Дом на плоту

Предисловие

"В мае 2006 года рассыпавшийся на несколько осколков астероид пересёк орбиту Земли.

Один из учёных предсказал: самый крупный осколок упадёт в океан, около берегов Америки…

К счастью, это предсказание не сбылось…"

(Из телевизионных новостей.)

Человечество с надеждой и оптимизмом встречало двадцать первый век. Особенно широко и пышно праздновали миллениум в странах "золотого миллиарда". Население этих цивилизованных стран, совместно со своими политиками, радовалось и веселилось. Повод для всеобщей эйфории действительно был.

На пороге третьего тысячелетия двухполярный мир, наконец, рухнул. А это означало: крупных преград на пути к мировому господству больше нет… То, о чем мечтали великие завоеватели прошлого от Александра Македонского и Чингисхана до Наполеона и Гитлера, почти удалось сделать Соединённым Штатам Америки совместно со своими европейскими и азиатскими вассалами.

Один из шести миллиардов населения планеты практически в полном своём составе торжествовал. Жизнь в обществе неограниченного потребления в богатстве и изобилии, созданном за счёт остальных пяти миллиардов, нравилась всем. Исключение – небольшая кучка антиглобалистов, проще говоря, людей, у которых, несмотря на массированное зомбирование и специальную обработку, осталось такое старомодное и совершенно бесполезное и ненужное в условиях западной демократии понятие, как совесть.

Не встречая достойного сопротивления, процветающий миллиард подчинил себе почти всю планету, пока не натолкнулся на "противника", одолеть которого не помогли ни наштампованные в огромном количестве доллары, ни первоклассная техника, ни лучшие в мире самолёты и ракеты с ядерным и термоядерным оружием…

И хотя "враг" этот действовал против всего человечества, наибольшие потери от него понёс избалованный тепличными условиями, неприспособленный к невзгодам и полностью отгородившийся от природы самый удачливый в истории союз высокоразвитых стран. Наиболее стойкими в неоднократно прогнозируемой учёными "войне" оказались народы, у которых оставалась ещё хоть какая-то связь с природой.

Глава 1

Наводнение

Майор бывшей российской армии, Никитин Илья Дмитриевич, в полном одиночестве сидел на берегу небольшой таёжной речки.

С утра, когда только пришёл, был небольшой клёв. Потом – как обрезало. Несильное течение вытянуло леску, стянуло поплавки влево, и те неподвижно маячили, не делая абсолютно никаких попыток уйти под воду или, на худой конец, просто дёрнуться от прикосновения пробующей наживку рыбы. Колокольчики донок тоже враз разучились звенеть.

Илья не принадлежал к числу рыболовов, у которых хороший клёв бывает исключительно "вчера" или "завтра". Свою первую рыбку он поймал в четыре года. Отец сделал ему персональную удочку, забросил и, усадив сына на бережок, проинструктировал:

– Смотри на поплавок! Как утонет – вытаскивай рыбку!

Он не успел размотать свою снасть, как сын заверещал:

– Папа! Рыбка!.. Рыбка!.. Я поймал рыбку!..

Маленький Илюшка самостоятельно вытянул удочку, поставил её вертикально, а на леске раскачивалась туда-сюда попавшая на крючок сорожка и ударяла маленького рыбачка то по лицу, то по затылку…

Отец подошёл, помог сыну отцепить добычу и произнёс пророческие слова:

– Ну, Илюха, быть тебе заядлым рыболовом!

Так и случилось. Если вести отсчёт с этого первого похода на водоём, его рыболовный стаж приближался к тридцати годам. За эти годы где только не пришлось рыбачить. Пока жил с родителями, облазил все близлежащие пруды и речки на своей малой родине. Позднее, когда учился в военном училище, умудрялся посидеть с удочкой во время редких увольнений. Правда, после того, как познакомился со своей будущей женой Светланой, делать это стало намного сложнее. Оказалось, ухаживание за девушкой требует не меньше времени, сил и терпения, чем его любимое занятие. Но и в этой сложной ситуации он выстоял и, благополучно женившись, при малейшей возможности "сбегал от семьи к любимым рыбам" и на Дальнем Востоке, и на Урале, и в Карелии… Одним словом, везде, куда его забрасывала судьба, где ему приходилось служить или просто бывать на учениях и в командировках…

Надо отдать должное, за ним повсеместно утвердилась репутация рыбака опытного, а главное – удачливого. Что немаловажно, например, для жены, у которой никогда не возникало проблемы, где и на что купить свежую рыбу. Его друзья по этому поводу часто шутили: "Дайте Илье снасти и время, и он наловит окуней в придорожной канаве!"

Вот и с этой речки без хорошего улова он не приходил ни разу. Был, правда, однажды, клёв не просто плохой, а очень плохой. По всей видимости, из-за сильных магнитных бурь, вызванных мощными вспышками на Солнце. (Что-то они участились в последнее время). Последняя, совпавшая с землетрясением, была столь мощной, что вывела из строя приёмник, который они взяли по желанию сына "для связи с миром". Во время этой бури сам Илья и жена с сыном чувствовали себя, мягко говоря, неважно. У всех болела голова, в ушах шум, как в радиостанции, принимающей атмосферные помехи. Апатия и полное отсутствие желания что-либо делать. Илья переборол себя и все же выбрался на речку. Клёв был отвратительный. Рыба тоже чувствовала магнитную бурю. Но даже тогда ему удалось наловить на уху. А вот сегодня самочувствие – лучше некуда, а речка – как вымерла.

Такое для Никитина было впервой, но он не думал уходить. Никто не отвлекал, и была возможность спокойно подумать. Девственная тайга, очаровывающая первозданной красотой речка и очищенный от паров цивилизации воздух как нельзя лучше способствовали спокойной и неторопливой работе мысли. Никитин вспоминал, оценивал, размышлял. Размышления были невесёлыми. Они касались обстановки, царившей в стране (можно ли теперь её и страной-то назвать), и личной судьбы, которая в этом году сделала резкий поворот. Собственно поэтому Никитин с женой Светланой и сыном Алёшкой и приехали в этот таёжный уголок. Нужно было оторваться от хаоса, навалившегося на Россию и выбросившего их из привычной жизни, хорошенько всё обдумать и решить, как и где жить дальше.

***

Илья Никитин был офицером инженерных войск. На бытовом языке их обычно называют сапёрными. Хотя "сапёр" – это лишь одна из полутора десятков воинских специальностей, имеющихся в этих войсках. Мало того, люди, далёкие от армии, приписывают к ним и стройбат, путая боевые инженерные части, воюющие на передовой, с тыловыми и строительными.

Его служба складывалась вполне удачно. Он без задержек продвигался по служебной лестнице, в тридцать три года с отличием закончил военно-инженерную академию и был назначен на должность заместителя командира полка. Однако, в самом государстве российском, которому майор Никитин добросовестно служил, дав присягу защищать его до последней капли крови, дела шли неважно.

С восьмидесятых годов двадцатого века страна медленно продвигалась к той неразберихе, которая охватила её сейчас. Руководители государства (фактические, а не их марионетки в правительстве) прозванные в народе "двоечниками", "бездарями", "тупицами", судя по всему, таковыми не были. Ибо они прекрасно усвоили мысль о том, что в сильном, созидающем государстве можно гарантированно, но очень медленно получать только небольшую прибыль. Зато в государстве слабом, разваливающемся, можно хапнуть всё и сразу.

Уяснив это, они шаг за шагом, в угоду перешедшему к экспансии своей "демократии" Западу, начали ослаблять огромную страну, не забывая при этом высвободившиеся деньги направлять в личный карман.

Работали поэтапно в полном соответствии с планами, разработанными за океаном.

Сначала был разрушен "второй полюс" – союз стран, составлявших систему социализма. Потом перестал существовать Союз Советских Социалистических Республик, а вся его собственность приватизирована. (Народ упорно произносит это слово с буквой "х" – "прихватизирована"). Постепенно почти все окружающие Россию республики попали под влияние Запада и превратились в его сырьевые колонии. К этому же компрадорская буржуазия подводила и Россию. Олигархическое государство "богатело" в столице, но слабело по всем остальным направлениям.

Была свёрнута и почти полностью уничтожена большая наука. Сведено до минимума, приведшего к ликвидации продовольственной самостоятельности, сельское хозяйство. Из года в год теряла боеспособность армия, методично превращаемая в декоративно-бутафорскую. Постепенно уничтожалась культура, нравственность и национальная самобытность народов России. Под воздействием многочисленных сект и чуждых религий утрачивало роль Православие. И чем слабее становилось государство российское, тем интенсивнее тёк поток денег и богатств на Запад, пополняя при этом и карман тех, кто реально правил державой.

План американского наместника дьявола на Земле – "новый порядок будет строиться против России, за счёт России и на обломках России" – сбывался.

А что же народ? Он выживал, безмолвствовал и ждал сильного лидера.

Илья и сам принадлежал к числу тех, кто считал: Россия только тогда становится страной сильной и процветающей, когда Орел у неё сидит не на гербе, а во главе государства… Но вместо Орла на престол все время садились какие-то другие птицы. То доморощенный туповатый Петух… То самовлюблённый Павлин… А чаще всего очередной Попугай, без конца повторяющий заморские песни…

В конце концов, разуверившись в сменяющих друг друга из одной и той же колоды лидерах, народ стал ждать Минина и Пожарского… Однако эти ожидания тоже оказались напрасными. Претендентов на роль главы ополчения было так много, что они никак не могли договориться, кому быть "Мининым", а кому – "Пожарским". И, как оказалось, для этого тоже нужно было быть Орлом… Ну, на худой конец, Соколом… Претенденты же были сплошь птицами невысокого полёта. Большинство из них своей "решимостью" отстаивать интересы простого народа просто-напросто выторговывало у власти лакомый кусочек. А, получив крошки с барского стола, тут же из оппозиции переходило в "конструктивную оппозицию". И хотя народ называл их за это иудами, количество таких "лидеров" не уменьшалось. Глядя на "мининых и пожарских ", уже пристроенных властью к кормушке, в "оппозицию" лезли новые…

И народ перестал верить всем. Даже тем, кто на самом деле мог возглавить сопротивление. Он продолжал терпеть…

Илья часто размышлял над причинами этого долготерпения и пришёл к простому выводу. Народ бездействовал и молчал, потому как слишком сильна была в нем память о великих войнах и революциях двадцатого века. Войнах жестоких, кровопролитных, унёсших десятки миллионов человеческих жизней. И поэтому люди жили по принципу: пусть будет, как есть, лишь бы не было войны. Не все понимали вред этих мещанских взглядов. Ибо война давно велась, но совсем в другой, отличной от войн прошлого форме. И потери в этой войне страна несла огромные.

Чтобы вывести народ из состояния "покоя", нужна была хорошая встряска. Эта встряска, коснувшаяся почти каждого, произошла в начале весны. Капелек, переполнивших чашу терпения, было несколько…

Американские "управители миром" долго ждали и, наконец, пришли к выводу: Россия созрела для того, чтобы быть раздробленной на части. Все последние годы их агенты вели интенсивную подготовительную работу в этом направлении. В конце-концов им удалось раскачать страну. В начале весны "по требованию" лидеров национальных республик, входящих в федерацию, удалось созвать "Конгресс народов России", в конце работы которого Российская Федерация перестала существовать. Страна была искусственно разделена на несколько государств и "независимых" территорий, которые возглавили марионеточные правительства.

Это была первая капля. Второй – явилась война против братской Белоруссии. После того как путём государственного переворота Запад встроил Украину в свой миропорядок, Белоруссия осталась последним надёжным союзником России.

Поэтому сразу после "Конгресса…", расчищая путь в Россию, объединённые войска НАТО вошли в эту республику, чтобы свергнуть "антинародный режим" и утвердить там "истинную демократию". Но "дикий народ", успешно строивший социальное государство и показывающий "дурной" пример для остальных славянских народов, не захотел "приобщаться к западной цивилизации", и разразилась война, длившаяся почти месяц. Закончилась она для НАТО большим конфузом. Армии агрессивного блока понесли огромные потери, вынуждены были с позором отступить и вполне серьёзно начать дискуссию об атомной бомбардировке этой республики. И только последовавшие за этим события приостановили эскалацию войны.

Между тем, десятки тысяч российских добровольцев, вопреки запрету правительства воевавших на стороне братского народа, вернулись с войны и рассказали о ней правду. Зверства, творимые армиями "цивилизованных" стран и тщательно скрываемые от народа западной пропагандой, никого не оставили равнодушными. Особенно усердствовали в уничтожении белорусов их соседи. Вчерашним союзникам России безумно хотелось "попасть в золотой миллиард", и они готовы были проломить головой стенку, доказывая Америке свою лояльность.

Последней каплей явилось недовольство миллионов людей, потерявших в связи с распадом единого государства работу, жилье, зарплаты и пенсии.

Эти три "капельки" совпали по времени, и по всей территории России волной прокатился бунт. Он, как подметил классик, действительно был жестоким, но не бессмысленным. В результате этих волнений территория освободилась от засилья инородцев, а во вновь созданных "государствах" на смену марионеткам к власти почти повсеместно пришли лидеры из числа патриотов.

Америка со своими прислужниками созывала одно заседание за другим, пытаясь решить, что с этим взбунтовавшимся народом делать, но, получив по носу в "маленькой" Белоруссии, вводить оккупационные войска на огромную территорию России, не решалась.

* * *

Вот в этой чехарде Илья, как и сотни тысяч других российских офицеров, остался без жилья и работы. Часть находилась на территории одной из национальных республик, и сразу после образования "независимого" государства ему, как офицеру некоренной национальности, было предложено сдать должность, освободить квартиру и покинуть "страну".

Деваться было некуда, и они поехали к дальним родственникам в таёжный посёлок, который поразил их всеобщей нищетой, отсутствием какой-либо работы и всепоглощающим пьянством.

Месяц прожили в тесном, перенаселённом людьми домике, а потом, договорившись с охотниками, махнули на все лето в тайгу. Здесь, в охотничьей заимке, небольшом рубленом домике с баней, они занимались тем же, чем и остальное население в этих краях. Собирали грибы, ягоды, орехи, ловили рыбу. Консервировали и сушили эти таёжные дары, готовясь к длительной сибирской зиме.

Жизнь эту можно было считать за отпускной отдых, если бы после неё было, куда вернуться. Но в этом-то все и дело. Найти "свой дом" в царившем хаосе среди миллионов сограждан, оказавшихся в подобном положении, было непросто. Впрочем, если не думать об этом, таёжная жизнь без суеты и ежедневной негативной информации им с женой даже нравилась. Чего нельзя было сказать об их сыне Алёшке.

"Дитя Интернета", привыкшее к виртуальной созерцательной жизни, с большой неохотой выполняло обязанности жизни реальной, по его оценке, скучной и примитивной. Любое занятие, не связанное, опять же, по его выражению, "с работой мозгов", вызывало у сына внутренний протест. Алёшке было тяжело без любимого компьютера, скучно без американских боевиков, его угнетало отсутствие тусовки со сверстниками. Ему была в тягость всякая работа, связанная с физической деятельностью. Заготовить дрова, разжечь костёр, принести воды, отправиться на сбор грибов или ягод – все это их единственный отпрыск делал под большим нажимом и через силу. В отличие от родителей не любил он и читать. Светлана, филолог по образованию, даже сюда, в тайгу, приволокла целый рюкзак с книгами. Алёшка сделал попытку заняться чтением. Хватило его ровно на три дня. За это время он осилил современный малоформатный детектив, который, по всей видимости, только из-за большого количества трупов автор причислил к романам. Единственной отрадой для их двенадцатилетнего ребёнка был радиоприёмник. Сынуля, лёжа на топчане, готов был слушать его с утра до вечера. Но и это "окно в большой мир" закрылось. Приёмник не перенёс диких перегрузок и варварского обращения и замолчал…

Однако все это Илья как-то мог пережить. Не мог он взять в толк одного. Откуда у Никитина младшего полное безразличие к рыбной ловле? Как могло получиться, что его родная кровинушка проявила полное равнодушие к азартному действу, которым настоящие мужчины увлекаются со времён каменного века? Видимо, все эти разговоры про наследственность, гены и прочее – чушь. Даже при полном отсутствии этих самых генов по мужской линии он просто обязан был с азартом собирать грибы и ягоды. Женщины начали заниматься этим делом ещё раньше, чем первый мужик убежал от них на рыбалку. Нет, похоже, эти "товарищи учёные" просто всех дурят… Иначе сидел бы сейчас сын с ним рядом. Хотя, если быть справедливым, Алёшка пару раз на речку выползал. Но потом зачихал, простыл, его искусали комары, да вдобавок ко всему у него разболелась голова. И пришлось Никитину старшему заготавливать рыбу в полном одиночестве.

* * *

Неторопливый бег мыслей Ильи неожиданно был прерван. Нет, ничего чрезвычайного не произошло. Разморённая жарким солнцем тайга сохраняла тишину и спокойствие. Но глаза рыбака помимо его воли уловили изменение и немедленно выдали сигнал, заставив головной мозг отказаться от внутренней работы и перейти к оценке внешних раздражителей. Оценка была необычной. Илье показалось, что течение речушки вдруг стало замедляться и в какой-то момент остановилось совсем.

"Что за бзик? – удивился он, – Уж не перегрелся ли на солнышке? А может это оттого, что смотрю все время на воду?"

Илья встряхнул головой, посмотрел на росший вдоль берега кустарник, перевёл глаза на притихший без ветра сосняк и снова посмотрел на водную поверхность. Теперь диагноз требовался ещё более суровый. Вода двигалась вспять… Против течения…

"Может, утром съел чего? – начал было искать причину не желавший выходить из состояния покоя "орган" мышления, но в довершении к глазам информацию начали поставлять уши, и Илья встрепенулся. С той стороны, куда текла речка, рыбак услышал равномерный, еле уловимый шум, перемежаемый потрескиванием сучков и какими-то непонятными всплесками. Он глянул под ноги. От донок, стоявших возле уреза воды, торчали лишь кончики.

"Вода прибывает!" – дошло, наконец, до него. – Вот почему не клевала рыба, она почувствовала наводнение!"

Он начал быстро сматывать снасти, попутно размышляя над тем, откуда здесь, в сибирской тайге, посреди жаркого лета вдруг взяться наводнению. Пока укладывал вещёвой мешок, вода затопила то место, где он сидел, предаваясь унылым размышлениям. Теперь от сонливости и меланхолии не осталось и следа.

"Надо быстрее бежать на заимку, не то вода отрежет!.." – сообразил он и припустил сначала ускоренным шагом, потом бегом. Оторвавшись от мира, Никитин не знал, что произошло, однако инстинктивно почувствовал серьёзную угрозу. Интуиция подсказывала – это не рядовое наводнение. Уж слишком быстро поднимается вода. Наиболее правдоподобной была версия – где-то прорвало плотину. Если это так, то всю ближайшую местность, расположенную в естественной котловине, затопит в течение нескольких часов… Потому нужно спешить. Забрать семью, как можно быстрее укрыться на какой-нибудь возвышенности и переждать, пока вода схлынет. Главное – не опоздать. Заимка в двух километрах ниже по течению, и речушка там вполне могла выйти из берегов.

Размышляя на бегу, он пробежал по высокому берегу почти половину расстояния, пока путь не преградил лог, по дну которого бежал один из многочисленных ручейков, подпитывающих таёжную речку. Безобидный ручей вырос до размеров самой реки. О том, чтобы обойти лог верхом, не могло быть и речи. Там труднопроходимые заросли, да и неизвестно, какова протяжённость лога.

Илья скинул сапоги, верхнюю одежду, сложил все это в вещмешок и смело кинулся в воду. Плавал он хорошо, но с тяжёлым мешком получалось не быстро. Вода оказалась холоднее, чем думал. Когда выбрался на противоположный берег, его начала колотить дрожь, но одеваться не стал, побежал дальше. До заимки оставалось несколько сот метров и новое препятствие. Второй лог был поменьше, однако луговина за ним была затоплена. Это означало – их домик уже в воде.

"На чердак-то они, надеюсь, догадались залезть!" – подумал Илья о жене с сыном и, подняв вещмешок, побрёл в воду. Когда вода дошла до подмышек, перевернулся на спину и снова поплыл. На этот раз встречное течение было гораздо сильнее, и продвигался он совсем медленно. Минут десять Илья отчаянно грёб и начал выдыхаться.

"Так не доплыву! Придётся бросить мешок!" – Его охватила досада. Было жаль и одежду, и любимые снасти.

"Думай! – разозлился он на себя. – Из любого положения есть выход!"

Стоило себе приказать, как выход тут же нашёлся. Илья отыскал глазами одиноко стоявшую ель и поплыл к ней. Возле самого дерева почувствовал дно, встал и, с трудом волоча намокший вещмешок, полез наверх. Недалеко от вершины остановился, достал нож, запасную леску и крепко привязал мешок, для надёжности обмотав лямки вокруг ствола.

Потом повесил нож на снятый с брюк ремень и перепоясался им поверх майки.

"Ну вот, – вспомнил он армейскую поговорку, – почти что форма номер раз: часы, трусы, противогаз…"

* * *

А жена с сыном наводнение проспали. После того, как Илья ушёл на рыбалку, Светлана начала собираться в лес. Обычный поход за грибами, ягодами… Одним словом, за всем, что попадётся. Но Алёшка опять захандрил. Своё нытьё оправдывал головной болью. Она попыталась его уговорить, все впустую. В конце-концов дала ему таблетку и уложила спать.

Светлана, как и супруг, переживала за сына. У неё не укладывалось в голове, почему их единственный ребёнок, которого они с Ильёй любили и, несмотря на занятость и постоянные переезды, уделяли ему достаточно много времени, замкнулся от них в свою скорлупку. Кажется, делали все, чтобы сын рос нормальным, всесторонне развитым человечком. Но чем больше старались, тем сильнее Алёшка отдалялся. Компьютер с всемирной сетью заменил ему и родителей, и учителей. Именно этот его "наставник" и "друг" был повинен в том, что сын жил не в настоящей, а в виртуальной реальности. Одним словом, данные ему природой способности использовал исключительно в искусственно созданной жизни. В ней он черпал информацию, радовался, огорчался, играл и отдыхал. В жизни реальной их сынуля смахивал на вялого, инфантильного тюфяка.

После увольнения Ильи из армии они решили окунуть сына в обстановку, максимально приближенную к природе. Но и в тайге он ни к чему не проявил интереса. Любую работу выполнял из-под палки и все время донимал одним и тем же вопросом: когда они, наконец, бросят эту первобытную жизнь и поедут в город? Мало того, отсутствие любимого компьютера заметно повлияло на его здоровье. У него начались нервные срывы.

Светлана тяжело вздохнула. От препирательства с сыном и переживаний у неё разболелась голова, и она, перебрав собранную накануне чернику, тоже прилегла.

Говорят вещие сны нужно уметь разгадывать. Они не указывают на то, что должно произойти, напрямую. Мозг подаёт информацию в иносказательной, замаскированной форме. Может быть это и так, но сегодня никакой подоплёки искать не пришлось. Светлане снилась вода. Много воды. Вода наступала со всех сторон. Она завораживала и парализовала волю. Женщина с ужасом смотрела на воду и, оцепенев, не могла думать… Не могла бежать… На Светлану накатила волна всеохватывающего страха…, и она проснулась.

В доме было тихо. В ушах по-прежнему стоял шум наступающей воды, но страх, как это обычно бывает у пробудившегося человека, постепенно отступал.

Алёшка вдруг заворочался, соскочил с постели и направился к двери.

– Лёша, ты куда? – как можно участливей спросила Светлана. – Как твоя голова, успокоилась?

– Нет! – буркнул в ответ сын. – Схожу в туалет и снова лягу.

Он вышел, но через несколько секунд ворвался обратно и истошно завопил:

– Мама!!! Там вода!!! Кругом одна вода!..

Светлана вскочила и выбежала на крыльцо. Вокруг дома, вплоть до самого леса, разливалась вода. Она поднялась почти до верхней части крыльца. Какое-то время мать и сын стояли молча. Она оценивала ситуацию. Он озирался и бросал на неё испуганные взгляды.

– Лёша, это наводнение! – как можно спокойнее сказала Светлана. – Быстро в дом, открой лаз на чердак. Нужно спасать одежду и продукты!..