, – зашептала она, виновато глядя Маше в глаза. – Я и не знала, что он так к тебе относится!
– Как? Что он сказал? Быстро говори, – схватила Маша подругу за локоть и потащила Тоню в туалет.
– Ну, говори, что он тебе сказал! – прижала она в туалете подругу к стене.
Та не стала долго капризничать:
– Ну, когда я с ним танцевала, он мне по секрету сказал, что ты… только ты ему не говори, хорошо?
– Да не скажу! Говори, что он сказал!
– Ну вот, он и сказал, что ты детективы раскрываешь лучше, чем целый оперативный отдел, – выдохнула Тонька.
– И что?
– И то! – заблестела глазами подруга. – А для Федьки это самый лучший комплимент! Ты же знаешь, какой он звезданутый по работе!
Маше, конечно же, хотелось услышать что-то другое, но приходилось признать, что и это уже хорошо.
– Да я итак это знала, – кокетливо дернула она пудовым плечиком. – Этот уж мне Федька… Он всегда ко мне дышал неровно…
И Марья с прямой спиной выплыла из туалета. Тоня только удивленно проводила ее глазами.
Марья решила вести себя тихо и загадочно. Все привыкли, что она всегда что-то придумывает, скачет, кричит, смеется, а сейчас – нет. Перед вами, господа одноклассники, тихая, чуть взгрустнутая… взгрустнувшая… яся… В общем, вся таинственная Маша.
Это сразу же сыграло. Со своего места подскочила Таня Свешникова и, прижимая бокал к своему объемному животу, начала, голосом кастрированного монаха:
– Дорогие мои! Сегодня я хочу выпить за нашу Машеньку!
Маша постаралась улыбнуться с максимальной скромностью, но все равно – улыбка получилась слишком довольная.
– Спасибо, Танюша, – величественно качнула она головой.
– Это только благодаря Машеньке мы… – с упоением токовала Таня. Она понимала – пришел ее час. Татьяну вообще мало, кто когда слушал. А тут все смотрели только на нее и внимали каждому слову. Поэтому речь обещала быть долгой, нескончаемой и нудной.
– Ой, да ладно вам, – вскочила со своего места Ирка Карасева. – ну не Машка, так кто другой собрал бы… .Музыку включите там! Погромче!.. Ну? Кто со мной танцевать? Быстро выпиваем и…
Она замахнула рюмку и понеслась на середину танцпола. За ней потянулись почтит все одноклассники. За столом остались сидеть только Маша, Тоня и Татьяна все никак не могла закончить свой диалог.
– Вот Жучка, – блеснула на Ирку глазами Маша. – Ведь как не хотела ее приглашать! Нет, ну как не хотела! И кто эту заразу позвал?
– Я и позвала, – удивленно заморгала Таня Свешникова. – Я думала, чем больше человек, тем…
– Татьяна! – вскочила Маша. – Тебе категорически запрещено думать! Ты от этого… толстеешь!
Свешникова испуганно схватилась за бока, за талию и принялась охать:
– Вот я ж всегда говорила маме – не надо мне умничать! А она…
Музыка была быстрая, заразительная, так и тянула танцевать. Маша пошла в центр круга, стала танцевать и, как бы, невзначай, подошла к Ирке:
– Слышь, Карасева! Ты поменьше мелькай передо мной, договорились? А то…
Ирка только весело расхохоталась:
– Машка, ты сейчас такая смешная, прямо, как кастрюля с мясом бурлишь! – выдала она и унеслась танцевать дальше.
Ну и как с ней можно было бороться? Кастрюля с мясом!
В самой середине вечера поднялась Катька, со всеми попрощалась и вышла. Ее особенно никто не задерживал – одной красоткой меньше. Вот только и Федька вдруг засобирался, быстро со всеми попрощался и ушел. И все. В один момент Маше стало как-то неинтересно все. И танцы, и музыка, и даже бывший муж. Ирка тоже уже ушла, казалось бы, можно было отрываться вовсю, но уже не хотелось. Кстати, Виталька уже который раз приглашал Машу на танго и каждый раз плаксиво жаловался, что жизнь у него не сложилась. Он бы и рад все вернуть… Нет, не с Машей, конечно, а с его давешней женой, но братья женщины против. А все потому, что та бывшая нашла более удачную партию, стала совсем богатая, а Виталька, как раз, богатым не стал. А поэтому… Коль уж такое безрыбье, то можно и… к Маше. Обратно. У-у-у- . как же это было нудно. Да и с чего Виталик взял, что Маша бы его приняла?
Когда Мария заметила, что Виталик намылился к ней подойти в четвертый раз, она спешно поднялась и со всеми попрощалась.
– Маш, ну ты чего? – попыталась уговорить остаться ее Тоня. – Тут так весело!
И в самом деле – за Тонечкой принялся ухаживать Юрка Петушков, которого все раньше знали, как алкоголика и пропойцу. Но сейчас, как он говорит, он давно завязал – прямо перед вечером сходил и закодировался, а потому, он собой представлял довольно аппетитный кусок для разведенок.
– Тоня, ты ж понимаешь – у меня собаки не выгуляны, – махнула рукой Маша. – Да и… поздно уже. Час ночи. Что тут – до петухов сидеть? Юра, я не про тебя…
Собрав кое – что со столов для собак, Маша быстренько ретировалась.
Глава 2
На такси тратиться не пришлось. Ресторан был в десяти минутах ходьбы от ее дома, поэтому очень скоро она уже заходила домой.
– Привет, мои хорошие, – бормотала Маша, наглаживая Гришку и Дарика. – так, Дарик, давай в гараж! Нечего в доме, я сейчас тебе туда все принесу… Погодите, я разденусь… О-о-о-, эти каблуки… если б вы знали, как хорошо без них!.. Гриша, погоди, сейчас все вам дам…
Покормив собак, Маша развешивала свое платье.
– Ну погоди, Гриш, не крутись под ногами, – пыталась уговорить пса Маша. – Надо же платье повесить. Сейчас все уберу и пойдем гулять… Погоди… Видишь, как Дарик в гараже тихонько ждет…
Неожиданно в окно раздался стук, и собаки тут же подняли страшный лай – Дарик лаял в гараже, а Гришка охранял дом изнутри.
– Кто там? – выглянула Маша в окно.
– Маш!! Маша!! Пусти скорее! – раздался знакомый голос.
От удивления Маша не сразу сообразила, что это голос Ирки Карасевой.
– да кто это? – выглянула Маша и отшатнулась – прямо в окно к ней лезла Ирка. – Ты ошалела?!
– Он меня сейчас убьет! – испуганно оглядывалась женщина и пыталась влезть в окно. – Я ж тебе говорю – пусти!
Маша быстро помогла женщине влезть и только сейчас смогла ее хорошо разглядеть.
На Ирке было то самое платье, в котором она была на встрече. Правда, вместо кокетливых туфелек на высоком каблучке сейчас на Карасевой были обуты какие-то бесформенные сланцы. Скорее всего, мужские, судя по размеру. Под глазом у Ирки багровел свежий фингал, на руке отчетливо проступали следы чьих-то пальцев. Прическа же представляла собой клок рыжего сена. В общем, еще совсем недавно хорошенькое личико Карасевой сейчас выглядело очень плачевно.
– И-и-ир… кто это тебя так? – с искренним сожалением спросила Маша.
– Да кто… – швыркала носом одноклассница. – Ой, Маш, я тебе все сейчас расскажу… Чай есть? А еще лучше коньячка граммов пятьдесят…
– Вот тебе водка… Коньков нет, извини, а я сейчас собак выгуляю и приду. Я быстро.
Чего думать – еще со школьных времен все знали – у Ирки Карасевой отец прямо деспот. Девочка всегда была, как кукла, но никого и никогда не приглашал к себе домой в гости, никогда не задерживалась со школы и всегда боялась получить даже четверку. Если что, отец реагировал мгновенно – девочку били. Ее выращивали, как дорогой товар – чтобы было кого показать, и о ком рассказать. Ее одевали, как игрушку, она посещали все кружки и секции, которые были в их районе, но счастливой жизнь ребенка нельзя было назвать даже с большой натяжкой.
Только Ирке исполнилось восемнадцать, как она выскочила замуж и уехала жить к мужу. Муж был очень спокойным, любил супругу, и Карасева жила припеваючи. Однако, иногда, когда они приезжали к родителям на праздники, отец, по старой привычке, брал дочь под свой контроль. Когда была жива мать, было легче, а потом, когда мать скончалась от рака, отец быстро нашел себе молодуху, стало невтерпеж. Ирка перестала приезжать, но иногда приходилось. Жили Карасевы в четырех домах от Маши, в частном доме. В этот раз Ирина приехала на вечер одноклассников и, скорее всего, остановилась у отца. Наверное, тот опять разошелся.
– Мне… я поговорить хотела… – потирала ушибленные места Ирка. – Надо же – рука теперь в синяках будет. Еле к тебе через окно залезла. Хорошо, твой бывший помог, подсадил.
– Владька, что ли? А он здесь чего?
– Так тоже домой шел. Сейчас ведь уже все разошлись, – просто пояснила Ирина.
– А к тебе-то чего полез?
– Да не полез он. Я его попросила, он меня до твоего окошка подсадил.
– Ему бы только кого подсадить! – ворчала Маша. – Значит, так… водка здесь… вот тебе салаты из ресторана – закусывай. Давай чай тебе поставлю. Только… ты тут пока посиди одна, а я собак выгуляю. А то они уже давно пляшут. Я недолго. А потом мы с тобой хоть до утра сможем разговаривать.
– давай.
– Чай вон там… как чайник включать. Сама догадаешься… – и Маша вышла, прихватив Дарика и Гришку.
В июне даже в час ночи светло. Во всяком случае, не настолько темно, чтобы на деревья натыкаться. Луна светило изо всех своих сил, и дорожки были хорошо видны.
– Вот ты подумай, – разговаривала с Гришкой Маша. – Как живет эта бедная Ирка!
Гришка никуда не торопился, бежал рядом с хозяйкой и деловито заглядывал под каждый куст. Маше искренне казалось, что он ее слушает.
– А ты еще ей завидовал!
Гришка удивленно поднял морду на хозяйку и постарался предположить, о чем та вообще беседует.
Дарик скакал рядом, пытался допрыгнуть до хозяйского лица и чмокнуть Машу в губы.
– Да Дарик же!! Веди себя прилично! – одернула пса хозяйка. – Прямо вот настоящий кобель… Я вот все никак не могу успокоиться – главное, мужу плевать, где его жена находится, ни какой защиты девке… Гриша! Что ты там делаешь? Я с кем разгов… Дар!! Фу этот селедкин хвост! А я сказала фу!! Плюнь, паразит такой! Ну что мне теперь – к тебе в рот лезть, что ли?
Да, на время пришлось про Ирку забыть, потому что даже на поводке Дарик умудрился где-то найти тухлую селедку и старался теперь по – быстрому запихать ее себе в рот полностью.
– А я тебе… Плюнь!
Гришка тоже принялся набрасываться на друга. С одной стороны – пусть хозяйка видит, как он занимается воспитанием этого великовозрастного щена, а с другой… не, ну найти селедку и в крысу сожрать все в одно рыло! Кто так делает-то?!
– А я… отдай, говорю…
После непродолжительной борьбы, Дарику пришлось сдаться – хозяйская рука была до ужаса цепкая, и нога – на удивление меткой.
– Все! – разобиделась Маша. – Раз такое дело, поворачиваемся и идем домой! Итак уже с вами около часа гуляю. А у нас, между прочим, женщина в гостях.
После прогулки Дарик, как обычно, остался в гараже, а Гришка пошел домой, вместе с хозяйкой.
Гараж был отапливаемый, вплотную пристроенный к дому, и Дарик жил там. Сначала было решено, что здоровенная дворняжка будет вообще на улице – охранять двор и жить в будке. Но как-то Дарик бегал в город, по подругам, и прибежал весь подранный. Дело было зимой, оставлять больного пса на морозе было варварством, и Маша забрала его в гараж. Парню новая «будка» так понравилась, что возвращаться на улицу он категорически отказался. Маша сразу же решила, что так тому и быть, и Дар переместился в гараж. Теперь гараж с небольшой машинкой Маши, которая осталась ей после отца, охранялся Дариком, а квартира – Гришей. Так было распределено, но если где-то раздавался шорох, то лай поднимал, как Гриша, так и Дар.
– Все, теперь спать, – отстегнула Маша Дарика от поводка и вместе с Гришкой зашла в дом.
Гришка сразу же побежал в кухню.
– Ир, ну как ты? Не потеряла нас? – весело спросила Маша.
Ей никто не ответил.
Вероятно, Ирка, все же, не дождалась – уснула, потому что сейчас на кухне Карасева сидела, уронив голову на руки.
– Ир, может, ты мужу позвонишь, он тебя… – осторожно потрясла одноклассницу на плечо Маша и вскрикнула. Карасева шумно рухнула на пол. И только сейчас Маша увидела, что все лицо и голова женщины были разбиты тяжеленным камнем. Почему камнем, потому что он лежал здесь же – на столе.
Гришка громко залаял, в гараже другу вторил Дарик.
– Ирка!! – испуганно вскрикнула Маша и отскочила в сторону. – Ира!
Было совсем очевидно, что сейчас перед Машей уже не Ирка Карасева, а ее труп.
– Охренеть… охренеть… с ума сойти… – белыми губами прошептала Маша. – Гришка! Ко мне!
Надо было оттащить собаку – Гришка так и лез к разбитой голове жертвы.
– Неужели он ее догнал? – бормотала Маша, выбегая в гараж.
Здесь она нацепила поводок на Дарика и понеслась к знакомому адресу, вместе с собаками. Оставлять псов вместе с убитой одноклассницей Мария побоялась. Да и нельзя ведь никаких следов стирать. А у одного только Гришки четыре лапы, он там столько следов напечатает!
Но собаки вели себя безответственно – настырно делали вид, что весь день сидели взаперти, и десять минут назад хозяйка не выводила их по нужде. А значит, им надо было пометить каждый куст и дерево.
– Дарик! Да что ж тебя к каждому кусту тянет! Мы ж только что ходили!..Блин… Только б этот Федька никуда не ушел… Хотя… куда ему идти в такое время?
К Сазонову она затарабанила прямо в окно. Вот интересно – у Маши до окна не дотянешься, удивительно, как Ирка смогла залезть, а Федька все никак не мог привести дом в порядок, и домишко наполовину врос в землю.
– Вот оглоедки, – открыла окно мать Федьки, тетя Даша. – Машка! Хвать тебя за ляшку! Да сколько ж можно?! Совсем совесть прожрала, что ли? Столько времени, а тебе мужика понадобилось!
– тетя Даша… Дарья Николаевна… да Дарик же! Стой ровно!..Мне срочно нужен Федька… Федор. Разбудите его.
– Еще чего! Он недавно с ваших посиделок приперся, а его в любой момент вызвать могут! Иди домой! Уходи домой, он тебя не любит!
– Федька!!! – на удачу крикнула Маша, а потом снова обратилась к пожилой женщине. – Теть Даша, это по его работе!
– Ага, так я тебе и поверила! И не ори тут!
– да я ж говорю! По работе!
– А я говорю, чтобы ты шла отседова!
– Хорошо, – прищурила глаза Маша и стала набирать несуществующий номер. – Сейчас я буду звонить в краевую полицию, скажу, что у нас тут ЧП, и вашему Феденьке такого леща вставят… Алло, это полиция?
– Да погоди ты!! Сразу ж надо было сказать, что ты по делу. А то я думала – опять хренью занимаешься… – пробубнила баба Даша и пошла будить сына.
Маша с тревогой ждала Федьку. Если сказать, что тот вышел с приятной улыбкой, это будет сильным преувеличением:
– Ну и чего тебе надо? – сразу накинулся он на Машу. – Гриша, привет, привет… Дарище, здорово.
– Федь, пойдем ко мне… – дрожащим голосом позвала Маша.
Федор оторопел:
– Да ты с ума сошла! С какого перепугу?
– Вот и я ей говорила так же! Ох, зараза какая! – тут же высунулась тетка Даша.
– Пойдем, Федь, там такое…
Голос у Маши дрожал, и все ее поведение было настолько странным, что Федор не стал дальше спорить. К тому же, он знал тягу одноклассницы к детективным приключениям и, честно, боялся этой тяги.
– Машка… – напряженно произнес он и покачал головой.
– Ага, – кивнула та.
Он даже одеваться не стал – так и вышел – в спортивных штанах и в майке. И теперь Маша торопливо шла за ним, придерживая собак.
– Что там, быстро рассказывай!
– Федь, ты не представляешь, ко мне Ирка прибежала сразу после вечера. Карасева… – задыхаясь рассказывала Маша.
– Зачем?
– Ее кто-то избил! У нее там синяки были, волосы все всклоченные. Она мне хотела рассказать – кто ее так, но… Я ее оставила, а сама пошла с собаками гулять. Они же, сам знаешь, их же выгулять надо…
– ну?
– Пришла, а… А Ирка вся убитая лежит.
– Убитая?! – Федор даже остановился. – Ты чокнулась, Маша?
– Да, Федь… – кивала Маша. – Вот я сразу к тебе.
– А с чего ты взяла, что она убитая?
– А чего не взять-то? Я ее за плечо потрогала, а она – бац, и рухнула прямо на пол. Нет, мы приходим, а она, как будто на стол облокотилась и спит. Я ничего и не подумала, а за плечо ее… и тут она – обана! Она еще до этого мне говорила, типа, давай поговорим. Но я думаю – как говорить-то, когда собаки сейчас таких морей нальют! Ну и сказала, дескать, посиди одна, а я сейчас быстренько. У меня собаки-то сколько терпели, их же выгулять надо. Ну, мы погуляли, а пришли, тут…
– Маш, скажи честно, а это не ты ее? – прямо в глаза посмотрел Федька и даже остановился.
– Нет, – покачала головой Маша и вдруг взорвалась. – Да ты с ума сошел?! Человек ко мне за помощью пришел, а я!
– Нет, ну ты на вечере была к ней очень… очень негостеприимно настроена.
– Это она сама ко мне пришла, понимаешь? Сама! Ты подумай, как все нелогично. То есть, тогда, когда она меня бесит, когда она там на вечере тебя из-под носа уводит, еще всякая фигня, я, значит, креплюсь и все ей спускаю с рук, а когда она ко мне за помощью прибежала… не я к ней, она ко мне!
– А ты там никакой злобы на нее не держала, ничего не затаила? – внимательно приглядывался к подруге Федор.
– Федь, вот ты поэтому все еще в майорах, потому что у тебя ума нет! Ты как думаешь, я, значит, затаила себе там кучу зла, киплю вся из себя, а тут – оп-паньки, и жертва сама ко мне в руки тащится, да? И тут, естесстно, я ее по головушке камешком! И, догадайся, на кого первого подумают?
– А, может быть, ты об этом и не подумала, а ее по телефону вызвонила, так же тоже может быть?
– Может, – согласилась Маша. – Тогда ты ее телефон просмотри… Дарик! Не тяни!.. Сейчас, даже если ты чего удалил, все равно увидеть можно. Ну и с мужем ее переговори, с соседями. Кто-то же видел, как Ирку били! И, мне кажется, она не молчала.
– Хорошо, проверим, открывай давай.
За разговорами они дошли до дома Маши очень быстро. Хозяйка открыла двери, и вошли все. Только Дарика оставили в гараже.
Федор не первый раз был у Маши, поэтому уверенно прошел на кухню. Маша не хотела лишний раз смотреть на безжизненное тело одноклассницы, поэтому немного задержалась в прихожей. Да и поводок нужно было отстегнуть с Гришкиного ошейника.
– Маша, ты дура? – вышел к ней навстречу Федор. – Это у тебя такая новая фишка, чтобы мужика к себе заманить?
– Чего там? – кивнула Маша в сторону кухни. – Как она?
– Сама спроси, – перекосило Федору. – Может, позвонишь?
Маша с перепугу даже схватилась за телефон, но тут же опомнилась: