Бесёнок по имени Ларни
– Но ведь оттуда пришла тётя Маранта, жена моего отца! – вдруг перебил проповедника молодой звонкий голос.
Старик на мгновение умолк, потом нашёл глазами говорящего, который стоял в дверях, улыбнулся и поманил его рукой.
– Подойди ко мне, юный Стефан! – сказал он. – Не бойся! Подойди и повтори то, что ты сейчас сказал.
Люди, знавшие крутой нрав священнослужителя, бывшие не раз свидетелями вспышек гнева, которым он был подвержен, особенно если кто-то выражал несогласие по религиозным вопросам, люди привыкшие верить без споров, не требуя объяснений, расступились в страхе, ожидая, что старик обрушит на голову парня громы небесные или вообще выгонит из храма, как он это сделал с охотником, который, как-то явился на проповедь пьяным. Но ничего подобного не происходило. Старик смотрел на подходящего юношу с выражением добродушной насмешки.
– Я не боюсь! – заявил Стефан, глядя священнику прямо в глаза. – И я повторю то, что уже сказал – жена моего отца, которую мы все знаем и любим, пришла из мира, названного вами, падре, средоточием всякого зла. Но ведь нет в нашем селении женщины добрее и ласковее, чем тётя Маранта! Первое, что она сделала, когда появилась здесь, это спасла меня от ужасного монстра, который собирался меня сожрать, а потому я могу считать её своей второй матерью, хоть мой язык и отказывается так её называть…
– Ты прав, Стефан! – перебил его, в свою очередь, священник. – Ты совершенно прав насчёт нашей дорогой Маранты и мы все это знаем! Но помнишь ли ты, какая она была, когда пришла к нам? Помнишь? Если забыл, то я напомню тебе. Она пришла нагая, вся израненная и избитая, преследуемая жестокими убийцами, жаждущими её крови! Да, она спасла тебя, но ты когда-нибудь видел то оружие, с помощью которого она это сделала? Попроси её показать его тебе. Это оружие не годится для охоты, оно не поможет человеку прокормить семью, зато таким оружием легко поразить ближнего своего или защититься, если ближний твой захочет убить тебя! Да, именно такое оружие было в руках Маранты, когда она появилась среди нас. Она принесла его из того мира от которого Господь избавил вас, своих возлюбленных детей. В том ужасном мире Маранте приходилось защищать свою жизнь и убивать тех, кто пытался её отнять. И она бежала из того мира! Бежала под защиту наших стен и наших лесов. Бежала, чтобы никогда не вернуться назад…
– Но ведь она принесла оттуда Ларни! – снова заговорил Стефан. – Значит, в том мире тоже есть любовь?
Старик снова замолчал на несколько секунд, потом положил руку на голову парня и сказал следующее:
– Ты прав, юный Стефан, там есть любовь! Любовь есть везде, ибо это суть божья на нашей земле! Но там, за пределами, данными нам во владение, любовь вынуждена прятаться от клинка и стрелы, от произвола и жестокости. Маранта встретила там свою любовь, но там же она её и потеряла, а чтобы не потерять плод этой любви она пришла к нам. И, как видишь, встретила здесь новую любовь, которая принесла плод в виде твоего младшего брата. Вот он, сидит на руках твоего отца среди мирных и трудолюбивых прихожан и соплеменников. Здесь ничто не угрожает ему, и никто не пытается его убить, разве это не благо? Я отвечу тебе, мой мальчик! Это и есть благо! Вы, дети, рождённые в любви и взращённые среди соплеменников, готовых в любое время защищать вас! Вы не знаете, что такое подлинное зло и если Господь не разгневается на вас, то никогда не узнаете этого! Поверьте, такое незнание, это и есть благо! Трудитесь не покладая рук, и жизнь ваша будет безбедной! Заботьтесь друг о друге, и беда будет обходить вас стороной! Любите друг друга, и счастье никогда не покинет ваших сердец, а число ваше приумножится! Но заклинаю вас всеми благами мира и всеми бедами жизни земной – никогда не покидайте этих благословенных лесов, никогда не уходите далеко от этих прочных стен и никогда не пытайтесь выбраться из Великой чаши, в которой Господь держит нас! Пока мы здесь, мы всё равно, что на Его ладони, но тот, кто покинет эту ладонь, превратится в безродного скитальца, жалкого и одинокого. Там, за пределами чаши, называемой каньоном, уже никто не позаботится о вас так, как это происходит здесь. Там вы будете влачить жалкое существование, преследуемые врагами, в поте лица добывать тощий хлеб свой насущный и прятать свою любовь! Ты понял меня, Стефан?
– Я понял вас, отче!
– Вот и славно! Тогда иди и лучше присматривай за своей сестрой, ведь у неё душа птицы, постоянно рвущаяся в полёт, несмотря на опасность быть подстреленной охотниками. Кстати, а где она? Я почему-то не вижу Ларни!
Все заозирались и зашумели, разыскивая девочку-непоседу, которая точно была здесь в начале проповеди, но сейчас куда-то исчезла. Это было странно, ведь все знали, что Ларни всегда бывает в церкви, когда падре читает проповедь. Так повелось с тех пор, когда у них со старым священником вышел один необыкновенный случай. Но прежде надо сказать пару слов о самом священнике.
Глава 5. Пастор и защитница
Давным давно, когда нынешние охотники ещё сами были детьми, в ворота старой крепости постучался странный человек. Он был уже не молод, хоть ещё не стар, лет наверно сорока с небольшим, одет в изорванную длинную одежду, страшно изнурён и измотан. За плечами у него был мешок, в котором угадывалось, что-то угловатое.
Жители селения тогда были другими, и прежде чем впустить его они долго совещались и спорили между собой. Странника пустили скорее из любопытства, чем из милосердия. Впрочем, они не были злыми эти лесные жители, просто жизнь их была наполнена страхом перед опасностями, таящимися за высокими стенами крепости. Едва путник вошёл в ворота, он спросил – какой веры придерживаются здешние обитатели? На этот вопрос никто не мог внятно ответить. В конце концов, ему указали на заколоченное здание, бывшее когда-то церковью.
– Что ж, – сказал тогда новоприбывший, – значит моя судьба, заново научить вас вере, которую вы утратили!
И он стал учить их. Он учил добру и справедливости, милосердию и любви, а символом этой веры поставил бронзовое изображение человека прибитого гвоздями к деревянному кресту, которое принёс с собой. Кое-кто из стариков припомнил, что такой же символ был когда-то в этой самой церкви, но куда он делся, этого сказать не мог никто.
Шли годы, подросли новые жители затерянной в лесах крепости. Они уже были не похожи на своих родителей, потому что священник многому научил их. Теперь они стали смелее и как-то выше. Их лица были просветлёнными, а сердца открытыми. Жизнь в селении потекла быстрее и стала более весёлой, хоть опасностей и трудов у людей вовсе не убавилось.
Вдруг стало рождаться больше детей и самое главное, их стало больше выживать по сравнению с тем, как это было раньше! Священник особенно радовался этому пополнению и настаивал на том, чтобы детей как можно чаще приводили к нему. Кончилось тем, что матери стали полностью ему доверять, к тому же нашли это весьма удобным и периодически "сбагривали" своих чад на попечение старика.
И вот однажды среди этих детей появилась необыкновенная девочка. Она отличалась от прочих и не только внешне. Ларни была настоящей почемучкой, и в первый же день задала вопросов больше, чем все остальные дети вместе взятые.
Самопровозглашённый духовный наставник маленькой затерянной в лесах общины, был, конечно, рад ответить на каждый её вопрос, но когда день закончился и детей разобрали по домам, он почувствовал, что устал больше обычного. Тем не менее, когда на следующий день в дверь его крошечного домика, расположенного рядом с церковью, первым постучался давешний любопытный бесёнок, старик обрадовался, сам не понимая почему!
С тех пор Ларни, если не сидела на верхушке "Сторожевой вышки", или не устраивала гонку за поросятами и курами, или не отправлялась гулять в одном только ей ведомом направлении, то проводила время у священника, слушая его рассказы и выливая на него потоки своих бесконечных вопросов.
Происшествие случилось, когда они были знакомы уже чуть больше года. Ларни недавно исполнилось пять лет, но её самостоятельности могли бы позавидовать старшие дети. Однако когда произошёл тот инцидент, подозрение пало вовсе не на Ларни.
А случилось вот что – как-то утром, когда солнце едва окрасило небо в нежно-розовый цвет, священник, встававший с петухами, вошёл в церковь, и уже собрался сделать привычный жест, прикоснувшись пальцами поочерёдно ко лбу, к животу и к плечам, как вдруг замер от ужаса!
И было от чего! Святой символ – деревянный крест, стоявший на самом видном месте, был пуст! Сам крест оставался нетронутым, но бронзового человека, прибитого за руки и за ноги железными гвоздями, не было! Гвозди, впрочем, нашлись сразу. Они были аккуратно сложены на маленьком столике, служившем подставкой для нескольких чаш, которые священник использовал для отправления обрядов.
Неслыханное святотатство поразило старика настолько, что его едва не хватил удар! Кто это мог сделать? Ведь он доверял жителям селения. Он сам вырастил здесь целое поколение и до сих пор активно занимался воспитанием молодёжи. Дверь в церковь никогда не запиралась, (как впрочем, и все двери в маленькой крепости, кроме главных ворот), и чаще всего стояла нараспашку. Никому не возбранялось посетить этот незатейливый храм в любое время суток. Но кто и зачем мог сделать такое?
Старик упал на колени и долго, горячо молился, в то время как его мысли метались, словно дикие птицы, попавшие в силки. Он не знал, сколько прошло времени, пока он так стоял, дрожа всем телом и обливаясь холодным потом, но вдруг сзади раздался какой-то звук, толи вздох, толи покашливание.
Священник резко обернулся, и его глаза встретились с широко распахнутыми глазами Ларни. Эти глаза сейчас напоминали синие ледяные кристаллы, и глядели с вызовом, а в руках у девчонки был свёрток, в котором с первого взгляда можно было узнать пропавшую святыню.
Как потом выяснилось, руки и ноги бронзового человека были перевязаны тряпочками, но каким образом ей удалось голыми руками вытащить гвозди, загнанные много лет назад в твёрдое дерево, осталось неизвестным.
– Ларни! – только и смог пролепетать священник дрожащим голосом. – Зачем?!
– Я не хочу, чтобы ему было больно! – заявила девочка и покрепче прижала к себе свёрток.
Старик долго смотрел на неё, а она стояла напротив, также с вызовом глядя ему в глаза, и не делала никаких попыток убежать. Так они молчали несколько минут, потом священник встал, ласково взял девочку за руку, отвёл на скамейку, а сам устроился напротив.
Они беседовали до полудня. Старик не пытался отобрать у неё свёрток, но когда солнце подошло к зениту, она сама отдала ему бронзового человека, хоть её глаза и были полны при этом слёз.
С тех пор Ларни постоянно носила на шее маленький деревянный крестик на прочном кожаном ремешке. Этот крестик вырезал для неё сам падре, но на нём не было изображения распятого, а виднелись лишь буквы – И.Н.Ц.И.
Священник рассказывал, что это был добрый Бог, которому люди сделали много плохого, но он не перестал их любить за это. Его культ, когда-то распространённый повсеместно, был запрещён много лет назад, пришедшими к власти поклонниками рогатого бога, повелителя зла. Запрещён и забыт, так что забылось само имя распятого. Забылось и значение букв, написанных обычно над его головой. Кое-кто утверждал, что его имя заключено, как раз в этих буквах, поэтому его все стали называть – Инци.
Ларни никогда не пропускала проповедей старого священника и всегда слушала его рассказы о жизни и учении святого Инци, устроившись в первом ряду и широко открыв свои синие глаза, как будто могла увидеть воочию события, о которых шёл разговор.
Но сегодня её почему-то не было. Впервые за шесть или семь лет. Обнаружив это, люди заволновались и быстро сошлись на том, что девочку надо срочно найти. Все ещё хорошо помнили, как она дважды пропадала в детстве, один раз на полдня, а второй на целые сутки. Оба раза её находили в лесу, сначала в зарослях малины, а потом среди стада диких кабанов, где она благополучно спала среди поросят, окружённая седыми секачами и свирепыми, но такими тёплыми свиноматками.
Кабаны тогда, почуяв людей, сразу снялись с места, но не убежали, а изготовились к битве, мгновенно приняв боевой порядок, словно были не животными, а опытными воинами. Охотники подняли свои тугие луки, но никто не выстрелил – все понимали, что раненые звери могут затоптать ребёнка. После нескольких минут противостояния Ларни сама выбежала на зов Маранты, а оба "войска" разошлись в разные стороны, не причинив друг другу вреда.
Это случилось, когда всеми любимому бесёнку не было ещё и пяти лет, но сейчас девочке исполнилось двенадцать, так неужели она снова убежала в лес?
Священник объявил проповедь оконченной и прихожане быстро разошлись по домам, чтобы взять тяжёлые топоры и охотничьи луки, без которых нельзя углубляться в лес дальше нескольких шагов. Но спасательный поход не состоялся – Ларни нашлась сразу.
Её обнаружили дома, и когда Стефан увидел сестру, его нижняя челюсть упала, и рот оставался открытым до тех пор, пока Маранта не вернула его челюсть на место, подняв за подбородок, покрытый светлым юношеским пушком. А увидели они вот что – Ларни стояла посреди своей комнаты одетая в охотничий костюм, состоявший из замшевой куртки с капюшоном и кожаных штанов. На маленьком столике перед ней лежали длинный нож с костяной рукояткой, небольшой топорик и лук, который отец сделал ей прошлой зимой. Больше всего Стефана почему-то поразило то, что она была обута в его старые летние сапоги, которые стали ему давно уже малы, но были отложены для Руфуса.
Ларни взглянула на вошедших исподлобья, но не смутилась, а продолжила укладывать заплечный мешок, уже наполовину чем-то набитый.
– Куда собралась? – спросила Маранта, в то время как остальные ошарашено молчали.
– Туда… – неопределённо махнула рукой Ларни. – Туда откуда пришла ты! Дедушка говорит, что там мир, наполненный одним злом, но я в это не верю! А если там действительно много зла, то это зло нужно уничтожить, чтобы добру было, где жить!
– И ты собираешься сделать это в одиночку?
– Если понадобится, то да! А если кто-нибудь хочет пойти вместе со мной, то я буду рада…
– Я монстр! – вдруг крикнула Маранта, как это бывало на их тренировках, когда должна была последовать особенно жестокая атака.
Рука матери со свистом рассекла воздух, нацелившись в переносицу дочери, но та мгновенно схватила прялку, (подарок одной сердобольной соседки, который так и стоял в углу её комнаты без дела), и блокировала этот удар. Судя по тому, что прялка осталась цела, Стефан понял – удар был нанесён не в полную силу. Ему не раз доводилось видеть, как Маранта ломает ребром ладони крепкие и толстые палки, удивляя этим взрослых мужиков с пудовыми кулаками, которые не могли проделать ничего подобного. Она и детей своих учила этому странному искусству, но пока ни у кого из них не получалось повторить это с такой лёгкостью.
От следующего удара, нанесённого ногой, Ларни просто увернулась, но в то же мгновение левая рука матери с растопыренными пальцами упёрлась ей в грудь и прижала к стене с такой силой, что девочка крепко стукнулась затылком о твёрдые сосновые доски.
Немного подержав дочь таким образом, (как кошка держит пойманную, но ещё живую мышь), Маранта отступила на шаг и скрестила руки на груди. Ларни сползла по стене вниз и, так и осталась сидеть, хлопая глазами и ловя ртом воздух, не в силах ничего сказать.
– Когда сможешь проделать со мной, то же самое, иди куда хочешь! – жёстко сказала воительница и вышла из комнаты.
Отец сочувственно поглядел на поверженную девочку, пожал плечами и последовал за женой, таща за собой недоумевающего Руфуса. В комнате Ларни, кроме неё, остался один Стефан.
Несостоявшаяся путешественница подняла на брата глаза, в которых не было ни слезинки, потом ещё несколько раз глотнула воздух, поперхнулась и наконец, проговорила хриплым сдавленным голосом:
– Ты пойдёшь со мной, когда я смогу её победить?
Стефан ответил не сразу. Он опустился перед сестрой на одно колено, как рыцарь из древних сказок, немного помолчал и сказал, глядя ей прямо в глаза:
– Я пойду за тобой когда угодно и куда угодно, чтобы защитить тебя от любой опасности и… от тебя самой!
Глава 6. Там есть малина!
Никто из ныне живущих в "Междустенье", (как иногда люди называли свой посёлок), не видел целой ту крепость, среди руин которой они обитали. Когда прадеды нынешних охотников пришли сюда, гонимые врагом, о коем их потомки имели весьма смутное представление, от могучих укреплений осталась лишь мешанина железобетонных обломков, покрытых мхом и дёрном, поросших кустами и чахлыми деревьями. Некоторые из этих обломков взрыв закинул далеко в лес, кстати, тоже пострадавший тогда, но за долгие годы ухитрившийся вырасти заново. Непроходимые буреломы, состоящие из толстенных вековых стволов, располагались, словно солнечные лучи, центром которых была погибшая крепость. Они лежали, обратив к ней вывороченные корневища, указывая прочь иссохшими кронами, словно убитые люди, судорожно вытянувшие руки туда, где их ждало и не дождалось вожделенное спасение.
Крепость никто не штурмовал, она была уничтожена одним страшным ударом, сразу покончившим и с самим сооружением, и с его защитниками. Смерть упала из-за облаков, а защиты от неё не было. Она испарила людей, расплавила металл, искрошила камень и бетон. По странной прихоти при этом остались целыми два фрагмента стен, располагавшихся, когда-то концентрическими кругами, один внутри другого.
Кусок той стены, что была внутри, при жизни крепости был выше наружного, но он принял на себя большую нагрузку, чем внешний, а потому был более избитым и выщербленным, и даже "клюнул" одним концом, что отчасти уравняло его по высоте с уцелевшим собратом. Впрочем, обе стены стояли достаточно прочно и обещали простоять так ещё не одно столетие.
Сейчас бывшая крепость походила на холмистую равнину, гулять по которой было непросто и опасно, из-за торчащих повсюду кусков ржавой арматуры и грозящих уйти из-под ног плит, изломанных и наваленных, как попало. Да там никто и не ходил. Люди быстро поняли, что в древних руинах легче было сломать себе шею, чем поживиться чем-то полезным, и потому обходили это место стороной. Само собой, детям было строжайше запрещено соваться в развалины находящиеся под боком но, само собой, этот запрет никоим образом не касался некоего бесёнка в юбке и его неизменного спутника.
Ларни наведывалась в лабиринт железобетонных холмов с малолетства, а Стефан не мог оставить сестру на произвол судьбы, хоть сам ни за что не пошёл бы туда по доброй воле. Вот и в тот день он, как это бывало и раньше, хмуро шёл сзади, глядя в спину сестры, уверенно направлявшейся вглубь запретного места. Его негодование вполне можно было понять, ведь он мог бы провести время и получше. Например, отправиться с друзьями на охоту. Они звали его, как раз сегодня, и он знал, что никто не был бы против, захвати он с собой туда Ларни.
Но сестра, умевшая красться по лесу не хуже рыси и попадавшая из лука в детское оловянное колечко с пятидесяти шагов, охоту, как таковую, не любила. Зато она любила животных, всех подряд и ненавидела, когда их приходилось убивать ради пропитания, хоть и не была вегетарианкой. С Ларни лучше было бы пойти купаться на реку или к небольшому лесному озеру, но с недавних пор и это стало представлять проблему.
Да, его сестра выросла, как и он сам. В свои семнадцать лет она, хоть и не обладала ни высоким ростом, ни статностью взрослой женщины, но Стефан знал, что она почти достигла возраста невесты, и виднее всего это было, как раз во время купания.
Ларни с детства не стеснялась перед ним своей наготы, хоть священник и много говорил молодёжи о запретах на этот счёт. Не стеснялась она и сейчас, видя в нём брата, а не парня, не мужчину… Она-то не стеснялась, а вот он…
Двадцатидвухлетний Стефан давно уже всё знал и давно всё чувствовал. Знал он и то, что их родство не является кровным, что было бы непреодолимым препятствием для любви. Но имел ли он право любить Ларни, как женщину? Этого он не знал. Однако купаться вместе они перестали уже год назад, когда он стал чувствовать непреодолимое волнение при виде её обнажённого тела.
Это волнение он чувствовал даже сейчас, глядя на то, как пара стройных девичьих ног мелькала у него перед глазами! Когда он переводил взгляд выше, легче не становилось – из-за жаркой летней погоды девушка надела лёгкий сарафанчик, под которым не было никаких признаков белья, так что вся её ладная фигурка прекрасно угадывалась сквозь тонкую ткань. Потому у Стефана кружилась голова и заплетались ноги, от чего он уже пару раз чуть не растянулся, зацепившись за торчащую то тут, то там проволоку. В результате он шёл злой и угрюмый на радость ехидствующей Ларни, которая не упускала случая над ним посмеиваться.
Так они прошли почти до середины "нехорошего места", когда Стефан разворчался окончательно.
– Ну и что ты здесь забыла? – говорил он, отряхивая с волос паутину, под которой сестра прошла без помех. – Здесь искать нечего, разве что крапиву с репейником!
– Или малину.
– До неё ещё добраться надо, а в малиннике, между прочим, змеи водятся!
Ларни оглянулась и спрятала улыбку. Большой ребёнок! Большой, сильный, как медведь, но такой наивный и милый ребёнок! Брат… (или нечто большее, чем брат?), она ещё не решила, точнее не поняла, но он в её глазах превосходил всех парней, что были в посёлке. Ну, разве, что Мартин, громадный неуклюжий увалень был сильнее… раз в пять, а то и в десять, но Мартин вечно спал на ходу и не помещался ни в один дом. Что же касается девушек, то Мартин глядел на них вечно усталыми глазами и похоже предпочитал встречаться с ними скорее во сне, чем наяву, а вот Стефан нет…
Стефан смотрел на женщин и девушек посёлка взглядом голодного хищника, но он был честен, благороден и… застенчив! Ларни видела это, но в отличие от сверстниц и тех, что постарше, не смеялась над братом, а гордилась им! Да, да! Гордилась! Ведь он был на полголовы выше своего отца, прославленного охотника, а в плечах не уступал ни одному из мужчин. Только юношеская худоба выдавала в нём вчерашнего мальчика, но могучие руки могли уже спорить с любым из известных силачей, (сонный Мартин не в счёт!), а быстрота порывистых движений давала ему преимущество перед самыми опытными охотниками. (Блин! Да причём здесь всё это? Любила она его и точка!).
И такого парня в упор не видят эти куры-сверстницы? Зато они плывут, словно масло на солнце перед любым языкастым хвастуном, который и в подмётки Стефану не годится! Что ж, если Стефан не найдёт себе пару, она сама будет ему женой и, как положено хорошей жене, родит пять, а то и десять наследников!
Правда тут была одна немаловажная загвоздка – ей совершенно не хотелось рожать наследников, (по крайней мере, сейчас), равно, как и быть чьей-либо женой.
Нельзя сказать, что Ларни совсем не смотрела на парней, живших по соседству. Некоторые из них ей нравились, и всё же… Сейчас ей никто не был нужен, как мужчина, в том числе и Стефан, а потому она была бы по уши рада, если бы у брата появилась подружка. Хотя бы Виллана – высокая полногрудая красавица… с совершенно пустой головой. Зато она могла бы народить целую кучу мелких пискунов, а Ларни взялась бы за их воспитание!..
Но нет, Виллана не замечает её брата в упор, зато на сонного Мартина смотрит, словно на пряник! Что ж, каждому – да по сути его, или что там говорил по этому поводу дедушка? Ладно, не Виллана, тогда Юнга! Вот у кого голова на месте, впрочем, всё остальное тоже. Но, несмотря на весь свой немалый ум и красоту, Юнга, словно тень, ходит за Кидасом, соседским хлюпиком, у которого язык, что твоё помело! Нда, придётся видно обойтись без этих красоток, и взять всю заботу о Стефане на себя. Не хочется, но ради брата, всегда готового сунуть за неё голову монстру в зубы, она пойдёт на всё! А может всё-таки подружка найдётся?
– О чём ты думаешь? – опять раздался недовольный возглас Стефана.
Ларни оглянулась. Она по-видимому и впрямь задумалась, раз зашла на самый край изломанной плиты, тотчас покачнувшейся под её весом. Так можно и сломать себе что-нибудь! Но признавать свои ошибки она не хотела, а только презрительно хмыкнула и легко спрыгнула вниз, продемонстрировав ловкость юной козочки. Стефан вскинулся было, чтобы поймать её, но сообразил, что это ни к чему, опустил руки и даже спрятал их за спину, как будто испугался, что его жест будет неправильно истолкован.
Это не ускользнуло от Ларни, лицо которой сразу же приняло хитрое выражение. Девушка сделала шаг вперёд и оказалась стоящей вплотную с парнем ещё не сообразившим, что он попался в ловушку. Она быстрым, кошачьим движением положила руки ему на плечи, слегка подпрыгнула и чмокнула его в губы раньше, чем он успел отпрянуть от неожиданности!