Собрав все продукты в сумку, я отдал хозяйке ее вещь.
–Еще раз спасибо вам!– обеспокоенно заговорила женщина. Она была немолода, но на ее лице еще сохранились черты былой молодости, которая таила в себе острые скулы и мягкие губы с невысоким лбом. Ей можно было дать не больше тридцати пяти лет, однако эти уставшие глаза сразу старели собеседницу на десяток годов. В ее хрупком и, кажется, постоянно дрожавшем теле осталась привычка грациозно подавать руку в знак благодарности. В отличие от высокомерных дам, имеющих такую же привычку, в действиях этой женщины были робость и искренность, которые преображали уже немолодую барышню в милую и добрую мадам.
–Не стоит благодарности,– мне показались черты лица незнакомки до боли знакомыми.– Может, мне вас довести до дома?
–Ох, что вы! Что будет, если мой муж нас увидит?– она озабоченно и печально опустила взгляд.
–Мы ему все объясним.
–Но он вспыльчивый и может сотворить много дурного…
–Не беспокойтесь, мне все равно в вашу сторону.
–Правда?– она немного подняла голову.– Если нам по пути…,– сомнение выразилось на ее лице. Когда она стала поднимать глаза, я понял, что меня ждет отказ, поэтому решил взять инициативу на себя, только чтобы вновь не оставаться наедине с этим мысленным клубком.
–Не стоит ждать!
Я повел ее вперед, взяв бережно под локоть. Видя, что спутница покорно последовала за мной, я опустил ее руку. Только сейчас до меня дошло, что мне безумно повезло: если бы этой даме нужно было идти совсем в другую сторону, то проблемы ждали бы меня. Но мы шли. Вокруг царил тот же траур, однако теперь меня не захватывали тяжелые мысли, не имеющие никакого смысла. Я был рад, что моя собеседница не задалась вопросом, откуда я знаю, в каком направлении она живет. Тогда пришлось бы срочно придумывать какую-нибудь ерунду, чтобы оправдать себя.
–У вас кто-нибудь из знакомых погиб?– этот бестактный вопрос сразу пристыдил меня, но, на мое удивление, женщина спокойно на него отвечала.
–Слава богу нет. Но у наших соседей сын умер.
–Вы были на похоронах?
–Конечно! Было так грустно… Многих из наших знакомых постигло такое горе! А, извините за такой вопрос, у вас кто-нибудь…ну…
–Нет,– подхватил я.– Я здесь живу один и переехал недавно, так что никаких знакомых или родственников у меня здесь нет.
–Почему же вы переехали сюда?
–Хотел спокойствия и уединения.
–Разве вы не за алкоголем?
–Я уже давно не пью,– отвечал я, немного умиляясь простоте мадам.
–Как так?– она искренне удивлялась.– Вы просто нарушаете законы этого города. Вы никогда не пробовали здешнего пива?
–Никогда,– улыбнулся я.
–Боже мой!– женщина чуть не всплеснула руками, но вспомнила про сумку.– Что ж вы тогда находите в этом городе?
–Много всего,– мне вспомнились последние приключения.
–Вы странный.
–На странных мир держится.
–Как именно?
–Вы пользуетесь воображением?
–Да,– озадаченно ответила собеседница.
–Это странные его придумали.
–Как же они придумали то, чего не существует.
–Так же, как человек придумал все. До него- это была Земля с животными. После него- все.
–Вы сумасшедший человек,– она засмеялась.
–Для любого другого города я абсолютно нормальный.
–Но для Пивоварни нет!
–Все относительно,– произнес я словами великого ученого.
–Вы еще и физик?
–А вы знакомы с этой наукой?
–Я работала в одном пивном доме, выводила новые сорта и участвовала в создание новых машин по изготовлению этого продукта,– стыдливо и тихо произнесла собеседница.
–Такой талант! Почему же вы не продолжаете свое дело?
–Сперва свадьба, потом дочка.
–Семья…,– почему-то это навлекло меня на мысли о жизненных преградах. Снова путаница.
–Без этого никуда,– на ее лице появилась печальная улыбка.
–И вы счастливы?
–Очень,– солгала она.
Мы подошли к тому самому дому, где я впервые увидел Вайолетт.
–Вот и мой дом.
–Вот как?– я поднял голову. Окно было закрыто.
–Спасибо вам большое, что проводили меня!– женщина поставила сумку на землю и стала признательно жать мне руку.
–Не стоит.
Вдруг дверь открылась и оттуда выглянул мужчина с грозными глазами. На нем была рубашка в синюю полоску и строгие брюки. Некогда красивый и строгий стан его немного ожирел, но не потерял былой привлекательности. Он громко рявкнул.
