– Ты знаешь, что это было бы бесполезно… несмотря на то, что собирался. Да и… не драматизируй.
– Не драматизируй!? – подорвался Итиэль. – А кого я и ещё пара помощников покрывали от верховного трибуна, которому вот прям приспичило в тот вечер запросить отчёт по делам «Об оскорблении Святого ордена»? Или ты забыл, что мы сами строчили эти бумажки за тебя? А трибуну говорили – «да он сильно заболел, мессир, не может даже ходить», – исказил голос аэтерна, – что кстати было недалеко от правды.
– Ну ладно… и… это видно, – голос Даль’Кира проявил дрожь, – что я…
– Ты давно по сохнешь по Закареш! И это видно. С того самого момента, как вы познакомились во время приёма у Даль’Гейсса.
«И то верно», – подумал Штеппфан на секунду предавшись грёзам. Он вспомнил тот вечер, вспомнил о том, как на сердце были созданы узлы, завязавшие чувства в тот день, когда один из знатных людей Арка решил собрать аристократию на пир. Тогда он и встретил юную киреянку, которая ходила среди гостей, охраняя их покой вместе с хранителями. Он никогда не забудет пронзительного взгляда, голоса, подобного пленительному шелесту сухого песка, а также бархатной кожи, к которой он случайно прикоснулся, задев руку. Они провели полчаса в беседах о розах, бедах Подгорода, проблемах апотекариев и любви. Её нравы, идеи и мысли очаровали Штеппфана, поразили до глубины души. После этой встречи, он не мог спокойно дышать в её присутствии и проявлял к ней удивительную благосклонность, несмотря на покрытое мраком происхождение Закареш.
«Но ведь это праздник Звёздной летней ночи», – утвердился в мысли пригласить Калию Штеппфан, эта идея взошла в его груди тонизирующей отрадой, придала сил и слегка опьянила. – «Должно всё получиться».
– Я сказал… приглашу, – встал человек с дорого резного кресла и быстрым шагом направился к двери.
– Пригласишь? – усмехнулся Итиэль. – А у тебя есть пригласительное письмо, заверенное подписями? Без этой бумажки тебя не пропустят.
– Найду как-нибудь!
– Штеппфан, – чуть приподнял руку аэтерна, его голос был спокоен, а мысли на удивление наполнены смыслом. – Подумай – оно тебе это нужно? Спор спором, но тебе нужно культивировать чувства в которых нет ни смысла, ни перспектив? Ты смотришь слишком высоко, на звёзды… она – хранительница, а ты – судья из мелкого рода, вы слишком далеко отстоите друг от друга. Спустись на землю. Не будет ли цена слишком высока?
Даль’Кир хлопнул дверью, став спешно искать выход из суда. Одна мысль, что ему придётся позвать Закареш отзывалась дрожью в теле, неприятным холодком.
Вскоре он оказался на улице, набрав полной грудью свежий воздух и разгоняя терн тревоги. Изо рта вырвалось облачко пара, подхваченное и развеянное ветром. Несмотря на капризы погоды город всё же с нетерпением ждал прихода торжества, желая отметить его со всем размахом, и никакой дождь не испортит этого стремления.
– Так, для начала мне нужно достать маску, – поставил себе цель Штеппфан, отерев белое лицо от капель дождевой влаги. – А потом и её можно пригласить.
Арк, прекрасная столица всего континента, оплот праведной веры Культа семи и его эндеральского канона, дом для десятков тысяч человек, штаб-квартира Святого ордена, жемчужина в короне божественного Мальфаса – готовился к едва ли не самому главному празднику, который полную силу возьмёт под ночь. Благородный район города, разделённый речушкой Ларксес, одевался в роскошные рубиновые, золотые и серебряные одежды грядущего празднества. Глаз судьи мог лицезреть красивые красные мальфафские цветы, свитые в венки и украсившие столбы, фонари и вплетённые куда только можно, превратившись в безумную россыпь алых астр, спустившихся с небес. Хлюпая короткими сапогами по лужам квартала знати он мог лицезреть то, как на добротных двух- и трёхэтажных домах появляются красные звёздочки, прикреплённые к углам зданий. Между улицами протянулись канаты с флажками, выкрашенными в серебро. Их такое количество, что это скорее напоминает целую паутину. Они игриво дёргались на лёгком ветру, нисколько не теряя в блеске и великолепии.
Посмотрев направо, он увидел, как служитель веры, в честь праздника облачившийся в насыщенно-коралловый хитон, пред небольшой каменной статуей высокого мужчины в латах, зажатой между домами, ведёт службу для нескольких господ:
– О Мальфас крепкий – Эндерала свет, Мальфас пресветлый – жрецов величие, Мальфас единый – праведных оплот, пред твоим божественным светом мы предстоим, твоего божественного напутствия желаем! – пел жрец, подняв руки пред его идолом.
Штеппфан вспомнил частицу смысла сегодняшнего события. История праздника уходит глубоко в века, в те времена, когда Арк был небольшой крепостью на вершине горы, а Мальфас общался со своим народом через первую Тручессу. Сельна, как главная носительница воли своего бога в древние времена устроила огромный пир в честь того, что Мальфас помогал им на пути в Эндерал, молнией, огнём и духом, подкреплял их и вёл по своим путям, и благословил эти земли на богатый урожай. В самые тёплые дни, у горы, собралось множество людей, принося дары Мальфасу, Сельна возвещала волю божества о будущем страны, а бог в знак того, что он любит своих последователей явил чистое небо, усеянное золотыми, сапфировыми, рубиновыми и серебряными звёздами. Они сияли так сильно и так ярко, что казалось, словно небо неведомого мира разверзлось над Эндералом. С тех самых пор этот праздник зовётся – Звёздная летная ночь, как день, когда бог в последний раз обратился к своему народу, когда были заложены основы эндеральского мира. И были в тот день и час произнесены легендарные слова, которые пропел жрец:
– «Ты мой свет, мой отблеск на горизонте. Твое имя – мое таинство, и твой Путь я буду чтить, как в жизни, так и в смерти».
Штеппфан ускорил шаг, ступая по раскиданным красным лепесткам, сделавшей квартал знати по истине наполненным снизошедшими с небес звёздами. Он видел роскошь и помпезность с которой украшают это место, зрел знатных дам и мужчин в дорогих костюмах и идущих за одеждами. Всё пребывает в статичности, неком отвлечённом официозе. Служитель закончит поместную службу, квартал знати оформлен согласно протоколу и выделенным суммам, а аристократия готовится к балу-маскараду, который пройдёт после большой храмовой службы, посвящённой Семерым.
– Скучно, – прошептал судья, утерев лицо от дождевой пыли, услышав в стороне речь, посвящённую празднику:
– Ты слышала, есть поверье, – если вечером положить сем красных роз возле домашней статуэтки Мальфаса и загадать желание, то оно обязательно сбудется!
– О, Мальфас, нужно будет попробовать!?
Он резко свернул, спустился по высокой лестнице и оказался перед массивными внушительными приоткрытыми вратами. Вильнув за них он по мощёной серой брусчаткой улочке вышел на место, которое встретило его отрадой и звуками радости. Рыночная площадь ликовала в преддверии будущего праздника, заваливаясь музыкой местных бардов. Неописуемое количество людей и аэтерна в пёстрых вычурных цветах бродили между прилавками, выбирая вина, мясо и хлеб на столы. В темных уголках и по тавернам народ уже откупорил первые бутылки, предаваясь безудержному веселью. «Танцующий кочевник» и пара других таверн стали настоящими «бастионами» пьянства, танцев, карточных игр, шумных песен и похотливых шуток. По улочкам так и разносились запевки, подобные этой:
– Хэй, народ Арка на праздник собирайся!
Сам Мальфас пить вино и пиво нам велел!
Тир говорит – дома и в храме не валяйся,
Что б в таверне скорее ты плясал и пел!
Продавцы сладостей за изукрашенными лавками под цветастыми навесами за блестящие монеты раздавали детям конфеты и сахарные леденцы. Аэтернийские менестрели завораживали песнопениями народ, факиры и чародеи за пару монет озаряли пламенно-яркими всполохами огня площадь и ревущее пламя вместе со сложнейшими фигурами и картинами из эфирных энергий. Ладони магов ваяли прямо в воздухе орлов, львов, собак и прочих животных, в тот момент, когда медные монеты со звоном летели в железные чашки. В воздухе клубился аромат сахара и озона.
Штеппфан быстро миновал толпу, временами распихивая людей, подсекаемый целью. Ему особо нет дела до той степени торжества в которую окунутся простолюдины. Он здесь ради иного, ради того, что сердцу милее, трепетнее и желаннее всего.
– Привет, Гелиосина Фе’Шир – подошёл Штеппфан к девушке, у которой на прилавке лежал богатый выбор масок и элементов костюма, пальцы судьи погладили мех, перья, накладки и ткань аккуратно сложенных нарядов.
– О, Штеппфан, – узнала его светловолосая дама, укутавшись в одежд, защищаясь от прохлады. – Неужто пришёл сюда? Кстати, твой старый конфликт миновал?
– Ах, ты о той картинной галерее? – потёр руки судья. – Забудь про неё. Конфликт был исчерпан год назад. Всё закончилось мирно.
– А не сыграла ли в его разрешении одна девочка? – добродушное лицо украсилось улыбкой. – Та, которая тоже художница?
– Э’Ллиона? – с уколом в груди сказал Штеппфан. – Не знаю…
– Да это она была! – она игриво пихнула в плечо Даль’Кира. – И как ты нашёл её?
– Встретил мельком, когда был на востоке, – стал хмурый судья, на миг позволив себе вспомнить о загадочной огневолосой даме, с которой он общался только письмами и один раз в жизни встретившись на верфях Дюнного, положив начало долгому межконтинентальному диалогу.
– Встретил он, – покачала головой девушка. – Всего один раз, но сколько всего это принесло?
– Когда это было? Год тому назад? – фыркнул Штеппфан.
Звёздная летняя ночь, что в предыдущий раз в этот не оставляет Штеппфана без эмоциональных потрясений. Рука в кармане сжала бумагу и Даль’Кир вынул её. На ладони судья увидел письмо, отмеченное гербовой печатью с изображением тигра, возвестившее о её новой страсти. С одной стороны, он был рад, что его далёкая знакомая обрекла опору в жизни, но с другой что-то выло и метало в груди, словно у сердца загорелось пламя «солнца» Даль’Марака[2 - Солнце Даль’Марака – речь о пирийском изобретении, которое является источником неограниченной энергии, которое должно было сделать провинцию Тальгаард плодородной и способной производить урожай. В ходе незадокументированного эксперимента и попыток поставить его на службу Эндералу «Солнце» взорвалось. Количество энергии было колоссальным, её хватило, чтобы выжечь местность в небольшом радиусе и отравить земли как минумум двух провинций – Тальгаарда и Золотого леса, убивая всё живое и лишая рассудка всех колонистов.].
– Штеппфан, что ты хочешь? Зачем пришёл?
– Мне нужна маска на сегодняшний бал-маскарад.
– Кого-то будешь приглашать?
– Одна… хранительница, – загадочно ответил парень.
– Так значит, теперь Закареш?! – бодро произнесла Гелиосина. – Я видела, как ты на неё смотришь.
– Да, – уверенно кивнул Штеппфан. – Я думаю, что на этот раз всё должно получиться.
«Давай!» – что-то воззвало в душе, он почувствовал необычайный прилив сил. – «Звёздная летняя ночь – это отличный повод! Она не откажет тебе!».
– На этот раз всё будет иначе, – вдохновлённо произнёс парень, в нефритовых глазах зажегся огонёк рвения, вспоминая те немногие моменты общения с ней, споры и обсуждения, когда он мог наслаждаться её голосом, видом лица и глазами. – У нас много общего. Так у тебя есть она?
– Да, есть, – исподлобья на него посмотрела дама и протянула чёрную, как уголь маску, пальцы провели по мягким перьям, погладили деревянный клюв.
– Ворон?
– Для тебя – самое то.
