Баттонскиллъ – 4. Стрёмная башня

Глава 5, в которой зеркало

Несколько дней прошло в попытках выяснить, как мы можем выбраться из Баттонскилла.

Это стоило нам три сотни опыта штрафа. Но зато мы поняли, что ректор будто этого и ждал – усилий он затратил немало и, кажется, предусмотрел всё.

Даже пешком из академии, надеясь воспользоваться порталом где-нибудь возле Прорыва или в магическом лесу, нам выбраться не удалось.

Сул’Мелди вырастала словно ниоткуда, преграждая нам путь. Все четыре портала вокруг Батона тщательно ей охранялись.

Бобр, недовольно морщась каждый раз, когда слышался требовательный голос Суль, потом даже высказался:

«Вот так, братва, начинаешь ценить то, что раньше казалось отстойным».

Это он имел в виду Тегрия.

И всё же Лекарь сохранил свой феноменальный слух, и нам удалось на третий раз уловить звуки охотницы. А ведь время шло, и Толе тоже следовало соблюдать пакт перемирия, играя роль барда.

Иначе фиг ему, а не информация…

Если первая неудача с порталом – тот облом с гоблином, то во второй раз мы попались на Южном склоне. На третий попробовали Западный Портал, но, едва мы вышли за ворота, как Лекарь показал на стену, окружающую академию.

Там, на угловой башне, появилась Сул’Мелди. Эльфийка была немного обескуражена тем, что мы обнаружили её. Но вот зуб даю, мне показалось, что во взгляде промелькнуло немного одобрения.

В её руках не было боевого лука. Она махнула головой, давая ясный намёк, и нам всё равно пришлось вернуться внутрь.

– Так, – рассуждал я, когда мы шли по двору Батона, – Значит, внешние порталы нам не светят.

– А что, Герыч, есть и внутренние? – Бобр только что оторвал взгляд от проплывшей мимо эльфийки в полупрозрачном пеньюаре.

Я пожал плечами:

– Ну, который в подземелье гномов, где преподают тёмную ботанику? Он считается?

– О, братан, ботаника… – Боря довольно осклабился, – Тё-ё-ёмная.

Он всё мечтал о том самом уроке.

Я пока не спешил приземлять здоровяка. Вообще-то, чтобы воплотить его сальные мечты о взломе лифчика Таши, нам нужны семечки дриады. А так мы лишь просидим весь урок, как овощи, со слюнками изо рта, под гипнозом тёмной эльфийки.

Зато хоть выучим немного ботаники.

Подал голос Лекарь:

– Спешу заметить, что на ботанику нас госпожа Таша сама перемещает. Ведь так?

– Да, – я кивнул, – Перед занятиями появляются свитки перемещения.

– Но ведь должны быть и практические занятия? – задумчиво добавил Лекарь.

– Дворфич нам всё обрубил, – буркнул Бобр, – У нас типа и так всё в ажуре.

– Ой, ребята, а тот портал, который строили гоблины? – скромно спросила Биби, – А ещё портал в таверну Белый Гном?

Мы уставились на неё.

– Путь всё оттуда же, из подземелья… – сказал я, – Через кабинет тёмной ботаники.

И снова пришлось крепко задуматься. Ну, не на прорыв же идти? Смешно: на прорыв в Прорыв… И лишь бы не во время прорыва.

«Опа-опа!» – раздалось у меня в голове, – «О чём думаем?»

Я обернулся.

Кент, стоя у соседнего корпуса, едва заметно махал рукой.

«Привет, Кент».

«Чуваки, Фонза тут накатала вам несколько свитков. Она впервые такое пробует, и за результат не отвечает».

У меня впервые появилась надежда.

«Что за свитки?»

«Ну, она надеется, что они переместят вас в кабинет тёмной ботаники», – замялся Кент, – «Она скопировала учебные свитки».

Мы все переглянулись, едва сдерживая радость. Возможность снова попасть в кабинет Таши, когда её там нет – это высшая удача.

Один только Лекарь смотрел на нас с недоверием. Он-то не слышал наши голоса в голове.

«Так, Кент, как бы нам их получить?»

«Оставлю здесь, под скамейкой».

Алхим, посвистывая, прошёлся вдоль корпуса, остановился у небольшой скамейки. Подождал, когда вокруг не будет никого и незаметно скинул связку небольших свитков, подтолкнул ногой. Ну, прямо спецагент какой-то…

Мы, в нетерпении ожидая возле угла, проводили его взглядом. Кент не спеша, совершенно неестественно при этом посвистывая, отправился в свой корпус.

– Лекарь, ты слышишь здесь охотницу?

Толя поморщился, словно моя просьба его тяготила, но огляделся, прислушиваясь.

– Нет, – он покачал головой, – Хотя кто я такой, чтобы соревноваться с величайшей охотницей современности?

– Ой, Толян, ты в одной группе с величайшим танком, но всё равно ж борзеешь? – хмыкнул Бобр.

– Что? – Толя удивился, его лицо вытянулось.

Я, оставив их препираться, дал знак остальным подождать и быстрым шагом пошёл к скамейке.

Вроде бы никого. Ни Чернецова, ни преподавателей. И уж точно ни одной эльфийки-охотницы.

Только летают вездесущие ухолёты, трясут своими… пеньюарами.

Я присел на скамейку, подставив лицо солнышку и раскинув руки по спинке. Хорошо-то как у нас в Батоне…

Наклонившись, чтобы завязать шнурки, я схватил свитки. И тут скамейка скрипнула от чьего-то веса:

– Гончар, я думал, мы всё же поняли друг друга, – Гармаш Дворфич похлопал меня по плечу, – Мы знаем о вашей связи с Иннокентием и Евгенией.

Я выпрямился, поджал губы. Вся моя группа вдали, возле корпуса, только и таращили глаза.

«Братан, круто это он появился», – прилетело от Бобра.

Да уж, круто…

Гномозека протянул ладонь и требовательно кивнул. Пришлось мне вложить свитки ему в руку.

– Это всё для твоей же безопасности, Георгий.

– Что-то не похоже на безопасность, Гармаш Дворфич, – я нахмурился, – Больше на тюрьму.

– Оркос и Вайт один раз уже чуть не использовали тебя, – ректор покачал головой, – И мы уверены, что они попытаются снова.

– Использовали меня?

– Ну, а кто будет добывать им осколки? Разве что они научатся зачаровывать людей? – Гномозека усмехнулся, – Знаешь, на моей памяти такое было… ну, вот только один раз.

Он уставился на меня, на этот «один единственный раз».

– А ещё мы заметили Ведуна поблизости, – сокрушённо вздохнул Дворфич.

Я встрепенулся.

– А ему-то что тут надо?

– Мы не знаем, но он что-то не проявляет никакой активности. Как будто ждёт. Вот мы и думаем, что ждёт он именно своих сообщников.

Я кивнул, уже лихорадочно обдумывая свои версии.

– Так что, Гончар… Ну, представь, многие студенты мечтают о таком, когда им говорят: «Расслабься, даже на учёбу можешь не налегать».

Я встал, кивнул Гномозеке:

– Спасибо за чудесную встречу.

Мне и так было понятно, что дальше будет мозго-промывательная беседа. Ну, нет, спасибо.

– Гончар, я всё же советую тебе задуматься над моими словами. Даже твои родители желали бы, чтоб ты поберёг себя.

Обернувшись, я с лёгким удивлением посмотрел на Гномозеку. Как-то резко у меня вся симпатия пропала.

Ведь так говорят сиротам, у кого родителей нет в живых. Это был удар ниже пояса.

У меня они живы! И ждут моей помощи!

Я шёл к своим, сжимая от злости зубы. Ну, ладно, теперь вы увидите Тёмного Гончара…

***

Слова Дворфича о том, что Ведуна заметили возле Баттонскилла, запали мне в душу. Надзорщик-предатель следит за мной.

Да, пипец, твою за ногу, и дураку понятно, кого он тут ждёт. Он надеется, что Оркос и Вайт припрутся за мной в академию, чтобы опять использовать для своих опытов в следующем Прорыве. Или с моей помощью собрать осколки, что тоже вполне вероятно.

И если на тех, кто меня защищал, я злился по-настоящему, то тут мне стало просто смешно. Вот как так получается? Даже на врагов нельзя положиться – Ведун вёл себя, как идиот, совершенно не желая самостоятельно разыскивать тех, кому мстит.

Так, если подумать, то у него есть даже два варианта: Оркос и Вайт сами идут за мной, или я иду за ними. В обоих случаях Ведуну остаётся лишь находиться поближе ко мне.

Он использует меня как приманку.

***

Вскоре мне удалось подловить модератора Чернецова.

Седому надзорщику я был благодарен за то, что если уж он присматривал за нами, то делал это открыто. Вот и сегодня, через пару часов после неудачной попытки получить свитки, мы подошли к нему, едва увидели во дворе.

– Да, Ведун и вправду рыщет рядом, – Герман ухмыльнулся.

– Ядрён батон, – выдал Бобр, а потом ехидно спросил, – А чего не ловите? Или теперь у Министерства нет к нему кучи вопросов?

Чернецов покачал головой:

– Вы со своей колокольни-то всей картины не видите.

– Герман, – тихо сказал я, – Я надеялся, что хоть лучший друг моего отца не будет промывать мне мозги.

Чернецов аж крякнул:

– Твою ж дивизию, – а потом засмеялся, – Неплохая попытка надавить мне на совесть, плеер.

Впрочем, отсмеявшись, он не дождался от нас реакции, и поэтому сказал:

– Ладно, Георгий. Мне и самому это не нравится, но всё словно застыло… – Чернецов покачал головой, – Вот знаю же, нельзя тебе говорить.

Мы сразу же воровато оглянулись, и Герман хлопнул себя по лбу.

– С кем я имею дело, ну смешно ж просто. Вы зачем оглядываетесь? Мы же вас так и вычисляем.

– А? – Бобр опять оглянулся, видимо, выискивая этих самых «мы». А потом опомнился, и уставился на модератора.

– О чём именно нельзя мне говорить? – напомнил я.

Чернецов помялся, поскрёб свой седой ёжик.

– Да словно застыло всё. Понимаешь, сейчас бы по горячим следам всех отлавливать, и Ведуна повязать, расспросить. Но нет. Сверху никаких указаний, только «ждём, наблюдаем, охраняем».

– Эээ… – вырвалось у меня, – А как же осколки? А моя тётя, ей вечно бегать?

– Мне это тоже не нравится, – Герман вздохнул, – Ведун прямо копирует работу Министерства, аж стыдно становится.

Мы удивлённо уставились на него.

– В смысле?

– Да, Министерство тоже использует тебя, как приманку, ждёт действий от Оркоса и Вайта. Сейчас Ямантау прямо напичкано отделами Надзора и Забвения. И… ну…

– И все ждут, – хохотнул Бобр, – А мы тоже подождём, да, Герыч?

Я улыбнулся:

– Ага, кто-то должен начать действовать.

– Не ёрничай, Георгий, – Герман цикнул, – Я не буду тебе помогать, ты же знаешь.

– Знаю. Спасибо хоть на том, что правду сказали.

Чернецов кивнул, потом добавил, гораздо тише:

– Я же вижу, что тебе неймётся. Что ты планируешь?

Но я сразу же махнул своим разворачиваться, и весело ответил:

– Ага, как же. Так я и рассказал…

Мы отошли уже на пару шагов, когда Чернецов всё же бросил вдогонку:

– Гончар, присмотрись к Тегрию.

Я застыл, оглянулся:

– Что?

Модератор прошептал что-то, а потом двинулся в другую сторону, как ни в чём не бывало.

– Чего он там сказал-то? – Боря почесал затылок.

Я сразу обернулся к Лекарю. Тот надменно пожал губы, потом ответил:

– Модератор сказал, что гномы очень обиделись на нашего бывшего куратора.

Чернецов стоял во дворе, отвернувшись от нас и уставившись на солнышко. Здесь, в пределах академии, было гораздо теплее, чем на склонах Ямантау.

Мимо Германа сновали студенты других курсов, и он даже улыбался некоторым, а про наше существование будто забыл.

– И чего нам этот Тегрий? – удивился Бобр.

– Дивидэ эт импэра, – важно произнёс Лекарь.

– А? – теперь Бобр уставился на барда.

– Разделяй и властвуй, деревенщина, – высокомерно отмахнулся тот.

Слова Лекаря, наверное, как никогда лучше подходили к моему замыслу. Чернецов ведь знал, что я не упущу возможности.

Твою ж за ногу, а ведь про Тегрия я и забыл.

***

Внутри академии нам перемещаться запрещено не было, и поэтому мы довольно скоро спустились в ту самую аудиторию, где велись занятия «по подземельям».

Наш бывший куратор выглядел… да как обычно.

Он сидел, одиноко уставившись в стол. С красным носом, соловыми глазками, и спиртным от него разило за версту.

Почему его до сих по не нагонят из Батона, я не понимал.

– А… Ик! Плееры… – Тегрий поспешно спрятал какую-то фляжку в стол, но с первого раза не смог попасть в ящик, стукая по дереву.

– Здравствуйте, Тегрий Палыч, – максимально вежливо воскликнули мы.

– Гончар… группа, – бывший куратор был одет так же в шахтёрский костюм, его лысина блестела от пота, – А вы чего тут?

– Мы… – я задумался на миг.

– Соскучились, – вставила скромница Биби.

«Ядрён батон», – Боря прислал мне в голову свою недовольную эмоцию, – «Вот уж по кому, кому…»

Тегрий Палыч счастливо расплылся в улыбке, а потом вдруг показал на передние парты широким жестом.

– Садитесь, мои хорошие. Эх, какие времен-то были, да, плееры?

– Ага, – почти синхронно ответили мы.

– И ведь, щебень-гребень, как сработались же, да? – шахтёр откинулся на спинку стула, – Ну, ик! Вы же помните, как мы учились-то…

Я переглянулся с остальными. Особо тёплых воспоминаний о равнодушном, вечно поддающем Тегрии у нас не было, но мы сразу закивали, улыбаясь в ответ.

– Да, и тренировки, – добавила Биби, – С зубастиками.

Она с трудом вклинивалась в разговор, ведь обычно предпочитала молчать. Но это была моя просьба – я был уверен, что гномья кровь, тёкшая в её венах, должна была помочь.

– Ага, и тренировки по нубоболу, – Тегрий так и улыбался, – Хорошо ведь тренировались? Вы – моя лучшая команда!

«Чего?!» – снова прилетело от Бори.

А шахтёр тут же оттянул ящик, снова вытащил фляжку. Сначала даже махнул ей, будто предлагая нам, но вовремя спохватился. Нахмурился, улыбнулся, и пригубил.

– Ммм… – он опять расплылся, – А какую команду я создал-то, ага?

«Герыч, я не могу сдерживаться», – пожаловался Бобр.

«Терпи, Боря».

«Да этот козёл же всё время только палки в колёса вставлял, хрен тренировку выбьешь!»

«Терпи!»

– А как вы Серого-то… ик!.. сделали, а? – Тегрий вскинулся вперёд, махнул фляжкой, стукнул кулаком по столу, – Сработала моя стратегия, да?

Бобр рядом, кажется, вогнал пальцы в столешницу, из-под его ногтей поехала стружка, сворачиваясь спиралькой.

«Геры-ы-ы-ыч!»

«Боренька, держись!», – это завопила Биби.

«Борис, донт ворри», – мягко сказала Блонди, – «Плиз, би хэппи».

«Какое, нафиг, хэппи?! Да врёт, даже не краснеет!»

Мы едва сдержались от улыбки, глядя на раскрасневшуюся от спиртного морду Тегрия. Тот всё раскачивался, вспоминая, как поднял группу Гончара, «обычного ремесли», в самые топы.

– А я ведь сразу увидел потенциал, ик! – язык у него уже чутка заплетался, – А, говорю, Гончар, сын Чекана? Ну нет, вы у меня ещё увидите, что значит кровь!

И снова давай пушить перья – и в первый данж он нас отправил, и как подсказывал с Белым Гномом…

– А ваш лут, а? – снова вскинулся Тегрий, – Да я для собственных плееров… Да самые лучшие расценки, и чтоб ни голды мимо не улетело.

«Братва! Я убью его… Да он же пропил всё, на хрен», – Бобр рядом встрепенулся, парта аж сдвинулась на десяток сантиметров.

«Борис, смотри», – и Блонди прислала мысленную картинку, как стоит в ванной перед зеркалом.

Полотенце намотано на груди, но как-то слабовато, вот-вот свалится. Она его придерживает, но при этом хочет справиться с непослушными волосами, и ей так неудобно работать с феном одной рукой.

«Ох ты ж на-а-афиг», – Боря вдруг затих.

Я тоже замер, понимая, что картинка очень даже привлекательная. И занятная… Удержит ли полотенце-то?

«Гера, ты-то чего смотришь?!» – прилетело от Биби, – «Продолжай!»

Да, пипец!

«А мне чего, не интересно, что ли, по-вашему?!»

Блонди, у которой полотенце уже едва держалось, вдруг грозно свела в зеркале брови, и рявкнула, рыкнула, как львица:

«ГОНЧАР!!!»

Я едва не выругался, пытаясь отвлечься от эротики, развивающейся в моей мысленной сети.

Надо отдать должное Блонди, она всё же усмирила Бобра – тот сидел, притихнув и уставившись куда-то в пустоту. От его ногтей на парте остались заметные борозды.

– Тегрий Палыч, – я вздохнул, пытаясь прервать поток воспоминаний от бывшего ректора, – Я считаю, что это всё незаслуженно.

– А? – он вдруг притих, его взгляд сфокусировался на мне.

– Двойной агент, самая опасная работа в мире, – я покачал головой, – И вы понесли самые серьёзные потери.

– Репутационные риски, – важно добавил Лекарь, который всё это время сидел молча.

Везунчик. Он-то не видел, как Блонди в голове пыталась поймать непослушное полотенце. Она поднимала руку взъерошить локон, махровая ткань тут же катилась вниз, и Лана ловила его вот… ну прямо…

Или она открывала горячую воду, и зеркало резко запотевало. И было понятно, что там полотенце свалилось, открыв сногсшибательную фигуру. Но ничего не разглядишь, лишь размытый силуэт. Твою за ногу!

«Гера», – отвлекала меня Биби.

Я стискивал зубы, завидуя Бобру, что весь концерт только для него. И вдруг почему-то подумал о Фонзе. А вот если бы в зеркале…

«О-о-о, Гончар», – протянула вся моя группа, и я сразу же выпалил, возвращаясь к разговору с Тегрием:

– Мало того, что вам досталась самая сложная группа. Так ещё и службу не оценили. Это просто… несправедливо.

Тегрий некоторое время разглядывал меня красными глазками. Жевал губы, играл бровями, проводя какую-то мыслительную работу.

А потом выдал:

– Неблагодарные землеройки, – он надулся, – Их известняковые мозги… да они… щебень-гребень! Этот Молчарь…

Он стал заикаться, срываться в слёзы, и я сразу махнул всем вставать. Готов клиент, осталось подождать чуть-чуть, когда он сам немного дойдёт.

Я подошёл к столу, где Тегрий уронил голову, всхлипывая и дёргаясь от судорожных вздохов. Положив ему руку на плечо, я кивнул:

– Вот бы кто поговорил с гномами, – мне было немного неприятно играть такую коварную роль, но я буквально вжился, – И нам, блин, нельзя! Пипец!

Выругавшись, я погрозил кулаком кому-то невидимому, и пошёл к выходу.

– Пойдём, народ, – я покачал по пути головой, не оборачиваясь, – Мне слишком тяжело.

Я даже провёл рукой по щеке, изображая, что смахиваю слезу. И готов отдать зуб на выдирание, что полупьяный взгляд Тегрия буквально прожигал мне спину.

– Фу-у-ух, – Бобр в коридоре чуть не взорвался, – Не, вы слыхали, чего он брешет? Он нас подня-я-я-ял, тренирова-а-а-ал…

– Тихо, не спугни, – строго сказал я, улыбаясь.

Я помнил, что у Тегрия из аудитории есть выход в тренировочный данж. И там есть секретный лаз к гномам.

Если сами полезем, очень большой шанс попасться, так нас обложили. Но если у нас появится такой вот союзник.

– Кстати, я не понял, – Боря повернулся к Блонди, – А чего там дальше-то было? Ты бы протёрла зеркало, что ли, а то сись… кхм, ничего не было видно!

– Ага, йес оф корс, – надменно ответила Лана, но всё же улыбка у неё смазалась теплотой.

Она явно была довольна, что смогла усмирить Борькину ярость. Хоть какой-то надёжный инструмент…

– Какое зеркало? – непонимающе крутил головой Лекарь.

Глава 6, в которой зёрна не знай откуда

– Вот Гончар наш, великий воитель… Вы его о пощаде молите, – Лекарь выразительно читал стихи, стоя на траве к нам спиной, его голос разносился по саду Баттонскилла, – И от страха пред ним трепещите, потому что Гончар – победитель!

И он вскинул руки, изображая какую-то… дичь, как сказал бы Бобр, если бы не сидел, закрыв уши.

Мы с Биби и Блонди переглянулись. Твою-то за ногу, с нашим бардом надо что-то делать. И как можно скорее. Боюсь, что в данже он так сагрит не только монстров, но и нас.

А ведь до этого звучали такие песни, такие хиты… Закачаешься, даже Боря подтанцовывал.

– Ну, как, уважаемые? – Толя повернулся к беседке, – Вы почувствовали?

Я медленно выдохнул. Покосился на Бобра – тот сидел, закрыв ладонями уши. Спрятался он в свой домик, нет его… Вот только от злости у него скулы подрагивают, да нос морщится.

– Это было… пёрфект, – Лана кивнула, – Фантастик!

– А это чьи стихи? – спросила Биби.

Лекарь зарделся, расправил грудь:

– Мои, – и тут же скромно повёл головой, – Ну, конечно, я пытался подражать великому Владлену Суровому, его неповторимому стилю… Но кто я, в сравнении с ним, жемчужиной говлитовой эпохи?

Бобр как раз убрал руки и услышал это слово. «Говлит» был для него теперь, как красная тряпка для быка.

Здоровяк засопел, покосился на Лану, пробежался по её фигуре глазами. Блонди усмехнулась:

– И не мечтай! Андестенд?

Боря вздохнул и снова прикрыл уши.

Мы уже второй день маялись так от скуки, в наглую даже решив не посещать некоторые занятия. Особенно Селену Лор с её «историей».

И ничего нам за это не было. Да, раньше я порадовался бы такому, но теперь я и вправду лучше бы получил штраф за проступок. А не вот так, будто мы – пустое место.

До урока Тёмной Ботаники было ещё далеко, но и туда без семечек дриады можно не соваться, если мы хотим использовать шанс слинять в подземелье гномов.

Ничего не делать целыми днями оказалось даже для меня невыносимой мукой. Особенно, когда Лекарь проявляет вот такие вот таланты.

Тегрий так и не появлялся, и мне даже показалось, что я перехитрил самого себя в своём зловещем плане. Надо было напрямую сказать бывшему куратору, чтобы он нас к гномам провёл, а не давать «клиенту созреть» и всё такое.

Я вздохнул. Земледелец, блин – даже в интригах те же подходы.

А Тегрий, наверное, после вчерашней фляжки где-нибудь посапывает, видит сны с гномьими жёнами, и думать не думает о закинутой удочке хитрющего Гончара.

Лекарь оторвал меня от тяжких дум:

– Вы что, даже не почувствовали всей мощи заклинания?

– А как эти стихи влияют на мобов, Толенька? – спросила Биби.

Тот призадумался.

– Ну, я думаю, они должны напугаться Гончара и броситься в бегство.

– Ну, неплохо… А с целительством у тебя как? – спросил я, – Ты вроде всё мечтал объединить?