Рарок и Леса
Но вот, наконец, раздался щелчок, и обойма послушно ушла внутрь арбалетного ложа. Механизм натяжения коротко прожужжал, и ещё один щелчок сказал, что оружие готово к бою. Охотница тут же нажала на спуск и, рванувшийся было к ней монстр, откатился обратно, судорожно хватаясь за стрелу, торчащую из живота! Следующий выстрел приколол его словно бабочку к дереву, где он и затих, извиваясь и брызгая кровавой слюной.
Леса встала на ноги и оглянулась вокруг. Кажется, это был последний. Кроме него, живописно повисшего, словно вампир на осиновом колу, лесную опушку украшали ещё четыре трупа – двое обезглавленных, запутавшихся в кустах ежевики, один возле костра, разрубленный вдоль до середины груди, (в нём-то и застряла катана), и ещё один поодаль, с арбалетным болтом во лбу, разметавший, ни в чём неповинный, муравейник.
Ну и где же эти несносно медлительные мужики? Зиг и Механикус с утра отправились на охоту, но сейчас уже далеко за полдень, а их всё нет! Лучше бы она пошла с ними, но она сама отказалась. Дело в том, что умелая охотница на монстров совсем ничего не понимала в охоте на съедобное зверьё. Кролики не считаются, их в её селении умел ловить голыми руками каждый сопляк, не желающий ходить голодным.
А ещё, она неуютно чувствовала себя здесь в лесу, где нет каменных стен, где под ногами непривычно мягкий мшистый ковёр, а вместо потолка, головокружительно высокое небо. Нет, конечно, ей доводилось видеть всё это раньше, но её привычным миром были развалины древних городов, где безопасно чувствуешь себя только в подземельях. Потому и кожа у неё была белая, без малейших следов загара, что резко контрастировало с тёмными, почти чёрными волосами.
Ко всему прочему здесь было жарко, а превосходный, похожий на блестящую рыбью чешую, панцирь, защищал от чего угодно, только не от жары. Вот бы сейчас выкупаться! А почему бы нет? Совсем недалеко отсюда девушка видела крохотное озерцо с кристально чистой водой, как раз то, что надо!
Сказано – сделано. После изрядных усилий Леса сумела-таки извлечь из дохлого зомбака катану, щёлкнула парой застёжек и рыбкой выскользнула из своего бронированного комбинезона. Прохладный ветерок ласково окутал разгорячённую кожу и девушка, предвкушая удовольствие, решительно зашагала в сторону вожделенного водоёма.
Озерцо оказалось просто большой лужей, которую питал тоненький ручеёк. Вода в самом глубоком месте едва доходила до пояса, но это не помешало охотнице несколько раз нырнуть, а потом с наслаждением вытянуться в этой природной купальне!
Леса почти задремала, когда шум, раздавшийся со стороны лагеря, заставил её встать на ноги и потянуться к своему мечу, воткнутому в землю у кромки воды. Но в следующую секунду девушка расслабилась, потому что поняла – это вернулись Механикус с Зигом.
– Смотри, вот ещё один! – донёсся до её слуха чей-то голос.
Судя по всему, бравые охотники обнаружили следы недавнего побоища.
– Где она? – снова крикнул кто-то из её спутников, но кто именно, было трудно понять на расстоянии. – Здесь доспехи! Её что, утащили?
Девушка прыснула в кулак. Пускай немножко поволнуются! Нечего было оставлять её одну так надолго.
– Кажется, я вижу следы! Пойду, проверю, – крикнул голос, который она теперь узнала: это был голос Зига.
Раньше, чем юная купальщица сумела сообразить, что сейчас произойдёт, лохматая голова охотника высунулась из зарослей вереска, росшего по берегам. На миг оба остолбенели, глядя друг на друга круглыми глазами, потом совершенно пунцовая Леса со всего маху плюхнулась в воду, подняв целую тучу хрустальных брызг, а Зиг исчез и через секунду крикнул:
– Всё в порядке, Мех! Она здесь, хе-хе! Купается!
По его голосу было ясно, что этот ехидный мужик улыбается во весь свой щербатый рот. Леса, на чём свет стоит, ругала его и себя, и почему-то Механикуса, который был здесь совершенно не причём. Ей вдруг вспомнилось, как она недавно уговаривала Зига не стесняться и дать себя помыть, но ведь тогда было одно, а сейчас совершенно другое!
И что ей теперь делать? Одежда ведь вся осталась там, на поляне. Нет, она скорее умрёт, чем появится в лагере голой!
– Лесик, у тебя всё в порядке? – раздался голос, принадлежащий стальному охотнику. – Вот и хорошо! Я здесь оставлю полотенце.
Знакомая металлическая рука высунулась из кустов и развесила на ветвях широченное махровое полотнище, способное заменить девушке плащ. В очередной раз ей подумалось, что Механикус в большей степени достоин, называться человеком, чем кто-либо из её знакомых.
Через короткое время свежевыкупанная, завёрнутая в подобие полосатого сари, но надутая и злая Леса, появилась в лагере, где два её спутника были заняты хозяйственными делами. Однако её настроение сразу улучшилось, когда она увидела истекающую шипящим соком тушу, подвешенную над костром.
– Это гигантская крыса? – спросила зачем-то девушка, рот которой наполнился слюной, а под ложечкой предательски засосало.
– Ни в коем случае! – ответил Механикус. – Это молодой самец благородного оленя! Их здесь много, но поймать такого весьма не просто, очень уж они хитрые, и быстрые. За ужин благодари Зига. Меня эта живность чует за версту, а он…
Последние рассуждения своего железного друга Леса пропустила мимо ушей. Она просто сбегала за своей катаной, отхватила кусок полупрожарившегося мяса и с наслаждением запустила в него зубы. Зиг только буркнул себе что под нос, но было видно, что он доволен. В конце концов, лучшей благодарностью за трапезу всегда бывает зрелище того с каким аппетитом друзья уплетают приготовленную тобой еду!
Прошло не более получаса, а насытившаяся и умиротворённая охотница мирно спала в тени одинокой акации. Её лицо выражало крайнюю степень блаженства, а когда чьи-то руки заботливо укрыли её широким дорожным плащом, казалось, что она вот-вот замурлычет.
– Однако девочка постаралась! – вполголоса сказал Зиг и поглядел в сторону, куда отволок дохлых монстров.
– Да, с Лесиком лучше понапрасну не ссориться, – также тихо отозвался Механикус. – Она один из лучших истребителей монстров, каких мне довелось видеть.
– А ведь по виду не скажешь!
Оба охотника молча, посмотрели на спящую девушку и глубоко задумались, каждый о своём.
Глава 26. Как же всё достало!
Вж-жик! Рыцарский меч сверкнул у самого кончика носа гладиатора. Рарок ответил прямым колющим ударом, поднырнув под руку сэра Мальтора, но провалился в пустоту, едва удержавшись на ногах, да ещё и получил несильный, но обидный шлепок плашмя пониже спины.
Как же его всё достало! Он, привыкший чувствовать себя самым сильным бойцом арены, здесь ощущал слабость и неуверенность. Рарок привык встречать врага лицом к лицу. Все хитрости военного дела сводились для него к изощрённым приёмам фехтования и игре перед противником на ристалище, вроде того, как притворяешься раненым и слабым, а сам вдруг наносишь неожиданный удар или делаешь вид, что отступаешь, а когда противник ринется в атаку, бьёшь его в бок или подрубаешь ноги.
Здесь было всё не так! Смерть могла настичь путника, выпрыгнув сзади из кустов, свалившись с ветвей из кроны дерева или вынырнув из воды. Она могла появиться, когда он спал или отходил по нужде. (Кстати, о последнем. Каким бы сильным человеком не был чемпион арены, но он с детства привык к комфорту. Такие вещи, как ватерклозет и душ с холодной и горячей водой были для него привычными атрибутами жизни и, оказавшись без всего этого, он первые дни чувствовал себя совершенно нелепо, будто вдруг снова превратился в беспомощного и неловкого ребёнка.)
Откровенно говоря, если бы сэра Мальтора не было рядом, неизвестно, что случилось бы с гладиатором, который не умел, ни добыть себе пропитание, ни разжечь костёр, ни устроить лагерь. Рарок был крайне смущён, ведь он давно уже думал, что может обходиться без посторонней помощи. Однако рыцарь его успокоил, сказав, что всё это является частью обучения, которое необходимо пройти. Вот и сейчас они учились, хоть со стороны это больше походило на драку!
Нет, ну не может же так продолжаться до бесконечности! Пусть сэр Мальтор первоклассный боец, но и гладиаторская школа тоже ведь чего-то стоит! Рарок вдруг вспомнил то, что когда-то говорил ему Лозас – в бою с сильнейшим противником можно выжить, только если ты будешь спокоен! Взгляни на себя как бы со стороны, не поддавайся ни гневу, ни страху! Забудь о своём отношении к тому, с кем дерёшься, будь холоден и расчётлив!
Рарок усилием воли приказал себе успокоиться, отогнал мысли о неудобствах своего нынешнего положения, выкинул из головы всю досаду на сэра Мальтора, игравшего с ним, как кошка с мышью. Он стал спокоен и холоден, как лёд.
Профессионально отведя щитом выпад длинного меча противника, он снова атаковал прямым колющим и… глубоко всадил свой гладиус в дерево, которое каким-то чудом оказалось на том месте, где только что стоял сэр Мальтор! Рыцарь, непонятно как оказавшийся сзади, положил свой клинок ему на плечо и сказал просто:
– Ты устал, хватит на сегодня!
Рарок и впрямь почувствовал страшную усталость, как будто все тяготы этого странного похода обрушились на него вдруг и сразу. Он не без труда выдернул свой меч из дерева и поплёлся вслед за рыцарем к лагерю, где на углях доспевало мясо дикого кабана. Запах от этого кушанья разносился божественный, и впереди был отдых и беседа с интереснейшим собеседником, но Боже, как его всё это достало!
Глава 27. Всё не то
Это был не тот лес, который он знал и помнил. Кругом росли не те деревья, а под ногами была не та трава. И совершенно не те птицы пели на ветвях не те песни. Вдобавок ко всему, олень оказался невкусный.
Золас потряс головой. Чушь! Стариковская блажь. В молодости он смеялся над такими разговорами, которые вело между собой глупое старичьё, и думал, что сам никогда не будет таким. А теперь вот лежит себе под кустом и брюзжит, как какой-нибудь старый хрен. Но ведь он и есть старый хрен!
Старик перевернулся на спину и невольно охнул. Правый бок, разодранный когтями проклятого зомбака, болел нестерпимо. Теперь его раны заживают медленно, не то, что раньше. Нет, это не мир вокруг него стал плох, а он сам стал слабее и уязвимее. Вот, что осталось в этом мире без изменений, так это монстры! Нет, опять же таки он не прав. Как раз монстры изменились, стали сильнее и злее, а ещё их стало несравнимо больше.
Всё это старый Золас испытал недавно на собственной шкуре, которая основательно пострадала. Теперь дотащиться бы только до убежища. Цело ли оно? Сколько он там не был, лет двадцать? Тридцать? Всё может быть давно уже разграблено, но выхода нет, он обязательно должен дойти или погибнет. Если каким-то чудом его старая берлога осталась нетронутой, то есть ещё шанс отлежаться. Ведь его правилом всегда было – не сдаваться, бороться до конца, пока есть хотя бы малейший шанс на спасение!
А ещё, он знал наверняка – спасение в движении! Очень хотелось полежать ещё, но Золас встал, хрустнув суставами, собрал свои немногочисленные пожитки и двинулся в путь по лесу, который и узнавал и не узнавал. Вот хороший ориентир – старый разлапистый вяз. Ему, наверное, несколько столетий. Если присмотреться с восточной стороны, то можно различить вырезанную давным давно – "М". Сейчас она чуть выше его роста, а когда-то была на уровне глаз. Забавно, что нож, которым нанесена эта литера, до сих пор сидит у него в сапоге. Только тогда он был плотно пригнан, а теперь болтается, и иногда больно бьёт по лодыжке.
Если встать к вязу спиной со стороны буквы и пойти прямо, то через сотню шагов лес кончится и начнётся овражистая долина, за которой расположены развалены древнего города, пользующиеся дурной славой. В былые годы туда не рисковали сунуть нос даже разбойники, но в том то и дело, что Золас не был обыкновенным разбойником.
Лес вокруг посветлел, и старик понял, что сейчас выйдет на опушку. Вот и знакомые заросли ежевики и вереска. Вдруг старик встал как вкопанный. Впереди явственно запахло дымом и кровью!
Золас прислушался, но всё вокруг было тихо. Тогда он двинулся дальше, ступая бесшумно, по-звериному. Если память ему не изменяет, то где-то там впереди должно быть небольшое озерцо с чистой водой, а рядом с ним поляна, если только заросли кустов не поглотили и то, и другое. Идеальное место для привала, и, похоже, его сейчас кто-то использует.
Чтобы не идти напролом, охотник обогнул поляну с подветренной стороны, желая подобраться к лагерю чужаков через заросли вереска. Здесь его ждало ожидаемое открытие – в неглубокой канаве, заросшей всё тем же вереском, вповалку валялись тела пяти монстров. Судя по всему, их убили недавно, и если приглядеться к ранам, то становилось понятно – работал большой умелец. Значит люди, остановившиеся на поляне, не лыком шиты. Ай, молодца! Давно он не видел таких, интересно было бы познакомиться, но то, что они враги монстрам не означало, что они друзья ему – Золасу. Так что высовываться раньше времени не стоило, и старик продолжил своё скрытое движение.
Вот он подполз к краю поляны и осторожно раздвинул ветки, закрывающие обзор.
– Ну что ты там засел? Вылезай, я давно уже тебя вижу! – раздался громкий чуть металлический голос.
Старик понял, что обнаружен и встал во весь рост, положив руки на рукоятки револьверов. То, что произошло дальше, можно было назвать воплощением всеобщего удивления.
– Мех? – спросил старик, во все глаза, глядя на человека полностью сделанного из металла.
– Золас? – не меньше него изумился тот. – Ты жив?!
– Атаман? – воскликнул бородатый мужик, вскакивая со своего ложа из нарезанного папоротника.
– Малыш Зиг? – снова удивился старец.
– Эй, что здесь происходит? – спросила заспанная девица, выглядывая из-под акации. – Вы что, его знаете?
– Ещё бы! – весело проговорил Механикус. – Перед тобой ни кто иной, как сам Золас! Легендарный предводитель разбойников и глава сопротивления в далёкие времена царствования короля Лоргина!
– А ещё лучший охотник на монстров и спаситель многих людей! – прибавил Зиг и прослезился. – Мой… атаман…
– Я рада познакомиться с Вами! – восхищённо воскликнула Леса. – Мне о вас бабушка столько рассказывала!
– Небось сплошные враки! – проворчал старик, но было видно, что ему приятно узнать, что о нём помнят.
В скором времени вся компания сидела у костра и угощалась, не успевшей остыть, олениной, которая на сей раз показалась Золасу необыкновенно вкусной. Да что оленина! Лес приветливо махал ему ветками, как старому другу, с которым давно не виделся, птицы пели давно забытую, но такую прекрасную песню, а под ногами была мягкая зелёная трава, которую он по глупости, (или по прихоти судьбы), променял на песок арены.
– Так что, там все погибли? – спросила Леса, и старику показалось, что всё лицо этой девушки состоит из одних только огромных, странно знакомых, глаз.
– Я точно не знаю, – ответил он. – Когда я отступал, монстры вовсю жрали людей на трибунах. Что творилось в городе, можно было судить лишь по звукам, а творилось там что-то страшное.
– Как же тебе удалось уйти, атаман? – спросил Зиг, вгрызаясь в сочную полупрожаренную мякоть.
– Это ты про который раз? – усмехнувшись, спросил старик. – Про тот или про нынешний?
– Про нынешний, – как-то печально улыбнулся Зиг. – Про тот я знаю.
– Вот те раз! Откуда?
– Атаман, я был капитаном Особого отряда стражи Торгового города.
– Ну, положим это мне известно, – вздохнул Золас и глянул на старого товарища и бывшего ученика взглядом отца, нашедшего тайник сына с порно картинками.
– Теперь я скажу – вот те раз!
– Я знаю, что ты наш Цирк не любил, и носа туда не казал, но это не значит, что о тебе у нас не знали и не говорили. А разузнать кто такой этот неподкупный капитан Зигель для людей фартовых, которые всегда вокруг Цирка ошивались, было раз плюнуть.
– Так навестил бы, что ли, атаман! – буркнул Зиг, но при этом как-то застенчиво улыбнулся.
– Малыш, – осклабился старик, – ты встал тогда по другую сторону баррикады. Нет, я тебя вовсе не осуждаю, хоть и знаю, чем для тебя всё это кончилось. Тем же, чем и для меня в своё время. Но сам подумай – моё появление в твоих владениях могло повредить и тебе, и мне. Связь с таким, как я, если бы она открылась… Ну, ты сам понимаешь! Мне, раскройся я, как атаман Золас, одна была бы дорога – петля, ведь в Торговом городе меня знали не хуже чем в королевстве Лоргина. Нда. Но ты говорил, что знаешь о том, как я спасся из горящего дворца. Откуда?
– Я прошёл твоим путём через пару лет после того, как мы расстались. Тогда я был младшим сержантом в Отряде и заработал отпуск за выполнение сложного и опасного задания, вот и решил съездить ещё разок на развалины столицы Лоргина, походить, посмотреть. Сам не знаю, что я там искал. Ясно же было, что никакой надежды узнать, что-то новое нет, но меня туда тянуло, м-м… какое-то предчувствие, и вот, поди ж ты, узнал! От дворца там остались одни головешки, да стены оплавленные, но я всё равно туда влез, и сам чуть в ту трещину не сверзился. Ты знаешь, о чём я. Как ты выжил, упав с такой высоты? Мне казалось, что целая вечность прошла, пока я туда спускался на верёвке.
– Повезло. А как ты понял, что я туда упал? Мало ли в полу трещин! И почему решил, что я жив?
– Остальные трещины были в других местах, а эта как раз на пути, по которому ты рванул за той девчонкой, помнишь? И по размерам она как раз подходила. Пусть там всё основательно выгорело, но я узнал место, где был зал и примыкающая к нему галерея. Ну а то, что жив остался… Хех! Так ведь твоего скелета там внизу не было, зато между шпал сверкало немало бриллиантов. Видно в кармане или кошеле, где ты их держал, была дырка. Так вот, ты из неё неплохо мелкими брюликами при падении насорил. Я тогда насобирал себе на хороший костюм, коня и снаряжение, а ещё по возвращении квартирку себе неплохо обставил, так что спасибо атаман. Жаль, те, что после всех покупок остались, забрать не удалось, так и остались в тайнике в Торговом городе, будь он неладен, но да Рогатый с ними. А тогда я нашёл ещё кое-какие следы. Гильзы, например. Твои, я их ни с какими другими не спутаю.
– И далеко ты прошёл?
– До конца. То есть до того места, где ты нырнул в вентиляцию. Ну, уж туда я не полез. Потом попробовал найти это место на поверхности, но не нашёл. Зато когда расспрашивал охотников, промышляющих в тех краях, услышал с дюжину историй о некоем Лозасе – лихом охотнике, который невесть откуда взялся, успел круто отличиться, кого-то даже спас, а многим помог заработать, после чего подался в Торговый город и там осел. Сопоставить этого Лозаса с тем Лозасом, который в Большом цирке инструктировал чемпионов, было делом несложным, а если припомнить некоего Золаса, которого я знавал раньше…
– Ясно. Сам чего не зашёл ни разу?
– По той же причине. Думал – приду к тебе, вызову лишний интерес со стороны своего непосредственного начальства, а это точно плохо кончится. Не я один в нашем подразделении умел строить логические цепочки и делать выводы.
– В общем, вы знали друг о друге, каждый думал, что он один такой догадливый, и оба держались друг от друга подальше, чтобы не навредить товарищу, – подытожил Механикус.
– Ништяк! – подала голос Леса, про которую забыли. – Никогда не слышала такой истории.
– Маловато ты, детка, видно историй слышала, – проскрипел старик, демонстрируя щербатый оскал и мудрый прищур дряхлой самоуверенности.
– Предостаточно я их слышала! – обиженно надулась девушка. – Уж я-то наслушалась много историй, в том числе и про вас, атаман Золас. Я просто никогда не слышала такой истории, которая, впрочем, далеко не такая интересная, как те, что рассказывала моя бабушка. Благодарю за компанию. Я отправляюсь спать. Всем доброй ночи!
– Огонь-девка! – сказал вполголоса Золас, когда Леса скрылась под своей акацией. – Твоя?
– Нет, – вздохнул Зиг, как-то сразу сникнув, – не моя. Она сама по себе. Стар я для такого.
– Ну, ты даёшь! Это я стар для такого, а всё равно при случае бабёнок радую. А ты ещё лет тридцать должен проскакать, как жеребчик. Впрочем, как знаешь. Так откуда эта цыпа?
– Это, атаман, цыпа не простая. Вот послушай!
Их разговор затянулся далеко за полночь. Механикус, время от времени, вставлял своё веское слово, но в основном рассказывал Зиг, а Золас слушал. Старый атаман жадно впитывал новости внешнего мира и уже искренне жалел, что похоронил себя на треть жизни за стенами Большого цирка.
Впрочем, там тоже был свой мир, ничуть не хуже, не добрее и не злее чем тот, что был снаружи. Уж кто-кто, а Золас, отнявший и спасший немало жизней, знал это наверняка.
В конце концов, разве Зиг не сделал то же самое, только в ещё большей степени? Золас ограничил свой мир стенами Цирка, Зиг поселился в катакомбах оставленных погибшей цивилизацией, в совершенном одиночестве.
– Что же касается Лесы…
В повествовании Зига выходило, что появление Лесы было, чуть ли не естественным выводом из всей его жизни. Даже скорее не естественным, а чудесным. Обстоятельства и впрямь были из ряда вон, но Зиг не видел в них ничего мистического.
– Похоже, ты в ней видишь скорее… дочку? – предположил атаман.
Зиг помолчал.
– Возможно, – сказал он. – Дочку, внучку, сестру, возлюбленную, какая разница? Я знаю одно – если б понадобилось отсечь за неё правую руку… Да что там руку! Голову на плаху положу, не задумываясь, сердце вырву из собственной груди голыми руками…
– Эк тебя прихватило! – сказал Золас без тени иронии. – Добро, коль она того стоит. Даже завидно, хоть мне на жизнь грех жаловаться. Но это твои к ней чувства, а как насчёт того, что она к тебе имеет?
– Не думаю. Врядли такое возможно. Я для неё всё-таки стар, да и девочка, похоже, ещё не проснулась для любви.
– Ага. Ну, тогда мои соболезнования. Хе-хе! Не вздумай сказать ей, то же самое, что мне сейчас поведал. Но ты уже не мальчик, чтобы мне тебя учить. Ладно, так что там с моим убежищем? Ты там долго прожил-то?
– Понимаешь, оно как бы сейчас недоступно – монстры! А за сохранность припасов ты не бойся: я то, что использовал – компенсировал и ещё прибавил.
– Да я не о том. Отлежаться мне надо – раны должны зажить, а мне ещё воспитанника искать!
– Воспитанника?
– Да, воспитанника, хозяина и друга. В общем, паренька одного. Растил я его с мальчонки несмышлёного. Родители-то погибли на арене, так что я для него – семья, а он для меня.
– А ему сейчас сколько?
– Двадцать с небольшим. Он гладиатор, чемпион Цирка. Абсолютный чемпион!
– Ну, такой может сам за себя постоять.
– На арене – да, но в жизни… Он в лесу-то до сих пор ещё не был. Ни костра разжечь, ни на обед себе что-нибудь поймать. В общем – дитя. Но, когда мы расстались во время бойни устроенной монстрами, с ним был один ушлый вояка, перед которым даже мой Рарок не выше стажёра, так что я не очень беспокоюсь. И всё же если встретишь его, то посодействуй, чем можешь. Зовут, как я уже сказал – Рарок, а выглядит он…
Когда настало утро, старого авантюриста уже и след простыл. Никакие уговоры остаться с ними, отдохнуть, принять медицинскую помощь, не возымели действия. Атаман Золас растаял вместе с утренним туманом, словно был частью его.
Леса, конечно, удивилась, когда узнала, что он ушёл пока она спала. Девушка видела этого старика впервые, хотя слышала много о его подвигах в прошлом. Но, откуда же это чувство вины? Будто она виновата, что он начал её поддевать! Впрочем, это и поддёвкой толком не назовёшь.
Конечно, в свои восемьдесят, (или все девяносто?), он слышал историй побольше, чем она в свои неполные двадцать, но зачем об этом так говорить? В результате она обиделась и взбрыкнула вместо того, чтобы принять участие в интересном разговоре и узнать что-то новенькое, что ей всегда нравилось. И вот теперь на тебе – она ощущает себя виноватой. А ещё, у неё теперь впечатление недоговорённости и испорченное настроение.
В результате за все её переживания досталось Зигу, попавшемуся под горячую руку. И даже Механикусу перепало немного.
Глава 28. Знакомые глазки
Золас и впрямь чувствовал себя помолодевшим. Даже спина каким-то чудом разогнулась. Вот что значит пообщаться с хорошей компанией, которую не чаял встретить в этой глуши. Жаль что им не по пути. И то, что с девочкой разговор не состоялся, тоже жаль. Выходит, она ранима, как подросток, хоть и выглядит взрослой. Жаль, жаль!
А глазки у неё точно знакомые, когда-то он уже видел такие. Когда-то давно… Сейчас не припомнить, но точно видел похожие. Такие, какими бы только любоваться! Вот он и залюбовался, старый хрен и сказал ей какую-то ерунду стариковскую, а она, глупышка обиделась. На дураков и старых пердунов не обижаются, милая! Уже по твоей обидчивости видно, как ты молода.