Солли [Салли]

Солли двигалась со стороны озера, я окликнул ее и помахал ей рукой. Дело в том, что я всегда рад ее видеть. Я люблю их всех, но Солли – самая красивая, можете мне поверить.

Увидев меня, она двинулась быстрее, ничуть при этом не суетясь; она ускорила ход ровно настолько, чтобы показать, как рада меня видеть.

Я повернулся к человеку, стоящему рядом.

– Это – Солли, – сказал я.

Он улыбнулся и кивнул.

Человека привела сюда миссис Гестер. Она сказала: "Это мистер Гелхорн, Джейк. Вы помните, он писал, что хочет встретиться с вами". Но я, разумеется, ничего не помнил. У меня миллион дел на Ферме, и единственное, на что я не могу тратить время, – это почта. Для этого и была мне нужна миссис Гестер. Она живет по соседству и не надоедает мне с каждой глупостью, а самое главное, любит Солли и остальных, в отличие от многих других.

– Рад вас видеть, мистер Гелхорн, – сказал я.

– Раймонд Джордж Гелхорн, – сказал он и протянул мне руку. Он был довольно высок, на полголовы выше меня, впрочем, и шире тоже. На вид ему было вдвое меньше лет, чем мне, пожалуй, не более тридцати. У него были черные прилизанные волосы с пробором и аккуратно подстриженные тонкие усики. Скулы у него сильно выступали, и это было похоже на не очень тяжелый случай свинки. На телевидении его бы взяли на роли негодяев, поэтому я и предположил, что он не так уж плох.

– Джекоб Фолкас. Чем могу быть полезен? – сказал я.

– Если вы не возражаете, расскажите мне о Ферме, – попросил он.

Я услышал, что Солли остановилась рядом, и не глядя протянул руку. Она скользнула под нее, и ощущение твердой гладкой эмали крыла отозвалось теплом у меня в ладони.

– Приятная машина, – сказал Гелхорн.

Ну что ж, так тоже можно было сказать. Солли – автомобиль с откидным верхом, позитронным мотором Геннис-Кармтон и шасси марки Армад. У нее самые чистые и самые красивые линии, какие мне когда-либо доводилось видеть у этой модели. Вот уже пять лет, как она стала моей любимицей, и я сделал для нее все, что я только мог придумать. С тех пор как она здесь, за ее рулем не сидело ни одно человеческое существо.

Ни разу!

– Солли, – сказал я, нежно поглаживая ее. – Познакомься с мистером Гелхорном.

Ее мотор зашумел сильнее. В последнее время шум появился во всех моторах, причем смена бензина ничего не дала. На этот раз, однако, Солли быстро успокоилась.

– У вас все машины имеют имена? – спросил Гелхорн.

В его голосе звучало насмешливое изумление, а миссис Гестер не любит, когда говорят, будто посмеиваясь над Фермой. Она резко ответила: "Конечно. Ведь у каждой машины свое лицо, не так ли, Джейк? С закрытым верхом – мужчины, с открытым – женщины".

Гелхорн опять улыбался.

– И содержите вы их в разных гаражах, мадам?

Миссис Гестер негодующе закатила глаза.

– А теперь, мистер Фолкас, мне хотелось бы знать, нельзя ли нам поговорить наедине? – спросил Гелхорн.

– Тогда пойдемте по этой дороге. Там есть скамейка.

Мы направились туда. Миссис Гестер ушла. Солли неслышно двигалась за нами.

– Надеюсь, Солли не помешает вам? – спросил я.

– Нисколько. Она ведь не сможет пересказать нашу беседу?

Он засмеялся собственной шутке, поднял руку и провел ладонью по ветровому стеклу.

Солли резко увеличила скорость, и его рука отлетела назад.

– Она не привыкла к незнакомым, – объяснил я.

Мы сели на скамейку под большим дубом. Отсюда на той стороне маленького озера была видна гоночная дорожка. Было тепло, и машины гоняли вовсю, тридцать из них по крайней мере.

– Ну, мистер Гелхорн, так зачем вам нужна информация?

Но Гелхорн как раз озирался вокруг и вряд ли слышал вопрос. Наконец, повернувшись ко мне, промолвил:

– Это на самом деле поразительное место, мистер Фолкас!

– Вы можете называть меня Джейком, так мне как-то привычнее.

– Спасибо, Джейк. Сколько у вас здесь машин?

– Пятьдесят одна. Каждый год мы получаем одну или две новые. Однажды нам прислали сразу пять. И ни с одной за это время ничего не случилось. Они все в форме. Даже пятнадцатая модель Мэт-омот. Один из первых автоматов и первая машина у нас.

Милый, старый Мэтью! Он почти не покидает гараж сейчас, но ведь на то он и дедушка всех машин с позитронным мозгом. Это было еще в те дни, когда слепые, паралитики и члены правительства были единственными, кто владел автоматами. Но моим хозяином был Сэмсон Хэрридж, и у него было достаточно денег, чтобы купить автомат. Я в то время был его шофером.

Думая об этом, я чувствую себя стариком. Я-то ведь помню, что были времена, когда ни у одной машины не хватало мозгов, чтобы самой найти дорогу домой. Я управлял тогда мертвым грузом металла, которому нужна была рука человека. И каждый год эти машины убивали десятки тысяч людей.

Автоматика устранила все. Реакция позитронного мозга, конечно, быстрее человеческого, не говоря уж о том, что людям выгоднее не управлять машиной. Садишься, пробиваешь место назначения и предоставляешь везти себя куда надо.

Конечно, они раз в десять дороже обычных машин, и не многие могут позволить себе иметь их, но промышленность специализируется на выпуске автобусов-автоматов. Вы можете в любое время позвонить компании, и через минуту автобус будет у ваших дверей и довезет куда нужно. Приходится, правда, ездить с теми, кому с тобой по пути, но в этом ведь нет ничего плохого.

Сэмсон Хэрридж тем не менее приобрел собственный автомат, и я отправился поглядеть на него, как только он прибыл. Машина тогда еще не была для меня Мэтью, и я не знал, что ей предстоит в один прекрасный день стать главной на Ферме. Я знал только, что она оставит меня без работы, и ненавидел ее за это.

– Я больше не нужен вам, мистер Хэрридж? – спросил я.

– Не бойтесь, Джейк, – сказал он. – Уж не думаете ли вы, что я доверю свою жизнь этому новшеству? Вы остаетесь на своем месте.

– Но ведь она работает сама, мистер Хэрридж, – сказал я. – Говорят, что она чувствует дорогу, реагирует на препятствия, на людей, на другие машины, помнит нужные маршруты.

– Говорят… Нет! Вы все равно будете сидеть за баранкой. На всякий случай.

Забавно, как можно привязаться к машине. Скоро я уже звал ее Мэтью и тратил на нее все свободное время. Позитронный мозг работает лучше, если работает постоянно, а значит, бак надо держать полным, чтобы мотор действовал днем и ночью. Прошло немного времени, и я уже безошибочно определял, как чувствует себя Мэтью.

Хэрридж тоже по-своему любил его. Впрочем, больше любить ему было некого. Он пережил трех жен, пятерых детей и троих внуков. То, что после его смерти усадьбу превратили в Ферму для старых машин со мною во главе и Мэтью – первым ее обитателем, было естественным.

Это стало моей жизнью. Я так и не женился. Быть женатым и относиться к автоматам как следует – невозможно.

Вначале газеты над всем этим потешались, потом перестали. Есть вещи, с которыми не шутят. Может быть, вы не могли позволить себе купить автомат и, может быть, никогда не сможете, но, поверьте мне, к ним привязываешься. Они трудолюбивы, впечатлительны, и надо совсем не иметь сердца, чтобы плохо относиться к ним. Так вот и получается: если у человека есть автомат и его некому поручить, он поступает на Ферму.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.